Остин в ответ пожал плечами:

— Она сама настояла на том, чтобы ее отправили в «обезьянник».

Арло еще раз внимательно поглядел на женщину за решеткой.

— Она действительно совершила какое-то правонарушение, или это у нее такой… фетиш?

Би возмущенно насупилась: «Фетиш?!»

— Я правонарушительница, — заявила она.

Арло посмотрел на нее, затем снова на Остина. Тот кивнул:

— Да, она нарушает правила. Хотя мне кажется, элемент фетиша здесь тоже присутствует.

— Эй! Я попросила бы!.. — возмутилась Би, снова набившая пирогом рот.

— Ну, не она первая… — пожал плечами Арло.

— У нее определенно насчет этого какой-то бзик, — сказал Остин. Судя по его тону, он и сам еще не понял какой. А поскольку именно Би находилась по ту сторону решетки, ей ничего не оставалось, как согласиться.

Арло пожал плечами:

— Ну что ж, всяк по-своему с ума сходит. Не мне кому-то обломать вкусняшку.

Би ошарашенно заморгала. Остин тоже оторопел. Как и Би, он не мог понять, с чего это его серьезный, далекий от всяких глупостей начальник, шеф полиции одного из городков штата Колорадо, внезапно заговорил, как какой-нибудь тик-токер.

— Она отказывается называть свое имя, — сообщил Остин, решив, очевидно, не углубляться в столь непривычный речевой оборот шефа.

— Потому что решила пойти против правил? — догадался Арло.

— Угу.

Обернувшись, начальник встретился взглядом с Би.

— Мэм, эта камера предназначена для настоящих преступников. — После чего вновь развернулся к Остину: — Разберись с этим, Купер.

Би могла поклясться, что, уходя, Арло проворчал себе под нос что-то насчет «чертова полнолуния», однако она тем временем уже взялась приговорить остатки пирога, а это, признаться, сейчас было для Би намного важнее. И слава богу, что она надела спортивные штаны с поясом на резинке…

— Ну так что, — заговорил Остин, снова склоняясь к решетке и просовывая руки между прутьями. — А может, я угадаю ваше имя?

— Вам больше нечем заняться на службе, офицер Купер?

— А все-таки?

— Попробуйте, конечно.

Это обещало быть занятным.

Остин помолчал несколько мгновений, так глубокомысленно ее изучая, что Би решила: парень мастак по части описания наружности. Для полицейского это, конечно, был полезный навык, и все же сейчас в его взгляде сквозил отнюдь не профессионализм. Это было нечто, возникшее лишь между ним и ею. Нечто горячее, бурное, неуправляемое, будоражащее. И будь она проклята, если к тому моменту, как он закончил разглядывать ее, Би не стало трудно дышать.

Вот что бывает, когда на две недели уезжаешь от своего заклятого врага — эллиптического тренажера!

— Я ду-умаю… — произнес наконец Остин, откровенно наслаждаясь тем, как томительно растянул ее ожидание. — Вы выглядите, как…

— Беатрис?! — откуда-то слева прозвучал изумленный женский голос.

Остин широко ухмыльнулся.

— Как Беатрис, — торжествующе изрек он.

Спустя мгновение возле локтя Купера возникла Дженни Картер. Хоть она и была намного миниатюрнее офицера, только что стоявшего на этом самом месте, однако присутствие ее ощущалось ничуть не меньше, поскольку Дженни аж вибрировала от неверия и шока.

— Вот тебе раз! — выдохнула она. — Арло сказал мне, что ты здесь сидишь. А я поверить не смогла, когда мне позвонила Энни и сказала, что тебя увезли на полицейской машине. Как ты оказалась в камере? — Она развернулась к Остину, гневно сверкая глазами: — Что она делает за решеткой, Остин?! Ты что, ее арестовал?

— Да нет, — мотнул головой полицейский, вконец уже сбитый с толку. — Ничего она не арестована.

— Тогда о чем ты думаешь?! Немедленно выпусти ее! — скомандовала Дженни. — С каких это пор мы так привечаем гостей? Мне казалось, мы стараемся привлечь людей в Криденс, а вовсе не спровадить их отсюда.

Вскинув бровь, Остин взглянул на Би, и она с легким вздохом кивнула. Утро и впрямь выдалось забавным — если не сказать, из ряда вон, — и она сомневалась, что Дженни сможет понять, как ее знакомая очутилась в КПЗ.

Да что там говорить — Би и сама не вполне это понимала! Тем более что тот необъяснимый дикий порыв, который побудил ее едва ли не заставить Остина запереть ее в камере, еще вовсю бил крыльями у нее в груди!

Господи… а вдруг она и правда фетишистка?

Между тем Остин вытянул из кармана ключ, провернул его в замке и распахнул дверь.

— Она может идти? — уточнила Дженни, определенно не замечая странной вибрации, едва ли не гудевшей между Би и Остином.

