— Боюсь показаться банальным, но ваши губы такие сладкие и нежные, что мне хочется снова и снова делать вам искусственное дыхание. А ваша грудь, мадам, — это просто мечта любой королевы.

Он шептал что-то еще, но я с трудом понимала слова, целиком сосредоточившись на собственных ощущениях. Мне казалось, что я снова выпила шампанского — в голове стучало, сердцу, казалось, было тесно в груди. Если бы мой кавалер не разрезал корсаж, шнуровка, наверное, лопнула бы сама. Я все яснее понимала, что все это только прелюдия, мое тело, казалось, чего-то ждало и знало обо всем гораздо больше, чем мой смятенный разум. И вдруг — боль, кошмарная в своей неожиданности, и вскрик — кажется, мой. И это есть любовь? Я была не готова к этой боли, но едва ли не более не готов оказался мой партнер (дурацкое слово, но назвать его любовником я тоже никак не могу).

Он резко поднялся и уселся на сиденье напротив. Я тоже приподнялась, поправляя юбки и стараясь сдержать слезы. Как хорошо было бы никогда больше не испытывать ничего подобного!

— Что это значит? — Голос его звучал глухо и даже немного дрожал.

— О чем вы, сэр? — Я старалась говорить спокойно, хотя внутри у меня все как будто горело — не волнительным огнем желания, а мрачным адским пламенем.

— Вы девственница! Точнее, были ею. Почему вы не сказали мне, я бы никогда не сделал с вами ничего дурного! Зачем вы солгали мне, будто вы замужем?

— Не беспокойтесь, со мной все в порядке. — Я не понимала, чем он так взволнован.

— Неужели вы так глупы, что не понимаете, чего вы лишились! Что скажет и что сделает с вами ваш будущий муж, когда окажется, что вы утратили невинность до брака?! Искательница приключений, кто позволил вам одной отправиться в этот вертеп!

Он кричал все громче и громче, пока все же не замолк, со стоном откинувшись на спинку сиденья. Какое-то время мы молчали. Я думала о том, что добилась своей цели, и пора бы вернуться к себе в гостиницу, принять ванну и лечь спать. Обдумыванию происшедшего и его последствий я могу посвятить весь следующий день. Но сначала надо было избавиться от пирата.

Он наконец со вздохом произнес:

— Скажите, вы простите меня?

— Мне нечего вам прощать — вы ни к чему не принуждали меня силой. Напротив, мне было очень приятно, до тех пор, пока…

— Я должен был почувствовать и остановиться. А еще лучше и вовсе не пытаться соблазнить незнакомую женщину. Но я потерял голову и должен исправить свою ошибку.

Я не поняла, что тут можно исправить, но он вдруг торжественно и мрачно сказал:

— Я прошу вас принять мою руку и сердце.

— Я очень ценю ваше благородство, но не могу принять ваше предложение. — Несмотря на неприятные ощущения, я едва не рассмеялась — надо же, найти себе мужа на общественном балу. И, судя по карете, небедного мужа. Знай я раньше о такой возможности — не быть бы мне графиней Дэшвилл!

— Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах негодяем. После того, что я сделал и что наговорил вам, вы сочтете меня ловеласом, и вполне справедливо. Но я все же остаюсь джентльменом и ни разу не пытался соблазнить женщину, которую считал порядочной и верной своему супругу. А уж обесчестить юную девушку — я никогда бы не смог совершить такую подлость. Но я готов ответить за свой проступок и обещаю стать вам хорошим мужем. Может быть, вы даже когда-нибудь полюбите меня.

— Я благодарю вас за ваше предложение, но у меня есть причины, по которым я не могу его принять. Я не имею к вам никаких претензий и равно виновата в случившемся. Я много выпила и утратила контроль над собой, мне захотелось узнать, что значит быть с мужчиной… — Признаться, что я замужем, я не могла — а вдруг он меня узнает, и тайна моего брака нечаянно откроется.

