Татуированная закатывает рукава форменной кофты, обнажая новые чернила.

— Кстати, насчет угробиться. Ты не хотел бы нам рассказать, за каким чертом ты в Складку поперся один? Опять не той головой подумал?

Скарлетт кивает, поддерживая:

— Спасать барышень от беды — это ну совсем в духе двадцать второго века, Тай.

Что она сказала?

Тайлер вскидывает руки, будто говорит: «Чего вы от меня хотите?» — и девушки обращают любопытствующие взгляды ко мне, лежащей. Изучая. Оценивая.

— Волосы ее мне нравятся, — объявляет Скарлетт. И, будто вспомнив, что я все-таки человек, обращается ко мне чуть громче и медленнее: — Мне нравятся твои волосы.

Вторая фыркает, явно менее впечатленная.

— Ты ей сообщил уже печальную новость про ее библиотечные книги?

— Кэт! — рявкают эти двое в один голос.

Она не успевает ответить, как вмешивается взрослый голос:

— Легионер Джонс! Ваш карантин снят, вы можете идти.

Тай смотрит в мою сторону, мы встречаемся взглядами. Он колеблется.

Ты ей сообщил уже печальную новость?

— Вы можете позвонить утром и узнать, когда ее можно навестить, — продолжает голос.

Тайлер неохотно кивает, выходит из своей камеры через открывшуюся с шипением дверь. Глянув на меня последний раз, все трое покидают помещение, Тай исчезает из виду, и доносится его голос:

— Эй, рубашку мне можно какую-нибудь?

Мой мозг начинает сопоставлять факты; летаргия криосна уходит, сменяясь оживлением.

Где я? Кто эти люди? Они в форме… это какое-то военное учреждение? Если да, то что я тут делаю и что мне грозит? Я пытаюсь прохрипеть вопрос, но голос не слушается. Да и все равно спрашивать некого.

Так что я остаюсь одна в тишине, нервы дергаются в ритме пульса, голова уплывает в море полузаданных вопросов, пытаясь выбраться из путаницы, которую, оказывается, оставляет криозаморозка.

• • • • •

Через не знаю сколько времени снова слышу голоса. Я в середине другого странного сна, и на этот раз повсюду теснятся цепкие зеленые растения, с неба медленно валится синий снег, и тут…

— Аврора, ты меня слышишь?

Я с усилием отталкиваю образы места, где я никогда не была, и поворачиваю голову. Наверное, я задремала и не заметила, как оказалась рядом со мной эта женщина в синевато-серой форме, как у всех остальных.

Она совершенно белая. Не в том смысле, что «я наполовину китаянка, и ты белее меня». Нет, она именно «бела как снег». Бела до невозможности. Глаза у нее светло-серые — оба глаза полностью, не только радужки, и гораздо больше обычных. Белые как кость волосы собраны в хвост.

— Я — боевой командир великого клана Данил де Верра де Стой. — Она дает мне время переварить услышанное. — Рада нашему знакомству, Аврора.

Так, великий клан. Дальше что?

— М-м, — согласно мычу я, не рискуя издать иной звук.

Меня называли Авророй только когда дело плохо.

— Представляю, сколько у тебя вопросов, — говорит она.

Явно не ожидает моего ответа. Я чуть киваю, стараясь задержаться на этом моменте.

— Боюсь, что у меня плохие вести, — продолжает командир. — И я не знаю, как их смягчить, так что буду откровенной. С вашим кораблем случилась беда на пути к Лэй Гуну.

— Мы летели к Октавии, — отвечаю я тихо, но понимаю, что не в названии колонии дело. По осторожной сдержанности голоса моей собеседницы я чувствую, что надвигается что-то важное. В воздухе растет напряжение, будто перед бурей.

— Тебя извлекли из криомодуля нештатно, — говорит она, — и потому у тебя такое чувство, будто тебя наизнанку вывернули. Это скоро пройдет. Но с «Хэдфилдом» случилось в Складке… происшествие, Аврора.

— Аври меня зовут, — шепчу я, цепенея.

Происшествие в Складке.

— Аври.

— Что за происшествие? — спрашиваю я.

— Вы долгое время находились без управления. Может быть, ты заметила, что я выгляжу не так, как ты.

