Глава 1

Эдинбург, наши дни

Такси свернуло за угол, и я украдкой смахнула слезу с уголка глаза, перестав махать рукой. Видеть, как мои родители уезжают, оказалось тяжелее, чем я ожидала.

Пейтон положил руку мне на талию и притянул к себе.

— Mo luaidh, с тобой все в порядке?

Я кивнула. А что я должна была сказать? Не лучший момент для сомнений. Не должно быть вообще никаких сомнений! Я в Эдинбурге, у Пейтона Маклина, шотландца, которому я обязана своей жизнью и которого люблю больше всего на свете. Мы столько всего вынесли, преодолели такие препятствия, которые невозможно постичь разумом, и победили врагов, которые явно хотели нашей смерти.

Все это произошло за последний год.

Теперь лето снова уступило место осени, и время постепенно затягивало наши раны. От спасительного пореза кинжалом, на котором оказалась кровь ведьмы Ваноры, на груди Пейтона осталась лишь едва заметная линия.

Даже мой ужас от воспоминаний поблек. Правда, я никогда не забуду своего путешествия в прошлое, хотя опасности, которой я там подвергалась, в моей новой жизни не было.

Я улыбнулась Пейтону, пытаясь понять, как он себя чувствует теперь, когда мы официально живем вместе. Несмотря на то что темные солнцезащитные очки скрывали его золотистые глаза, он выглядел довольным.

— Пойдем внутрь? — спросил он, указывая головой на дверь.

Я кивнула, и он нежно поцеловал меня в лоб. Потом юноша бесцеремонно поднял меня и перенес через порог, что было немного неловко, ведь мы еще не были молодоженами.

— Не грусти, Сэм. Это ведь не прощание навсегда, — попытался успокоить меня Пейтон, но его слова словно бередили рану, которая никак не хотела затягиваться.

Черт, я настоящая развалина! Я постаралась храбро улыбнуться и зарылась лицом в его грудь, чтобы он не видел моей боли. Никогда бы не подумала, что именно он может стать причиной моей грусти. И все же это было так.

Мы любили друг друга — больше, чем это вообще возможно. Мы с Пейтоном были предназначены друг для друга, в этом нет сомнений. Каждый из нас посмотрел в глаза смерти ради другого. У нас было одно — нет, даже два проклятия, и наша любовь прошла через само время.

Двести семьдесят лет Пейтон ждал, что снова увидит меня, чтобы разрушить любовью проклятие, сотворенное ненавистью. Эти годы не прошли даром и изменили его. Я понимала это, потому что за время моего путешествия во времени я узнала и полюбила Пейтона, которым он был до того, как проклятие Ваноры лишило его чувств. Я сглотнула, потому что, как всегда, когда я думала об этом, мое горло сжалось.

— Я люблю тебя, Пейтон, — заверила я его. — Я всегда буду любить тебя, и если я могу остаться с тобой, то…

— Сэм, mo luaidh, успокойся. Ты же сама сказала, тебе здесь не место. Завтра в это же время мы уже доберемся до хижины, а до тех пор я хочу побыть с тобой. Небо послало мне тебя, чтобы я мог вынести свою участь, а поэтому давай не будем оглядываться назад, чтобы не растрачивать время попусту.

— Но, Пейтон, если бы ты знал, что я сделала, то…

— Нет, Сэм. Неважно, что ты сделала, и неважно, что сделал я. Вина и ненависть не смогут затмить единственное, что у меня осталось.

Если бы я продолжила размышлять о том, насколько велика моя вина в его проклятии, его судьбе и его страданиях, то я провела бы первый совместный вечер в нашей квартире вся в слезах.

Пейтон закрыл за нами дверь уютной комнаты в старом доме, не отпуская меня.

— Что нам теперь делать, Сэм? — прошептал он мне на ухо, поворачиваясь к загромождавшим гостиную коробкам с вещами.

— Следует ли мне позаботиться об этом… — он повернулся, и теперь мы смотрели в сторону спальни, — или мне нужно позаботиться о тебе? — спросил он, и уголок его губ хитро вздрогнул.

На сердце сразу же стало легче. Я должна была наконец научиться жить со своей виной, так же как и Пейтон со своей. Я обвила руками его за шею и поцеловала.

— Завтра приедут Шон и Эшли, они могут помочь нам распаковать вещи, — предложила я, указав на спальню, где все еще витал тяжелый запах свежей краски.

Пейтон торжественно перешагнул порог и мягко опустил меня на кровать. Он лег рядом со мной, сдвинув свои солнечные очки на взъерошенные волосы.

Его взгляд, как всегда, был серьезен и вместе с тем нежен. Мне хотелось бы, чтобы этот взгляд не причинял мне боли. Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле, но мне это не удалось.