— Вы слишком легкомысленны, если не думаете о последствиях содеянного. По вашим манерам я принял вас за кокетку, сбежавшую повеселиться от постылого мужа, которая не прочь найти себе любовника. Но в вашем случае такое поведение невероятно — где вы воспитывались? А если у вас родится ребенок?

Я как-то не думала, что беременность может наступить сразу после первого свидания, но размышлять об этом было уже поздно. Возможно, я подарю графу наследника раньше, чем собиралась, и остается только надеяться, что у пирата хорошее здоровье и у ребенка не будет врожденных пороков. Однако эту комедию пора заканчивать — начинало светлеть. Я нащупала в темноте кареты свою маску и надела ее, торопясь скрыть свое лицо. Пират же продолжал настаивать на своем:

— У меня благородное имя, я богат и достаточно красив, чтобы понравиться девушке. Да, я несколько легкомыслен, но обещаю оставить свои забавы и стать примерным мужем. Почему вы прячете свое лицо?

— Я уже говорила, что не могу принять ваше предложение. Откуда вам знать, какие обстоятельства подвигли меня на это? Быть может, меня выдают замуж за старого мерзавца, и я не хочу дарить ему свою девственность, а может быть, меня отправляют в монастырь, и я хотела узнать сокровенную жизненную тайну, прежде чем навсегда отказаться от нее?

— Так вы сделали это нарочно? Умоляю вас, скажите мне правду! Я способен избавить вас и от монастыря, и от постылого мужа!

Он опустился на колени и схватил меня за руки:

— Ответьте мне, прошу вас!

— Нет, сэр. И довольно об этом. Мне пора домой.

— Но скажите хотя бы — вы действительно нарочно искали подобное приключение?

Говорить правду я не хотела. Поэтому вздохнула и пробормотала смущенным тоном:

— Конечно, нет. Я слишком любопытна и очень быстро пьянею. От замужней подруги я узнала про маскарад и решила удрать из дома и повеселиться на свободе. И вот к чему меня привела беспечность.

— Ваша беспечность может привести вас к еще более тяжким последствиям. Я прошу вас понять это и согласиться стать моей женой. Меня зовут…

— Нет! Не называйте вашего имени. Мы останемся друг для друга лишь таинственными незнакомцами, а это приключение со временем забудется. И не нужно спорить — я так хочу. А для пирата слово прекрасной дамы должно быть законом.

— Хорошо. Я не буду настаивать. Но если вы передумаете или обстоятельства заставят вас искать выход из неприятной ситуации, мы найдем его вместе. Один мой друг владеет пансионом для мальчиков на улице Карла Пятого. Если вы захотите найти меня, отдайте ему письмо вместе с этим кольцом.

Он взял мою руку и надел на безымянный палец тяжелое кольцо, слишком большое для меня.

— С этой ночи я буду считать себя помолвленным и обещаю вам не жениться до тех пор, пока не узнаю, что вы устроили свою судьбу без меня. Если через пять лет вы не дадите знать о себе, я буду считать себя свободным от данного слова, но даже после истечения этого срока вы всегда можете рассчитывать на мою помощь и поддержку.

Мне оставалось только принять этот дар как романтическое завершение оказавшегося не слишком приятным приключения. Я с трудом приподнялась на сиденье и распахнула дверь кареты:

— Я вовсе не требую от вас такой жертвы, но благодарна вам за это предложение. Как джентльмен, вы, без сомнения, выполните мою просьбу — не искать меня и не пытаться узнать мое имя. Если когда-нибудь мне не к кому будет обратиться в трудной ситуации, я найду вас. А теперь — прощайте.

Я завернулась в мантилью, выпрыгнула из кареты и, подобрав юбки, понеслась по темному переулку со всей возможной быстротой. Я все еще чувствовала и боль, и головокружение, но меня сейчас волновало только одно — как поскорее добраться до гостиницы. Я немного опасалась, что пират будет преследовать меня, и потому сворачивала в переулки, не глядя на их названия — если учесть, что я почти не знала Лондона, они бы мне ничего и не сказали.

