— Может, лучше где-нибудь остановиться, переждать ночь в отеле? — спросила Натали. Ее левая рука была прижата к груди, пальцы так вцепились в ремень безопасности, что побелели костяшки. С каждым крутым поворотом, с каждым перестроением в другой ряд ее правая рука резко хваталась за приборную панель. Всякий раз, как она это делала, Эндрю старался не вздрагивать. Натали не любила ездить в плохую погоду.

— Ты помнишь, каково там, наверху? Ужасные горные дороги. Я думаю, слово «живописные» — это эвфемизм, означающий «извилистые, узкие, идущие вдоль края огромного чертова обрыва». А ты знаешь, как французы водят. Это будет кошмар. Плюс у нас нет шин для езды по снегу. Надо было запастись.

— Все будет в порядке, Нат. Я поеду медленно. Нам некуда спешить.

Она тихонько вздохнула.

— Почему бы нам просто где-нибудь не остановиться? Мы ведь можем приехать к Дженнифер завтра, когда будет светло и погода наладится. Если бы мы где-нибудь остановились, я бы могла позвонить девочкам, похоже, сейчас у меня нет сигнала.

Эндрю глубоко втянул воздух.

— Джен нас ждет, Нат, — сказал он, натянуто улыбнувшись жене. — А девочкам мы звонили из Хитроу, у них все прекрасно.

Так же прекрасно, как в то утро, когда они с Натали оставили их в доме деда и бабки в Шептоне. На самом деле прекрасно — это слабо сказано; девчонки были в восторге, что родители уезжают, и даже не трудились это скрывать. Наблюдая, как родительская машина выезжает с подъездной дорожки, они радостно хлопали друг дружку по ладоням и предвкушали четыре дня бесконечного рождественского шопинга, финансируемого дедушкиной кредиткой, а также позволение выпить бокал игристого вина перед обедом.

Натали не любила ездить на машине в плохую погоду, это верно, но Эндрю прекрасно понимал, что в ее нежелании отправляться в эту поездку было нечто большее. Она не хотела оставлять девочек так близко к Рождеству и не разделяла желания мужа снова увидеть тот дом. Потребовалась также немалая сила убеждения, чтобы она согласилась пребывать в одном помещении с Дэном.

Эндрю же ждал с нетерпением. Нет, не возможности увидеть Дэна, хотя и против этого он не возражал. Он не питал к нему той вражды, что его жена. Для этого он не чувствовал в себе достаточно сил. Дэн попросту стал для него не столь важен, как прежде. Эндрю ехал только ради Джен. Он чувствовал, что каким-то образом пренебрег обязанностью заботиться о ней, хотя Натали всегда напоминала ему, что это глупо. Именно Джен сделала для них невозможным остаться в ее жизни, точно так же, как сама не смогла остаться в их жизни. И все-таки Эндрю не мог отделаться от чувства, что мог бы сделать что-то еще, должен был бы сделать что-то еще. Они редко говорили на эту тему, потому что все разговоры о случившемся тогда неизбежно кончались спорами, но когда эта тема всплывала, Натали упорно настаивала на том, что Эндрю не обязан нести ответственность за Джен, а Эндрю так и не сумел объяснить жене, почему он считает, что должен.

Впрочем, помимо этого ему просто хотелось увидеть ее снова, эти ее теплые карие глаза, полные смеха. И увидеть ее именно в том месте. Это будет нечто.

— Я действительно считаю, — говорила тем временем Натали, — что нам следует позвонить девочкам, дать им знать, что мы добрались благополучно.

— Мы позвоним им из дома, Джен, — сказал Эндрю, — когда действительно благополучно доберемся. — Он пожалел об этих словах, как только они у него вырвались. Он не это имел в виду, но прозвучало так, будто возможен какой-то другой расклад. Он протянул руку и успокаивающе стиснул ее колено. — Их, вероятно, все равно нет дома, твоя мама, скорее всего, уже поехала с ними за покупками.

— Держи руки на руле, Эндрю, — взмолилась Натали. В голосе ее прозвучали слезы, и эта чрезмерная реакция вызвала у него раздражение, но он промолчал. Послушно расположив руки на руле в положении «без десяти два», он лишь повторил:

— Все будет хорошо, Нат. Я поеду медленно.

* * *

Таксиста-марокканца звали Халид. У него была обаятельная улыбка и уверенность гонщика «Формулы-1».

— Я родом из Имлила, знаете это место? В Атласских горах. Тубкаль — знаете такую гору? Здешние дороги по сравнению с тамошними просто автострады.

— Отлично, — сказала Лайла, тайком делая еще один глоток водки из маленькой бутылки, купленной в дьюти-фри. Потом предложила Заку, но он покачал головой.

— Нервничаешь? — спросил он.

Она чуть пожала плечами.

— Незачем бояться, — бодро сказал Халид. — В этой стране я никогда не попадаю в аварии.

