3. Скарлетт

Ну и хреново же!

Вот что думает мой младший братец, у него это крупными буквами на лице написано. Вслух он этого ни за что не скажет, потому что Тайлер Джонс, командир экипажа, первый класс, не ругается. Тайлер Джонс не употребляет наркотиков, не пьет и не делает ничего из того, чем развлекаемся мы, простые смертные.

Но если за свои восемнадцать лет в этой необычной маленькой галактике я чему-то и научилась, так это:

Если ты чего-то не говоришь, это не значит, что ты этого не думаешь.

Мы сидим в мезонине над дендрарием… то есть это мы с Кэт сидим. А Тайлер расхаживает туда-сюда, пытаясь свыкнуться с мыслью, что его последние пять лет работы только что спустили в утилизатор. Он ерошит свои золотистые волосы, и когда он проходит мимо меня в семисотый раз, я замечаю небольшую потертость на его обычно безупречных сапогах.

Да, он и правда сильно переживает.

Купол над нами прозрачен, за ним — свет миллиарда далеких солнц. Сад под нами — смесь растительности из всех уголков галактики: водовороты стеклянных лоз Ригеля, шары пангейского сумеречника, цветники поющих кристаллов из тихого моря Артемиды IV. Дендрарий, пожалуй, самое любимое мое место во всей Академии, но его великолепие сейчас как-то не трогает моего младшего братика.

Я его понимаю.

— Тай, это еще не гибель галактики, — осторожно говорю я.

— Все же надо признать, что очень к тому близко, — замечает Кэт.

Покосившись на нее, я выдаю ей улыбочку, говорящую «Зааткнииись!», и сквозь стиснутые зубы отвечаю:

— Кэт, надо искать светлые стороны.

— Скар, брось ты это, — отвечает она, абсолютно не замечая моего молчаливого предложения заткнуться. — Все мы знаем, что Тая облапошили. Он в нашем выпуске самый заслуженный Альфа. А достались ему мусор да отбросы, до которых ни один командир экипажа не захотел бы дотронуться.

— Не то чтобы хотела я польстить твоему раздутому самомнению, — вздыхаю я, — но ты лучший Ас во всей Академии, Кэт. Тебя, пожалуй, ни к мусору, ни к отбросам не отнесешь.

— А то, — лыбится она. — Но я говорила про тебя и прочих.

— Ой! — Я хватаюсь за грудь. — Мое бедное сердце!

— Ага. Обнять?

— Поцеловать.

— Только не взасос.

Кэтрин Брэннок — моя соседка по двухъярусной кровати в Академии Авроры. Мы как Инь и Ян, полупустой и наполовину полный стаканы. Мятная шоколадка и малиновая жвачка.

Еще она давний друг и мой, и Тайлера. Тай в первый день в детском саду сбил ее с ног, а она разломала стул об его голову. Когда страсти улеглись, у моего младшего братца остался симпатичный шрамик в дополнение к неотразимым ямочкам — и друг, в верности которого сомневаться не приходится.

И дышит она к нему совершенно ровно, если вам интересно.

— Эта О'Мэлли застряла в Складке на двести лет, — продолжает Кэт. — Начальство должно было Таю за ее спасение медаль дать, а не грузить его командой неудачников.

— Неудачников? — переспрашиваю я. — Знаешь, повезло тебе, что я такая бесчувственная зараза. А то ты бы сильно рисковала задеть мои чувства.

Кэт хмурится:

— Легион Авроры — наш самый верный шанс обеспечить Млечному Пути стабильность. А какая может быть от нас польза, если мы окажемся там с командой психов, разгильдяев и любителей гремпов?

— Кто-то до сих пор любит гремпов?

— Ну, слухи ходят…

— Кому это надо?

— Она права, — вмешивается Тайлер.

Мы с Кэт оборачиваемся к нему. Он прекращает ходить и смотрит вниз, на сад. На минуту он мне нашего отца напомнил. И хотя я изо всех сил стараюсь вести себя как Бессердечная Сука, все-таки в моем скукоженном черном сердце находится какое-то сочувствие к брату.

— Абсолютно права, — говорит он со вздохом.

— Еще как права! — взрывается Кэт. — Надо пойти к де Стой поговорить, подать официальную жалобу. Ты свои очки заработал, Тай, и несправедливо…

— Скарлетт права, — уточняет братец.

— … Она?

— … Я?

Тайлер оборачивается к нам, прислоняется к перилам, сложив на груди руки.

— Начнем с того, что я не должен был вообще выходить в Складку. Моя ошибка.

— Тай, ты же рисковал…

— Не в том дело, Кэт, — говорит он, глядя на подругу. — Я знаю, что ты могла выбрать любой экипаж, и никогда не забуду, что ты осталась со мной. Но Набор прошел, и нечестно было бы просить особого отношения. Придется идти этим путем.

И снова вздох.

Знать путь.

Показать путь.

Встать на путь.

Так поступают истинные лидеры, как говорил наш папа — великий Джерико Джонс. И эти слова стали правилом жизни для Тайлера. Причиной того, что он всегда заботится обо мне и обо всех, кто его окружает. Из-за этих слов он пошел в Академию Авроры. И обычно, когда он их произносит, у меня возникает горячее желание пнуть моего милейшего братца по его самодовольной заднице.

Но иногда они мне напоминают о том, как я этого сволочонка люблю.

— Легион создан ради реального дела. Люди ждут нашей помощи, а если мы тут будем сидеть и жалеть себя, это им не поможет. В моем экипаже — лучший пилот Легиона. — Он улыбается Кэт, выдавая двойной набор ямочек. — Неплохое ведь начало?

Кэт сдвигает набекрень воображаемую пилотку:

— Чертовски хорошее, как по мне.

Тай подмигивает в мою сторону:

— И дипломат у меня не такой уж олух.

— Уважай старших, брат мой.

— Ты меня старше на три минуты, Скарлетт.

— Три минуты тридцать семь и четыре десятых секунды, малыш.

— Ты знаешь, что я не люблю это прозвище.

— А почему еще я тебя так называю? — Но я встаю и четко салютую: — Легионер Скарлетт Изобель Джонс для прохождения службы прибыла, сэр!

Тай отвечает отданием чести, и я просто глаза закатываю.

— Самый выдающийся Альфа в истории Академии, — говорит он. — Лучший Ас. И сногсшибательный Лик. Я считаю, вполне ничего экипаж получается. Мы же все ученики элитной военной школы, где собраны лучшие курсанты со всей галактики? Так насколько плох может быть остальной состав выданного мне экипажа?

Мы с Кэт неловко переглядываемся.

— М-м, кстати об этом…

• • • • •

— Она же психопатка! — заявляет Тайлер.

— Строго говоря, она скорее социопатка, — отвечаю я.

— Скарлетт, ты только посмотри на эти дисциплинарные взыскания!

— Я вообще-то их прочла, когда собирала для тебя это досье. Спасибо, что заметил.

Мы с Кэт и Тайлером шагаем по променаду «С», продираясь сквозь утреннюю толпу. Тут всегда народ кишит как в улье, но сегодня особенно — все свежепроизведенные экипажи Легиона следуют к месту первого назначения. Гражданских нет, одни военные — в основном бетрасканцы и терране, стоящие плечом к плечу в отвратительной уныло-серой форме.

Вот клянусь, тот, кто эту форму спроектировал, межзвездный спорт считал скучным. Я бы скорее помассировала лапы Великому Ультразавру с Абрааксиса IV, чем такое надела бы. Покрой еще нормальный, с подкладкой и покрытием, облегающий фигуру. Но цвет — мерзкий оттенок сине-серого с блестящим логотипом Легиона Авроры на груди и яркой полоской на плечах и манжетах, обозначающей подразделения.

Синий — корпус Альф.

Белый — Кэт и ее коллеги Асы.

Зеленый — Мозги, Научный дивизион.

Лиловый — Технари.

Красный — Танки.

А мне, везучей, достался ярко-желтый — для дипломатического корпуса — в соответствии с моей яркой солнечной натурой.

Я уж как могу пытаюсь эту скукоту оживить. Подол у меня на пять сантиметров выше, чем официально позволяют правила, а лифчик противоречит ньютоновскому закону всемирного тяготения.

Но перегнуть палку еще хоть чуточку — отличный способ заработать дисциплинарное замечание от наших инструкторов, а это, может, кому и надо, только не мне. У меня их полный комплект.

Сутки прошли с тех пор, как Тайлер изображал в Складке рыцаря на белом коне. Он доложился боевому командиру де Стой и адмиралу Адамсу, и после сенсационной новости о спасении сироты двухсот лет от роду с самого прославленного в терранской истории заброшенного корабля все вернулись к обычным делам. Первые задания будут выданы через час, и чем скорее мы встретимся с остальными членами экипажа, тем скорее стартуем в черноту. Ради этого момента мы работали пять лет, и меня уже так тошнит от этого заведения, что прямо вкус рвоты во рту. Все, школа, все.

Тайлер все еще просматривает цифровые досье на своем униглассе.

— Зила Мадран. Терранка. Восемнадцать лет. Научный дивизион.

— Умная, — говорю я. — Академический табель — безупречен.

— Тридцать два официальных выговора за последние два года.

— Не все из нас идеальные снежинки, братец.

— Говори за себя, — усмехается Кэт и хлопает себя по заду. — Я вот абсолютно совершенна.

Тайлер пробегает глазами по экрану унигласса, качая головой.

— Тут сказано, что кадет Мадран заперла двух соучеников в жилом помещении и подвергла их действию вируса «Итрейя», чтобы испытать изобретенную ею сыворотку.

— И она подействовала, — указываю я. — Они не ослепли.

— Выстрелила в соседку по комнате из дезинтеграторного пистолета.

— Установленного на режим оглушения.