Вскоре я поняла, что заблудилась, и почувствовала некоторый испуг. Со стороны я выглядела под стать этим убогим домишкам: растрепанная, в коротком платье, с криво сидящей маской — словно только что вышла из дверей развеселого кабачка. Я попыталась закутаться в мантилью поплотнее, но это меня не украсило. Убедившись, что меня не преследуют, я остановилась и боязливо огляделась. Улица была пуста, и это меня ободрило — сейчас я одинаково опасалась попасть в руки как бандитов, так и полиции. Не хватало еще, чтобы графиню Дэшвилл арестовали за бродяжничество.

Сориентироваться в этих переулках было невозможно, я пошла наугад и через какое-то время выбралась в более освещенный район. Но названия улиц по-прежнему были мне незнакомы, и после долгих колебаний я все же остановила запоздалого извозчика и попросила отвезти меня в гостиницу. Он с подозрением осмотрел меня, потом усмехнулся:

— Добираетесь с маскарада?

— Да, сэр. Я служу в гостинице и уже должна была вернуться. Не будете ли вы так добры поспешить? — Я говорила простым языком и в своем дешевом платье вполне могла претендовать на роль служанки.

Я надеялась, что возница не станет приставать к бедной подвыпившей девушке, если быть с ним повежливее. Убедившись, что у меня есть деньги (я специально взяла с собой только серебряные монетки, чтобы золото не пробудило в окружающих корысти), возница позволил мне сесть в карету и неспешным шагом повез меня в гостиницу. Поездка прошла без происшествий, если не считать того, что, высаживая меня, он все же попытался завязать знакомство путем обнимания. Я увернулась, пробормотала что-то насчет того, что я порядочная девушка, и бросилась к черному ходу гостиницы.

За приличную плату я договорилась с местной горничной, что она дождется меня и впустит через кухню. Девушке явно уже довелось повидать всяких постояльцев, и я наверняка была не первой дамой, тайно отправлявшейся на маскарад из дешевой гостиницы. Поэтому она не удивилась, зато весьма обрадовалась щедрой оплате.

Когда я постучала, она открыла мне дверь, зевающая и с распущенными волосами, но на мою просьбу за отдельную плату устроить мне ванну отреагировала очень резво. Кроме того, я обещала подарить ей свой маскарадный костюм, чтобы завтра она могла, в свою очередь, отправиться повеселиться.

Я со смешком представила себе, что скажет мой пират, увидев ее завтра в театре и приняв за меня, но слишком устала, чтобы долго думать об этом.

Войдя в свой номер, я с облегчением опустилась в кресло. Подумать только, я сделала это! И теперь меня ничто не сдерживает — скоро мы отправимся в Бат, где я обязательно подберу себе подходящего любовника. Надеюсь, мне больше не будет так больно, иначе женщины нашли бы способ уклониться от выполнения этой обязанности.

Горничная уже стала носить воду для ванны, и я торопливо прополоскала рот лавандовой водой, боясь, что от меня слишком резко пахнет дешевым вином, после чего принялась стягивать свое испанское платье. Мои собственные нижние юбки были запачканы. Я свернула их и спрятала пока под кровать, чтобы потом сжечь, так же как и остатки завязок корсажа. Девушка вполне обойдется и без этих деталей — вряд ли она носит столько нижних юбок, а чем затянуть корсет, она наверняка придумает. Я же не хотела, чтобы она о чем-нибудь догадалась, увидев, в каком состоянии находится мой туалет. Кольцо, полученное мною от незнакомца, оказалось прекрасным перстнем, украшенным великолепным рубином. С внутренней стороны перстня обнаружилось какое-то латинское изречение. Я спрятала дар незнакомца среди своих вещей, намереваясь сохранить как память о пережитом приключении.

Когда воды набралось достаточно, я отослала горничную и погрузилась в ванну. Какое же это наслаждение — смыть с себя все впечатления этой ночи: боль, страх, нервную дрожь, пьяный дурман!

