Все выходят на веранду, беру Мейсона на руки и сажусь на качели. Оттолкнувшись ногой, начинаю раскачиваться, он визжит. Хадсон ковыряется ложкой в пироге, Кендра пьет пустой кофе. Тео приходит с очередным бокалом вина — я немного удивилась. Он и на ужин пропустил бокал. Похоже, их договоренность не пить алкоголь стала односторонней. С удивлением Кендра на него смотрит, как бы давая понять, что незамеченным он не остался.

— Мейс, смотри, птичка, — показываю я на колибри, та зависла над кормушкой, подвешенной к навесу крыльца. На красном оперении выделяются голубые пятнышки. Улыбаясь, Мейсон что-то щебечет и тянется к ней.

Доев пирог, Хадсон поставил тарелку на стол.

— Никогда не понимала, как можно есть так много сладкого и оставаться худым, — надувшись, заметила Кендра. — Помнишь, мы ездили в «Диснейленд»? Тогда тебе было восемь. В тебя влезало штук десять чурросов.

— Не десять, — закачал головой Хадсон. — Но все равно много.

Кендра рассмеялась.

— Десять чурросов? Да это же ужасно! — сморщился Тео.

— Ужасно? Ты их вообще пробовал? Это же еда богов! — возразил Хадсон.

— Они вкусные, но не десять же штук в день, — вмешалась Кендра.

— Это, случаем, не та поездка, когда ты выкинула мой ободок с ушами Микки Мауса из окна машины? — спросил Хадсон сестру.

— Только потому что ими ты колотил меня по голове.

— Надо же! Я думал, тебе нравится, — фыркнул брат.

На этих словах Тео тоже расхохотался.

— А что это за девушка нам машет? — всматриваясь, спросила Кендра.

Я вскочила с качелей и тоже вгляделась. Мимо пробегала милая девушка в белых наушниках. Перейдя на шаг, она начала нам махать.

— Я ее не знаю, — продолжила Кендра. — А ты?

Думала, она обращается ко мне, но ответил Тео.

— Молли, привет! — Тео спустился с веранды.

Вытащив наушники, девушка остановилась. Она зашла во двор и, поднявшись на первые ступеньки, поздоровалась с Тео.

— Не знал, что ты тут живешь, — сказал он.

— Снимаю дом прямо за углом. Его сразу видно: на улице самый маленький, а на почтовом ящике — огромная наклейка с флагом, — ответила девушка. Знаю, о каком доме она говорит. Каждое утро, когда гуляю с Боуи, прохожу мимо. Незнакомка показала на дом. — Твой?

— Нет, тещи, — показал он на меня и добавил: — Мы с Молли вместе работаем. Молли, а это моя прекрасная жена Кендра, наш сын Мейсон, моя теща Валери и брат жены Хадсон.

Кендра поприветствовала ее не очень дружелюбно, и я понимаю почему. Сама терпеть на могла красавиц-коллег Даррена. Невольно заметила, что с появлением Молли Хадсон начал улыбаться намного шире.

Когда она убежала, Хадсон хлопнул Тео по спине:

— А эта штучка ничего.

— Ну вот, — Кендра закатила глаза.

— Дружище, организуй нам встречу.

— Ты серьезно? — удивленно спросил Тео и пожал плечами. — Ладно. Что-нибудь придумаю.

Глава 7

— Маам! Маам! — голос Хадсона отдается эхом, будто говорит он в огромном пустом соборе, слова кружат надо мной как стая ворон.

«Тепло и полно света, значит не собор», — сонно думаю я. А большая пустая сцена, сверкающая в свете прожекторов. Не хочу уходить, но его слова не оставляют меня в покое.

— Маам, — на этот раз настойчивее.

Меня хватают за плечо — резко просыпаюсь. Попадаю в реальность, из окна на пол падает свет.

— Все хорошо? — Хадсон закусил нижнюю губу. Наморщив лоб, он подозрительно смотрит на меня — выглядит намного старше своих лет.

— Который час? — присев, тихо спросила я. Вглядываюсь в окно гостиной, солнце высоко в небе.

— Половина четвертого, — ответил Хадсон.

— Дня? — На столе перед собой вижу наполовину не допитый кофе и пустой стакан.

— Да. Первый день работал на карьере, вот только вернулся.

Точно. Когда я проснулась, его уже не было дома.

На мне спортивная одежда и кроссовки. Я что, лежу тут еще с прогулки? Нахмурившись, пытаюсь убедить себя, что впереди весь день, но это не так.

В голове всплыло лицо Тео, и я не сразу поняла почему. Потом вспомнила: он заходил вчера вечером. Его визитом я была удивлена и первые секунды с ужасом думала, что снова забыла посидеть с Мейсоном.

Он сказал: «Я за Хадсоном. Отдохнем вдвоем».

Смутно припоминаю. В пятницу, когда ребята собрались уже уходить, они с Хадсоном договорились встретиться в воскресенье вечером.

Тео крикнул Хадсону, чтобы тот спускался, посмотрел на часы, достал телефон. В комнату вошел сын. На нем была идеально выглаженная рубашка, лучшие джинсы, волосы на голове уложены, надушился одеколоном. На миг я задумалась, имеет ли их встреча какое-то отношение к той симпатичной блондинке, с которой нас познакомил Тео.