Прежде Би чувствовала себя вроде бы полной жизни, но вплоть до этого момента она не отдавала себе отчета, что это не так. Провинциальный полицейский, который спокойно выслушал все ее разглагольствования и даже попытался с ней пофлиртовать, определенно встряхнул ее — даже грудь как будто сделалась более упругой. Между Остином Купером и братьями Винчестерами (теперь-то получался полноценный «сэндвич»!) Би ощутила себя снова в седле.

Причем, отметила она, все мужчины оказались моложе ее. Но это не проблема: двое из них вообще не были реальными персонами, а третий был просто… мимолетным отвлечением.

— Ты же не станешь выписывать ей штраф? — возмущенно продолжала Дженни. — И вообще никакого протокола не будет?

— Не-а. Она свободна как птица.

Би вдруг вспомнила одну слезоточивую фразу, которую однажды где-то слышала: что, мол, если отпускаешь то, что любишь, и это возвращается, то значит, притяжение взаимно.

Или какую-то похожую чепуху.

Она понятия не имела, почему это именно сейчас пришло ей на ум, однако, выходя из полицейского отделения рядом с Дженни, щедро рассыпающейся в извинениях, Би уже не думала о Дине Винчестере. Ее мысли были заняты копами с далекого захолустья, странными фетишами и трусиками с надписью «Четверг».

Глава 4

На следующий день потребность в пироге вновь вытянула Би из квартиры. Вернувшись к себе после знакомства с местным «обезьянником», она с удвоенным азартом припала к «Сверхъестественному». Однако поспать смогла всего четыре часа: ее разбудил в высшей степени непристойный сон об одном офицере полиции Криденса. Впрочем, теперь она добралась уже до середины пятнадцатого сезона — увы, последнего! — так что концовка сериала вполне угадывалась. И до момента его завершения Би совершенно не планировала выходить на публику и с кем-либо общаться.

Но ведь нужно девушке питаться?

Завтра она непременно покончит с затворничеством в своей квартире и пройдется по магазинам. Быть может, даже заведет знакомство с кем-нибудь из здешних. А сейчас Би рассчитывала совершить лишь пробежку за пирогом, после чего снова залечь со «Сверхъестественным» и смотреть его, пока Дин с Сэмом на своем «Шевроле Импала» не покатят навстречу горящему закату.

А вдруг этого не случится? Вдруг один из них простудится и сляжет в конце фильма? Би не на шутку будет разочарована!

Между тем, когда она добралась до Энни (Би снова выбрала спортивные штаны с толстовкой, а волосы скрутила на затылке узлом, на сей раз на ней, по крайней мере, не было ушастых тапок), старушка-кондитерша убедила Би, что ей просто необходимо отведать свеженьких панкейков, а пирог, мол, можно прихватить с собой в пакете. И… кто такая была Би, чтобы категорически отклонять предложения человека, знающего толк в хорошей снеди!

Она самозабвенно уписывала стопку черничных панкейков с тягучим кленовым сиропом, не обращая внимания на любопытные взгляды других посетителей, когда на свободный стул за ее столиком опустил свою прелестную задницу Остин Купер.

— Привет, — бросил он, кладя рядом шляпу.

Сказано это было так дружески и буднично, а выглядел он в своей полицейской форме, с взъерошенными волосами, так чертовски соблазнительно, что Би внезапно сообразила, что на ней сегодня именно «Четверг». И она ужасно рада была тому, что ее рот наслаждается чем-то другим — иначе язык решил бы, что сейчас самое время переключиться на аппетитного полицейского.

Вот тебе и мимолетное увлечение.

— Добрый день, офицер Купер, — произнесла она, проглотив кусок панкейка.

— Можешь звать меня Остин.

«Как скажешь…»

Хотя «офицер Купер» звучало старше и солиднее. Би вздохнула.

— И сколько тебе лет?

— Двадцать пять, — широко улыбнулся он.

«О господи… Наверное, только что из академии».

А как же тот волнующий сон, где Остин привиделся ей в наручниках? Гореть ей в аду! Так, глядишь, еще доведет свою бабушку до апоплексического удара.

К их столику шаркающей походкой подошла Энни.

— Кофейку, милый? — спросила она Остина, указав подбородком на перевернутую на блюдечке чистую чашку.

— Да, Энни, пожалуйста, — с готовностью поднял он чашку. — И можно еще порцию таких же панкейков?

— Разумеется, — отозвалась старушка, наполняя его чашку из старинного кофейника. — Сейчас тебе их принесут. — И она пошаркала дальше.

— Ты, смотрю, без зайчиков?

Би решила не комментировать его наблюдение.

— Разве ты не должен быть на работе?

— А я работаю.

Би фыркнула. Живут же некоторые! Когда она работала в агентстве, то не могла себе позволить насладиться сладкими блинчиками. Даже на деловом завтраке с клиентом — и то вынуждена была есть омлет из белков или жевать гранолу.