Эльвира Осетина
Два бандита для Плюшкиной
Глава 1
— Вали отсюда жирная корова! — рявкнул мой любимый муж Паша.
— Что? — в шоке уставилась я на него.
— Ты не слышала, что ли? — ехидным голосом сказала моя лучшая подруга Лера, которая даже прикрыться не пыталась и так и продолжала совершенно голой лежать на нашей с Пашей постели. — Паш, она не только жирная, но еще и в уши долбится, — рассмеялась она.
— Тебе еще раз повторить? — зло рыкнул мой муж, а я заметила, как наливаются кровью его глаза… те глаза, которые когда-то смотрели на меня с любовью.
А я еще и верила в эту любовь.
— Это м-моя квартира, — дрожащим голосом сказала я, опешив.
— Ты на меня её переписала, тупая дура, — зло усмехнулся Паша, и добавил: — У тебя ровно пятнадцать минут, чтобы собрать своё шмотьё, и свалить нахрен из МОЕЙ хаты. — Слово «моей» он еще и выделил особым тоном голоса. — И скажи спасибо, что я так добр к тебе, а то вообще мог бы голой на улицу вышвырнуть.
— Ах ты!
Я со злости хотела влепить ему пощёчину, но он перехватил мою руку, и так болезненно сжал, что у меня из глаз брызнули слезы.
— Ааа! — заорала я, чувствуя, что еще немного и моя кисть хрустнет.
Я кое-как высвободила свою руку, баюкая кисть.
А Паша, наклонился и нависая надо мной процедил:
— Если ты, сука тупая, думаешь, что можешь поднять на меня руку, то это зря. Я могу её спокойно оторвать. Твой папаша сдох, и никто за тебя не заступится.
А я зло бросила в ответ:
— Я пойду в полицию…
— Тебе никто не поверит, — усмехнулся мой муж.
— А я еще и свидетельские показания дам, что ты такая и пришла, и нагло врешь на Пашеньку из-за ревности, — злорадно добавила блондинка.
— У тебя осталось четырнадцать минут, — процедил Паша. — Собирай манатки и вали, куда хочешь.
— Я это так не оставлю, — прошептала я. — Всё равно подам на раздел имущества.
— Еще посмотрим, — рассмеялась Лера. — Мой отец — адвокат, он оставит тебя без копейки денег.
Я перевела на неё удивленный взгляд.
— Что ты смотришь, тупица, — усмехнулась она, и еще и потянулась как кошка, вставая на колени, и убирая свои рыжие локоны оголяя свою грудь. — Вали давай отсюда, пока цела.
— Мы же подруги, — проблеяла я. — Как ты могла?
— Подруги мы были только в твоем воображении, Танюша, — протянула рыжая, зло усмехаясь мне в глаза. — Если бы не отец, который приставил меня к тебе, чтобы ближе подобраться к твоему, то я и близко не обратила бы на такую посредственную лохушку, как ты внимание. А теперь свалила из нашей с Павлушей хаты.
— Вы еще поплатитесь оба! — сказала я тихо, так как сил на то, чтобы говорить громко не было.
Да и рука разболелась не на шутку.
— Ну-ну, — хмыкнула Лера.
А мне осталось лишь развернуться и опустив голову идти собирать вещи.
Спустя несколько часов, я сидела за барной стойкой и вяло попивала мартини с водкой. Настроение было хреновым. А каким оно еще может быть, когда твой муж в наглую притаскивает домой любовницу, еще и твою лучшую подругу, и на мои возмущения еще и ухмыльнувшись, бросает:
«Скажи спасибо, что я вообще на твою жирную тушу внимание обратил. Теперь, когда твой папаша копыта откинул, ты мне нахрен не нужна, так что проваливай».
А затем выставляет тебя за дверь твоей же собственной квартиры, которую ты по глупости и влюбленности оформила на любимого мужа, еще и скрыв этот факт от собственного отца.
Если бы папа был жив, он бы его живьем закопал, но папы больше нет, а я… я просто влюбленная дура. Даже нет, не так. Жалкая жирная влюбленная дура, которая не способна была заметить под собственным носом двух предателей. Лучшая подруга и собственный муж. Господи… где были мои глаза?
Мысли о собственной никчемности, тупости и уродливости так и кружили в моей голове, и не желали меня оставить в покое.
Настроение было настолько дерьмовым, что хотелось сдохнуть.
Так называемые подруги, что вились вокруг меня, пока отец был жив, даже трубки не взяли. Я ведь не только с Лерой дружила. А теперь, получается, что все они общались со мной только из-за связей отца?
И я осталась совсем одна.
Эх, прав был папа, что за говно-человека замуж выхожу, но я же не слушала его, слишком сильно влюбилась. Да и к Лере он плохо относился, называл вертихвосткой.
Папа всегда чувствовал люде из далека. Да только я не хотела ему верить, постоянно думала, что он преувеличивает и слишком сильно меня опекает.
