Но у нее самой это получалось легко. Порядок действий и необходимые знания были у нее и крови. Тетушка Жанет давно уже отдала подобные мероприятия в красивые ручки Кэрри — девушка не испытывала ни малейших затруднений при составлении развлекательной программы или принятии быстрых решений.

И кроме всего прочего, мисс Джайлз и в самом деле любила гостей, музыку и танцы. Врожденный такт позволял ей улаживать любые недоразумения с первыми, ну а что до остального — это был чудесный способ отвлечься от неприятных мыслей.

Танцуя, Кэрри забывала обо всем и часто во время исполнения сложного пируэта могла бы сказать, что ощущает себя счастливой.

— Какие унылые лица, — услышала она голос Тома Эткинса. — Не зря я всегда говорил вам, мисс Джайлз, что бестолковая трата времени не приносит счастья.

Кэрри кивнула, глядя на группу гостей, собравшихся вокруг блистательной пары — Арнольда и Бланш Берне. Занимательная беседа то и дело прерывалась звонким смехом какой-либо из дам.

Том недовольно поморщился:

— Пустопорожняя болтовня и бессмысленный гогот.

Кэрри кивнула еще раз. Если не обращать внимания на занудство Тома, можно счесть его довольно милым. Что до ошибочных суждений — Кэрри продолжала искренне надеяться, что с годами этот наивный юноша научится понимать истинный смысл происходящего. Прав да, сама она в его возрасте разбиралась в людях и их поступках гораздо лучше, но для симпатичного ей человека оправдания находились сами: молод, азартен, прямодушен, увлечен узкими вопросами науки и так далее.

Внезапно лицо Тома приобрело еще более холодный вид, нижняя губа чуть оттопырилась, а зрачки сузились, как будто ему положили на лабораторный стол новую лягушку, и Кэрри обернулась, приподнимая бокал, чтобы поприветствовать толстячка сэра Фленегана.

— Ох, не советую увлекаться этим напитком, милочка, — буркнул тот, пытаясь растянуть узел шелкового платка на шее. Пальцы скользили по нежно-кремовой ткани, коварно впивающейся поперек горла. Ричард еще не хрипел, но уже покашливал. — Я и то весь опух от него, а для дамы подавно вредны подобные вещи. Завтра у тебя непременно будут мешки под глазами.

Кэрри, которая тянула свой первый бокал «торой час, кивнула снова. За потешной внешностью и неуклюжим поведением скрывался острый ум делового человека. Джайлзам было известно, из какой ямы сэр Фленеган поднял свое состояние, еще несколько лет назад подкрепленное одним лишь голым титулом. Унаследовав от родителей и старшего брата неподъемные долги и заложенное поместье, просидев зиму на сушеных бобах и подвергшись ограблению, и результате которого потерял остатки и без того скудной наличности, он ухитрился в одночасье перевернуть ситуацию в свою пользу. Кредиторы прониклись к нему жалостью и предоставили отсрочки, недоброжелатели расслабились, убаюканные безобидным видом, а друзья и знакомые охотно протянули руку помощи, лишь бы не прослыть черствыми негодяями.

И надо отдать должное Ричарду — он никого не обманул. Рисковые, но оказавшиеся удачны ми вложения, немного беготни и уверток — и вот, пожалуйста, Фленеган твердо стоит на ногах.

Кэрри, поначалу относившаяся к толстяку с некоторой брезгливостью, после всего этого не могла не проникнуться к нему невольным уважением. И даже не в приличном доходе, получаемом сэром Ричардом нынче, было дело, не во влиянии, которое он оказывал на подхалимов и прилипал, а в той надежности, которой теперь веяло от кругленькой неловкой фигурки.

— Ох, спасибо, что сказали, сэр Ричард, я, пожалуй, больше не буду, — согласилась Кэрри и отправилась к миниатюрному столику в углу, чтобы поставить полупустой бокал.

Ей нестерпимо хотелось хоть на минутку от дохнуть от этих обычно приятных и в целом хороших людей, сегодня казавшихся совершение непереносимыми.

