Пэт смешалась и смолкла. Обе тетки внимательно смотрели на нее, ожидая продолжения. Казалось, в глазах их было написано: и где же он? Откашлявшись, Пэт прошептала:

— И этот молодой джентльмен… ухаживавший за Лиззи… Она слишком доверчивая… Лиззи показала ему нож. И теперь… они… они исчезли, — едва слышно закончила девушка.

— Погоди, погоди, кто исчез? — нахмурилась Ребекка. — Насколько мне известно, Лиззи пятый день не выходит из своей комнаты! Или ты хочешь сказать, что на самом деле ее там нет?

Она вскочила и грозно нависла над съежившейся Патрицией.

— Что вы, тетушка, конечно, Лиззи там, куда ей деваться, — отозвалась та. — Каргас пропал. И мистер Лоуэлл тоже… Лиз говорит — нож украли, а он отправился на поиски и обязательно вернет драгоценность… Но я опасаюсь, что на самом деле…

— Вор — это и есть мистер Лоуэлл? — закончила Элис и поморщилась.

— Ох уж наша фамильная женская невезучесть… — сердито пробурчала Ребекка, и они с сестрой переглянулись, очевидно, вспомнив о чем-то своем.

Как ни была встревожена Пэт, от нее не укрылся этот короткий обмен взглядами, и девушка поспешила несколько уменьшить накал страстей в комнате:

— А почему фамильная?

* * *

— Это случилось, когда нам обеим стукнуло восемнадцать, — задумчиво начала Элис. — Все детство, лет до двенадцати, матушка старательно одевала и причесывала нас с Ребеккой одинаково — и наслаждалась тем, как путают нас другие, она единственная умела нас различать. А потом нам надоело — мы взбунтовались и внешне стали подчеркнуто разными. И пользовались своим сходством лишь в исключительных случаях. Так вот, в наш восемнадцатый день рождения отец устроил пышный прием, на который собралась половина графства. Среди прочих там были и офицеры недавно расквартированного в городе артиллерийского полка, которые немедленно наперебой принялись ухаживать за нами.

— Среди них оказался дивной красоты юноша… лейтенант, высокий широкоплечий брюнет с нежнейшим взглядом… — подхватила Ребекка. Бледные щеки ее раскраснелись. — Он сразу начал проявлять ко мне внимание, целый вечер ухаживал только за мной, и спустя несколько дней все в городке были уверены, что он вот-вот сделает мне предложение…

— Так бы и произошло, не сомневаюсь ни минуты. К тому же сама Ребекка успела также влюбиться в него — и я испугалась… — уже менее вдохновенно продолжила рассказ Элис. — Я представляла, что она скоро выйдет замуж — и нам придется навсегда расстаться друг с другом… Сама мысль об этом была настолько пугающей, что, когда я поделилась ею с сестрой, она даже не поняла сначала…

— Я думала, что если Джон женится на мне и увезет отсюда, Элис поедет с нами. Я тоже не представляла себе жизни отдельно от своей близняшки, — согласилась та. — При следующей же встрече с ним я заговорила об Элис — и выяснилось, что он и слышать не хочет про вторую сестру Эндрюс. Я была разочарована и решила доказать ему… не знаю что доказать… но…

— Мы решили воспользоваться нашим фантастическим сходством и подшутить над ним… Он пришел в наш дом к вечернему чаю и ждал Ребекку в гостиной. Я надела любимое сестрино платье, причесалась, как она, и, выйдя к нему, заговорила, используя ее любимые словечки и выражения.

— И он не догадался? — ахнула Пэт.

— Ему даже в голову не пришло, что это была не я, — с горечью отозвалась Ребекка. — Мы продолжали эксперимент в течение еще нескольких вечеров — и он так и не сумел распознать, когда и с кем разговаривает и кому из двоих сестер целует руку.

— В результате признания в любви и предложение замужества довелось выслушать мне, что окончательно разбило сердце Ребекке.

— Элис прибежала за мной наверх в смятении и рассказала о произошедшем. Вниз мы пришли вместе. Одинаково одетые и причесанные. И я ровным тоном спросила его — так на ком из нас он собирается жениться?

Повисла пауза. Пэт не выдержала:

— И что произошло? Как он отреагировал?

