Глава 19

Вместо этого я отправилась вместе с супругом в павильон с лечебными водами, стараясь казаться веселой, чтобы не огорчать его. Первыми, кого я там увидела, были сестры Гринхауз в сопровождении компании молодежи, среди которой находились и Морланд с Россетером.

Я издалека поклонилась им, не выпуская руки мужа, хотя он и предлагал мне оставить его и пойти к друзьям. Я отговорилась тем, что устала от их непрекращающегося веселья и хочу спокойно попить воды.

Розмари вскоре оставила сестру и подошла к нам. Мой галантный супруг предложил ей опереться на другую его руку, и мы принялись прогуливаться втроем, дружески беседуя. Через какое-то время нас окликнул догнавший нас сэр Филсби, вежливо осведомившийся о здоровье моего мужа. Граф воспользовался этим предлогом, чтобы попросить молодого человека занять дам, а сам отправился на процедуры.

Сэр Филсби все еще заметно хромал, и сердобольная Розмари предложила присесть отдохнуть. Я обратила внимание на то, что герцог был очень добр с Розмари и совершенно не подтрунивал над ней. Вот было бы замечательно, если бы они полюбили друг друга, из Розмари получится прекрасная жена и мать. А как взбесилась бы Аннабелла!

Старшая мисс Гринхауз не заставила долго ждать себя, появившись около нас вместе со своей свитой.

— Как вы могли покинуть нас, ваша светлость? — Роль любезницы ей еще не прискучила.

— Я не мог не засвидетельствовать свои чувства мистеру и миссис Дэшвилл. Прошу прощения, что оставил вас, мисс Аннабелла.

— Так мы условились насчет завтрашнего пикника? В девять уже выезжаем. А если будет дождь, отправимся к мисс Грехем, я давно собиралась навестить ее, — Аннабелла забылась и говорила по-прежнему решительно.

— Ваше слово для меня закон, командир. Приказывайте, а ваши верные солдаты пойдут за вами куда угодно! — Он шутливо отсалютовал тростью, и Аннабелла расцвела от самодовольства.

— Тогда я приказываю вам проводить меня домой, — ответила она нежным голоском, очень забавным при ее внушительной фигуре.

— Повинуюсь, ваша светлость. — Он поднялся и предложил ей руку.

Аннабелла вспыхнула — обращение «ваша светлость» могло показаться намеком на желанное будущее. Россетер же повернулся ко мне:

— Очень рад был видеть вас, мадам графиня. Надеюсь, завтра на пикнике вы порадуете нас своим обществом. — Он не знал, видимо, что меня никто не приглашал.

— Сожалею, но я не смогу быть там, — ответила я, не глядя на взбешенную Аннабеллу.

— Мне очень жаль слышать это, сударыня. Если вы позволите, я нанесу вам визит сегодня вечером. — Как могла я не позволить?

— Мы с графом всегда рады видеть вас, сэр. — Вряд ли Аннабелла отпустит его от себя, подумалось мне.

Раскланявшись, он удалился, я же приветливо простилась с ним, делая вид, что не замечаю ярости Аннабеллы.

Я переоценила ее силы, ибо около пяти часов герцог приехал к нам и предложил прокатиться по городу в его коляске. Мой супруг отказался, однако предложил мне поехать развеяться. Уж не пришли ли ему в голову те же мысли, что и мне вчера?

Россетер был по-прежнему остроумен и ни слова не сказал о моем отсутствии на утренней прогулке. Возможно, он и сам не приходил на набережную или был там не один?

Зато герцог поинтересовался, почему я не хочу ехать на пикник. Я ответила, что меня на него никто не приглашал, а поэтому я буду проводить время по собственному разумению.

— А вы не хотите устроить маленький сюрприз, появившись там? Я мог бы заехать за вами.

— Мы все не поместимся в вашем экипаже. Вы утонете в кружевах и оборках.

— Мы прекрасно помещаемся с вами вдвоем, и остается еще немного места для мисс Розмари.

— Боюсь, Аннабелле это не понравится. — Может, ему в самом деле нравится Розмари? Это было бы просто прекрасно.