Роберт так и не появился, и Кэрри никак не могла убедить себя, что ей все равно. Именно дразнящего юмора Вуда так не хватало ей сего дня. А еще — откровенно восхищенных взглядов. И Том, и Ричард редко осмеливались смотреть ей прямо в глаза, да и от остальных гостей можно было ожидать разве что дежурного комплимента.

Не хватало и двусмысленных намеков, внешне очень даже благопристойных, но скрывающих такой подтекст, что озвучивший их нахал должен был бы немедленно удалиться, пылая от гневной пощечины. Ловкость же Роберта не позволяла с наскоку догадаться, чего это он так веселится, и Кэрри просто восхищалась его способностями…

Но что, что могло помешать ему приехать? Он с удовольствием принял приглашение, несколько раз задавал уточняющие вопросы, люди, которые не собираются ничего предпринимать, тик себя не ведут.

Что же случилось?

Дело явно не в ней — как и любая красивая девушка, Кэрри прекрасно различала, хорошо ли мужчине в ее обществе, или он в равной степени удовольствуется подобным же, но другим.

Неужели он тоже… И история повторяется?

Кэрри отгоняла нехорошую мысль, но совсем избавиться от нее не могла. Ее охватывала тревога. Нервная дрожь кралась по позвоночнику.

— Разрешите вас пригласить? — ласково спросили у нее, и Кэрри с благодарностью протянула руку Гарри.

В черном костюме, аккуратно подстриженный, тонко благоухающий Гарри Эдварде увлек се па середину зала, и Кэрри забыла обо всем на свете, включая тревогу за Роберта. Танец — это жизнь, где тепло, светло и спокойно.

— Вы прекрасны сегодня, — прошептал Гарри, и Кэрри пришлось чуть-чуть, совсем незначительно, отстраниться, чтобы его жаркое дыхание не коснулось щеки и тело не оказалось бы как будто невзначай прижатым к груди партнера.

Дело было не в пустых правилах приличия Гарри, несмотря на пылавший в нем огонь, оставался предельно вежлив и корректен, но даже на миг Кэрри не хотелось бы разделить с этим человеком наслаждение теплом и светом.

Музыка смолкла, и кавалер учтиво поклонился девушке. Гарри был тактичен и обходителен, Кэрри иногда казалось, что они очень похожи, настолько точно молодой человек воспроизводил ее собственные слова, озвучивал ее мысли и копировал жесты. Если бы мисс Джайлз любила женские романы, то непременно обнаружила бы в этом знаки судьбы, указывающие на то, чтомистер Эдвардс и есть ее «вторая половинка». Но Кэрри была равнодушна к подобным книгам, а вот свежую прессу читала регулярно и потому за статьями новомодных специалистов по человеческой психике следила. Работы ученых, консультирующих Скотланд-Ярд, повествовали о любопытнейших вещах. О поведении жертвы и агрессора, о разных взглядах мужчин и женщин на одни и те же события, о натасканных и естественных манипуляторах… К последним Кэролайн Джайлз и относила мысленно Гарри со всеми его привычками садиться в ту же позу или строить фразы по тому же типу, что и она.

— Подарите мне еще один танец? — вкрадчиво спросил Гарри, перехватывая ее взгляд.

Кэрри не знала, что ему ответить: возвращаться к Тому и Дику — скучно, продолжать танец — уже немного неловко. Гарри наверняка обиделся на ее холодность, а Кэролайн не собиралась и в последующих танцах «растворяться в партнере», кем бы он ни был.

От сомнений ее избавила Жанет, привлекающая к себе внимание несколько странным поведением: стоя у двери, она улыбалась, размахивали руками и притоптывала, периодически указывая пальцем в окно.

«Кто-то приехал», — догадалась Кэрри, ускользая от Гарри.

— Скорей, — зашептала Жанет, — там… Он. Верхом.

Нехорошее предчувствие охватило Кэрри, воспоминания нахлынули на нее, смывая, сбивая на своем пути жалкие столбики спокойствия. Гости, бал, оркестр — все в один миг улетело, разметалось, растворилось, оставляя Кэрри одну, маленькую и жалкую, на ступеньках крыльца.