— Позорно сбежал, — вздохнула Элис. — С тех пор разочарованная Ребекка не посмотрела больше с интересом ни на одного мужчину. Как и я… Наверняка среди них встречались хорошие и благородные люди, настоящие джентльмены, но…

— Мы так и не сумели поверить в то, что кто-то из них сможет любить нас больше, чем мы любим друг друга, — тихо закончила Ребекка.

— Да-а, теперь я понимаю, в кого Лиззи такая доверчивая и наивная, — прошептала себе под нос Пэт, стараясь, чтобы ее не услышали.

Ребекка, чуткое ухо которой уловило слова племянницы, ворчливо отозвалась:

— Однако старинные истории семьи — не повод для того, чтобы вести себя подобным же образом. Патриция, и что же, вы так и оставили ситуацию как есть? Лиззи теперь лежит больная и несчастная наверху и чахнет от мысли о том, что, возможно, галантный кавалер и джентльмен оказался вором и негодяем, обманувшим доверившуюся ему леди?

— Нет, что вы, конечно, не оставили. То есть она, конечно, чахнет, но на поиски отправился мистер Вуд — тот самый офицер, что сопровождал нас из Индии домой.

— Помню-помню, — закивала Элис. — Он произвел весьма благоприятное впечатление. И что бы Лиззи было не влюбиться в него…

Ребекка и Пэт улыбнулись, представив себе такое.

— Роберт Вуд — благородный и красивый, но для мечтательницы Лиз он слишком практичен, мне кажется, — вслух подумала Патриция. — Вероятно, я сама могла бы в него влюбиться… не держись он с нами подчеркнуто по-отцовски.

— Я очень надеюсь, что мистер Вуд сумеет что-нибудь разузнать о пропавшем юноше и вашем… как его?.. каргасе, — произнесла Элис. — В любом случае жизнь на этом не заканчивается, так что иди к сестре и скажи ей, что хватит наконец прятаться и страдать, пусть спускается утром к общему столу. Обещаю — ни я, ни Ребекка не будем ругать ее, пусть она и заслуживает того.

Горячо поблагодарив тетушек, Пэт заторопилась наверх. О самом страшном секрете Лиззи она, конечно, решила умолчать, точно зная, что тут даже проявившие понимание и чуткость опекунши не выдержат. «Ох, скорее бы от Роберта пришли хоть какие-то вести. Господи, помоги ему!» — взмолилась Пэт.

* * *

Зеркало гостиничного номера отражало загоревшее лицо темноволосой молодой женщины, довольной собой и своей жизнью. Словно и не было очередных поспешных сборов, нового переезда и авантюры с заселением в переполненную гостиницу. Неужели это она, Кэролайн Джайлз, снимает дешевую комнату у подозрительного красноносого типа с пиратскими бачками, нимало не смущается, услышав полунеприличные намеки о цели ее путешествия, и обходится ледяной водой для умывания и пригоревшей кашей на завтрак?

Кэрри повернулась на каблуках, взметнув подол платья, и сама невольно залюбовалась своей осанкой и лучистым взглядом. Похоже, все-таки она. Девушка, которая отличается от светской леди, проживающей на Портлэнд-плейс, но сохраняет ее походку и черты лица.

Кэрри не давала сама себя обмануть: причиной перемен являлся Роберт. Если бы не он — не было бы этих метаний по стране и тех незамысловатых приключений, что выпали на их долю. Лишь в его присутствии сердце Кэрри билось как у юной девочки, а разум принимал решения, достойные здравомыслящего взрослого человека.

И это только ради него она ущипнула себя за щеки, вызывая легкий румянец, и с трудом натянула новые черные перчатки, так изящно облегающие длинные тонкие пальцы.