С каждым днем после событий на кладбище рядом с Aulda´chruinn вина давила на меня все сильнее. Слова Пейтона из того времени сводили меня с ума: «Только теперь я понимаю, как был потерян во времени без тебя».

Что же я наделала, с ним и со всеми остальными…

Я видела боль в его глазах и знала с того момента, что мое вмешательство в прежнюю жизнь Пейтона было лишь причиной его безмерных многовековых страданий.

Я поднесла руку к щеке юноши. Под пальцами была грубая щетина, когда я поглаживала шрам, который остался у него после моего путешествия в восемнадцатый век.

Я снова поцеловала его, но неприятное ощущение не покидало меня.

«Саманта Уоттс, возьми себя в руки и оставь прошлое в покое!» — попыталась успокоиться я. Если Пейтон смог это сделать, почему мне было так трудно?

Я прижалась к нему теснее и погрузилась в наш поцелуй. Я должна была почувствовать его настолько близко, насколько это возможно, потому что в моем сердце поселился страх.

Неважно, что ты сделала, и неважно, что сделал я. Вина и ненависть не смогут затмить единственное, что у меня осталось.

Мы никогда не говорили о том, насколько сильно я изменила его прошлое, — и, наверное, никогда не смогли бы. Я боялась, что он не сможет меня простить, но все это я делала только ради него. И это знание тяготило меня так же, как и вина. Правда, до сих пор мы вместе преодолевали любое препятствие, но в итоге между нами стояло столько же невысказанного, сколько и боли.

— Я люблю тебя, Сэм, — пробормотал Пейтон где-то у моей шеи, и я знала, что это правда. Мои руки скользнули под его рубашку, и я стянула ее через голову. Кожа Пейтона была теплой, его запах таким знакомым, а сердце билось в унисон с моим.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала я и закрыла глаза, чтобы скрыть свои слезы.

* * *

Мы завтракали за импровизированным столом из коробок, когда в дверь постучали.

Мне нравился этот звук. Он был гораздо приятнее, чем пронзительные современные звонки. А кованый лев, держащий в своей пасти кольцо для того, чтобы стучать в дверь, запомнился мне с самого первого посещения этой квартиры. Высокие потолки, просторные окна и искусная лепнина на стенах гостиной сразу очаровали меня, в то время как Пейтону особенно понравилась старая напольная керамика.

Я поспешила к двери, потому что плитки, которые так нравились Пейтону, обжигали мои босые ноги холодом. Я была босиком, потому что коробка с теплыми носками куда-то подевалась.

— Привет! Входите!

— Привет, я принесла кофе из магазинчика на углу. — Эшли зашла с дымящимися стаканами в квартиру, и я услышала, как она жалуется Пейтону на беспорядок.

— Madain math, — пробормотал брат Пейтона Шон, внося за собой чемоданчик с инструментами и упаковку пленки. Оказавшись в гостиной, он бросил все на пол и вытер пыльные руки о джинсы. — Беспорядок такой же, как и вчера, — отметил он и покачал головой, а Эшли, которая между тем удобно устроилась на старом сундуке Пейтона с одеждой, сказала:

— Когда я переехала к тебе, мы даже не успели застелить постель, прежде чем…

Пейтон вскочил и тем самым прервал рассказ моей кузины. Я вполне могла себе представить, как эти двое набрасываются друг на друга. То, что Шон после долгого периода бесчувственности во время проклятия обрушил все свои чувства на мою хорошенькую белокурую двоюродную сестру, меня не удивило. Наверное потому, что очень серьезно они относились друг к другу. На самом деле Эшли переехала к Шону в Шотландию вскоре после событий прошлой осени, а я еще только закончила школу несколько недель назад. И как бы я ни радовалась последние месяцы, что наконец-то могу жить с Пейтоном, теперь я должна была признать, что счастлива, и после тягостного расставания с родителями хотя бы Эшли продолжает быть рядом со мной. Хотя нам понадобилось некоторое время, чтобы начать ладить, пережитые вместе события помогли нам стать подругами.

Эшли, которая, в отличие от остальных участников, единственная знала, что произошло прошлой осенью, своим молчанием завоевала мое доверие. Только моя двоюродная сестра догадывалась, что творится в моей душе.

Она сунула стакан кофе мне в руку, когда я проходила мимо нее к своему месту на диване. Я засунула ноги под свою длинную рубашку и наслаждалась горячим напитком. Оглядываясь вокруг, я не могла себе представить, что когда-нибудь буду готова начать наводить порядок, но юноши уже начали строить планы.

— Мы пойдем на кухню и подключим приборы, — сказал Пейтон, а Шон тотчас же поднял руки над головой:

— Ты же знаешь, что я больше не бессмертный, так?

Пейтон удивленно поднял брови:

— Когда мы охотились за ворами скота, то тоже не были бессмертными, однако ты был первым, кто прискакал в пограничные земли.