Всадник, увидев протягивавшую вперед руки девушку, немедленно спешился и кинулся к ней, стремясь заключить в объятья, утешить, успокоить. Вуд не понимал причин подобного состояния мисс Джайлз, но на раздумья времени не было, что бы ни происходило с Кэрри, сейчас она нуждалась в поддержке и помощи.

— Это вы, Роберт? С вами все в порядке? — спросила мисс Джайлз, резко опуская руки.

— Да, конечно, что со мной может случиться? — усмехнулся Роберт, касаясь ее плеч, и собрался прижать девушку к себе, но невольно остановился, чувствуя, как запал долгой скачки и непреодолимое желание скорее обнять Кэрри растворяются, уступая место разуму.

Девушка казалась уже гораздо спокойнее, и ему пришлось отпустить ее, кляня себя за несдержанность.

«Почудилось. Просто почудилось. Это все ветер и игра теней от садовых деревьев».

— Но вы опоздали, — в голосе Кэрри не было упрека, но звучал он странно.

— А вы волновались? — съехидничал Роберт, отступая.

— А вы бы этого хотели?

Кэрри была не такая. Совсем не та, за которой Роберт ухаживал последние недели. Прежнюю отличало чувство юмора и умение смотреть на любую ситуацию отстраненно.

Эта же… Выглядела чужой. Сердитой. Обиженной.

Только ли из-за его опоздания?

Роберт мысленно махнул рукой на загнанную лошадь, о которой следовало бы позаботиться, и решил не спешить с отъездом. Надо успокоить Кэрри, а потом уже найти конюха и заказать себе с почтовой станции новую лошадь на обратный путь.

— Кэролайн, поймите, я не просто так задержался… — начал он.

— Что-то с дорогами? — чуть оттаяв, спросила Кэрри.

Роберт не мог разглядеть ее лицо против света, но готов был поклясться: с этого момента у нее в глазах появились так обожаемые им искорки. Пока еще не совсем веселые, но уже живые.

Сейчас он все объяснит ей, и она поймет, что не балы и развлечения — цель существования, что есть вещи поважнее. Человеческая жизнь. Забота о близких, помощь слабым…

— С дорогами все хорошо, но я не имел права бросить девочек.

— Девочек?

— Элизабет и Патриция Беккет — я рассказывал о них.

— Помню. Что с ними случилось?

— С ними, к счастью, ничего, но они остались одни, и мне надо…

— В опасности? Без крыши?

— В некотором роде — да.

— Не тяните же! — вдруг воскликнула Кэрри. — Вы явно спешите обратно, но при этом мямлите непонятно что. Кто-то умер? За ними некому присмотреть? Проблемы с деньгами?

Роберт вновь попытался начать рассказ, но Кэрри снова перебила юношу.

И почти силой вытряхнула, выколотила из него все новости. Резко, жестко, командно… Такую Кэрри он и представить не мог, но сопротивляться не стал, с ее расспросами дело и в самом деле пошло побыстрее.

— Теперь вы понимаете, Кэролайн? Я очень хотел бы остаться на вашем празднике, лучшего и желать было бы невозможно, но… я должен вернуться в Лондон, и поскорее. Завтра утром похороны.

Кэрри немедленно распорядилась насчет лошади, тактично, но неумолимо заставила Роберта воспользоваться комнатой для гостей, переодеться и освежиться. Горячая вода и свежие полотенца привели голову Вуда в порядок, а когда, выйдя на улицу, он обнаружил уже оседланного коня, то вдруг окончательно понял, насколько близка ему стала Кэрри. Или даже не так: насколько близок ей оказался он сам.

— Обо мне никто так не заботился, — пробормотал он, усаживаясь в седло.

— Это все для того, чтобы вы не чувствовали себя единственным героем и спасителем, — язвительно бросила Кэрри.

Девушка исчезла в дверях дома, а Роберт тронулся в обратный путь, досадуя на себя за свое косноязычие и на Кэрри, на ее непонятный, непростой характер.

* * *

Похороны Дорис Хэтуал были назначены на субботу, на тот же день, что и отъезд Лиззи и Пэт в Брайтон. Поскольку в особняке Вудов девушек ничего более не удерживало, они решили отправляться на вокзал прямо после церемонии.