— Правда боитесь? — Он опять смеется надо мной!

— Честно говоря, не очень. Просто я уже устала от пикников и катаний в колясках. Мой супруг не слишком хорошо себя чувствует, и лучше я останусь с ним.

— Не стану больше уговаривать вас. Но почему бы нам с вами как-нибудь не нанять небольшой парусник и не прокатиться немного по волнам? Морские прогулки весьма полезны и для вас, и для вашего супруга.

— Благодарю вас, эта идея подкупает своей новизной, и мы с удовольствием примем ваше приглашение. — Действительно, побывать в море — разве не чудесное приключение?

— В таком случае я условлюсь насчет кораблика. Мы можем устроить небольшой пикник на воде и пригласить нескольких друзей. Ваши глаза заблестели — возможно, в вас течет кровь наяды или русалки?

— Вы еще не оставили домыслы о моих предках? — Я посмотрела в его светлые глаза и поняла, что мне будет не хватать их лукавого взгляда, когда герцог уедет из Бата или мы покинем его.

Не буду приводить в подробностях всю беседу. Из приведенного выше ясно, в каком ключе проходило наше общение. Да и ни к чему внукам обсуждать, какая легкомысленная была в молодости их бабушка (да и вряд ли изменится).

В последующие три дня я встречала Россетера в общественных местах неизменно рядом с обеими мисс Гринхауз. Я заметила, что он был предупредителен с ними обеими, но если с Аннабеллой герцог шутил и иронизировал, то с Розмари его тон был теплый и ласковый, без подтруниваний и усмешек. Розмари краснела и смущалась всякий раз, как он обращался к ней, но по-прежнему оставалась проста и естественна, без малейших признаков жеманства. Она не привыкла привлекать внимание, являясь как бы приложением к сестре, и манеры истинного джентльмена, долженствующие быть естественными, удивляли и радовали ее. Почти все остальные мужчины в присутствии Аннабеллы вели себя неподобающим образом в отношении других дам, что в моих глазах служило признаком отсутствия настоящего воспитания.

Присмотревшись к поведению Россетера, я заметила, что он галантен со всеми женщинами, но ведет себя совершенно по-разному с каждой из них.

С милыми скромными девушками вроде Розмари он был внимателен и учтив, но в речах его не было искорки лукавства, так украшавшей их. Он либо рассказывал девицам о Европе, либо беседовал с ними о погоде. Судя по всему, обходительность с дамами являлась частью его натуры, но именно те девушки, которых в обществе принято считать образцом добродетелей, его не привлекали.

С проказницами и хохотушками герцог держался шутливо, не упуская случая поддразнить их и получить ответную шутку. К сожалению, таких девиц в нашем кругу почти не было, в обществе Аннабеллы им не находилось места.

С почтенными дамами он вел себя как раскаивающийся грешник, чем совершенно покорил миссис Гринхауз, любившую по-матерински пожурить его.

Из всех перечисленных категорий выделялись Аннабелла и я. Она стояла выше всех категорий, требовала особого отношения к себе и неизменно получала его.

Что касается меня, то я более всего походила на описанных проказниц, но являлась хохотушкой не в силу склонности к сарказму. Определить отношение герцога к себе я так и не сумела — он хотя и шутил, но как-то странно…

Я перестала ходить на утренние прогулки, Гринхаузы же явно старались пореже приглашать меня к себе, так что наше общение с Россетером сводилось к приветствию и двум-трем взаимным уколам.

Меж тем мой муж начал поговаривать, что пора отправляться в поместье, и я решила, что самое разумное для меня поддержать его планы. Однако как-то вечером, когда он играл в вист у своего доктора, ко мне явился герцог Россетер.

— Добрый вечер, мадам. Я так долго был лишен вашего общества, что решил стать пиратом.

Я невольно вздрогнула — это слово вызвало у меня определенные воспоминания.

— Что это значит, сэр?

— Это значит, сударыня, что я решил похитить вас и увезти на своем корабле. Вы будете грозой морей!

— Я буду сиреной, зазывающей купцов на ваш корабль.

— Это превосходит все мои мечты! Послезавтра отплываем, я уже все устроил. Надеюсь, вы не забыли о нашем уговоре?