Я смертельно устала, но все же не утратила способности иронизировать над собой. Да-а, хорошо, должно быть, выглядела со стороны графиня Дэшвилл — сначала танцы с солдатом, потом соблазнение пирата и распитие напитков неизвестного происхождения. А ко всему еще путешествие по ночным улицам в совершенно неприглядном виде. Неужели Кэтрин Бертон и другие светские дамы тоже добираются домой, прячась в тени зданий и пробираясь через черный ход? Или они гораздо лучше продумывают свои приключения, и где-нибудь за углом их ждет карета с горничной и приличным платьем?

Слава господу, мне с первого раза удалось выполнить задуманное, и больше меня никто и никогда не уговорит принять участие в столь популярном развлечении. Хотя, конечно, интересно, каков карнавал в Италии — жители этой любвеобильной страны вряд ли упускают случай завязать легкую интрижку в масках…

Нет, надо отправляться в постель, а то я, чего доброго, усну прямо в ванне.

Глава 14

Проснулась я с сухостью во рту и головной болью — не иначе, следствие возлияний. Кроме того, при движениях побаливали ноги и низ живота. Что ж, придется потерпеть. Напившись чаю, я собрала свои вещи, расплатилась и на извозчике отправилась домой.

Муж знал, что я приеду с утренним дилижансом, и приписал мой бледный вид тяготам дороги и огорчению, причиненному разлукой с родными.

— Вы выглядите уставшей, дорогая. Я же предлагал вам, дитя мое, прислать за вами карету, а вы почему-то отказались. Вы могли как следует выспаться, а потом отправляться в путь.

— Не стоит беспокоиться, я прекрасно доехала дилижансом. А как ваше самочувствие?

— Благодарю вас, сегодня я здоров и бодр. Хочу сообщить вам, что на вечер мы приглашены к Гринхаузам. Их кухарка узнала новый рецепт торта и хочет побаловать нас. Зная ваши пристрастия, я уверен, что вас это порадует.

— Вы до сих пор смеетесь надо мной, сэр! Когда я растолстею, я буду упрекать вас в том, что потакали моим прихотям.

— Я и живу сейчас только для того, чтобы потакать вашим прихотям. А с вашей комплекцией вы вряд ли когда-нибудь растолстеете. Пример тому — ваша матушка.

— Ну что ж, раз вы меня оправдываете — пойдем пробовать торт.

Я старалась быть веселой и надеялась, что у графа вскоре появится новый стимул к жизни: пухлый младенец, в котором окружающие будут выискивать фамильные черты Дэшвиллов. При богатом воображении почтенных дам это не должно составить труда, но все-таки, надеюсь, малыш будет похож на меня, а не на настоящего отца. Время до визита к Гринхаузам я провела на кушетке, вспоминая вчерашний вечер и сожалея, что не могу изобразить все это в лицах перед мужем. Действительно, мне уже казалось, что все то, что произошло вчера, случилось не со мной, что это — лишь забавный спектакль, увиденный мною из темноты театральной ложи.

Даже возможность беременности не пугала меня, а скорее радовала — ведь тогда мне больше не придется никого соблазнять. А наследственность — ну что же, часто бывает так, что, чем больше пытаешься предусмотреть, тем хуже получается задуманное. По крайней мере, пират не был ни хром, ни крив, даже не длиннонос — это-то я смогла разобрать во время поцелуев.

Немалую часть моих мыслей занимало то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они оказываются в постели. Я вновь и вновь пыталась вспомнить свои ощущения и с удивлением сознавала, что у меня это плохо получается. Либо я была слишком пьяна, либо взволнована, а скорее всего и то, и другое. Вспоминался только первый поцелуй, весьма приятный, нежные пальцы на груди, а потом неожиданная боль и смятение.

Я даже разозлилась на себя: проникнуть наконец в сокровенную тайну любви и не суметь ничего понять — как глупо и обидно!

Недовольство собой росло до тех пор, пока я не вспомнила, что целью моей было все-таки не романтическое приключение, а конкретный результат, а как раз его мне добиться удалось. Я могла бы в этом сомневаться, но мой кавалер в пылу эмоций со всем красноречием убедил меня в полной потере девственности. Теперь оставалось только ждать. Если я беременна, буду готовить к счастливому событию супруга, а если нет — разрабатывать стратегию дальнейших действий.