— Мама меня учила, что такое замечать невежливо.

Женщина на это грустно улыбается:

— Я бетрасканка. Представитель одного из многих инопланетных видов, открытых терранами за то время, что прошло со старта «Хэдфилда».

Энцефалограмма моего мозга с длиииииииинным гудком вытягивается в прямую линию. Связных мыслей ни одной.

Инопланетные виды?

Многие?

Сбой системы. Пожалуйста, перезагрузитесь.

— Э-гм, — произношу я очень осторожно.

Мозг изо всех сил пытается оценить возможные варианты и ни к чему хорошему не приходит. Все эти люди — адепты теории заговора? Меня похитили психи? Может быть, это и правда военные и первый контакт скрывают от нас, гражданских?

— Понимаю, что это тяжело переварить, — говорит она.

— Мы нашли инопланетян? — наконец спрашиваю я.

— Боюсь, что да.

— Но Складка до Октавии должна была занять неделю! Если мы еще не там, то прошло всего несколько дней?

— Боюсь, что нет.

Что-то заволакивает края моего поля зрения, будто вода просачивается, только вода эта фосфоресцирует, искрится тысячами бирюзовых вспышек. Я ее отталкиваю, все внимание на этой женщине, стоящей рядом.

— Сколько… — Горло перехватывает. Я едва могу прошептать вопрос: — Сколько времени меня не было?

— Мне очень жаль, Аврора… Аври…

— Сколько?

— Двести двадцать лет.

— Что? Вы меня дурачите? Это… — У меня даже слов нет. — О чем вы вообще толкуете?

— Понимаю, что это трудно, — говорит она сдержанно.

Трудно.

Трудно?

Нужно поговорить с кем-нибудь, кто крышей не совсем поехал.

У меня сердце колотится изо всех сил, пытается вырваться из груди, и в такт ему пульсируют виски. Прижав к себе серебристую простыню, я сажусь, и мир кубарем катится перед глазами. Но я заставляю себя спустить ноги с кровати, заворачиваюсь в простыню как в тогу и встаю, пошатываясь.

— Аврора…

— Хочу говорить с кем-нибудь из «Ад Астра». С кем-нибудь из экспедиции к Октавии. С мамой или с папой.

— Аврора, прошу тебя…

Я делаю два неуверенных шага, меня по инерции отбрасывает к двери, та при моем приближении отходит в сторону. Ко мне оборачиваются две женщины в синевато-серых костюмах, и одна из них делает шаг вперед.

Пытаюсь уклониться, но чуть не падаю набок, и она хватает меня за плечи. Руками я держу простыню, поэтому лягаю женщину в колено. Она вскрикивает, но только крепче в меня вцепляется.

— Пропустите, — произносит у меня за спиной та самая Белая Дама, боевой командир.

Голос ее звучит спокойно — резким контрастом к моей панике. Отстраненно звучит.

Женщина меня отпускает, я на трясущихся ногах ковыляю вперед. Дышать трудно, будто чья-то рука горло стиснула.

И тут я вижу окна в конце коридора. И вижу, что за ними.

Звезды.

Мозг пытается понять, что тут творится. Перебирает варианты, отбрасывает их на всей скорости. За окнами не стена. Не здание. Там здоровенная полоса металла, усаженная яркими огнями, тянется прочь длинной изогнутой дорогой.

Вокруг нее роятся космолеты — как стайка рыбок возле акулы.

Это космическая станция. Я в космосе. Такого не может быть. Рядом с этим местом Сидская Верфь, откуда стартовал «Хэдфилд», выглядит бензоколонкой из сельского захолустья.

Такого не может быть.

Если только эта дама действительно не инопланетянка.

Если только я правда не в космосе.

Если только это действительно не будущее.

Бииииииип!

Сбой системы. Пожалуйста, перезагрузитесь.

Мне двести тридцать семь лет.

Все, кого я знаю, мертвы.

Мертвы мои родители.

Мертва моя сестра.

Мертвы мои друзья.

Моего дома больше нет.

Никого нет, кого я знаю.

Я так не могу.

На меня волной накатывает очередное видение, и на этот раз я не сопротивляюсь сверкающей воде, накрывающей меня с головой.

И уносящей в глубину.