Хемпстедское кладбище, где нашла свой последний приют столь дорогая сердцу Пэт и Лизни Дорис, находилось совсем недалеко от улицы, на которой стоял уже не принадлежавший миссис Хэтуал домик. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно в то утро похоронная процессия, состоявшая из сестер Беккет и Роберта Вуда, сопровождаемая поверенным, была замечена прогуливавшимся неподалеку Эдвином. Юноша вот уже в который раз за последнюю неделю наведывался в Хепмстед и снова и снова обнаруживал белый домик с пряничной крышей запертым. За истекшие с момента судьбоносного столкновения на ступенях Ост-Индской компании недели Эдвин не раз, гуляя по окрестным улочкам, пытался застать Лиззи одну, но безуспешно. Сначала долго и тяжело болевшая, а потом сидевшая неотлучно у постели Дорис, она совсем не выходила из дома, и надежды юноши так и не сбылись. Какими только словами он не корил себя, когда, в очередной раз явившись на свою вахту, обнаружил, что домик покинут жильцами. В эту субботу он пришел сюда уже просто по привычке, ноги сами привели юношу знакомым маршрутом, когда Эдвин рано утром выскочил из дома, не в силах выслушивать очередные матушкины претензии, — и вот, пожалуйста… Гроб, а за ним тонкая фигурка с такими знакомыми рыжими кудрями — Пэт. По холодев от страха, но всеми силами стараясь не допускать мысли, что могло случиться непоправимое, Эдвин поспешил навстречу и, лишь по дойдя ближе, обнаружил бредущую прямо за катафалком Элизабет, которую бережно вел под руку невысокий сухопарый мужчина лет пятидесяти, по виду типичный юрист.

— Поезд в Брайтон отходит в три часа пополудни, не волнуйтесь, леди, — краем сознания уловил Эдвин фразу, с которой тот обращался к своей спутнице.

Лица обеих девушек были скрыты вуалью. Но Эдвин, не в силах оторвать взгляд от стройной фигурки, мог бы поклясться, что в этот раз Лиззи его заметила.

— Что ж, в Брайтон так в Брайтон, — пробор мотал юноша, у которого получилось отмереть и сдвинуться с места, лишь когда похоронная процессия уже скрылась за углом улицы. — Матушку все равно давно пора увозить из Лондона.

* * *

— Кто это был, Пэт? — обернулась к сестре Лиззи, когда они миновали застывшего на тротуаре юношу, завороженно смотревшего им вслед. — Его лицо кажется мне знакомым.

— По-моему, мы видели его в тот злополучный день, когда насквозь промокли по пути в офис компании… и ты заболела, — передернула плечами Пэт. — Надеюсь, на этот раз его появление не предвещает нам никаких несчастий и поездка в Брайтон окажется последним испытанием на пути к нашему благополучию, — невольно впадая в несвойственный ей нравоучительный тон, закончила сестра.

Лиззи промолчала. Девушка вспомнила: именно это лицо и эта фигура являлись ей в лихорадочном бреду, когда она металась по постели и доме Дорис. И именно в надежде вновь увидеть эти серые глаза она очнулась после недель лихорадки — чтобы осознать, что ей все приснилось.

«Оказывается, он реален, он существует. И он смотрел на меня так, словно знает, кто я. Быть может, мы еще встретимся где-то в более подходящем месте…» — подумала Лиззи, проходя в ворота кладбища и возвращаясь мысленно в здесь и сейчас.

Миссис Лоуэлл и слышать не желала ни о каком Брайтоне, жизнь в столице ее полностью устраивала. Все разумные аргументы, приводимые сыном, разбивались о стену ее непоколебимого упрямства.

— Эдвин, дорогой, но ведь сезон уже закончился! — восклицала она. — Что мы там будем делать сейчас, когда все, наоборот, возвращаются в Лондон?

— Вот именно, сезон заканчивается, а значит, жизнь там станет существенно дешевле, — монотонно увещевал он мать. — Матушка, крыша в западном крыле так и не починена, а на отапливание северного уходит уйма угля. Поду майте сами, оставаясь в Лондоне, мы просто pазоримся. И это не говоря уже о массе непогашенных счетов. Что до общества, — позволил себеслегка поморщиться Эдвин, — то мы и здесь мало с кем встречаемся.