Да, она нервничала, но не по поводу езды. Вся ситуация была немного неестественной. Примерно месяц назад она получила письмо, написанное почерком, который тотчас узнала. Джен сообщала ей, что Французский дом выставлен на продажу, и интересовалась, не хочет ли Лайла приехать и увидеть его в последний раз. Остальных она тоже пригласила — чувствовала, что встреча старых друзей давно уже назрела. Первым побуждением Лайлы было выбросить письмо в мусорную корзину. Через несколько часов она извлекла его оттуда и прочла еще раз, затем — еще раз. Было бы чудесно увидеть Джен после стольких лет. Но всех остальных? В одном доме? Дело кончится кровопролитием.

Она обсудила это с Заком, когда он пришел с работы. Старые друзья, сбор в доме, в котором гостили когда-то давно. Тогда провели лето, подновляя дом для отца Джен. Теперь она его продает и пригласила всех туда в гости.

— Звучит заманчиво, детка, — сказал Зак, но что он мог знать.

Сейчас, сидя в машине, она была уверена, что это ужасная затея. Что могут все они сказать друг другу после первых приветствий и вопросов «как поживаешь?»? Это будет похоже на «Фейсбук», где ты вступаешь в контакт с людьми из своего прошлого. Только этот «Фейсбук» будет живым, и ты не сможешь просто выключить ноутбук и уйти, когда поймешь, что на самом деле существует вполне веская причина, почему твоя дружба с этими людьми давным-давно закончилась.

Зак погладил пальцами ее щеку и, ухватив за подбородок, легонько повернул ее лицо к себе.

— Ты выглядишь такой встревоженной, детка.

— Знаешь, это просто ненормально, что она связалась со мной через столько лет. Я имею в виду, что мы посылали друг другу поздравления на Рождество и все такое, но я не видела ее лет пятнадцать. Не могу поверить, что все это только из-за дома.

— А ты разве не спрашивала? Когда послала ей имейл с согласием?

— Спрашивала. Она ответила, что просто хочет нас увидеть. Господи, надеюсь, она не умирает.

— Лайла!

— Ну, кто ее знает? Хотя я думаю, она не пригласила бы незнакомого человека, если бы умирала, правда?

— Я уверен, что она не умирает.

— Вероятно, нет. Я буду рада ее увидеть, — сказала она, надеясь убедить не столько своего бойфренда, сколько себя. — Действительно рада.

Она придвинулась ближе к Заку и перекинула через его ногу свою, так что почти оказалась у него на коленях.

Халид наблюдал за ними в зеркальце заднего вида.

— Медовый месяц? — спросил он.

Лайла рассмеялась.

— Это не медовый месяц. Просто поганый уик-энд.

— Поганый?

— Просто небольшой отпуск, — поправил Зак.

Благодарение богу за Зака. Даже если все это будет ужасно и неловко, по крайней мере у нее есть Зак, человек-буфер. Он был так мило обходителен, так приятен, так симпатичен внешне, что оказывал успокаивающее действие на окружающих и умел снимать напряженность. Ему бы следовало быть посланцем мира при ООН или участником переговоров об освобождении заложников или кем-то еще в таком роде. Но при этом он являлся чертовски профессиональным инструктором по фитнесу. Как жаль, что за это ему платили гроши.

Ну вот. Она вспомнила об этом, и теперь эта мысль засела у нее в голове, та самая мысль, которая мучила ее перед тем, как она вытащила письмо Джен из корзинки для бумаг. Деньги. Лайла была в стесненном положении и устала от этого. Нищета ее не устраивала, не устраивала никогда. Она не знала насчет Джен или Эндрю с Нат (и никогда их об этом не спросит), но у Дэна деньги были. Она знала, что у Дэна есть деньги и, откровенно говоря, он ей должен.

К тому времени как они добрались до места, стемнело, и они почти пропустили поворот, резкий поворот направо, вверх по горе. С дороги дома не было видно — он появлялся не раньше, чем проедешь половину подъездной дорожки, и выглядел обманчиво маленьким на фоне вздымавшейся за ним горы. Они затормозили перед ним как раз в тот момент, когда начал падать снег. Лайла, твердо решившая, что раз уж ей предстоит встретиться с прошлым, она должна сделать это стильно, была в сапогах с четырехдюймовыми каблуками и открытыми носами; Заку пришлось отнести ее к парадной двери, пока Халид выгружал из багажника чемоданы.

Зак поставил Лайлу на пороге.

— Спасибо, милый, — промурлыкала она и одарила его французским поцелуем, стараясь источать уверенность, которой не чувствовала. Достав из сумочки зеркальце, она оглядела свое лицо. Ущипнула кожу на скулах и прикусила нижнюю губу, чтобы добавить им цвета. Положила зеркальце обратно в сумку и вынула маленькую бутылочку водки. Один быстрый глоток, легкое движение рукой по волосам, и она была готова. — Итак, сделаем это, — сказала она, нажимая кнопку звонка.