— Как себя чувствуешь? Тошнит по утрам?

— Да, но не сильно.

— Это хорошо. Я смотрю, ты перестала есть бэнто [Бэнто — обед в коробочке, состоящий из риса и различных овощных, рыбных и мясных закусок.] из магазина. Во время беременности нужно соблюдать осторожность, верно?

С прошлой недели я стала на работе обедать бэнто, приготовленными дома.

* * *

Когда я закончила ужинать, на улице наконец стемнело и ночной ветерок проникал через москитную сетку в балконной двери и ласкал мои босые ноги. Я встала, чтобы закрыть шторы, и тут же решила принять ванну.

Теперь, имея много свободного времени, я могу не наскоро мыться под душем, а понежиться в горячей воде. Иногда использую соли для ванн, которые когда-то получала в качестве подарков и с тех пор хранила в шкафчике. Возможно, мне только кажется, но дорогие соли для ванн хорошо снимают усталость. Думаю, они бы пришлись весьма кстати в напряженные рабочие дни, когда я добредала до дома только ночью и так уставала, что не было сил даже говорить. Жаль, но в таком состоянии про соль для ванны даже не вспоминаешь.

На этот раз я взяла соль Мертвого моря, и моя ванна превратилась в его крошечную бухту. На упаковке написано, что соль стимулирует потовые железы и выводит из кожи загрязнения. Я легла в горячую воду, и мне показалось, будто мое тело стало легче. Лежа в Мертвом море в беззащитной наготе, я вспомнила дюгоня [Дюгонь — крупное морское травоядное животное из отряда сирен.], которого однажды видела в океанариуме. Видела всего раз в жизни, но навсегда запомнила, как он медленно покачивался в воде зеленого аквариума с таким невинным видом, будто сам никогда не замышлял ничего предосудительного и не оказывался вовлеченным в чужие коварные планы. Дюгонь выглядел большим добряком.

Может, так действовала соль, но, когда я сушила волосы феном, в ванной мне стало жарко. С улицы доносились голоса проходящих мимо студентов. Я поставила в центр комнаты вентилятор, который собиралась на днях убрать до следующего лета, и села на маленький диван. Музыку не включала.

Мне всегда нравилась музыка. Я ее слушаю в смартфоне по дороге от дома до станции или когда жду — человека или поезд. Летом езжу на музыкальные фестивали. Однако я так и не привыкла слушать музыку в одиночестве. Пока невидимый артист старательно выводит ноты, я не знаю, куда и с каким выражением лица смотреть. Еще большее замешательство я испытываю, когда играет группа. А как, интересно, поступают люди, которые любят музыку? Они слушают молча с закрытыми глазами или качают головой и притопывают в такт, глядя в пространство перед собой? Мне уже больше тридцати лет, но я впервые начала понимать, как мало знаю.

Я выключила весь свет, кроме настенной лампы, и легла на диван, положив голову на подлокотник. Попробовала спеть, словно пытаясь записать мелодию на потолке. Голос был хриплым и звучал тоньше обычного. Я решила, что это к лучшему. Заинтересованная своим наблюдением, я продолжила петь. Потом взглянула на часы и поняла, что еще пару недель назад я бы в это время только садилась ужинать.

А сейчас впереди ждал целый вечер.

Восьмая неделя

Уже примерно неделю я между ужином и ванной делаю растяжку. Коллега из другого отдела вдруг подошла к моему столу и вручила мне копии журнальных страниц с упражнениями на растяжку для беременных — мол, надо заботиться о здоровье. По тонким бровям и неестественно развевающейся одежде у женщины, которая демонстрировала упражнения, я поняла, что журнал довольно старый. Фотография врача, объяснявшего технику, была почему-то размытой. Все же я решила попробовать, поскольку свободным временем располагала. Выяснилось, что эта гимнастика отлично помогает размять затекшие плечи, и я продолжаю ею заниматься.

Вместе с распечатками коллега еще дала мне чай. Точнее, по ее словам, травяной отвар с фолиевой кислотой, который рекомендовал ей знакомый учитель гимнастики. Чай имел до странного яркий желто-зеленый цвет и слегка пах серой, но оказался на удивление вкусным. Сегодня я пью его холодным. Чай приятно заполняет мой живот, в котором пустота.

* * *

За исключением той женщины, коллеги с моего этажа и сотрудницы отдела кадров, никто мной особенно не интересовался. Потом на совещании отдела управления производством в конце месяца начальник объявил о моей беременности и сообщил, что весной я возьму отпуск, поэтому с начала января нужно будет перераспределить мои обязанности между другими сотрудниками. С тех пор коллеги считают своим долгом справляться о моем самочувствии. Каждый раз, когда я останавливаюсь в коридоре или встаю со своего места, кто-то спрашивает меня: «Все нормально?» Но и только. Я ни разу не слышала никаких «Поздравляем!» или «Будет мальчик или девочка?». Наверное, потому что я не замужем.

