Я слегка встревожилась — а вдруг кто-нибудь соберет сведения и обо мне? Хотя это невозможно, я еще мало известна в свете, никому не называла своего имени, а маскарадный костюм покупала в шляпке с вуалью. А вот если бы я знала об этих осведомителях раньше, я бы могла выяснить у них о пирате — он явно не в первый раз посещает маскарад.

Аннабелла между тем поинтересовалась:

— Так ты пойдешь со мной? Розмари испугалась, глупышка. Да ей и нечего там делать, она не умеет веселиться.

— Нет, дорогая. Меня что-то не привлекают подобные развлечения. Лучше я отправлюсь на частный бал или устрою свой. И тебе не советую ввязываться в авантюру — всего предусмотреть невозможно, вдруг с тобой что-нибудь случится?

— Ты так же скучна, как моя сестра. Неужели тебе еще не надоел твой старый муж?

— Конечно, нет. Мой муж прекрасный человек.

— Вряд ли ты так считала, когда тебя выдавали за него замуж. — Разумеется, она была права, но я не собиралась посвящать ее в свою семейную жизнь.

— Я вышла замуж добровольно и уважаю такие понятия, как семья, долг, верность. Извини, Аннабелла, я не могу составить тебе компанию в этой эскападе, и, мне кажется, тебе не следует так рисковать. У тебя достаточно поклонников, да и рождественских увеселений вполне хватает и без общественного маскарада.

— Ты превратилась в скучную матрону! — Несмотря на свою смелость, она явно была недовольна тем, что ей придется отправиться в столь сомнительное место одной.

Но мне не представлялась привлекательной роль дуэньи, отгоняющей нежелательных поклонников и отходящей в уголок всякий раз, как рядом с красавицей появится достойный кавалер. Я решительно встала и направилась к двери:

— Надеюсь, ты потом расскажешь, как повеселилась.

— Обязательно, — холодно ответила Аннабелла. — И ты наверняка пожалеешь, что растрачиваешь свою молодость на старца. Хотя в Бате мы славно развлекались, и вы с Морландом частенько шушукались в уголочке, когда он не мог приблизиться ко мне. Может, ты только притворяешься тихоней и уже нашла себе воздыхателя?

— Не буду мешать твоей фантазии.

Я вышла из комнаты, чувствуя себя неуютно. Все-таки мои слова о верности и долге прозвучали как-то фальшиво. Но хотя бы намекнуть Аннабелле на мои проблемы — значит ославиться перед всем светом. Придется строить из себя ханжу, которая не прочь «пошушукаться», но не более того.

На следующий день меня посетила Кэтрин. Только увидев ее, я сразу поняла, что речь опять пойдет о маскараде, так она была возбуждена. Едва усевшись, баронесса затараторила:

— Ах, дорогая, ты не представляешь, как мы вчера повеселились! Моя сестра узнала, что на маскарад собираются офицеры из полка ее мужа, и мы тут же собрались следом. Ее бедный муж очень вовремя поехал по делам в поместье, и я отправила с ним и своего — поохотиться. И только они за дверь, мы сели в экипаж — и в театр. Ну и забавно там было, скажу я тебе! Все офицеры оделись привидениями и пытались пугать дам, но у них ничего не вышло. Зато мы узнали их всех и называли по имени, а они ломали головы и никак не могли догадаться, кто скрывается под нарядами лесных фей.

Эта болтовня меня уже совершенно не занимала, но приходилось терпеть. Скорей бы уж эти маскарады закончились. Слава богу, Кэтрин собиралась с визитом куда-то еще и не стала задерживаться.

Нежным дуновением морского ветерка был для меня визит Розмари. Ее чистую душу не волновали непристойные развлечения, и беседа с ней стала настоящим отдыхом. Если бы она еще была повеселее, желать лучшей подруги было бы невозможно. Однако и она поддалась напору волны общего увлечения.

— Ты уже, конечно, знаешь, о чем думают сейчас все легкомысленные дамы вроде моей сестры? — начала она.

— Наверное, об этом невозможном маскараде?

