Глава 3

Би ни разу в жизни не была в полицейском отделении, так что не особо представляла, чего ей следует ожидать. Однако место, куда ее привели, мало чем отличалось от антуража полицейских сериалов, которые ей доводилось смотреть урывками в прошедшие годы. Разве что все здесь было старое и потрепанное, выцветшее бог знает сколько лет назад.

Этой конторе определенно требовался ребрендинг.

Первое, что увидела там Би, — это длинная массивная стойка, верх которой был, похоже, сделан из толстой деревянной плиты. За ней стоял мужчина среднего возраста в полицейской форме и в очках. Когда Би с офицером Купером вошли в участок, тот поглядел на них с любопытством, однако ничего не произнес. Купер провел ее мимо стойки в центральную часть помещения, где стояли, сдвинутые квадратом, четыре рабочих стола c монитором на каждом.

Прямо как в детском саду — не хватало разве что баночек с гуашью и пластилина!

Один из столов был занят другим мужчиной средних лет в форме (вокруг него прямо витала аура тестостерона). С широкой ухмылкой он оглядел Би в ее ушастых тапочках и сказал:

— А что, Арло, думаю, понравится, — после чего вернулся взглядом к своему компьютеру.

Би успела даже задуматься, кто такой этот Арло, но тут офицер Купер огрызнулся:

— Отвянь, Рейнольдс!

Позади составленных в центре столов виднелись два кабинета. У одного было широкое окно с поднятыми жалюзи, но закрытая дверь, а у другого — створка нараспашку. На стеклянной дверной панели, что поменьше, было выведено: «Начальник отделения». Причем надпись была сделана таким избитым вестерновским шрифтом, что покоробила Би как рекламного дизайнера.

У дальней стены слева от Би располагались обшарпанные картотечные шкафчики — по два с каждой стороны от открытого дверного проема. Сверху на них лежала всякая дребедень — от фонариков и портативных раций до йо-йо.

За проемом Би увидела коридор, но куда он вел или что там находилось, было непонятно.

Может, камера предварительного заключения?

— Садитесь, — предложил офицер Купер, снимая шляпу.

Би поглядела на указанный им стул и бросила бунтарский взгляд:

— Это не тюрьма.

Полицейский, которого Купер назвал Рейнольдсом, глумливо фыркнул, а красавчик, доставивший Би в отделение, уперся руками в бока и покачал головой, после чего указал большим пальцем себе за плечо:

— Она там. — Купер выдвинул ящик своего стола — очень аккуратно прибранного стола, поскольку он определенно был человеком правил, — и извлек оттуда связку ключей. — Идите за мной.

Полицейский направился к двери в коридор, и Би, по-прежнему цепко держа бумажный пакет с выпечкой, последовала за ним, впервые отметив про себя, что у этого офицера очень даже симпатичная задница. Разумеется, ей не следовало сейчас об этом думать, поскольку он собирался в самом прямом смысле посадить ее за решетку. К тому же это был мужчина, а сейчас Беатрис Арчер не интересовал ни один представитель его пола.

А еще — он был явно лет на десять моложе ее.

Но поскольку Би и не собиралась его клеить (это было скорее по части ее матери), да и в принципе не была слишком зла и обижена на мужчин, она не могла объективно не признать несомненное великолепие его ягодиц. Попутно Би не могла не отметить, как его сильные плечи волшебно обтягиваются форменной рубашкой и с какой уверенной легкостью делает он каждый шаг.

А еще то, как его светлые, песочного оттенка, волосы касаются сзади воротничка вышеупомянутой рубашки.

Свернув в коридоре налево, офицер Купер сделал всего три шага (Би понадобилось сделать пять), и они оказались перед камерой. Первой из двух имеющихся в участке. Самой что ни на есть настоящей камерой с крепкой решеткой.

— Вам сюда, — произнес Купер, потянув на себя дверь. — «Обезьянник» ждет.

Чувствуя, как ускоряется пульс, Би сделала пару шагов внутрь камеры. Помещение было маленьким, холодным, аккуратным и сурово-аскетичным. Из обстановки там были только скамья, приделанная к стене, да голый металлический унитаз без сиденья, который пристроился в самом углу, за скамьей. Понятно, что сделано это было, чтобы обеспечить уединение, но все же… бр-р!

Внезапно Би пожалела, что выпила на завтрак пиво.

Но как только дверь за ней, металлически лязгнув, закрылась и в замке провернулся ключ, Би осознала, что подавляющее большинство людей попадают сюда отнюдь не по собственному желанию, и до глубины души прочувствовала, как чертовски ужасно оказаться в этих спартанских условиях, в этой бесчеловечной клетушке с пробирающим до костей холодом. С туалетом, от одного взгляда на который может развиться геморрой, и со следящей за каждым движением камерой, которую она заметила под самым потолком в противоположном углу.