Остаток вечера помню смутно. Вроде, выпив один-два бокала красного, смотрела телевизор. Наверно, «Корону» [Сериал про британскую королевскую семью.], не уверена.

Это вчера. А что было сегодня?

Потянувшись, взяла со стола кружку. На дне — пара глотков кофе, все еще пахнет ванилью. На ногах до сих пор кроссовки, пальцы ног немного вспотели.

Чем я занималась, когда вернулась домой и выпила кофе?

Снова смотрю на Хадсона: надо мной он больше не стоит, расположился на другом конце дивана. Но на его лице все еще читается волнение.

— Как первый рабочий день? — вспомнила, что до сих пор не узнала.

— Нормально.

— После встречи с Тео выспался?

Он кивнул:

— Мы недолго сидели. Обоим надо было вставать рано на работу.

— Я немного удивилась, что вы сидели вдвоем, — честно призналась я.

— Я тоже. Это он предложил. Я чуть было не отказался, а потом подумал: что тут такого? Он муж моей сестры. Не стоит его отталкивать. — Хадсон едва улыбнулся. — И знаешь что? Оказывается, он интересный парень.

— Неужели? — Сказать, что я удивлена — ничего не сказать. — Он пил?

Хадсон ответил не сразу:

— Да. Только Кендре не говори.

— Не переживай. В чужие дела я нос не сую.

Начинает болеть голова — тру пальцами виски. Слышу, что открылась дверца для собаки. Боуи зашел на кухню. Прибежал в комнату, идет прямо ко мне. Вяло опускаю руку и кладу ему на голову.

С лица Хадсона исчезает улыбка.

— Ты что, заболела?

— Да, наверно, — тыльной стороной ладони трогаю лоб, так же я делала, когда дети были маленькие. Чувствуется температура. По правде говоря, я этому рада. Уверена, какой-то вирус. Провести весь день в постели из-за Альцгеймера — не могу себе такого позволить. По крайней мере пока.

Не пришло еще время.

Подняв руку, трогаю жирные волосы и прихожу в ужас.

— Я в душ.

— Давай помогу подняться, — говорит Хадсон, беря меня под руку.

Поблагодарив, соглашаюсь и позволяю отвести себя на второй этаж. По пути кладу голову ему на плечо. Только мы дошли до четвертой ступеньки, как, обогнав нас, Боуи убежал в мою спальню. Во рту пересохло, язык еле ворочается. Тяжело сглатываю. Добравшись до комнаты, говорю Хадсону, чтобы занимался своими делами. Отчаянно пытаюсь снять спортивный костюм. Он весь мокрый, неприятно прилипает к коже.

— Сама справлюсь, — говорю я. — Спасибо за помощь.

— Точно?

Киваю.

— Ладно. — Он пошел к двери, но остановился: — Если что-то нужно, дай знать.

— Хорошо.

Войдя в душевую кабину, почувствовала, как накатывает тошнота, пришлось облокотиться на стенку и глубоко дышать, пока не станет легче. Когда все прошло, быстро помыла голову, тело и выключила воду. Дрожа от холода, завернулась в полотенце. Тошнота вернулась — неприятная жидкость наполнила рот.

Я упала на колени и склонилась над унитазом. Но из меня ничего не вышло. Может, просто надо что-нибудь съесть. Поднявшись, прошла в спальню и надела теплую пижаму.

Боуи запрыгнул на кровать и начал укладываться в ногах, ожидая, что я скоро залезу под одеяло.

У меня нет сил спускаться на первый этаж. Ложусь, подложив под голову подушку. Знаю, что поесть надо — обед давно прошел, а про завтрак я ничего не помню. Пишу Хадсону, прошу принести тарелку супа.

«Без проблем», — ответил он.

Через пятнадцать минут входит с тарелкой супа на подносе. Заставляю себя съесть хотя бы половину. Хадсон забрал посуду.

Немного почитала и снова крепко уснула.

Сны сумбурные, смесь совсем разных воспоминаний.

Хезер сидит в гостиной, точно такая же, как и в нашу последнюю встречу, пьет чай со своей матерью. Но возраст Лесли не соответствует тому времени. С первого взгляда тяжело сказать, сколько ей. Прическу она не меняла уже лет двадцать. Короткое обесцвеченное каре. Волосы с одной стороны всегда заправлены за ухо. Ее возраст выдает одежда: штаны на резинке, блузка в цветочек — так она одевается сейчас.

Подхожу к ним. В руках у меня чашка чая. Держу ее так, как Кендра носит на руках Мейсона. Сидим втроем и болтаем, словно ничего не произошло.

Пару раз за ночь я просыпалась от боли в животе и тошноты. Открывая глаза, видела, что заходил Хадсон. На тумбочке — стакан воды, тарелка с крекерами и один раз каким-то чудом появился стакан с шипящим спрайтом. Благодаря сыну и пережила эту ночь.

Утром мне стало чуть лучше.

По пути на кухню заглянула в гостиную и заметила, что Хадсон за мной убрал. Кружки помыты, на ручке дивана сложен плед, подушки взбиты.