— Ну что же, придется начать репетировать песнопения сирены.

— Не думаю, что вам стоит утруждать себя. Наивные купцы отдадут все свое золото за один куплет. Кого вы хотели бы видеть в походе? Я осмелился пригласить мисс Розмари, ее сестра как раз собирается навестить подругу за городом.

Он не пригласил Аннабеллу? Я никак не ожидала такого поворота. А может, он действительно увлечен Розмари и потому не шутит с нею?

— Ее пение привлекло бы гораздо больше купцов — вы поступаете неосмотрительно. На какой час назначено отплытие?

— Что же, золота будет меньше — кораблю легче держаться на воде. Я думаю пригласить еще Морланда и приятельницу мисс Розмари. Отплываем в девять. Кстати, ваш сон по утрам так сладок или вы не хотите совершать моцион вместе со мной?

Я не знала, что ответить. Лгать — не хотелось, сказать правду — было невозможно. Пришлось ограничиться шуткой:

— Я думала, вы совершаете моцион по вечерам, и у вас не хватает сил еще и на утро. Я же действительно отдыхала эти несколько дней.

— Вечером я провожу время в восхитительном обществе, и только безумец мог бы желать лучшего. Видимо, я и есть этот безумец, поскольку мне не хватает общения с вами.

— Я польщена, сэр. Но общество безумца меня скорее испугает, чем обрадует.

Он улыбнулся:

— Я обещаю держать себя в рамках разумного поведения.

— Только не становитесь скучным. Разум в чистом виде — тоже не лучший вариант.

— Я все время вызываю ваше недовольство. Что мне сделать, чтобы вы могли лучше меня понять? — Его слова были шутливыми, но он выглядел серьезнее, чем хотел показать.

— Общаться с непонятным человеком гораздо интереснее: тайна всегда притягивает, а ее открытие разочаровывает.

— Ваши философские заключения делают вам честь и несут мне облегчение, поскольку я все же предпочитаю быть таким, какой есть.

Я не успела ответить, вошедший слуга доложил о появлении гостей. В комнату стремительно ворвалась Аннабелла, за ней едва поспевали Морланд и еще один молодой человек.

— Мистер Филсби! Наконец-то мы нашли вас! Мы собираемся покататься по набережной, посмотреть на закат, и ждали только вас. Едемте, пока еще не слишком поздно! — Она была, видимо, настолько раздосадована, что застала его у меня, что не смогла хранить личину паиньки.

— Добрый вечер, миссис Дэшвилл. — Морланд явно был смущен ее натиском.

— Добрый вечер, господа, — любезно ответила я и повернулась к Россетеру: — Приятно было побеседовать, ваше сиятельство.

Он поднялся и поклонился Аннабелле, после чего протянул мне руку:

— Надеюсь, вы составите нам компанию.

— Но все мы не поместимся в коляске Морланда! — вскричала Аннабелла.

— Не беспокойтесь, мы с миссис Дэшвилл поедем вслед за вами в моем экипаже. — Он явно забавлялся ее ревнивым гневом.

— Вечер прохладный, как бы миссис Дэшвилл не простудилась, граф не простит нам эту оплошность. — Мисс Гринхауз так не хотела моего участия в прогулке, что я решила непременно поехать.

— Миссис Дэшвилл очень любит гулять у моря, свежий воздух полезен для дамского румянца. — Россетер лукаво улыбнулся мне, явно намекая на утренний променад.

— Все замечательно устроилось. Едем, пока солнце не село, — тут же заключил барон Морланд, которого явно устраивал предложенный герцогом план.

Аннабелла первой вышла из комнаты, не говоря ни слова. Однако на улице она неожиданно повернулась к Россетеру:

— Пожалуй, я поеду в вашем экипаже, коляска Морланда слишком тесная для нас троих.

— Как вам будет угодно, — Филсби совершенно не удивился, словно ожидал от нее именно этого шага.

