— Мне это кажется, дорогой, или ты действительно не в восторге от услышанного? — спросила его Лилиан, когда он проследовал мимо.

Джек вынужден был остановиться. Осмотревшись по сторонам, он приблизился к своей бабке.

Невзирая на свой элегантный возраст, выглядела она изумительно. Конечно, этому способствовали всевозможные ухищрения, но и без них Лилиан Кольбер смотрелась бы свежо, оставаясь при этом бесспорной легендой как старого, так и нового Голливуда.

Эта женщина умела себя подать.

Искусно сшитое, мерцающее вечернее платье удлиняло и стройнило и без того подтянутую, пропорционально сложенную фигуру пожилой женщины. Тем более что платье это было скроено специально для нее дизайнером, с которым она сотрудничала с незапамятных времен. Она умела ценить представителей старой школы кутюрье, которые собственные руками создавали небожителей и муз на все времена, прикасались к телам тех, чье сияние продолжалось даже после их физической смерти. Суховатую шею Лилиан украшало массивное бриллиантовое колье. Пронзительные синие глаза, эффектно оттененные серебристыми прядями, обрамляющими благородное нестареющее лицо, проникали в самую душу собеседника, понуждая его быть предельно искренним.

К достоинствам этой уникальной в своем роде женщины следовало отнести также и ее своеобразное чувство юмора. Лилиан Кольбер можно было не любить, что многие и делали, ее даже можно было возненавидеть — и такие прецеденты случались. Но не уважать ее было нельзя. Лилиан Кольбер была величиной. Это понимали все, кто попадал в область ее сияния или же просто видел ее.

— Вообще-то я поражен, бабушка, — сдержанно выразил свои противоречивые чувства Джек Хадсон. — Я никогда не сомневался в том, что история твоей любви достойна киноэкранизации, но не предполагал, что ты захочешь сделать из нее документальную ленту. Ведь этот жанр достаточно нов для твоей компании, к тому же требует чрезвычайно скрупулезной подготовки, а немедленной финансовой отдачи вовсе не гарантирует.

— Как чудесно, что у меня такой умный внук, — съязвила Лилиан. — Однако должна признаться, ты говоришь в точности, как Чарлз. Но это не будет документальный фильм в традиционном понимании. Безусловно, мы постараемся достичь исторической достоверности, но любовная история будет выстроена в лучших традициях Голливуда! — торжественно объявила ему бабушка. — Я думала об этом со дня смерти Чарлза. И вот теперь наконец так приблизилась к воплощению этой идеи. У меня в руках исключительный сценарий. Наша компания находится на той стадии своего развития, когда мы в состоянии вытянуть такой высокобюджетный проект и при этом рассчитывать на прибыль.

— Иными словами, ты собралась сделать блокбастер из твоих с Чарлзом отношений?

— Тебя это шокирует? — спросила бабушка внука.

— Я воздержусь от ответа на этот вопрос, — хмуро произнес Джек, пригубив шампанского.

— Я не первый день в этом бизнесе, мой мальчик, — глубокомысленно проговорила пожилая леди. — И я не передумаю, даже не надейся. Для меня это дань памяти твоему изумительному деду. Я не собираюсь ждать другого момента, чтобы эту идею воплотить.

— Обещаю, что ни слова больше не скажу тебе поперек, — кротко отозвался внук.

— Тем не менее мне требуется твой особый взгляд, не просто твоя помощь, а активное участие! — строго проговорила она. — Я хочу, чтобы в реализации этого проекта участвовало как можно большее число людей, для которых эта история была бы не очередным сентиментальным сюжетом, а летописью семьи. Мне необходим трепетный подход.

— То есть ты намерена нанять меня, я правильно понимаю? — пошутил Джек и невзначай заметил: — Хочешь, чтобы я взял на себя правку "сценария?

— Ах, милый мой мальчик! Из моих внуков ты — самый понятливый! — радостно воскликнула она.

— Очень приятно, если ты и всерьез так думаешь, — пробубнил Джек.

— Конечно же. Какие могут быть сомнения? Но это ведь только слова. А что у нас в планах? — деловито поинтересовалась владелица и руководитель киностудии имени мужа.

— В понедельник же постараюсь встретиться с Робертом Родатом. Он работал у Спилберга на съемках «Спасения рядового Райана»…

— Нет! — произнесла бабушка, не позволив внуку договорить. — Я знаю, ты у меня очень обстоятельный. Но это именно то, чего нам следует избегать. Ты, будучи создателем концепции, сразу начинаешь воспринимать будущую картину как одну из ряда подобных. А это полностью противоречит моим представлениям. Я уже вижу, как ты корпишь в библиотеках, изучая расстановку сил союзников и гитлеровцев в каждый конкретный эпизод конфликта. Поверь, мы найдем человека, который знает это лучше нас с тобой. Мы хорошо ему заплатим, и он выложится на полную. Будут там и драматические сражения, и эффект присутствия, и полная достоверность, так что не подкопаешься. Или я не Лилиан Кольбер. От нас требуется совершенно иное, дорогой. Мы, озарением ли, совместным ли обсуждением, обязаны найти или создать собственный киноязык, посредством которого донесем до зрителя не столько событийную часть, сколько эмоциональную составляющую. Наша цель — новая эстетика. Только так мы сможем действительно совершить прорыв и по-настоящему заявить о себе. А иначе и нет смысла начинать. Разве мало уже снято таких шедевров, как «Мост Ватерлоо», и стоит ли тягаться с такими эталонами? Нужно сформулировать новый свод правил киноповествования. А с этим самым Робертом ты всегда успеешь сговориться, дорогой. Это не главное.

— Судя по твоему тону, у тебя уже есть кое-какие наброски, — предположил Джек, на что бабушка растеклась в улыбке и таинственно кивнула, тихо проговорив:

— Милый мой мальчик, ты узнаешь об этом первый. Но, чего бы я там себе ни навоображала, я хочу, чтобы ты относился к этому проекту так, словно никогда ничего подобного не снималось. Ты меня понимаешь?

— Иными словами, ты рассчитываешь изобрести велосипед?

— Я знаю, ты любишь доводить смысл сказанного до абсурда, а меня — до белого каления. Может быть, потому-то ты и любимый внук, — пошутила она.

— У тебя каждый внук любимый, Лилиан, — напомнил ей он.

— Так что же в этом плохого, дорогой? — рассмеялась Лилиан.

— Ничего, — отозвался один из ее любимых внуков и глотнул еще шампанского.

В нем всегда боролись разные отношения к этой необыкновенной женщине.

После смерти его матери Лилиан и Чарлз полностью взвалили на себя воспитание осиротившего ребенка своего сына Дэйвида. И нежнее их Джек никого не знал. Но и человека требовательнее Лилиан представить затруднялся. Если бы она в каждый момент своей жизни точно не представляла, чего хочет достичь, ее можно было бы счесть деспотом или даже мракобесом. Но каждая жесткая мера бабушки всегда воздавалась сторицей. Так что Джек очень скоро понял, что под руководством Лилиан Кольбер он далеко пойдет.

— Ты ведь помнишь мою крестницу Шерил Кэссиди? — спросила его бабушка.

— Сэс? Конечно, помню, — постарался как можно более небрежно ответить Джек.

— Вот и чудесно. Тебе придется много работать с ней в процессе реализации этого проекта. Не хотелось бы, чтобы с этим возникли какие-то сложности, — невзначай оговорилась она.

— А какие сложности тут могут быть? — насторожился внук.

— Мое дело предупредить, — отчеканила бабушка, поскольку не в ее правилах было объясняться перед кем бы то ни было.

Сэс Кэссиди в детстве своем была неотъемлемым атрибутом особняка Хадсонов. Веселый и шкодливый ребенок, она на протяжении многих лет оставалась всеобщей любимицей.

С Джеком же ее отношения складывались неровно. Он был всего на три года старше ее и, рано осиротев, очень ревниво принимал тот факт, что Лилиан и Чарлз могут любить еще кого-то из детей. Несколько позже малолетка Сэс стала казаться ему излишне докучливой, поскольку постоянно норовила принять участие в сугубо мальчишечьих занятиях. Затем она надолго выпала из поля его зрения. Колледж, университет, прочее… Пока он не столкнулся с ней три года назад на подобном же мероприятии, устроенном бабушкой.

После известных событий они расстались. И больше Джек ее не видел. Никого не расспрашивал о судьбе бывшей любовницы, никто его не посвящал в обстоятельства ее дальнейшей жизни. До него лишь по чистой случайности доносились разрозненные сведения о ней, а иначе и не могло быть, поскольку Голливуд совершенно справедливо зовется большой деревней.

Ввиду всего вышеупомянутого Джека никак не могло обрадовать заявление бабушки о необходимости предстоящего сотрудничества с Сэс Кэссиди, однако и выдать своего неудовольствия он тоже не мог. Лилиан Кольбер была очень проницательной женщиной. Одного намека ей вполне хватало, чтобы изощренный ум полностью дорисовал истинную картину происходящего, тем более что этим ценным качеством своего мозга она не гнушалась злоупотреблять даже в отношении самых близких людей, часто ставя их буквально в безвыходное положение, вынуждая сознаваться как на духу и выкладывать всю подноготную.

— Признаться, милая Сэс меня приятно поразила своей работой, — вновь заговорила Лилиан, возвращаясь к известной теме.

Хадсоны относились к числу тех кланов, в которых разговоры о работе и интимные беседы — это, как правило, одно и то же. Так и теперь, хваля свою крестницу, бабушка отмечала в первую очередь отменную работу начинающего сценариста.

— Уверена, наша малышка создана для этой работы. Настоящая продолжательница семейного дела. Главное — безусловно, талант. Но и чутье в нашем-то деле вещь далеко не последняя, — сыпала одобрениями пожилая леди. — Наша Сэс выросла и заметно изменилась, — загадочно заметила она, не объясняя своих многозначительных улыбок.

— Мне известно лишь то, что под ее дебютный сценарий группа независимых продюсеров выделила немалую сумму и получила весьма убедительную прибыль в двести миллионов долларов, — сухо проговорил Джек.

— Верно. И «Хадсон пикчерс» тем более не поскупится ради того сюжета, который писала сама жизнь, — патетически резюмировала бабушка, прямо и не моргая глядя на внука. — А уж то, какую прибыль мы получим, зависит целиком и полностью от качества нашей с тобой работы, — подчеркнула она.

— Хочешь знать мое откровенное мнение? — отважился спросить Джек.

Бабушка благосклонно улыбнулась, и внук смог развить свою мысль:

— У меня нет такой уверенности, что на данном этапе «Хадсон пикчерс» ставит все свои материальные и интеллектуальные ресурсы именно на этот специфический проект, — осторожно заметил он.

— Ах, как путано ты изъясняешься, дорогой, — прищурившись, проговорила владелица киностудии. — Я могла бы оспорить твое замечание по каждому пункту прямо сейчас. Но складывается такое ощущение, что ты пытаешься отклонить кандидатуру сценариста либо сомневаешься в качестве той идеи, которую я уже со всей ответственностью одобрила. Я принимаю твою заявку на дальнейшее обсуждение, однако предупреждаю, что тебе следует быть более аргументированным. Я для себя решение приняла и буду его отстаивать. Субъективные и иррациональные суждения не принимаются.

— Дорогая бабушка… — попытался сгладить негативное впечатление Джек, но Лилиан была неумолима.

— Не будем сейчас обмениваться ничего не значащими фразами, — предостерегла она внука. — Лучше я тебе скажу, что ты должен сделать в первую очередь, а ты постарайся меня не разочаровать, дорогой.

Джек вытянулся перед ней по струнке, демонстрируя свое серьезное отношение к делу.

— Прочти сценарий и договорись с Сэс по поводу возможного графика дальнейших обсуждений. И, особо прошу, до времени не вдавайся в какие-то мелкие детали. Я знаю, ты со своей дотошностью это любишь. Но постарайся оценить будущий проект в совокупности его качеств… Я рассчитываю на моего милого мальчика, — смягчившись, завершила Лилиан Кольбер.

Молодому человеку оставалось кивнуть и в очередной раз почувствовать себя только лишь внуком своей великой бабушки, а не Джеком Хадсоном как таковым. А это ему не льстило, но и оторваться от ее руководящего влияния он еще не чувствовал моральных сил. Он мог лишь надеяться, что однажды, в недалеком будущем это случится, и он станет независимой единицей.

Сэс Кэссиди следила за моргающим курсором на мониторе рабочего компьютера. Она уставала до такой степени, что теряла нить повествования, из-за чего была вынуждена вновь прочитывать предыдущую фразу и заглядывать в черновики.

Ее сын Тео отнимал у нее все внимание в течение дня, так что когда она наконец добиралась до письменного стола, сил у нее не оставалось даже для механической работы. Как-то она пыталась мимоходом делать заметки, заглядывать в справочные материалы, просто вникать, вдумываться, но Тео отвлекал на себя все ее участие.

— Черт, — тихонько ругнулась Сэс, не находя нужной бумажки.

— Черт, — картаво повторил вслед за ней малыш, выкладывая кубиками на ковре нечто невообразимое.

— Эй! — окликнула его молодая мать и пригрозила пальцем.

Но малыш так шкодливо улыбался, что не представлялось возможным сердиться на него.

— Сынок, не повторяй ничего за мамой, когда она раздражается. Хорошо? Просто я кое-что потеряла, — постаралась она оправдать перед ним свое невольное вербальное преступление.

— Бурый мишка, бурый мишка, — залепетал малыш и взгромоздил на колени мамочки своего лучшего друга и по совместительству талисман.

— Нет, не его, — проговорила Сэс, на что Тео рассмеялся, такой бестолковой она ему сейчас показалась. — Ах, так ты мне его в помощь принес, золотце! Спасибо тебе, родной, — поблагодарила она и поцеловала сына в высокий красивый лоб.

— Он вам мешает? Я его сейчас заберу, — проговорила няня.

— Нет, ничего. Все в порядке, Мария, — вздохнула Сэс и посадила сына на колени. — Мне скоро уходить. Вы побудете с Тео до моего возвращения?

— Да, конечно. Распоряжайтесь свободно своим временем, — уверила ее няня.

Ни в этот миг, ни мигом позже, ни когда открывала входную дверь, Шерил Кэссиди не ожидала столкнуться с Джеком Хадсоном. Но именно это и произошло, стоило ей закрыть дверь своего дома.

Конечно, она предполагала, что рано или поздно пересечется с ним, иначе и быть не могло, раз кинокомпания «Хадсон пикчерс» не только заинтересовалась ее сценарием, но и взяла его в производство.

Однако в сложившейся ситуации эта встреча явилась для Сэс полной неожиданностью. Удивительно было видеть этого молодого светского льва в их маленькой провинциальной Санта-Барбаре, а тем более в непосредственной близости от ее коттеджа, словно затаившегося под сенью густых растений.

Ни в первый, ни в последующий момент она просто не нашлась что и сказать, несмотря на то, что Джек приветливо ей улыбался. Наконец он начал первым и сразу спросил:

— Ты не пригласишь меня войти, чтобы мы могли поговорить в удобной обстановке?

Судя по его весьма непринужденному тону, это был все же сугубо деловой вопрос. Не следовало заблуждаться. Но именно это-то и возмутило Сэс, стоило ему открыть рот. Она мгновенно подобралась, приняла воинственную позу и тотчас почувствовала себя способной к импровизациям.

— Так, так, так, Джек Хадсон собственной персоной! Побочный продукт моей любовной истории, потомок, с позволения сказать, моих романтических героев! Чем обязана визиту такой поистине высокой особы?

— Не лязгай зубками, детка, а лучше улыбнись старому приятелю!

— Старому — не спорю. Но вот приятелем тебя даже с натяжкой не назовешь, — незамедлительно парировала она.

— Не разыгрывай драм начерно, Сэс. Прибереги эффектные фразочки для театральных подмостков и киноновелл, — высокомерно порекомендовал он бывшей любовнице.

— Звучит так, словно ты основательно подготовился к этой встрече, — не преминула ответить она. — То есть рыцарь в сияющих доспехах надевает их не только для того, чтобы своим сиянием радовать глаз, но прежде всего, чтобы обороняться. Поразительно, что мне раньше не приходило это в голову.

— Прошу меня простить, что увожу тебя в сторону от творческих исканий, но сейчас не время и не место говорить языком киногероев. Предлагаю сменить жанр, — деловито заметил мужчина.

— О, ты же король положения. Драмы тебя не устраивают, комедии ситуаций тоже. Чего же ты хочешь? Леденящий кровь триллер? Подождешь здесь, если я вернусь в дом за своей нежно любимой бензопилой?

— Прежде шутки у тебя были куда как добрее, — непринужденно заметил Джек.

— А что заставляет тебя думать, будто я шучу? — резонно поинтересовалась его бывшая любовница.

— Слушай, ты пустишь меня в дом или так и будем обмениваться блистательными репликами на крылечке?

— В свой дом я тебя не пущу. Забудь об этом раз и навсегда, Хадсон, — решительно объявила девушка. — Если разговор у тебя ко мне деловой, так следовало вызвать в офис «Хадсон пикчерс» официальным уведомлением. Кажется, так это делается в вашем мире больших людей.

— Ты все правильно поняла. Дело у меня к тебе не личное. Но вполне можно было бы решить его по-семейному, — мягко проговорил Джек.

— По-семейному решай в семье, — резко отрезала она.

— До последнего времени и ты считалась ее неотъемлемой частью. Во всяком случае, для Лилиан ты практически родная. Это она прислала меня сюда.

Сэс, словно ждавшая этого признания, ехидно ухмыльнулась своим крупным выразительным ртом и, характерно раздув тонкие ноздри, злорадно процедила:

— Лишнее доказательство тому, что ты ноль против своей властной бабки!

— И что бы это значило? — с трудом воздерживаясь от грубой реакции на ее намеренно оскорбительное замечание, спросил Джек.

— Ровно то, что я сказала. У меня, представь, есть личное отношение к людям и их поступкам… Кстати, как поживает мадам Кольбер?

— Лилиан в порядке, чего и тебе желает, — нехотя проговорил он. — А нам надо побеседовать, если ты по-прежнему заинтересована в экранизации своего сценария, к чему я, откровенно говоря, отношусь крайне негативно.

— Только тебя почему-то забыли спросить. А если и спросили, то не потрудились расслышать, — предположила Сэс.

— Это к делу не относится.

— Так, значит, я права, — с чувством глубокого морального удовлетворения резюмировала Сэс. — Ладно, говори, что там у тебя ко мне?

— Нам придется очень плотно работать вместе на всех этапах подготовительного и съемочного процесса, — поставил ее перед фактом Джек.

— Я к этому готова, — решительно отозвалась Сэс.

— Идею Лилиан безоговорочно одобрила, но сценарий придется переработать. Она рассчитывает сделать акцент на романтической составляющей, сместив ее с сопутствующих событий Второй мировой, — пояснил Джек и протянул ей стопку скрепленных листов. — Тут я сделал некоторые пометки и пожелания, которые Лилиан своей рукой прокомментировала. Ты легко разберешься, что к чему…

— Любовная история? Лилиан хочет снять любовную историю? Это вообще-то был сценарий документального фильма, — недовольно пробормотала она, бегло просматривая собственный сценарий, нещадно подправленный знакомой рукой.

— Ты же понимаешь, что с коммерческой точки зрения… — начал было Джек.

— Не объясняй, — махнула она рукой и свернула толстый сценарий в толстую трубочку.

— Ты вполне можешь направить ей официальное несогласие с ее правками, и эта встреча станет для нас последней, — почти с надеждой предложил он ей.

— Не обольщай себя, — бросила Сэс. — Я слишком долго разрабатывала эту тему, чтобы так легко от нее отказаться. Тем более, зная Лилиан, могу сказать наверняка, что, однажды загоревшись, она уже не отступится. Предложит писать сценарий кому-то еще. Но это моя идея… Передай Лилиан, что я переработаю его с учетом всех правок. Хотя нет… Я сама свяжусь с ней. Предпочитаю обходиться без посредников. Тем более мне есть что сказать ей… Превращать заведомо остросюжетный фильм в банальную любовную историю? Это по меньшей мере неразумно. Если она думает, что от этого фильм станет коммерчески выгоднее, я готова привести ей массу провальных примеров…