— Да, ты представляешь, Аннабелла все-таки пошла туда, как я ни умоляла ее образумиться.

— И как ей там понравилось?

— Она в полном восторге, они с Алисой изображали каких-то жриц и имели невообразимый успех.

— Ну что же, они довольны и не попали в неприятную историю. Чего еще желать.

— Но Эмма! Они собираются туда снова, а ведь там наверняка полно всякого сброда. А вдруг их похитят или что-нибудь еще хуже?

— Они получат то, на что сами напросились, не более. Я разделяю твое беспокойство, Розмари, но мы ничего не можем поделать. Осталось всего два вечера, и маскарады прекратятся на целый год. А за год многое изменится, Аннабелла выйдет замуж и выбросит из головы все интриги и приключения.

— Надеюсь. Как жаль, что она все же узнала об этих балах, как спокойно мы, оказывается, жили раньше! Аннабелла была несносна, а сейчас сделалась просто невыносима. Ей понравилось изображать из себя полураздетую языческую жрицу, и теперь она мечтает появиться в таком наряде на новогоднем балу.

— Не стоит огорчаться. Пусть делает что хочет. У вас есть маменька, которая способна вернуть Аннабеллу на путь хотя бы внешнего добронравия.

Сама я не особенно переживала за Аннабеллу, уверенная, что она выпутается из любой истории. Кроме того, я бы с удовольствием посмотрела на эту картину — Аннабелла на балу среди почтенных матрон в какой-нибудь шкуре и цветочных гирляндах. При ее внешности наряд дикарки ее бы только украсил, а публика была бы в шоке. После этого выхода ее или запрут в монастырь как истую дщерь нераскаявшейся еще Марии Магдалины, или у ее подъезда выстроится очередь женихов, желающих украсить этой богиней свой дом. В обоих случаях поглядеть на это довольно любопытно.

Однако либо Аннабелла передумала, либо ее матери удалось на нее воздействовать, но наряд мисс Гринхауз на традиционном новогоднем балу во дворце был хотя и достаточно открыт, все же оставлял место для воображения.

Через три дня после Нового года я убедилась, что не беременна. Это немного огорчило меня, но, в общем, я была готова к продолжению выполнения своего плана.

Январь выдался на удивление сырым и ветреным, вследствие чего множество дам, и я в их числе, подхватили простуду, уложившую меня в постель почти на три недели. Эта неприятность отодвинула исполнение моих замыслов на некоторое время: насморк и кашель не лучшие наперсники любовных приключений. Граф был встревожен, но не чрезмерно — моя молодость и крепкое здоровье не вселяли опасений, что простуда перерастет в чахотку или другую серьезную болезнь, и он старался всячески ускорить мое выздоровление, имея для этого все средства — дорогие фрукты из французских теплиц, интересные книги и лучший пасечный мед из Эммерли. В свое время простуда отступила. Настала пора покинуть Лондон и устремиться навстречу весне и всему тому, что принято ждать от нее.

Пасмурным утром в начале февраля мы снова прибыли в Бат.

Глава 15

Барон Морланд был уже здесь, а вот Гринхаузы задерживались из-за болезни Розмари. Отсутствие Аннабеллы позволяло мне часто общаться с бароном, что показалось весьма приятным. Мой муж активно занимался лечением, тем более что он не слишком хорошо перенес тяготы пути, а я проводила время за чтением и беседами с молодым бароном.

Он был остроумен, изящен и не преступал границы приличий. Однако иногда он лукаво посматривал на меня, а его речи своей двусмысленностью напоминали мне манеру общения таинственного пирата. Я даже какое-то время беспокоилась — а не он ли это был и не свидетельствуют ли его намеки о том, что я узнана. Но вскоре я убедила себя, что ошиблась. Пират казался выше ростом, его голос был более бархатным, и глаза в прорезях маски показались мне светлее, чем у Морланда. Однако барон вполне мог оказаться знаком с моим таинственным незнакомцем, поскольку они, скорее всего, принадлежали к одному кругу, оба были веселы и любили поразвлечься.