Так или иначе, в небольшой компании по производству картонных тубусов новости распространяются быстро, и о моей беременности почти все уже знали. Иногда, стоя в лифте или у копировального аппарата, я чувствую, как кто-то смотрит на мой живот. На днях, когда я вошла в комнату отдыха, чтобы купить напиток в автомате, там все резко замолчали. Никто не мог найти тему для продолжения беседы, и повисла неуютная тишина. Я в таких случаях начинаю мягко поглаживать свой пустой живот. В конце концов, многое зависит от того, как ты себя ведешь.

Пообщаться со мной был не прочь только Хигасинакано. После совещания он подошел ко мне с вопросом:

— Ты уже выбрала имя?

Я ответила, что еще не знаю пол ребенка, и Хигасинакано понимающе кивнул, затем загнул несколько пальцев, словно что-то подсчитывая, снова пару раз кивнул и ушел. С каждым кивком с его головы сыпались какие-то белые пушинки. Видимо, перхоть.

С этого дня Хигасинакано, сидевший за соседним столом, справлялся о моем здоровье много раз в день. Если я надевала жакет, он тут же спрашивал, не замерзла ли я, а когда один раз кашлянула, предложил сходить в больницу. Однажды начальник указал ему на ошибку, допущенную в документе, после чего Хигасинакано долго стучал по клавиатуре — я решила, что он торопится исправить недочет. Однако позже он шепотом позвал меня и вручил листок бумаги. Вверху значилось: «Какие продукты следует больше есть во время беременности и каких лучше избегать». Рядом с «хидзики» [Хидзики — вид бурых водорослей, часто используемых в японской кухне.] было крупно написано: «Можно не чаще двух раз в неделю».

От Хигасинакано всегда пахнет клеем. Кажется, таким, которым я пользовалась в школе. Запах не отталкивающий, но и приятным тоже не назовешь. Просто запах клея. Однако за целый год я ни разу не видела, чтобы Хигасинакано что-то склеивал.

Десятая неделя

В выходной я пошла в ресторанчик недалеко от станции Хибия, чтобы встретиться с двумя подругами. Мы с ними вместе работали в фирме, в которую я устроилась сразу после университета.

Из-за тонкой перегородки тянуло сигаретным дымом и доносились голоса мужчин примерно того же возраста, что и мой отец. Нам пришлось слушать их воспоминания о школьных днях и временах, когда лопнул экономический пузырь, а еще про недавно начатый ими бизнес, связанный с платными парковками. Мы же, перекрикивая соседей, пытались поговорить про здоровье и красоту. Момои жаловалась, что стала плохо себя чувствовать после менструации, поэтому начала принимать лекарство на китайских травах.

— Вот и я тоже, на днях с мужем ходила…

Юкино всегда говорит «вот и я тоже», когда резко меняет тему. Я жевала осьминога. Он был очень холодным. Наверное, его замораживали.

— Ему на работе дали билеты в музей, где выставлены аквариумы, вот мы и пошли. Там очень красиво. Но я подслушала разговор одной парочки: парень обещал девушке, что будет рядом, даже если на нее ополчится весь мир. Представляете? Кто вообще в такое поверит?

— Да уж, бывают любители приукрасить, — согласилась с ней Момои, выбирая себе напиток.

Она поднесла меню к самому носу — наверное, плохо видела в полутемном зале. Несколько прядей жестких волос упали ей на лицо. По-моему, она стала коротко стричься с тех пор, как родила первого ребенка.

— Да, но меня удивило не это.

— А что?

— Он хочет, чтобы его девушка воевала с целым миром. Такое ведь не часто случается, верно? Да и победить весь мир не выйдет. Если он действительно ее любит, зачем желает такой участи? Это же ненормально, — сказала Юкино, отхлебывая из своего бокала. Из-под шарика мороженого, украшавшего ее коктейль, шли пузырьки. Виски с содовой и мороженым? Даже не знала, что такой напиток существует. Я хотела подтвердить свою догадку, но меню как раз листала, нахмурив брови, Момои.

Юкино всегда быстро принимала решения и ни на кого не оглядывалась. Она первой из нас сменила работу, первой вышла замуж. Когда мы втроем поехали на горячий источник, я заметила, что даже без макияжа у Юкино будто бы подводка на веках. На мой вопрос она ответила — это татуаж. Пока она рассказывала, насколько больно делать татуировку, мы с Момои тоже почти испытывали боль.

— Но у вас-то с мужем все хорошо. Как долго вы женаты? — произнесла Момои, а затем, похоже, устав разглядывать меню, подозвала официанта и попросила еще пива.

— Лет семь-восемь. Уж не знаю, все ли у нас хорошо. Но детей у нас нет, а двум взрослым проще договориться.