— Ему нравится смотреть на меня, общаться со мной и просто быть рядом, — прошептала Кэрри отражению. — Но я не представляю, что с нами обоими произойдет, когда мы вернемся в заполненные расписным фарфором особняки, и кто первым испытает тоску и разочарование… Три вечера с рукоделием — и он сбежит. Еще пара приемов с колким и едким уничижением Тома и Гарри — и я, смущаясь от неловкости за них, и не смогу испытывать ту радость, что дает мне общество Роберта. Я хочу видеть его таким, как сейчас: обаятельным, заботливым и догадливым…

— Тук-тук-тук! Ты там уснула, что ли, перед зеркалом? — поинтересовался брат из-за двери, и она поспешила заверить своих спутников, что уже готова к выходу…

* * *

Мистер Кайл Кавендиш, по сведениям, полученным от поверенного Вудов, проживал на самой северной улице Солсбери, в белоснежном особнячке на холме, с которого открывался чудесный вид на поле и «внешнюю» часть ярмарки.

Обилие людей, среди которых приходилось толкаться, чтобы добраться до нужного места, удивляло даже привычных к столичной жизни Кэрри и Артура. Лишь Роберт, еще в Индии наловчившийся выпутываться из подобных положений, умело работал локтями, расчищая дорогу себе и своим спутникам.

Ежегодная осенняя ярмарка проходила и в самом городе, и на бескрайнем поле рядом с ним, и на подъездных дорогах, и чуть ли не на порогах домов местных жителей.

Кэрри сказала, что здесь царит всеобщее безумие, а Роберт с Артуром одновременно признались, что подобный азарт можно наблюдать только у Лоры Вуд и тетушки Жанет, если они собираются к шляпнику.

— Похоже, люди торгуются ради самого процесса, — добавил мистер Джайлз и, зазевавшись, получил по лбу связкой крендельков, висевших на специальной распорке за плечами широкобедрой миссис в коричневом платье. — Ой! Никто ничего не покупает…

— Прошу прощения! — Роберт очарователь но улыбнулся и, бережно приобняв за талию торопившуюся по своим делам женщину, отодвинул ее в сторону, тем самым освобождая для Кэрри проход.

Миссис хотела отвесить наглецу пощечину, но вдруг остановила поднятую руку.

— Ох, я вас не задела? Нет, это вы должны меня извинить, в такой толпе не сразу и разглядишь настоящего джентльмена. Желаете сдобы?

Роберт уже проскочил дальше, но она продолжала улыбаться, махать вслед и что-то предлагать.

Сердце Кэрри на миг сжалось в комочек и перестало биться: Роберт был убийственно, непростительно неотразим, и каждая его мимолетная победа, пусть даже и над такой невзрачной простушкой, тревожила мисс Джайлз. «Отвлечь от всего, заставить думать обо мне — я сама точно так же могу поступить с Диком, или Гарри, или с любым другим молодым человеком моего круга, но это так несерьезно… А что же Роберт? Нахожусь ли я сама в таком же ряду безразличных для него девушек?» — думала она, принимая его руку, чтобы облегчить себе подъем в гору.

— У вас такой испуганный вид, мисс Джайлз, будто вы до сих пор не знали о существовании рынков, — заговорщически прошептал Роберт ей на ухо в тот момент, когда Кэрри пришлось прижаться к нему, пропуская груженную овощами повозку.

Правила приличия требовали немедленно отстраниться, но девушка сделала вид, что не помнит о них, да и, судя по грохоту, следом спускалась еще одна телега, наверняка расшатанная и грозящая вот-вот развалиться.

— О подобных чудовищах не знала, признаюсь честно, — тихо ответила она, вынуждая Роберта наклонить голову совсем близко к ее губам.

Разобрав слова спутницы, мистер Вуд успокаивающе улыбнулся и то ли невзначай, то ли намеренно обхватил Кэрри обеими руками.

— Не бойтесь, моя маленькая испуганная принцесса, уж от таких драконов я смогу вас защитить.

Кэрри заставила себя хладнокровно хмыкнуть, но больше всего ей хотелось обвить его шею руками и попросить отгонять от нее драконов вечно.

— Здесь уже попроще идти, — услышали они голос Артура и незаметно отодвинулись друг от друга. — Еще один поворот, а там просто одиночные дома. Уф, как же трудно подниматься…

Роберт прищурился и указал на дальнюю часть поля:

— Мы с вами прошлись только по городской части ярмарки. А что бы вы сказали, если б очутились вон там, где смешались и капуста, и ульи, и лошади?

— А что еще может быть такое цветное? — Кэрри присоединилась к нему, устроившись рядом, совсем под боком, и ей показалось, что сейчас Роберт снова обнимет ее…

— Балаганы, цирк, танцы, угощение, отсюда не разглядеть, но что-то для веселья обязательно должно быть. Ведь многие продавцы жаждут немедленно спустить выручку, а покупатели, отложив нужную сумму на необходимое, хотят потратить оставшееся на развлечения.

Во время всего этого длинного объяснения Роберт не то что не сделал попытки приблизиться к Кэрри, он даже не посмотрел на нее. Затем потер висок и пробормотал:

— Знакомые фургоны вон там, с краю… Цыганские верно?

— Не знаю, я их не видела, — с разочарованием пожала плечами Кэрри.

— Вы идете там? — послышался нетерпеливый окрик Артура. — Надо же, мне подъем дался легче, чем вам.

— Далеко еще? — поинтересовался Роберт и нахмурился. — Может быть, нам не стоит всем вламываться?

— Похоже, почти пришли, кроме того светлого домика с жимолостью, здесь ничего не наблюдается, — ответил Артур, стараясь делать это непринужденно и не пыхтеть. — И ты, пожалуй, прав. Давайте я схожу один?

— Лучше я. Эти типы могут быть опасны, — сказал Роберт.

Кэрри решила вмешаться.

— Не глупите, — произнесла она. — Ясный день, кругом полно народа. Мы стоим не перед заброшенным замком, а перед уютным и ухоженным домиком, рядом с которым даже зелень улыбается.

Роберт скрестил руки на груди и скептически оглядел особняк.

— Как же меня всегда удивляют выводы, сделанные девушками. Почему «улыбается»? Потому что ветки под окнами на этой стороне провисли?

— Да, — подтвердила Кэрри. — Два окна-глаза, а под ними смеющийся рот. Разве не похоже?

— Конечно, похоже. Но раз ветви отвалились и полощутся внизу — это свидетельствует как раз не об ухоженности дома, а о разгильдяйстве хозяев…

— Или временном их отсутствии! — назидательно добавил Артур.

— Или о том, что хозяин занят темными делишками старого друга, — продолжил Роберт.

— Для того чтобы во всем этом разобраться, надо зайти туда, — остановила их Кэролайн. — А то сейчас насочиняете… Стучите.

Роберт фамильярно щелкнул бронзового льва по носу и ухватился за кольцо.

— Что-то мне неуютно, — вдруг сказал он. — Кэрри… Наверное, вам стоит подождать нас снаружи.

— Ни за что, — отрезала девушка. — Если страшно — могу пойти первой сама.

— Нет-нет! — Артур протиснулся между ней и Робертом и отважным кивком призвал приятеля: — Стучи.

Ответили им незамедлительно, сразу же по еле первого «тук», будто бы с той стороны за две рью кто-то давно уже стоял и ждал конца их препирательств.

— Что вы хотите?

— Нам бы поговорить с Кайлом Кавендишем насчет одного человека.

— Кайл Кавендиш — это я, но я редко бываю здесь, вы застали меня случайно, потому никакого смысла в разговоре не вижу: никого тут не знаю, ни с кем не общаюсь, на ярмарке ничего не приобретаю.

— Судя по голосу, хозяин — человек молодой и неглупый, с какой стати он прячется? — прошептала Кэрри в ухо Артуру, но ее услышал и Роберт, и тот, кто находился внутри.

— Мне постоянно пытаются что-то продать, и раз уж вы пришли втроем, шансов отказаться от вашего товара с волшебными свойствами у меня никаких.

— Меня зовут Роберт Вуд, я и мои друзья живем в Лондоне, и у нас нет необходимости что-либо вам продавать. Только ответьте, не видели ли вы недавно одного человека, и мы уйдем.

— Как, вы сказали, зовут ваших друзей?

Роберт переглянулся с Кэрри и Артуром. Последний развел руками:

— Нам-то скрывать нечего.

— Артур и Кэролайн Джайлз, — четко произнес Роберт и еле увернулся от резко распахнувшейся двери.

На пороге стоял невысокий темноволосый человек в очках. Правой рукой он держался за дверную ручку, а левой сжимал кочергу, при этом под мышкой виднелась распахнутая книга.