Однажды я осторожно навела разговор на маскарад, и барон тут же поддержал его, явно без всяких тайных мыслей:

— Вы тоже знаете об этой моде? Ну просто какое-то наваждение. Конечно, я бывал там. Эти праздники всегда собирают много народа, но прошлые годы нельзя сравнить с нынешним сезоном. Каким-то образом толпе молодых девиц удалось узнать о возможности пофлиртовать без ущерба для репутации, и они ливнем хлынули на маскарад. А вы бывали там, графиня?

— Нет, сэр. Меня не слишком привлекает перспектива отплясывать с простолюдинами рил или что-нибудь в этом роде. Кроме того, там наверняка благодатная почва для воров и мошенников.

— Понимаю, вас занимают светские развлечения. Но на частных балах можно встретить не меньше негодяев и подлецов, чем среди простого народа. Конечно, для молодой женщины это не самое лучшее место, но наши дамы воспитываются на романтической литературе, где герои в масках совершают исключительно подвиги, а уж если грабят, то только богатых мерзавцев, да и то в благотворительных целях. Поэтому пережить такое приключение они считают своим долгом, дабы не осрамиться перед героинями любимых романов, которые впутывают себя во всякие темные истории, а решать проблемы за них приходится ни в чем не повинным родственникам или женихам.

— У вас весьма оригинальный взгляд на дамскую литературу. Но в целом вы правы. Хотя романы и пытаются отражать отношения между людьми, все в них сглажено и упрощено. Злодея можно разглядеть с первых строк, а благородный храбрец обязательно списан с героев крестовых походов, так что героине весьма нетрудно сделать правильный выбор.

— Я рад, что у вас столь здравые взгляды, однако молодой даме весьма идет оттенок романтизма. Преувеличенное восхищение или испуг, трепещущие ресницы, ахи и вздохи по любому поводу — все это делает даму нежнее и беззащитнее и поднимает мужчину в собственных глазах.

Я улыбнулась:

— Аннабелла начисто лишена романтизма и не падает в обморок при виде мухи, однако это вовсе не отталкивает от нее поклонников. Все мужчины горят желанием защищать и опекать ее, хочет она того или нет.

Он тоже улыбнулся:

— Мисс Гринхауз — исключение, она слишком царственна и надменна, но каждый поклонник лелеет в душе мечту: а вдруг она все же соизволит упасть в обморок к нему в объятья? Хотя правды ради надо сказать, что она вряд ли соизволит осчастливить кого-нибудь из смертных, за исключением разве что какого-нибудь короля.

— Вы, я вижу, знаток дамских сердец и не ошибаетесь насчет Аннабеллы. Но это не мешает вам находиться рядом и раскрывать объятья при появлении какой-нибудь мухи или пчелы.

Тут он откровенно рассмеялся:

— Да, дорогая миссис Дэшвилл, вы абсолютно правы. Мужчины слабый народ, и их легко ослепить обманчивым, неверным сиянием. Сравнение с мотыльками, летящими на свет на свою погибель, истерто до дыр, но тем не менее уже не одну сотню лет отражает суть отношений между мужчиной и прекрасной дамой. Однако есть и другие красавицы, которые не ошеломляют надменным величием, но об их мягкий свет так же больно обжигаться, а неожиданность такого коварства еще усиливает боль. — Он посмотрел на меня так многозначительно, что сразу стало понятно, кого он подразумевает.

Я удивленно-кокетливо приподняла брови. Барон подошел ко мне и опустился на одно колено:

— Позвольте мне быть вашим рыцарем, прекрасная дама!

— До приезда мисс Гринхауз?

— Вам нравится дразнить меня. И почему женщин называют слабым полом? Если они хотят высмеять мужчин, то найдут у сильного пола гораздо больше слабостей, чем мужчины в аналогичной ситуации! — Его пылкость показалась мне наигранной, но каждый ищет свой способ избавиться от скуки. Он решил поухаживать за скучающей дамой — и я должна благодарить его за это.

— Хорошо, раз вы хотите быть моим рыцарем — я принимаю ваш обет, — торжественно произнесла я, но тут же добавила деловым тоном: — Сколько сарацинов вы клянетесь убить ради прославления имени своей дамы?

