Договорить не получилось. Его губы накрыли её властным поцелуем, рука, что легла на её шею, чуть сжала пальцы, впиваясь в кожу, притягивая ещё ближе. Безумие… Все смотрят… Нельзя… А потом его рука с нажимом скользнула по её спине, спускаясь на талию, и мысли Меари испарились. Она податливо подставила губы, как и прошлый раз упиваясь его силой и жадностью, предвкушая сладость единения, но всё так же внезапно закончилось, как и началось.

— Прости, — хрипло произнес Джи-Хун, прижимаясь губами к её уху, прерывисто дыша. — Не получилось удержаться.

Он выпустил её из объятий, снял с себя куртку и помог одеть ей. Меари смущенно улыбнулась, любуясь его лицом, тронутая его словами и поступком, а потом взгляд зацепился за руку Джи-Хуна. Браслет… Она видела подобные на… на… магах Иллинуи. Меари широко распахнула глаза, рот открылся. Шоковое состояние затмило собой все иные мысли и чувства.

Джи-Хун грустно улыбнулся и той рукой, на которой и был браслет, коснулся её щеки, погладил пальцем кожу. Глаза смотрели в её глаза.

«Теперь ты знаешь мой секрет».

Это зависло между ними.

Меари перевела взгляд с его лица на браслет и обратно. Маг. Он маг. Но… Это… Дальше всё обрывалось. Слишком сложно. Слишком ужасно. Слишком… безвозвратно. А затем пришел страх. Всепоглощающий, до дрожи тела, до приступа паники… Страх за него.

Она схватила руку с браслетом и прижала к его груди, чуть разворачивая, так, чтобы никто не заметил.

— С ума сошел?! — почти прошипела она. — А если кто-то увидит?! Тебя же… — сказать «убьют» не смогла. Принялась снимать с себя его куртку. — Забери и спрячь свою руку, нельзя…

Он остановил её, положил руки на плечи, улыбался уже счастливо.

— Не боишься меня… а за меня?

Она быстро стряхнула его руку и прижала к себе, а сама придвинулась ближе, чтобы со стороны все думали, что они обнимаются.

— Ударился где-то? Совсем чокнулся? Тебя же казнят!

Он улыбнулся ещё шире, теперь и в глазах засияли лучики счастья.

— Вы забываетесь, танэри Хан.

— А вы самоубийца, иритан Ким Джи-Хун!

Он снова без предупреждения поцеловал её, Меари постаралась вырваться, но его хватка была слишком сильной. Её страх и злость почти сразу же сдались под натиском собственной страсти.

Джихо, что быстро шел, собираясь прекратить прилюдные эротические сцены с участием своей сестры, остановился на полпути.

— Какого черта у тебя на руке браслет мага?! — громом прозвучал его голос.

Джи-Хун замер, а Меари тихо ругнулась, судорожно стала искать в голове варианты наиболее правдоподобной лжи. Иритан догадался о её порыве и, обхватив её подбородок рукой, приложил палец к губам, предотвращая возможную речь. Взгляд лаской скользнул по её лицу, а потом грусть и сожаление покинули синие глаза, уступая место уверенности и холодности. Он отпустил Меари, отошел от неё, оставаясь один.

— Потому что я и есть маг, — спокойно ответил Джи-Хун.

Джихо достал оружие и сделал несколько осторожных шагов в сторону иритана, при этом говоря сестре:

— Меари, подойди сюда.

— Джи! Убери оружие, — строго сказала ему Меари, а затем посмотрела на Джи-Хуна, желая, чтобы он прочитал её: «Я же предупреждала» по глазам. Но иритан смотрел лишь на потенциального противника.

— Меари. Иди. Сюда, — четко и громко проговорил Джихо.

Кан отпустил Юн-Со и потянулся за своим оружием, не сводя глаз с иритана. Джи-Хун заметил и сделал шаг в сторону от Меари.

— Делай, как говорит брат, — сказал ей иритан.

Меари видела, что желание навредить бывшему другу у Джихо вполне реальное, и этот гвардеец ещё… а там недалеко и до общей расправы.

— Джихо, убери оружие, — повторила Меари и встала между братом и иританом. — Ничего страшного…

— Ничего страшного? — перебил её Джихо, а потом его глаза изумленно распахнулись, реагируя на собственную догадку. — Ты знала?!

— Да!

— Нет!

«Нет» иритана прозвучало одновременно с её «да».

— Танэри Хан… — начало было Джи-Хун.

— Что танэри Хан? — перековеркала его девушка. — Не лучшее место для разборок!

— А мы и не будем разбираться, запрем его до суда… — сказал Джихо.

Иритан усмехнулся.

— Не будет его.

— Это почему это? — иронично поинтересовался Джихо.

— Некому судить, — холодно ответил Джи-Хун, а потом добавил уже с нотками грусти и усталости: — Нужно поговорить. Есть новости посерьезнее, чем то, что я маг.

— Джи, — подошел к Джихо эльф и коснулся плеча.

— Ты тоже знал? — изумленно проговорил Джихо, вглядываясь в лицо друга, а, считав там лишь сожаление, в ужасе отпрянул. Потом посмотрел на Келлена. — И ты?!

Келлен презрительно скривился и поднял руки вверх, всем видом прося не впутывать его в это.

Человеческие разборки монстров мало интересовали, Раан подошел к Туён, собираясь сообщить, что им пора уходить. Что-то сказать на прощание не успел, услышал…

— Крепости Андерин больше нет, — громко и четко проговорил иритан. — Всё, что осталось от неё, сокрыто под землей.

Тишина напряжением повисла в воздухе, разрядами непринятия проходя по сознанию людей, что смотрели сейчас на иритана.

— Чтобы ящер-р-р-рицы не поднялись на повер-р-рхнос-сть? — прогремел голос Элгараана.

— У меня не было другого выбора, — бесцветным голосом проговорил Джи-Хун, опуская взгляд на свои руки и рассматривая их, словно те были в крови.

Меари посмотрела на чудище, что говорило человеческим языком, потом на Джи-Хуна. О чем они говорят? И почему это выглядит так, словно они понимают друг друга? Что главный диалог происходит у них где-то внутри? Что происходит? Что произошло?

— Как это не было? Что ты сделал? — задал за неё эти вопросы Келлен.

— Взорвал крепость. Тех монстров, кого не убило осколками стен, снесло лавиной. Это был единственный способ обезопасить мир от новой напасти. Подземные уровни не должны были уцелеть… вход в лабиринты, как и сами коридоры крепости, должны были перестать существовать. Но как видите… Хотя думаю, что рано или поздно, под весом сложившейся крепости это случится.

Элгараан благодарно кивнул. Иритан слабо улыбнулся. Нет чести в том, что он сделал. В отличие от Верховного жреца прошлого у него был выбор. Можно было попробовать справиться с ящерицами силами империи, да и королевство могло бы помочь. А могло бы и не помочь. Могли бы и не справиться с силами империи. Эти противоречия до сих пор терзали его душу.

— Получается, мы здесь умрем? — раздался слабый голос Юн-Со.

— Получается… — ответила ей ошеломленная Меари. Руки невольно легли на живот, бережно укрывая нерожденную жизнь. Джи-Хун заметил и печально прошептал:

— Прости меня.

Где-то вдалеке раздался грохот, подтверждающий предположение иритана: подземные уровни протянут недолго.

Туён вдруг захохотала, громко, на грани безумия, до слез в глазах.

— Такая дура… пыталась уничтожить… скрыть… а ничего не останется… можно было и не беспокоиться… — проговаривала между приступами смеха она. — И Хитоши… не нужно было… мог бы пожить ещё пару дней… а потом умереть с честью, а не как предатель… И Самсон… какая глупость…

— Туён, прекрати! Туён, успокойся, прошу… Я найду выход, — стал успокаивать её Келлен, пытаясь обнять, но девушка ловко уворачивалась, не желая терпеть ничьей жалости.

— Какой? Ты же слышал, что он сказал! Это наша могила! Мы похоронены под крепостью, а все, кто был сверху… все… — она резко перестала смеяться и крикнула уже с отчаянием: — Все мертвы! Лён! Все! Мы все мертвы!

Келлену нечего было на это ответить. Остальные тоже молчали. Меари подошла к брату и уткнулась ему в плечо. Он бережно обнял её. Юн-Со снова спряталась в объятиях Кана. Натаниэль прислонился к стене, откинув на неё голову и закрыв глаза, на красивом лице застыла горькая усмешка.

Джи-Хун так и остался стоять посреди купальни. Он ни на кого не смотрел. А собственное лицо снова ничего не выражало. Позволить себе слабость быть настоящим? Зачем? Позволить себе горе или ещё какие-нибудь эмоции? Да и какой в них смысл? Какой смысл в словах? Какой смысл в прощении, которое могли бы дать ему эти люди? И можно было гордиться смертью во благо великой цели, можно было… Вот только хотелось жить… Хотелось… Он взглянул на сломленную Меари, что искала спасение в родных объятиях брата, а не в его… Какая разница что он хотел?

Вдали снова что-то обвалилось, оповещая это серией глухих ударов и легкой дрожью пола.

— Туён, уходим в лабир-р-р-ринты, — сказал Элгараан.

Келлен встрепенулся, в глазах засветилась надежда.

— Будем жить в лабиринтах? — усмехнулась Туён, смотря в глаза любимого и отвечая на его невысказанные слова.

— Какая разница, где жить, лишь бы жить, — ответил ей Келлен.

Остроухие монстры, что стояли в коридоре, достаточно резво заскочили внутрь купальни. Вовремя. Мимо пронеслась большая стая ящериц, и им явно было не до старых врагов, очевидно, их беспокоили проблемы посерьезнее. И эти проблемы с каждой секундой всё сильнее вызывали дрожь земли.

— Уходим! Сейчас всё рухнет! — закричал Келлен, хватая Туён за руку, устремляясь вслед за темными, что уже неслись за ящерицами в сторону лабиринтов. Спасение было только там.