В памяти всколыхнулось далекое-далекое, еще детское, воспоминание: как однажды мать арестовали на каком-то марше протеста, и отец привез ее, донельзя взвинченную, из полицейского участка домой. Би сидела в пижаме на верхней ступеньке лестницы, обхватив руками колени, и слушала просачивавшуюся сквозь закрытую дверь гостиной сердитую перепалку родителей. Наконец ее нашла бабушка и велела отправляться в постель.

— Желаете выйти? — спросил офицер Купер.

Би уловила в его тоне нечто вроде: «Дерзости-то в тебе, гляди, и поубавилось», — и стряхнула непрошеное воспоминание. По собственному желанию оказаться за решеткой — совсем не то же самое, что быть брошенным туда помимо воли. И она не собиралась повторить путь матери, несмотря на мрачные прогнозы отца, высказанные, когда он узнал, что Би уволилась с работы.

Расправив плечи, она прошла к скамейке и уселась, положив рядом пакет с пирогом. Немного поерзала на месте. Сиденье было твердым как камень.

— Ну, как ощущения?

Би сложила руки у груди и вздернула подбородок, вызывающе (как, во всяком случае, она надеялась) поглядев на офицера Купера:

— Как у нарушительницы правил.

Произнеся эти слова, Би вовсе не была в этом уверена. Ей показалось, так могла бы скорее ответить ее мать. Впрочем, Би тут же поняла, что ее мама вообще никогда не придерживалась правил, так что сравнивать было нечего.

— Хорошо.

Купер прислонился плечом к решетке, очевидно, смирившись с разыгрыванием этого действа, и заткнул большой палец под ремень на боку. Поза полицейского была небрежной и непринужденной (он определенно не видел в незнакомке ни малейшей угрозы), и Би медленно опустила взгляд туда, где форменные брюки плотно облегали его узкие бедра и длинные ноги.

— Ну что, начнем тогда сначала. Ваши имя и фамилия? — спросил офицер Купер.

Одним из элементов ее новой жизни, которыми Би так наслаждалась в последние две недели, была ее полная анонимность. И пока она не готова была с ней распрощаться.

— Зачем вам так понадобилось знать, как меня зовут?

— Затем, что если мне придется составлять протокол обо всех нарушениях общественного порядка, в которых вы только что признались, то мне необходимо указать ваше имя. А также адрес и номер социальной страховки.

Прозвучало это разумно и убедительно — однако Би решила покончить с разумностью в своих поступках.

— Ясно… И все же я настаиваю на Пятой поправке, — мотнула она головой.

Губы Купера изогнулись в улыбке, непроизвольно приковавшей внимание к его лицу. Без шляпы, поля которой тенью скрадывали его черты, этот парень оказался очаровательным созданием. С очень красивыми губами, острыми скулами, волевым квадратным подбородком. Легкая щетина говорила скорее о лени, нежели о решении стилиста. Мускулистые плечи смотрелись замечательно.

— Мэм, я знаю, что вы та самая женщина, которая сняла квартиру над кофейней «Дежа-брю».

Би уже начало нравиться то, как он то и дело «мэмкает» ей, что во всех смыслах звучало экзотично и абсурдно.

— Да? — Она изогнула бровь. — И как же вы об этом узнали?

— Городок маленький. Я знаю всех до единого в самом Криденсе и окрест. А вот вас я здесь покамест не встречал.

Сказал он это так, будто, несомненно, запомнил бы ее, если бы когда-то встретил, и Би даже задумалась, не комплимент ли это, часом, а еще — почему ей это не безразлично?

— А что еще вы обо мне знаете?

— Что у вас BMW.

— Да ладно! Об этом-то откуда вы могли узнать?

То, что он так легко вычислил ее личность, было объяснимо, но вот его осведомленность насчет ее авто показалась Би настораживающей.

— Потому что вот уже две недели на парковке позади «Дежа-брю» стоит новенький BMW модели М3. Никто в округе, кроме Уэйда Картера, не может себе позволить разъезжать на такой тачке. Однако: а) самого Картера сейчас нет в городе и б) он ездит на «Тесле» с тех самых пор, как появились электромобили.

После того как брошенный в карту дротик угодил в точку с названием «Криденс», Би обнаружила, что это еще и родной город бывшего квотербека из команды «Денвер Бронкос». И хотя у нее не было времени смотреть футбол, даже она знала, кто это такой.

— Я отказываюсь подтвердить это или опровергнуть.

— Как вам угодно. — Купер сменил позу. Слегка наклонившись, он просунул руки между прутьями решетки вдоль железной поперечины и сцепил пальцы. — Я могу просто взять и спросить у Дженни Картер.