Бедный Морланд опешил и не сразу нашел, что ответить:

— Их непременно нужно убить? Не предполагал в столь прекрасном создании такой кровожадности.

— Вы плохо знакомы с рыцарскими обетами, друг мой. Как иначе вы можете послужить своей даме?

— Но где же я возьму вам сарацинов? Не нападать же на послов из колоний?

Я поморщилась:

— Я полагала вас более храбрым и отважным. Но главное — истинный рыцарь не будет вступать в пререкания с дамой. Вы могли бы найти способ доказать свое мужество по-другому. Например, дуэлями.

Наступила очередь барона морщиться:

— Вы хотите моей смерти, признайтесь сразу, о жестокосердная красавица!

При этом он продолжал стоять на коленях и взирал на меня снизу вверх, так что его огорченная физиономия выглядела весьма комично.

— Вы сами захотели быть рыцарем, а у рыцаря подчас бывает нелегкая судьба. А для вас, как я понимаю, «не важно быть, сумей прослыть… рыцарем без страха и упрека». Боюсь, вам придется поискать более сговорчивую даму.

Оба мы понимали, что подразумевалось за этими пристойными словами, и барон был явно разочарован. Он поднялся и молча пошел к выходу, однако на пороге не удержался от заключительной реплики:

— Ваша верность супружеским обетам делает вам честь, но я все же удивлен. Вы ведете себя как легкомысленная нимфа, но при первом покушении на вашу красоту являете миру строгость монахини. Что же, придется восхищаться вами на расстоянии. Всего вам доброго.

Едва за ним закрылась дверь, как я дала волю смеху, упорно рвавшемуся наружу вот уже пять минут. Почему же он так легко сдал свои позиции? Ведь мое поведение в последнюю неделю могло привести его в заблуждение относительно слабости моих бастионов. Неужели он и впрямь решил, что я потребую от него головы сарацинов на золотом блюде?

Скорее всего, барон принял мою шутку за аллегорию и подумал, будто я требую от него чего-то недостижимого или ставлю какие-то неприемлемые условия. Надо было удержать его и спросить, куда делось его чувство юмора.

Я и сама не понимала, почему отказалась быть подругой симпатичного молодого человека, который к тому же мне нравился. Мы проводили вместе довольно много времени, и я вела себя так, словно увлечена им. И вдруг в решающий момент изобразила из себя недотрогу — тут каждый обидится и разозлится на женскую непоследовательность.

Конечно, я могла вернуть его, приписав свое поведение капризу или стеснительности, но мне почему-то не хотелось этого делать. То ли меня неосознанно пугало развитие отношений с мужчиной, то ли я боялась, что с прибытием Аннабеллы мой рыцарь удалится, да еще и, не приведи господь, проболтается — не знаю, но возвращать его мне не хотелось.

Однако другой кандидатуры на предлагаемую роль у меня все равно не было, и я решила подождать появления Аннабеллы и посмотреть, как будет вести себя Генри в ее присутствии.

Глава 16

Гринхаузы приехали через три дня, и все это время я видела Морланда издалека, удостаиваясь только равнодушного полупоклона.

Аннабелла была в мрачном настроении — желанный герцог упорхнул в свадебное путешествие с блеклой, но богатенькой кузиной. Мисс Гринхауз стала еще более надменной с поклонниками и нетерпимой к женщинам. Ее колкости отвратили от нее не только знакомых дам, но даже часть кавалеров, отправившихся искать утешения у более покладистых, пусть и менее красивых, девушек. Доставалось от нее и Розмари, и мне, но я однажды ответила Аннабелле довольно резко, после чего она отстала от меня, предпочитая вовсе не говорить со мной.