Прогулка получилась весьма приятной, хотя я преимущественно молчала, не без удовольствия наблюдая за поведением своих попутчиков. Можно было подумать, что Аннабелла уже обручена, так собственнически она разговаривала с герцогом. Он же изображал ее вассала столь естественно, словно не имел ничего против. Раздосадованный Морланд вскоре отправился со своим спутником куда-то в глубь улиц, а мы продолжали кататься по набережной, пока не стало настолько темно и прохладно, что даже лошади впали в уныние и вяло тащились вперед, наверняка мечтая о теплой конюшне.

Аннабелла первая предложила отправиться домой, вдруг озаботившись моим самочувствием. Она мило предложила сначала отвезти меня, хотя мы жили на равном расстоянии от моря, но Россетер решительно отказался:

— Я не могу позволить вам рисковать репутацией, оставаясь в карете вдвоем с мужчиной. Сначала я отвезу вас, а потом доставлю миссис Дэшвилл.

— Ее репутация вас не беспокоит? — ядовито осведомилась разочарованная Аннабелла.

— Миссис Дэшвилл — замужняя женщина, а я — родственник ее супруга, можно сказать, племянник. Не думаю, что кто-то сочтет неприличным, если племянник отвезет домой свою тетушку.

«Ну за тетушку он мне ответит», — подумала я, но не стала вступать в разговор, предоставив им препираться без помех. Аннабелла разозлилась, но не нашла что сказать, однако по мере приближения к ее дому она повеселела. Видимо, ей пришла в голову мысль о том, что я не представляю для нее угрозы, являясь родственницей герцога. Хотя она навряд ли была способна видеть в ком-либо угрозу своим планам, так, разве что досадную помеху. Со мной мисс Гринхауз простилась холодно, а герцога принялась уговаривать вернуться к ним выпить чаю. Он не отказался и не согласился, поцеловал ей руку и вернулся в экипаж.

— Надеюсь, вы не приняли всерьез мое навязанное родство? — осведомился он немедленно.

— Напротив, совершенно серьезно. Не могла же я предположить, что вы станете лгать одной красивой женщине о другой в ее присутствии.

— Что ж, раз так, буду называть вас тетей Эммой. — Он взял мою руку и поцеловал, задержав ее в своих руках дольше, чем следовало (видимо, по-родственному).

— Это ваше право. В таком случае вам придется носить за мной веер и корзиночку с вышиванием.

— Что-то я не видел у вас никакой корзиночки. — Его смех был так заразителен, что я не смогла не поддержать его.

— Да, я слишком ленива для занятий, требующих усидчивости.

— Вы слишком молоды. — Он сказал это неожиданно серьезно и до самого моего подъезда (целых две минуты) не произнес больше ни слова.

Я не предложила ему зайти и попрощалась у дверей.

— До свидания, племянник. Кстати, если я эльф, то кто же вы? Может быть, гоблин?

Он вдруг резко наклонился ко мне и коснулся губами моей шеи.

— Предпочитаю быть графом Дракулой. — Его таинственный шепот еще звучал у меня в ушах, а он уже влез в экипаж и отъехал.

Глава 20

Совершенно ошарашенная, сидела я в своем любимом кресле, забыв о тарелке с пирожными. Что это значит? Как посмел он поцеловать меня? Значит ли это, что я ему нравлюсь как женщина, а не как друг? Или он просто пошутил, изображая вампира?

Ко всему остальному, впечатление от прикосновения его губ оказалось приятным, хотя и было очень кратким. Я скрепя сердце признала, что меня по-прежнему интересует мир чувств, воспоминания о пережитом болезненном приключении несколько сгладились.

Я чувствовала, что не буду сердиться, если он поцелует меня еще раз, но становиться очередной его победой было как-то неприятно. Мда-а… если мне суждено полюбить мужчину, этим мужчиной вполне может оказаться Россетер. Никто не нравился мне так, как он, да еще к тому же и он уделял мне внимание. Я вспомнила свои летние размышления о том, что гораздо сложнее соблазнить ради своих целей любимого мужчину. А если он будет соблазнять меня — это же уже совсем другая картина. Можно убить сразу трех зайцев — испытать все сладости любви, произвести на свет наследника и наполнить жизнь своего супруга радостью.

Вот только не стану ли я страдать позже, заточенная в Эммерли с мужем и ребенком, зная, что где-то есть человек, которого я люблю и с которым не смогу быть вместе?

Я хотела любить и боялась этого чувства. Пока сердце мое было свободно от переживаний, я представляла себе любовь идеализированно, в виде счастливого брака. Но сейчас передо мной рисовалась перспектива любви тернистой и скорее всего несчастной. Притворяться, встречаться тайно, сомневаться в верности возлюбленного — во что превратятся радости любви? Я не была возвышенной героиней романа и не мечтала о любви идеальной, неразделенной, любви ради самой любви. У меня, правда, оставалась надежда, что, если родится ребенок, мое сердце будет занято только им и романтические порывы уступят место материнскому чувству.

Словом, я чувствовала, что запуталась, и решила оставить все как есть. Скоро мы уедем, и образ герцога Россетера не успеет слишком прочно укорениться в моей душе.

Когда она приходит, эта любовь, и как определить час ее появления и закрыть дверь у нее перед носом? Может быть, я уже опоздала и впустила ее?

Хотя навряд ли. Иначе я не желала бы Розмари счастья с сэром Филсби и не чувствовала бы себя с ним так легко и свободно, а краснела и теряла дар речи всякий раз, как он заговаривал бы со мной о видах на дождь. А может, у всех разная любовь и ее проявления нельзя вписать в рамки общеизвестных глупостей?

Я перевела взгляд на пирожные, и их аппетитный вид наконец заставил позабыть о сумбурных размышлениях. Мне необходим здоровый сон и какие-то полезные занятия, не хватало еще погрязнуть в софистике!

Однако сон был не слишком здоровый, ибо снилось мне нечто совершенно непристойное… нет уж, не буду описывать, все равно это был только сон. Полезные же занятия заключались в чтении трудов древних философов. Последнее время мы с графом увлеклись дискуссиями — я выступала в роли древнего грека и защищала его идею, а супруг изображал просвещенного человека наших дней. Попутно он разъяснял мне то, чего я не понимала, и часто грек оказывался побит и перетянут в лагерь противника.

День был дождливый, и мы просидели в библиотеке среди книг и неизменных пирожных, строя предположения насчет завтрашней погоды, до тех пор, пока навестить меня не пришла Розмари. Она была в расстройстве и явно плакала всю дорогу к нам.

— Что с вами, дорогая? — Я поспешила усадить ее, а граф сам отправился распорядиться насчет чая и рюмочки коньяку для поправки ее самочувствия.

Причина огорчения Розмари не удивила меня — Аннабелла узнала о завтрашнем пикнике. Причем Россетер был так дерзок, что заговорил о нем с Розмари в присутствии Аннабеллы как о деле решенном. Он невозмутимо объяснил старшей мисс Гринхауз, что раз она лишит друзей своего общества, отправившись в гости за город, им ничего не остается, как пуститься в плаванье по бурному морю и найти свой конец в пучине. Аннабелла, естественно, пришла в ярость, но выместить злобу осмелилась только на сестре и бедном Морланде, да и то после того, как попрощалась с герцогом. Естественно, она отложила поездку к подруге и собралась в плаванье. Розмари же пострадала из-за того, что утаила от нее эти планы и «участвовала в кознях против сестры вместе с этой несносной Эммой».

Я смогла утешить бедняжку, но не в моих силах было сделать ее смелее и научить давать отпор своей гарпии-сестре. Я попыталась объяснить Розмари, что без Аннабеллы и ее выходок завтрашнее развлечение получилось бы пресным, и даже показала ей пантомиму, в лицах изображая ужимки Аннабеллы и шутки Россетера. Представление развеселило и нашу гостью, и моего супруга, потом мы все вместе отправились обедать, и день завершился очень неплохо.

Следующее утро порадовало нас солнцем и спокойным морем, и когда мы собрались у мола, я даже перестала беспокоиться о возможности морской болезни. «Кораблик» оказался довольно внушительных размеров и был украшен коврами и цветочными гирляндами. Я подумала, что Аннабелла прекрасно смотрелась бы, привязанная к его носу на манер старинных пиратских шхун, но и без этого дополнения он выглядел привлекательно.