Вечер у Гринхаузов проходил, как обычно, за чайным столом, и ничем не отличался от всех предыдущих. Однако после того как торт был одобрен, Аннабелла пригласила меня подняться в свою комнату посмотреть вышивки.

Поскольку рукоделие никогда не являлось ее увлечением, я поняла, что она хочет со мной о чем-то поговорить. Едва мы уселись, она начала:

— У меня есть идея, и я хотела бы, чтобы мы осуществили ее вместе.

Такое начало не вызвало у меня радости — все ее идеи неизменно вели к возвеличиванию ее и принижению других, а быть кривым зеркалом, оттеняющим ее прелести, я не собиралась. Однако последующие ее слова столь же удивили, сколь и рассмешили меня.

— Каждое Рождество в театре проводятся костюмированные балы, где можно встретить кого угодно и пережить незабываемые приключения. Я хочу отправиться туда и приглашаю тебя составить мне компанию.

Мне стоило немалого труда сохранить серьезность и проявить заинтересованность:

— А чем интересен этот бал? Чем он отличается от других рождественских увеселений?

— Дорогая моя, неужели ты не понимаешь? Это общественный бал, там бывает публика из всех слоев общества. Может даже прийти принц или оперная звезда. Там не нужно снимать маску, все остаются инкогнито.

— Но ведь тогда на балу может появиться и вор, и бродяга? Ты не боишься попасть в плохую компанию?

— Ерунда! Неужели я не отличу принца от ремесленника, даже в маске? Зато какой шанс найти мужа! Тебе он, конечно, не требуется, но, может быть, ты захочешь приобрести поклонника или верного рыцаря?

— И каким образом ты собираешься его искать? Разве у тебя мало поклонников? — Я не могла удержаться, чтобы слегка не съязвить, но Аннабелла, как обычно, и не подумала, что кто-то смеет насмехаться над ней.

— О, конечно, нет. И потом, я вовсе не говорила, что собираюсь искать там мужа. Достаточно просто поразвлечься без присмотра старых грымз. Но если мне приглянется какой-нибудь неженатый герцог, можно будет попробовать соблазнить его. Тогда ему ничего не останется, кроме как жениться на мне.

Надо ли говорить, что я едва не рассмеялась — Аннабелла словно присутствовала на вчерашнем маскараде. Итак, оказывается, моя идея не нова. Тогда почему же пират так легко попался в сети? Или ему не приходило в голову, что на маскарады приходят не только неверные жены?

Вот будет забавно, если он окажется принцем и приглянется Аннабелле! Соблазнить его ей удастся без труда, и она ни за что не отвергнет предложение руки и сердца. Попасться во второй раз — он наверняка проклянет тот день, когда решил отправиться на маскарад. Что ж, если жизнь его ничему не научила — поделом! Из Аннабеллы получится чудная принцесса, а я смогу часто видеть возможного отца своего ребенка — какие сюрпризы может подбросить судьба, ну чем не история для романа!

Однако я помнила слова его и Кэтрин о том, что молодым девушкам не положено знать об этом развлечении, и спросила:

— А откуда тебе известно про эти балы?

— Мне рассказала Алиса Колтри, а ее просветила молодая жена ее брата, ты ведь помнишь Морти? Он недавно женился, а его жена уже норовит ускользнуть от него и завести любовника. Бедный дурачок! — Аннабелла презрительно усмехнулась.

— А ты не боишься попасть в какую-нибудь неприятную историю? Кто знает, что за люди ходят туда?

— Риск придает развлечению еще большую пикантность. И потом, если я задумаю кого-нибудь соблазнить, то не раньше, чем выясню, что он собой представляет.

— А если он сочтет тебя обычной кокеткой, желающей изменить мужу, и не захочет жениться? И ты останешься обесчещенной и покинутой. — Я не могла не сделать ей предупреждение, тем более что вовсе не собиралась отправляться на этот маскарад снова.

— Не беспокойся, я всегда продумываю свои поступки и сначала наведу справки. Алиса говорила, что на маскараде есть свои шпионы, которые узнают все о посетителях и продают эти сведения за деньги.