Мы с Розмари прекрасно проводили время и без нее, прогуливаясь в окрестностях Бата, пили лечебную воду (так, на всякий случай), а на балах организовали кружок единомышленниц. Мы с несколькими девицами собирались вместе и пели, играли на инструментах, кто на чем мог, и поддразнивали окружающих. Такая тактика не могла не привлечь внимание, и вскоре вокруг нас образовался круг кавалеров, которым не нашлось или наскучило место рядом с Аннабеллой. А та слишком поздно поняла наш замысел и была в бешенстве, но сделать уже ничего не могла. Ее авторитет королевы дал трещинку, зато несколько достойных юных дев обрели кандидатов в женихи. Мне, как замужней даме, не слишком было удобно веселиться в толпе девиц, но я старалась не обращать внимания на недовольство столпов общества и по мере сил помогать милым скромным девушкам устраивать свое счастье.

Это было для меня утешением: помогать молодым девицам избежать брака без любви. Если бы в свое время кто-нибудь позаботился обо мне, вероятно, моя судьба сложилась бы по-другому.


Вот и прошла зима… Весеннее солнце стало подкрашивать робким загаром нежные щечки девушек, и улицы наполнились разноцветными кружевными зонтиками. Толпы молодежи повалили на пикники в окрестности Бата, бегать по юной травке и рвать первые букеты.

В такое время настроение у всех было приподнято-взволнованным, не спалось даже мне.

Вот и сегодня я проснулась в пятом часу утра с головной болью, задыхаясь среди своих пуховиков. Я не любила, когда утреннее солнце бесцеремонно тревожит мой покой, поэтому шторы в спальне были темными и плотными, а если на окне имелись ставни, я следила за тем, чтобы их держали закрытыми.

Однако в это утро я вскочила с постели так резво, что у меня застучало в висках, и распахнула шторы. На улице было еще сумеречно и пасмурно, прохладный ветер растрепал мне волосы, и у меня неожиданно мелькнула мысль — а не пойти ли прогуляться к морю, пока на набережной пустынно и тихо?

Морской воздух целителен при мигрени — я часто слышала об этом от миссис Гринхауз. Может, у меня, как у почтенной дамы, тоже завелась мигрень? Я тихонько рассмеялась и принялась натягивать платье. Конечно, Джейн еще спала, и я прекрасно справилась сама, правда, прическа мне не вполне удалась — вот что значит быстро привыкнуть к тому, что тебя обслуживают, но я не предполагала встретить кого-нибудь из знакомых.

Через полчаса я уже медленно брела по берегу Бристольского залива, придерживая развевающееся платье. Утро выдалось хмурым и вряд ли подходило для пикников и прогулок, но мне было все равно. Я радовалась, что не надела шляпку, ее бы наверняка унесло в море, а так ветер играл моими волосами, и я ощущала себя чуть ли не Афродитой, вышедшей из волн. Я с детства привыкла развлекать себя, придумывая всякие истории, а мое замужество и последующие события только усилили эту слабость. И сейчас я на свободе предавалась разным фантазиям на морскую тему, пока не начала мерзнуть. Однако головная боль действительно утихла, и я направилась домой, намереваясь выпить чая и еще поваляться в постели или на диване.

Супруг уже поднялся и похвалил меня за утренний моцион, ибо был сторонником ранних подъемов и добродушно посмеивался над моим пристрастием к долгому пребыванию в постели. Он посокрушался, что недостаточно здоров, чтобы составить мне компанию, и справедливо заметил, что бывает полезно подняться пораньше, чтобы найти полчасика для одиночества и спокойных размышлений. Я вполне согласилась с ним, но добавила, что спать все же надо столько, сколько спится, и мы дружно отправились завтракать. Граф был рад поболтать со мной утром, ибо я почти никогда не составляла ему компанию, и время до его лечебных процедур мы провели весьма приятно.

Назавтра с раннего утра шел дождь, и под его равномерный шелест я приятно проспала до девяти часов, однако в последующие дни я стала вдруг исправно просыпаться для утренней прогулки. Погода стояла теплая, но пасмурная, море оставалось по-зимнему серым, однако подышать свежим воздухом на заре весьма приятно. Никто не нарушал моего одиночества. Джейн считала такие прогулки не вполне приличными и предлагала сопровождать меня, однако я отказалась, предпочитая грезить на берегу в одиночестве.