Паша такой красавчик, ну как в такого можно не влюбиться? К тому же первый обратил на меня внимание. До этого все мужчины только носы воротили или смотрели с жалостью, а он…
Да и Лера, она была такой дружелюбной. Помогала мне подобрать стиль. Скрывать свои недостатки. Правильно пользоваться косметикой.
Как бы я могла подумать, что она крутит шашни с моим мужем за моей спиной? Они же никогда этого не показывали?
Я чувствовала себя развалиной. И самое ужасное, после всего случившегося, надеялась на то, что Паша одумается, выгонит Леру, а я вернусь в его жаркие объятия.
Господи, самой было тошно от подобных мыслей, но я ничего не могла с собой поделать. Даже плакать не получалось. Настолько хреново было на душе.
Так бы и сидела я, страдая и посыпая голову пеплом и напиваясь всё сильнее и сильнее, если бы бар не закрылся, и меня не попросили на выход.
Пришлось соскребать свой зад со стула и уходить.
— Можно я такси вызову и подожду здесь? — выходить на улицу в два ночи, что-то совсем не хотелось.
Район, в котором мне пришлось жить, был не особо благополучным. Но что поделать, денег у меня было не так уж много, чтобы шиковать.
Квартира мне досталась от прабабушки, маминой бабушки, которая умерла буквально полгода назад. Древняя однушка, с ужасным ремонтом. Отец заставил меня оформить эту квартирку на себя. Вроде бы собирался потом её продать, я не вникала. Даже мужу забыла о ней рассказать. Не до того было. И вот, благодаря этому, мне было где жить. И да, до этой квартиры не добрались власти.
А питаться придется на стипендию.
Я вообще-то студентка еще. И кое-какие деньги остались на карте, отец мне каждый месяц отправлял. Хорошо, хоть универ ни бросила, папа настоял, только поэтому и осталась учиться, а то вообще не представляю, как бы дальше жила.
А квартиры, принадлежащие отцу, мне, были недоступны, как и все его финансы, потому что всё попало под временный арест властей. Папу перед смертью обвинили в финансовых преступлениях и лишили доступа ко всему имуществу и финансам. Но он говорил, что его кто-то подставил, и вроде бы должен был вот-вот найти и покарать тех, кто это сделал. А потом его просто убили.
— Нет уж, я и так из-за вас задержался, — недовольно фыркнул бармен, вырывая меня из грустных мыслей об отце, и вытолкнул меня на улицу, закрыв дверь.
Я поежилась от ночной прохлады, и с грустью вспомнила о пиджаке, который не захотела одевать. На мне было черное платье в блестках на тонких бретельках, открывающее мою пышную грудь, и даже часть спины.
На самом деле, когда я шла в бар, то в своих фантазиях думала о том, что благодаря этому платью сейчас легко смогу найти мужика на ночь, чтобы утереть дорогому муженьку нос. Поэтому и не стала надевать пиджак.
Вот только в ближайшем баре меня ждал жесткий облом. За столиками сидели в основном влюбленные парочки и ни одного свободного мужика.
И я такая, вся красивая, со своими пышными формами, сидела у барной стойки, якобы ожидая своего принца на белом коне, только он так и не появился.
Поэтому пришлось тупо напиваться, и уныло смотреть на чужое счастье через зеркала в баре. А сейчас пожинать плоды своей глупости.
Осмотревшись по сторонам, я заметила в нескольких метрах от бара поддержанную иномарку, с разбитыми фарами, и из неё доносилась музыка, что-то из шансона, а также столбом стоял дым, просачивающийся через полуоткрытые окна.
Сразу становилось понятно, чем там народ занимается.
Нет, я не ханжа, конечно, но все равно стало неприятно и откровенно боязно.
Очень надеюсь, что те, кто там сидел до меня не докопаются.
Я попробовала вызвать такси через приложение, но, к сожалению, никто не хотел брать заказ. Оно и понятно, район тут не особо хороший… Если днем еще берут заявки, то ночью уже не хотят.
С шумом выдохнув, я поняла, что придется идти пешком.
До моего дома было в принципе не так и далеко, всего два километра, но в два часа ночи, эти два километра казались довольно приличным расстоянием.
Машину с громкой музыкой я обошла по дуге, и отправилась дальше, чувствуя легкое опьянение и слегка пошатываясь на высоких каблуках.
Почерта нарядилась, спрашивается? Вот ведь дура… Хотела отомстить муженьку, теперь бы до дома живой добраться.
Чем дальше я шла, тем страшнее мне было. Вокруг не было не души, да еще и не везде работали фонари, прямо, как в фильмах ужасов.
И алкоголь почти весь выветрился от страха.
Я продолжала цокать каблуками по асфальту, стараясь не думать о плохом.
Один километр не прошла, а практически пролетела. Ноги уже подустали, всё же высокий каблук я редко надевала, только на какие-то мероприятия, когда отец просил или, когда мы с Пашей куда-то ходили. В основном же предпочитала полуспортивный стиль в одежде.