«Конечно, потому что миссис Агнес за время моего пребывания в Индии своим несносным характером распугала окончательно всех приятельниц», — мысленно добавил он. Миссис Лоуэлл тяжело вздохнула. — Хорошо, поедем. Но только квартирка должна быть изящная и непременно с видом на набережную! И с пансионом. И хозяйка чтобы приличная. И…

— Все-все-все, — замахал руками сын, — я понял. Я собирался отправиться вперед и подыскать жилье, но вам трудно угодить, матушка. Поедемте вместе — и будете сами принимать решения. А главное — помните, что денег у нас немного, — не обращая внимания на скривившуюся при этих словах миссис Агнес, закончил он мысль и отправился наверх, собираться.

Лондонский дом, ветхий и срочно требующий ремонта, подождет, пока до него дойдут руки, ни чего не поделаешь. «Хм, может, матушка встретит в Брайтоне какого-нибудь не очень бедной лорда средних лет, оставшегося там к концу сезона? То-то было бы прекрасно», — неожиданно сам для себя подумал Эдвин.

* * *

— Какие мы невезучие, — бормотала себе под нос Лиззи, глядя в окно поезда, который нес их с сестрой в сопровождении Роберта Вуда в Брайтон.

Пэт, не расслышав ее слов за шумом колес, переспросила:

— О чем ты?

Элизабет смутилась. Говорить при Роберте, несмотря ни на что, продолжающем их опекать, о своих несчастьях… да еще после нескольких дней, проведенных в его доме, Лиззи считала черной неблагодарностью. Она даже, заметив, как тот постоянно вздыхает, и сделав закономерный вывод, что у него могут быть какие-то важные дела, попыталась отказаться от сопровождения, уверяя, что они сами прекрасно доберутся. В конце концов, тетки извещены об их приезде, наверняка сестер Беккет кто-то встретит на станции. Но нет, Роберт, уязвленный тем, что не проследил до конца, чтобы у малышек Беккет в Лондоне все было в порядке, на этот раз оказался тверд в намерении не оставлять их на произвол судьбы, или на произвол неизвестных тетушек. Фрак Вуда, сшитый по последней моде, пугающе контрастировал со скромными платьями девочек, и те, конечно, смущались своего франтоватого спутника.

Пэт, видя, что сестра не торопится отвечать, вновь уставилась в окно, за которым уже замелькали дома, — поезд с минуты на минуту должен был прибыть на брайтонский вокзал.

Однако, к большому изумлению сестер и к неудовольствию Роберта, их никто не встречал Выругавшись сквозь зубы, он свистнул кебмепу, и вскоре экипаж катил их по нужному адресу.

Дом мисс Ребекки и Элис Эндрюс находит ч на самой окраине Брайтона, вдали от активном курортной жизни, на тихой улочке Хоув-вилл: двухэтажное деревянное строение выглядело несколько обветшалым, зато сад вокруг просто поражал глаз ухоженностью и красотой. Очевидно, хозяйки вложили в него немало собственного труда.

На звонок долго не открывали, но наконец через несколько минут ожидания, раздались шаркающие шаги, и дверь распахнулась. Элегантная, довольно пожилая дама в зеленом домашнем платье, с седыми буклями под чепцом, смерила прибывших изучающим взглядом с ног до головы и, откашлявшись, прохрипела:

— А вот и бедные родственницы пожаловали.

«Боже, и вот это — наша опекунша?!» — в ужасе подумала Пэт, посмотрела на Лиззи и прочитала в глазах у той отражение собственного испуга.

— А что за молодой господин? Неужто жених одной из бесприданниц? — тем временем продолжала дама, и не подумав представиться сама и не предлагая войти.

— Мое имя Роберт Вуд, я служил под началом полковника Беккета и по его просьбе сопровождал его дочерей в Англию.

Тон Роберта был несколько резче, чем следовало бы при общении с дамой, но он так утомился приводить оправдания своего присутствия рядом с сестрами Беккет, что, получив такой прием здесь, не сдержался: