— Что ж, приятно знать, что он дарит цветы не только для того, чтобы залезть к тебе под юбку.
Я ухмыльнулась, но Габби лишь слегка улыбнулась мне и покачала головой. Она слишком хорошо меня знала. Она знала, что я шучу, когда мои чувства становятся слишком болезненными.
— Знаешь, Ди, иногда мужчины делают приятные вещи только потому, что ты им нравишься. Это не обязательно связано с сексом.
Она повернулась, прижимая кухонную лопатку к груди, изобразила вздох, шутливо приложив тыльную сторону свободной руки ко лбу.
— Даже цветы.
— Откуда мне знать.
Слова сорвались с моих губ, прежде чем я успела осознать, что говорю. Я ненавидела, когда Габби обо мне беспокоилась, и знала, что эти слова выведут ее из себя.
Ее плечи поникли, но она продолжила взбивать яйца и поджаривать тосты. Она ничего не сказала, но я отчетливо чувствовала ее гнев.
— Габби.
— Я просто… я его ненавижу.
Я встала и подошла к холодильнику, доставая бекон.
— Я знаю, он и не должен тебе нравиться. Но тем не менее благодаря ему ты все еще у меня есть.
Она застыла, положив руки на столешницу, а затем снова повернулась ко мне.
— Я здесь, потому что ты отдала свою жизнь за мою.
— И он помог мне это сделать.
— Я ненавижу то, что это дает ему право владеть тобой. Что ты должна выполнять все его приказы из-за меня.
Я развернула ее лицом к себе. Положив руки ей на плечи, я посмотрела ей в глаза и улыбнулась.
— Я не жалею об этом — и никогда не буду. Я знала, на что иду, и лучше буду до конца своих дней откликаться на каждый его зов, как собака, чем потеряю тебя.
Она мягко улыбнулась.
— Знаю. Я просто о тебе беспокоюсь. Чем ты занималась все это время? Где ты была?
— Честно? — спросила я, отступая назад. — В тысяче мест. Каден считает, что он близок к тому, чтобы найти Книгу Азраила.
— Что? — Ее глаза практически вылезли из орбит. — Книгу? Ту самую, которую он ищет целую вечность?
— Ага. Но на данный момент я сомневаюсь, что это возможно. Прошло столько времени, а он до сих пор ее не нашел, понимаешь? Книга, мягко говоря, очень древняя, да и война была не вчера.
Она отступила назад, слегка покачав головой.
— Я всегда думала, что такая вещь очень надежно спрятана.
— Да, насчет этого…
Она включила духовку, повернулась и снова посмотрела на меня.
— Дианна.
Я вытащила противень и пергаментную бумагу. Габби молча наблюдала за тем, как я выкладываю в ряд ломтики бекона.
— Итак, помнишь, я говорила тебе, что у Небожителей есть что-то вроде своей иерархии?
— Дианна. Что ты сделала?
— Не совсем я, но Алистер…
Она положила одну руку на бедро, а другой провела по лицу.
— О боги.
— Я думаю, мы можем найти путь в Арариэль и таким образом приблизиться к Лиге, а значит, и к Книге, которая, по его мнению, существует.
— Что, если это произойдет? Что за этим последует?
Я пожала плечами и снова прошла мимо нее, чтобы взять со стола две чашки. Налив нам кофе, я ответила:
— Честно говоря, не знаю. Каден говорит, что в ней ключ к открытию миров. Он хочет, чтобы мы стали нормальными. Чтобы нам больше не пришлось прогибаться под Небожителями и находиться в вечном страхе перед Лигой.
— Прогибаться? — Я увидела ее изумленное выражение лица. — А люди не пострадают?
— Габби, ты же знаешь, я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Я знаю, но как насчет всех остальных, Ди? Если эта Книга якобы создает нормальные условия для него и ему подобных…
— Для нас, — вставила я, приподняв бровь. — Во мне столько же от Кадена, сколько и в тебе.
— Нет. Мне не нужна кровь, и я не ем людей ради власти.
Слова повисли в воздухе. Габби была права. Ей не нужна была кровь, в отличие от нас, даже если моя диета в последнее время не включала в себя смертных. Габби была другой; она была бессмертной, но смертной по своей натуре. После обращения я спросила у Кадена, почему Габби не такая, как Тобиас, Алистер или я. Он сказал, что она была так близка к смерти, что те части, которые должны были сделать ее подобной нам, были уничтожены. Ее срок жизни был куда дольше обычного, но она не могла менять облик, и ее потребности отличались от наших.
Габби была другой, но намного лучше любого из нас. Кажется, единственной силой, которой она обладала, была эмпатия. Я не знаю, как описать это иначе. Ей всегда удавалось успокоить человека, ее слова были в своем роде целительными. Ее голос, ее прикосновения вселяли надежду, а одно ее присутствие умиротворяло даже самого недовольного пациента. Она не была монстром, как мы. Нет, она была ангелом, рожденным из самого жестокого мрака.
— Габби, беспокоиться не о чем. Книги не существует. Прошли столетия после войны Богов и падения Раширима. Ничего не сохранилось, что бы ни думал Каден.
На мгновение она задержала на мне взгляд, в ее янтарных глаз читалось беспокойство.
— Надеюсь, ты права, Ди. Надеюсь.
Я мягко улыбнулась.
— Эй, я же старшая сестра, помнишь? Я всегда заботилась о нас и всегда буду. А еще я всегда права.
Она фыркнула, закатила глаза и отхлебнула кофе.
— Итак, о Рике, — сказала я, глядя на нее через пар, поднимающийся из моей чашки.
— О боги, опять ты за свое, — сказала она.
— Я всеми руками за хороший секс, но ты ведь понимаешь, что это временно? То есть я очень рада, что ты наконец с кем-то спишь, но я не хочу, чтобы повторилась история с щенком, которого ты приютила несколько лет назад. Он прожил долгую счастливую жизнь и умер от старости, а ты все равно оплакивала его почти шесть лет.
Габби отвернулась, услышав сигнал духовки, оповестивший нас о том, что вкусный завтрак готов. Затем она открыла дверцу холодильника и наклонилась, чтобы достать что-то из продуктов.
— Во-первых, я любила эту собаку. — Она повернулась и посмотрела на меня через плечо. — А во-вторых, почему это обязательно должно быть временно?
— Габби, мы ведь об этом уже говорили. Если ты хочешь серьезных отношений, то тебе нужно искать партнера из Параллельного мира. Рик смертен. Он состарится, а ты навсегда останешься молодой и прекрасной. Как он отреагирует, когда увидит, что с течением лет у тебя не появляются морщины и пигментные пятна, а на волосах нет и намека на седину?
Она открыла морозильник, достала что-то похожее на булочки, прежде чем снова повернуться ко мне.
— А что, если я попрошу Дрейка его обратить?
Я едва не подавилась кофе при упоминании его имени. Схватив бумажное полотенце, я вытерла рот.
Старательно избегая зрительного контакта, она вытащила форму для выпечки из шкафа.
— Погоди, что? Ты хочешь сделать Рика существом из Потустороннего мира? Габби, это же навсегда! Ты не можешь просто взять и превратить своего парня в вампира!
— Ну… — Она сделала паузу и заправила несколько прядей волос за ухо. — Я хочу, чтобы Рик по-настоящему вошел в мою жизнь. Может, мы даже поженимся.
Должно быть, потрясение отразилось на моем лице слишком явно, потому что Габби закусила губу — явный признак того, что она нервничает и боится моей реакции. Я не отвечала, потому что не знала, что сказать. Да, они флиртовали какое-то время, но похоже, Габби хотела навсегда связать с ним свою жизнь. После войны Богов правила и обычаи сильно изменились. Брак стал не просто клочком бумаги, в котором говорилось, что вы связаны друг с другом. Теперь это значило куда больше. После свадьбы молодожены буквально превращались в родственные души.
— Габби… — начала я, когда она поставила булочки в духовку и повернулась ко мне.
Она подняла руку, прервав меня прежде, чем я успела продолжить.
— Дианна, я знаю, что для тебя это неожиданность, но тебя не было несколько месяцев. Мы с Риком стали очень близки, и кое-что изменилось. Он был рядом со мной еще до того, как я увидела в нем нечто большее, чем просто друга. Он был рядом в те дни, когда мне было трудно встать с постели из-за тяжелой работы. Он был рядом в те дни, когда мне было грустно и тяжело. Кажется, я в него влюбилась. — Она улыбнулась собственному признанию. — Я знаю, что для тебя все звучит глупо, но…
— Это не так, — сказала я, чувствуя боль из-за того, что я пропустила эту часть ее жизни.
Временами я казалась себе предательницей. Я врывалась в жизнь Габби, получая лишь ее обрывки и клочки, но я никогда по-настоящему не была рядом с сестрой. Теперь она была влюблена, а я пропустила момент, когда это случилось. Не было телефонных звонков, не было глупой влюбленной болтовни, потому что мне почти не удавалось с ней поговорить. Не было ночевок с просмотром романтических фильмов, не было рассказов о ее радостях и горестях, потому что меня не было рядом.
— Если это то, чего ты хочешь, то я рада за тебя. Я счастлива, что кто-то сможет быть рядом с тобой, когда не могу я. Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. Ты это знаешь.
Она практически завизжала, заключив меня в удушающе-крепкие объятия.
— Честное слово, он добрый, классный и смешной, и ты тоже его полюбишь.
— Да-да. — Я отстранилась, чтобы ей улыбнуться. — Если он разобьет тебе сердце, я его съем.
Она сморщила нос, все еще не выпуская меня из объятий.