— Джайзлов я знаю, хорошая семья. А Вуды — тоже хорошая, все люди достойные, кроме отчаянного гуляки, мота и бабника — Роберта.

Кэролайн захотелось прошипеть что-нибудь сердитое и впиться ногтями в гадкое бледное лицо, но Роберт воспринял эти слова как комплимент:

— Теперь вы поверите, что, обладая столь редкими недостатками, я никак не могу заниматься продажей всякой мелочи. Не мое это. Мы войдем?

Кайл Кавендиш посторонился, пятясь к расположенному в глубине комнаты столику, выронил книгу, приставил к камину кочергу, выпрямился и поправил очки.

— Никто из Лондона, кроме вас, тут мне на глаза не попадался. Достаточное количество жителей этого славного города я, конечно, видел, и многих из них не раз, но не здесь, а в самом Лондоне.

Роберт приветливо улыбнулся:

— Да, понимаю, вне ярмарки в такой дыре особо делать нечего, потому основное время вы проводите в столице.

— Именно. Жилище это досталось мне по наследству, но я предпочитаю находиться здесь несколько недель в году, улаживая финансовые формальности, а затем возвращаюсь в лондонскую квартиру.

Кэролайн приблизилась к окну и отодвинула занавеску, разглядывая вид на поле.

— И при всей вашей нелюбви к торговцам обычно с ярмаркой не пересекаетесь? Но в этот раз задержались? Почему? — спросила она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали миролюбиво, но, судя по гримасе Роберта, скрыть свою неприязнь и подозрительность ей не удалось.

Кайл Кавендиш скрестил руки на груди и окинул девушку взглядом, который при других обстоятельствах Кэрри могла бы счесть нахальным. Но как раз в этот момент хозяин неожиданно расслабился и улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, стирая с него и растерянность, и недоумение, и испуганную воинственность.

— Потому что я собираюсь жениться.

Кэрри вздрогнула. Роберт оживился.

— Прячетесь от невесты и придумываете предлог увильнуть от этого события?

— Боюсь, что уже поздно, все ходы заботливо и нежно отрезаны.

Чувствуя легкую дурноту и опускаясь без приглашения на стул, Кэрри поразилась, как легко иногда мужчины могут шутить о подобных вещах. Только что один готовился проломить второму голову кочергой — и вот, пожалуйста, уже изливает душу.

— Но все-таки разъясните нам, при чем тут ярмарка? — напомнил Артур.

Кайл посмотрел куда-то в сторону и тихо сказал:

— Говорю же: женюсь. А на это нужны деньги, получить которые я могу в определенные даты, связанные со вступлением в наследство. Они иногда совпадают со временем проведения ярмарок. В такие годы я стараюсь обойтись парой подписей, но сейчас надо было получить круглую сумму, а это быстро не делается.

— Как зовут вашу невесту?

— О помолвке еще не объявлено. Я не мог сделать ей официальное предложение без денег.

— Достаточно письма из банка…

— Где банк — а где портной и наем карет… — вздохнул Кайл.

— И вы храните дома такую огромную сумму? — поинтересовался Роберт, подходя к столику и элегантно принюхиваясь к цветам в вазе. — Вы живете один?

— Я так и думал — меня пришли грабить. — Кайл потер руки и протянул их Роберту. — Вяжите и забирайте.

— Простите, — опешил Роберт и отступил к входной двери. — Мы, видимо, ошиблись, вы не имеете никакого отношения к нашему делу.

— Вы о ком-то хотели меня спросить, — напомнил Кайл.

— Старые друзья семьи, товарищи по детским играм, знакомые по колледжу, проживающие в Лондоне? Никого в последние дни здесь не встречали?

— Нет, я прорываюсь в банк и к нотариусу, а затем окольными путями возвращаюсь.

Кэрри резко поднялась со стула и вплотную подошла к нему, стараясь смотреть в глаза:

— И заходите в дом через окно, попутно срывая цветы с клумбы, чтобы поставить их в вазу? Я успела заметить на подоконнике следы и комья земли.

Кайл смутился:

— Нет, вхожу я через дверь, но за цветами пару раз лазил так… Чтобы лишний раз ни с кем из фермеров не встречаться. Чудовищно настырные люди.