В магазине чувствовался едва уловимый запах орехов. Высокий, лысеющий мужчина стоял за кассой и читал газету. Увидев нас, он исчез под прилавком и поднялся с маленьким ретривером. Я аккуратно взяла собаку из его рук. От щенка исходили тепло и запах сена. Поначалу он был сонным, но стоило прижать его к груди и потереться щекой о мягкую шерстку, как он оживился и принялся облизывать мое лицо. Я старалась крепко держать собаку, но щенок, подвижный и восторженный, все время норовил вырваться из объятий. Хозяин магазина предложил отпустить его побегать по комнате. Мы смотрели, как он обнюхивал пыльные уголки и бросался на металлические птичьи клетки. Билли не убирал руки с моих плеч, а мне хотелось закричать во весь голос, что он стопроцентно, абсолютно точно мой самый любимый человек на свете.
Однако в следующий миг я вспомнила о маме.
— Ты говорил с мамой? Как она к этому отнесется?
Билли поднял щенка с пола и рассмеялся, когда тот резко потянулся к его лицу.
— Ну как твоя мама сможет отказать такой мордашке?
— Серьезно, дядя Билли. Она против животных.
— Но ты же хочешь собаку, верно?
— Больше всего на свете.
Билли опустил щенка обратно на пол и приобнял меня.
— Твоей маме иногда нужно помочь открыть глаза на некоторые вещи. Как только она увидит, как сильно ты хочешь собаку, она не сможет отказать. Доверься мне, хорошо?
Вот только в этот раз его заклинание не сработало. Мне не стоило соглашаться. Мама бы никогда не разрешила оставить щенка. Но мне хотелось верить в силу Билли, в его суперспособность решать проблемы, просто потому что он обещал, что все будет хорошо.
Я хотела, чтобы мама тоже в это верила.
— Джоани обзавидуется, — злорадствовала я по пути домой. — Щенок! Настоящий щенок! Дядя Билли, это лучший подарок в моей жизни.
Мы остановились у моего дома. Билли держал ретривера, пока я выгружала все необходимое для ухода за щенком с заднего сиденья. Когда я подошла, чтобы забрать собаку, дядя не шелохнулся.
С неожиданно серьезным выражением лица он чесал щенка за ушком.
— Прости за ту сцену с твоей мамой.
— Ничего страшного, — пробормотала я.
— Нет, это важно, — настоял Билли. Щенок вовсю ерзал, норовя выпрыгнуть из его рук. — У нас с твоей мамой случаются разногласия, но ты должна знать, что твоей вины здесь нет.
Мне безумно хотелось забрать щенка и побежать домой, хотелось прекратить разговоры, но дядя стоял на своем. К тому же, пока он не пустился в рассуждения, мне и в голову не приходило, что я могу быть в чем-то виновата.
— Главное, держи щенка подальше от маминой обуви, и мама не сможет отказать. — Билли отдал мне собаку. — Скоро увидимся.
Мне вдруг показалось, что эти слова заслуживают доверия больше, чем пугающий наказ, прозвучавший ранее.
Скоро мы увидим Билли! И все будет хорошо.
— Мама! — закричала я, примчавшись домой. — Мам, беги скорее сюда! Ты не поверишь, что подарил Билли.
Мама вышла из спальни и остановилась в проходе у лестницы. На ней висел все то же халат. Под глазами залегли темные круги.
— Господи, Миранда! — Она схватилась за сердце. — Ты меня напугала. Я подумала, что-то случилось.
— Смотри!
Я подняла собаку.
Мама застыла, смотря то на меня, то на визжащего щенка.
— Мы не можем его оставить, — наконец, рассудила она, спустилась по лестнице и забрала ретривера из моих рук. — Мы сейчас же его вернем.
— Но вы с ней даже не познакомились! — Собака принялась облизывать мамино лицо. — Видишь, она же милашка!
— Дело не в этом, ты же знаешь.
Щенок продолжал лаять.
— Я подумала, ты увидишь ее и сразу передумаешь.
— Миранда, мы это уже проходили. У нас нет времени на собаку.
— Я сама буду о ней заботиться. Тебе не придется ничего делать!
— Это слишком ответственный шаг.
— Я уже не ребенок! Я и без тебя знаю, что требует ответственности.
Мой тон поразил нас обеих. Мама дождалась, пока я успокоюсь. Когда стало ясно, что каждый останется при своем мнении, я в ярости ушла в свою комнату, прокричав напоследок:
— Ты никогда ничего не разрешаешь!
Я прекрасно понимала, что слишком драматизирую и веду себя, как эмоциональный подросток, но я все равно так сильно хлопнула дверью, что пол в моей спальне содрогнулся.
Мама решительно последовала за мной.
— Не смей хлопать дверью. — Ее голос оставался спокойным, но в янтарных глазах пылал гнев. — Ты нарушила правила. Ты знала: никаких собак в нашем доме. И не устраивай сцен.
Да, мама говорила правду, но в моем возрасте не имело значения, что есть правда, а что — ложь. Никто не смел мне что-либо запрещать.
— Где собака? — капризно поинтересовалась я, на что мама пробормотала:
— Черт.
Она спустилась на первый этаж и схватила щенка на руки.
— Миранда, — позвала она, — а где вы с Билли взяли его?
— Не скажу! — в ответ закричала я.
Ответа не последовало, и тогда я призналась:
— Зоомагазин в Калвер-Сити.
Я не сказала, что это был птичий магазин.
Как только мама уехала, забрав собаку, я позвонила Билли, желая рассказать о случившемся. Он не ответил на сотовый, потому я набрала ему на домашний.
— Ты не поверишь! — вскричала я после сигнала автоответчика. — Мама поехала возвращать собаку! Какая же она стерва!
Едва я повесила трубку, меня охватило неприятное чувство. Я никогда не называла маму стервой. Я громко воскликнула:
— Какая же ты стерва! — Затем повторила эти слова еще раз, надеясь восстановить справедливость, но легче не стало.
Весь день я просидела в комнате. Я слышала, как мама приехала домой, как папа вернулся из теннисного клуба. Я слышала, как они разговаривали на кухне. Мама рассказывала ему о произошедшем и наверняка надеялась, что он поднимется ко мне, дабы выступить в роли посредника-примирителя.
В 6.30 папа постучал в дверь.
— Я не голодная.
Папа зашел в комнату и сел рядом со мной на кровать.
— Знаю, ты расстроена. Но ведь мы уже много раз обсуждали эту тему. Сейчас не время для собаки.
— Полная хре… — Папа выразительно посмотрел на меня. — У вас всегда не время.
— Возможно. Но тебе надо отнестись к этому с пониманием, Мими. Мы семья. Мы принимаем решения вместе. Спускайся вниз и будем ужинать. И всем будет хорошо. — Он одобрительно кивнул: жест, который был прекрасно мне знаком. Я поступлю правильно. Я не разочарую его.
За столом мама молча ковыряла куриную грудку, так и не съев ни кусочка, а я пыталась придумать, что же ей сказать. Мне хотелось извиниться за то, что назвала ее стервой, хотя она не слышала этого.
В конце концов молчание нарушила мама:
— Прости за эту ссору. Билли не должен был ставить тебя в такое положение. Это нечестно.
Я разрезала кусочек курицы и принялась агрессивно его разжевывать. Значит, вот как она решила это выставить. Это не моя вина. Конечно, и не ее. Виноват во всем Билли. Он решил купить мне собаку, точно так же как он решил сделать все, в чем она его обвиняла ночью после моего дня рождения.
— Получается, это тоже выбор Билли? Хочешь сказать, я не должна винить тебя? — Никогда не забуду боль в ее глазах, когда она поняла, что я цитирую ее же слова из той подслушанной ссоры.
— Не нужно вообще никого ни в чем обвинять, — вмешался папа. — Каждому стоит взять ответственность за свои действия.
— Прости, что хлопнула дверью, — пробормотала я, но сказанного уже не вернуть. Мама кивнула, принимая мои извинения.
Принимая все, что нагрянуло к этому ужину.
Позже, тем же вечером, я снова позвонила Билли.
— С мамой все кончено, — закричала я в автоответчик. — Я никогда не прощу ее.
Билли не ответил на мое сообщение, и я пришла к выводу, что он решил не рисковать, в случае если на его обратный звонок ответит мама. Поэтому на следующий день я набрала его еще раз. Трубку он не взял, так что я сказала после сигнала автоответчика:
— Я позвоню тебе завтра ровно в 4.15. Ты должен быть дома в это время, чтобы мы могли поговорить.
Но на следующий день Билли опять не было.
Я знала только одно место, где бы у меня получилось его поймать, — «Книги Просперо».
Помимо работы с землетрясениями, Билли также владел книжным магазином, но не у себя в Пасадене, а в Силвер-Лейке в Лос-Анджелесе. Он говорил, что сейсмология — его настоящая работа, а «Книги Просперо» — работа для души. Когда я спросила, почему бы не сделать работу для души основной работой, он ответил, что обязан защищать людей, потому что знал о землетрясениях намного больше остальных.
Зачастую, если Билли не водил меня по очередным квестам, мы приходили в «Книги Просперо», хотя этот магазинчик тоже был своего рода приключением. Мы гуляли по лабиринтам из книжных стеллажей, и Билли предлагал мне выбрать книгу, любую, но осознанно, потому что больше одной мне не дадут. Там я познакомилась с Аней из зеленых мезонинов, с Мэри Леннокс и совсем недавно с Кристи, Клавдией, Стейси и их друзьями из «Клуба нянек».
Мужской голос, но не голос Билли, ответил на звонок:
— «Книги Просперо» — магазинчик, где книги ценятся превыше герцогства.
Скорее всего, мне ответил менеджер Ли, но я не хотела болтать попусту и выслушивать, как это я до сих пор не прочитала «Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет».