— К сожалению, я не могу пригласить вас на танец, но надеюсь, вы доставите мне удовольствие видеть вас утром на прогулке?

— Что касается прогулки, я не могу знать заранее, проснусь ли в подходящее для нее время.

— Вы всегда повинуетесь импульсу, когда собираетесь что-либо сделать?

— Вовсе нет. Просто прогулки перестали бы доставлять мне удовольствие, стань они частью ежедневного распорядка.

— Какое вольномыслие у почтенной дамы! — Ему явно доставляло удовольствие дразнить меня, напоминая о моем статусе замужней женщины.

— Это отголоски моих эльфийских корней. — Я подняла на него глаза, но тут увидела Аннабеллу, быстрым шагом направляющуюся в нашу сторону. Так, что же сейчас будет…

— Вы уже успели познакомиться? — Голос ее был любезен, однако взгляд не предвещал мне ничего хорошего.

— Я уже имел честь быть представленным графине Дэшвилл, — кротко ответил герцог.

Аннабелла едва не поперхнулась от ярости (направленной на меня, естественно). Как, я успела познакомиться с джентльменом раньше ее! Я представила, какой шум она поднимет, когда мы окажемся с ней наедине, а пока ей приходилось лишь натянуто улыбаться.

— Как жаль, дорогая, что его сиятельство не может пока танцевать. Говорят, он превосходный танцор. — И, обращаясь к нему: — Вы знаете, графиня Дэшвилл очень любит танцы, и сейчас ей, должно быть, не сидится на месте.

— Действительно жаль, сударыня. Если б не моя нога, я бы тут же пригласил графиню на танец.

Мисс Гринхауз наверняка не ждала подобного ответа, затеяв весь этот разговор с одной лишь целью: отправить меня куда-нибудь подальше от Россетера. Однако, нужно отдать ей должное, быстро взяла себя в руки:

— Ничего страшного, сэр. Здесь достаточно кавалеров, пусть и не таких изящных, как вы. Эмма, дорогая, Морланд давно уже смотрит на вас. Я с удовольствием развлеку мистера Филсби во время вашего отсутствия.

Морланд и впрямь ревниво смотрел в нашу сторону, но его внимание привлекала вовсе не моя персона. Я ласково улыбнулась:

— Боюсь, вы неправильно истолковали его взгляды, Аннабелла. Мы уже танцевали с Генри, и он все время беспокоился, не рассердитесь ли вы на него за то, что он танцует с другой. — Игра слов, когда мы собрались все втроем, оказалась еще интереснее, чем с каждым из них порознь.

— С его стороны было бы большим заблуждением думать, будто я претендую на его внимание. Если бы барон не пришел вместе с мистером Россетером, я бы вовсе не заметила, здесь он или нет.

Герцог притворно вздохнул:

— Бедный Генри! Всю дорогу он описывал мне, как прекрасна и добра мисс Гринхауз, и явно не предполагал, что вы так пренебрежительно отзоветесь о его преклонении. Впрочем, может быть, он имел в виду вашу сестру?

Я едва не зааплодировала — настолько удачным был его укол, даже если он не знал об отношении Аннабеллы к сестре.

В первую минуту она не нашлась, что ответить, — претендовать на звание прекрасной и доброй было нескромно даже для нее, кроме того, принизив сестру, она могла вызвать неприязнь у джентльмена. Аннабелла явно хотела казаться добрее и искреннее, чем была на самом деле. Я уже не раз наблюдала ее поведение со многими кавалерами, но только с герцогом Россетером она не оставалась надменной и насмешливой, а это говорило о серьезности ее чаяний.

Наконец мисс Гринхауз не без труда нашла выход из неловкого положения:

— Барон Морланд очень дружен с нашей семьей и преувеличенно восторжен по отношению к нам с сестрой. Однако иногда он бывает утомителен.

— Ах, вот что… — протянул герцог. — Вероятно, барон имел ввиду обеих мисс Гринхауз. Я не совсем правильно его понял. Кстати, я не успел еще засвидетельствовать свое почтение мисс Розмари Гринхауз. Надеюсь, милые дамы извинят меня?

Он встал и, опираясь на трость и пряча усмешку, отправился в ту часть зала, где у стены скромно сидела Розмари в окружении двух таких же тихих приятельниц. Герцог остановился перед ними и почтительно поклонился. Розмари тут же вскочила и, вспыхнув, предложила ему занять ее место. Какое-то время они, очевидно, обменивались любезностями, затем слуга принес еще стул и оба уселись. Аннабелла, вместе со мной наблюдающая за этой сценой, наконец повернулась ко мне:

— Что это значит?

— О чем вы, дорогая? — Я старалась не отставать от нее в притворстве.

— Вы знакомы с человеком, которому я давно хотела быть представленной, и ничего не говорили мне! Вы даже кокетничаете с ним, что скажет на это ваш супруг?

— Мой супруг давно связан с семьей Россетер дружескими и родственными связями. Я же познакомилась с герцогом совсем недавно, здесь, в Бате.

— Ах, вот как. Ну что же, я не сержусь на вас, но хочу заметить, что герцог явно с первого взгляда проникся симпатией ко мне, а так как он холост, ничто не помешает мне развить эту симпатию. И никто, — добавила она ледяным тоном.

Я пожала плечами:

— Я вам желаю счастья и буду рада вашей свадьбе, — процитировала я. Мне очень нравилась бессмертная комедия Лопе де Вега «Собака на сене», и поведение Дианы в начале пьесы напоминало мне Аннабеллу. — Но все же не торопитесь. Говорят, герцог известный сердцеед и частенько разбивает доверчивые сердца.

— Главное, что его сердце до сих пор не разбито, — парировала мисс Гринхауз и направилась к роялю, чтобы продемонстрировать свое искусство пения.

Ее план привлечь Россетера к роялю вполне удался — он вместе с Генри Морландом помогал ей переворачивать ноты все время, пока она пела. Мой муж чувствовал себя сегодня не очень хорошо, и мы уехали рано, оставив Аннабеллу завоевывать сердце мистера Филсби.

На следующее утро я пришла на прогулку позже обычного, так как не торопилась подниматься с постели. Россетер сидел на складном стульчике около экипажа с открытым верхом. При виде меня он поднялся и улыбнулся:

— Доброе утро, сударыня. Я опасался, что вы не придете, но все же решил немного подождать.

— Вы ждали меня? — Я была приятно удивлена, ибо уже не надеялась застать его. — Вы уже закончили свой моцион?

— Да, мадам. Я предлагаю вам изменить правилам и прокатиться со мной по окрестностям Бата. Погода стоит чудесная, и мне не терпится обсудить с вами вчерашний вечер.

Он был так обаятелен, что я не смогла отказать. Пускай он трижды повеса, я не юная девица, и мне не грозит запятнать свою честь, а более приятного собеседника во всех отношениях я вряд ли встречу в ближайшие годы. Мое молчание он понял по-своему:

— Если вы считаете это неудобным, мы можем заехать за вашей камеристкой и даже захватить вашего супруга, если вы сочтете мое общество не внушающим доверия.

— В этом нет нужды, в Бате уже привыкли, что жена столь почтенного джентльмена никак не хочет занять свое место среди матрон, а предпочитает танцы и пикники картам и сплетням.

— Могу я расценивать это признание как согласие составить мне компанию?

У меня не было сил отказать ему.

Едва коляска отъехала, как герцог спросил меня:

— Вы очень дружны с мисс Гринхауз?

Вспомнив его вчерашние слова, я улыбнулась:

— В зависимости от того, какую из них вы подразумеваете. Я очень тепло отношусь к Розмари, и, хотя ее сестра не вызывает подобных эмоций, мы проводим вместе почти все время.

— Я так и думал. Мисс Аннабелла настолько дружна с вами, что постаралась, чтобы у меня сложилось верное представление о вас.

— Что ж, я не сомневаюсь в ее старательности. Все, что она делает, содержит определенный смысл.

Он улыбнулся:

— Вы правы. Мисс Гринхауз очень решительная особа, жаль, что ее мечтам не суждено сбыться. Если бы я не знал вас, то, слушая ее, я бы подумал, что вам лет тридцать пять по меньшей мере.

Я не стала уточнять, какие мечты он имеет в виду, и только спросила:

— Чем же я заслужила такое мнение с ее стороны?

— Жизненным опытом, мадам. По моему мнению, женщина вряд ли обретает подобные знания о жизни раньше этого срока. Хотя для мисс Гринхауз я бы сделал скидку лет на десять.

— То есть количеством любовников? — невинным тоном уточнила я.

Теперь он рассмеялся:

— Вы хорошо знаете свою приятельницу. В этом плане мужская дружба не идет ни в какое сравнение с женской. Мужчина скорее приукрасит достоинства друга в глазах дамы, чем будет пытаться его очернить.

— Не буду спорить. Хотя иногда такое приукрашивание только вредит некоторым джентльменам. — Я не сомневалась, что он поймет намек.

— Вот в чем причина вашей иронии! Морланд наверняка изобразил меня донжуаном.

— А разве это не так?

— Не буду отрицать, что меня вряд ли примут в монастырь, признайся я в своих прегрешениях. Но я не хотел бы, чтобы вы считали меня обычным ловеласом. Просто я люблю жизнь и ее радости, а какая радость сладка, если ее нельзя разделить с женщиной?

— Вам вовсе ни к чему объяснять мне все это. Ваши признания больше обрадуют Аннабеллу, в то время как я стараюсь принимать людей такими, какие они есть или кажутся.

— Меньше всего меня беспокоит мнение мисс Аннабеллы! — воскликнул Филсби пылко и тут же продолжил обычным тоном: — Простите меня, мадам. Я вовсе не имел в виду, что я считаю вас способной на измену мужу и пытаюсь причислить к сонму своих любовниц. Мы так мало знакомы, но мне почему-то хочется стать вашим другом, я и сам затрудняюсь объяснить свое поведение.

— Значит, по-вашему, я не заслуживаю внимания со стороны такого галантного кавалера, как вы?

— Мадам… — Он шутливо склонил голову. — Во время нашей первой беседы вы сказали, что вас многие пытаются утешить. Я запомнил эти слова и всячески пытаюсь показать, что восхищен вами, но уважаю ваш выбор и не намерен оскорбить вас банальными домогательствами. Должен ли я пойти наперекор вашим словам и показать, что вижу в вас не только умного и приятного собеседника, но и просто женщину?

— Все-таки видите… Пожалуй, я предпочту, чтобы вы были моим другом и относились ко мне скорее как к мужчине, по крайней мере признавали за мной некоторое количество ума.

Я совершенно не понимала, что же это со мной творится. Ведь он и вправду не являл собой образец добродетелей и тем не менее оставался благородным человеком, а сила его обаяния оказалась так велика, что за одну остроумную реплику ему охотно хочется простить все прегрешения, свойственные молодости.

— Я с первых же слов признал, что ваш ум значительно превосходит обычный женский уровень. Более того, не с каждым мужчиной можно так интересно проводить время за приятной беседой. Боюсь, что вы опять рассердитесь, сочтя, что я унизил ваш пол, если я скажу, что ваши рассуждения весьма далеки от женской логики.

— Бесспорно, рассержусь. Я готова продемонстрировать вам свою женскую логику. Пожалуйста: я и сама не знаю, что сердит меня сильнее — когда говорят, что у меня мужской ум, или когда признают, что я все же всего лишь женщина!

Эта шутливая дискуссия начала пугать меня. Герцог говорил именно то, что я хотела от него услышать, и это притягивало и одновременно раздражало меня.

— Попытаюсь угодить вам: вы невероятно красивы и умны. И все. Не будем говорить о женской красоте и мужском уме. Красота и ум — философские понятия, относящиеся к миру вообще, а не к отдельным его представителям. Такая категория вас устраивает? — На его лице отображалось пугливое ожидание — какой актер пропадает!

— Вполне. Я рискую впасть во грех гордыни.

— Вас украсит любой грех, в который вы впадете, даже чревоугодия. — Он явно заметил мою слабость к тортам и пирожным.

— Сомневаюсь, что он украсит меня через два-три года.

— Он не испортит вас даже через двадцать лет. Сложение дано вам от природы, и хотя ваша бледность говорит о малоподвижном образе жизни, вы все равно не превратитесь в дородную даму.

— Мне кажется, я веду весьма подвижный образ жизни. Танцы, прогулки — разве этого не достаточно для поддержания здоровья?

— Возможно, летом этого было достаточно, но зимой вы вряд ли много гуляли, а танцы в душной зале никак не способствуют укреплению физических сил, даже если продолжаются до изнеможения.

В чем-то он был прав, моя матушка тоже говорила, что я выгляжу бледнее, чем была летом, но я считала это естественным состоянием для зимы.

— Вы ездите верхом? Прогулки по лесам и полям очень укрепляют здоровье и радуют сердце.

— Нет, к сожалению, я не умею ездить верхом. Моя семья не могла держать лошадей, а графу не позволяет здоровье составить мне компанию. — Честно говоря, я даже не думала о том, чтобы научиться ездить, хотя у графа была великолепная конюшня. И теперь надо же так опозориться!

— Я охотно буду сопровождать вас, как только врач позволит мне это, — тут же пообещал герцог. — Я уверен, при вашей грации вы очень быстро научитесь держаться в седле.

— Что же, будущее покажет. — Я немного смутилась — не слишком ли много времени мы станем проводить вдвоем?

Домой я вернулась уже в восемь, однако на улицах еще почти никого не было. Пройдет не меньше получаса, прежде чем светская публика потянется к павильонам с лечебной водой.

В целом прогулка меня порадовала, хотя я уделяла гораздо больше внимания своему спутнику, чем красотам природы.

После завтрака мой супруг, которому я рассказала об изменении своего моциона и который не нашел в нем ничего неприличного, отправился принимать лечебные процедуры. Я же уселась в свое любимое кресло в библиотеке и решила как следует обо всем подумать. В последнее время я нечасто предавалась своему обычному занятию — размышлениям и теперь решила наверстать упущенное.

Главным предметом моих размышлений стал, естественно, герцог Россетер. Я была в восторге от нового знакомства, и от этого соображения мое настроение совершенно испортилось. Я понимала, что частое общение с ним может нанести ущерб моей репутации, не говоря уж о пакостях со стороны Аннабеллы, но с появлением герцога жизнь моя стала гораздо интереснее.

Я словно вновь превратилась в насмешницу-пансионерку, а Россетер заменял мне наперсницу в проказах, которой у меня никогда и не было. Мы так легко и занятно болтали обо всем на свете, словно являлись давними друзьями, но в то же время Филсби не давал мне забыть о том, что я привлекательная женщина, а он — симпатичный мужчина.

Я не знала, объяснялось ли его поведение привычкой флиртовать с дамами или он кривит душой и пытается соблазнить меня при помощи остроумных бесед. Если это так, он выбрал верную тактику, и мне грозит опасность.

У меня не было повода прекратить общение с ним, не продемонстрировав унизительных для нас обоих подозрений, поэтому я приняла единственное решение, удовлетворяющее моему разуму и сердцу. А именно: «Пусть все течет само собой, а там увидим что случится…»

В любом случае жизнь моя стала веселее, а впереди наверняка будет еще множество случаев поразвлечься. Кто знает, на какие шаги отважится Аннабелла в своих поисках жениха — может быть, попытается скомпрометировать себя вместе с Россетером и воззвать к его благородству джентльмена.

Я сознавала, что меня огорчит их свадьба, но не могла сформулировать, по каким причинам. Я замужем и не могу претендовать на герцога, так какая мне разница, где он найдет свою судьбу?

Конечно, Аннабелла не позволит своему супругу прогуливаться с молодой женщиной в то время, когда все почтенные люди еще спят. Я потеряю радость общения с интересным и приятным человеком — это уже достаточная причина, чтобы не желать перемен в его семейном положении.

Кроме того, я боялась разочароваться в новом знакомом — мне казалось, что, если он тоже потеряет голову от мисс Гринхауз, я уже не буду видеть в нем человека умного и оригинального. Да и Аннабелла, проявившая себя в разговоре с герцогом не с лучшей стороны, вызывала у меня так мало симпатий, что мне просто не хотелось, чтобы она получила желанный приз.

Словом, я решила не предвосхищать событий и жить сегодняшним днем, пользуясь каждой минутой, проведенной интересно и насыщенно. Балы и концерты прискучили мне, да и здоровье моего супруга вызывало опасения, так что пребывание в Бате этой весной уже не казалось мне таким чудесным, как во время моего дебюта. Тем сильнее оказалась неожиданная радость от нового знакомства.

Внезапно мне в голову пришла мысль — а ведь я еще до сих пор нимало не продвинулась в осуществлении своих собственных планов. Мой супруг тает на глазах, а я не могу продлить его дни, подарив долгожданного наследника. Мы больше не возвращались к прежним разговорам, и в вихре новых событий я совсем позабыла, что намеревалась делать в Бате.

Однако среди моих новых знакомых до сих пор не появилось ни одного, подходящего для выполнения столь ответственной миссии. Стоп, почему ни одного? Как же я раньше не подумала о Россетере?!

Он обладает всеми необходимыми качествами: молод, красив, здоров, из благородной семьи, которая, кроме того, состоит в родстве с моим мужем, так что в чертах ребенка наверняка можно будет отыскать фамильное сходство.

Ошарашенная, я долго сидела, бесцельно глядя в окно. Мысли мои разбегались, но я отчетливо понимала, что нашла то, что искала так долго, и в то же время чувствовала, что не могу смотреть на Россетера как на инструмент для достижения своих целей.

Он стал мне ближе, чем просто знакомый, и я не смогу использовать его. Да и его благородство вряд ли позволит ему соблазнить жену старинного друга своей семьи, какие бы шутки ни слетали с его губ.

Почему, ну почему я сразу не подумала об этом? Притворилась бы скучающей кокеткой и уж как-нибудь смогла бы добиться цели, причем герцог со временем позабыл бы о моем существовании, а если и вспоминал бы, то только как очередное приключение.

А теперь, наговорив бог знает чего о своей добродетели и верности обетам, — как могу я соблазнять человека, который признал, что я отличаюсь от пустоголовых прелестниц?

Настроение мое испортилось настолько, что я весь день не выходила из дома и не пошла вечером на танцы, сославшись на головную боль. Меня не утешило даже письмо от Кэтрин Бертон, в котором сообщалось о ее скором приезде и надеждах посрамить мисс Аннабеллу.

Я даже немного поплакала от обиды и досады. Несчастная эгоистка! Обрадовалась возможности повеселиться и забыла о долге и своих обещаниях. Кто знает, когда мне еще представится шанс осчастливить благородного человека, столько сделавшего для меня?

На следующее утро я не пошла на прогулку, мне совершенно не хотелось видеть Россетера и воспринимать его сентенции как напоминание о моей безответственности.