— Мисс…?

— Ребекка, мисс Ребекка Эндрюс, — милостиво кивнула старуха и наконец посторонилась, пропуская всех в дом.

Темный короткий коридор вел в мрачного вида залу, вероятно, исполнявшую здесь роль гостиной. Несмотря на довольно жаркую в этот день для октября погоду, в комнате горел камин, возле него сидела практически точная копия Ребекки Эндрюс, только одетая в синее платье. Увидев вошедших, старая женщина радостно улыбнулась:

— Здравствуйте, здравствуйте, девочки! Рыженькая, наверное, Патриция? Я угадала, да?

Пэт нерешительно кивнула. После холодно-саркастического приема, оказанного им Ребеккой Эндрюс, девушке с трудом верилось в радушие ее сестры.

— А светленькая — Элизабет, да? Как похожа на свою покойную матушку, просто одно лицо! Извините меня, девочки, и вы, сэр, что я не встаю, артрит совсем замучил… проходите сюда, поближе к огню, вы устали и продрогли в дороге, наверное. Вы, сэр, тот самый джентльмен, что писал нам о прибытии мисс Беккет в Англию, мистер Кастл?

— О нет, — уже менее напряженным тоном отозвался Роберт и вновь озвучил уже привычную фразу про то, какое отношение он имеет к девушкам. — А мистер Кастл — это поверенный нашей семьи и действовал по моему поручению.

— Какая забота с вашей стороны, девочки должны быть вам до гробовой доски благодарны, — закудахтала мисс Элис, выслушав всю историю до конца. — Однако теперь, мистер Вуд, вам ни о чем не следует беспокоиться. Девочки Беккет в надежных руках. — Она кинула взгляд в сторону сестры, которая отошла к камину и, поджав губы, наблюдала за сценой радушного гостеприимства, ничем не показывая, что готова принять в ней участие. — Ребекка, не будь так сурова, Патриции и Элизабет столько пришлось пережить! Покажи девочкам их комнаты, а я налью мистеру Вуду чаю. Надеюсь, молодой джентльмен будет столь любезен, что составит мне компанию. Вы чай с молоком предпочитаете или без?

Лиззи, припомнив взгляды, бросаемые Робертом на часы в течение всего дня, и его вздохи, поспешила вмешаться:

— Мисс Эндрюс…

— Элис, зови меня Элис, деточка! — перебила та.

— Мисс Элис, мистера Вуда ждут неотложные дела в Лондоне, его нужно как можно скорее отпустить… Он и так потратил на нас слишком много времени…

— …и его недостаточно, чтобы уделить еще десять минут вашим старым теткам, ты хочешь сказать, милочка? — весьма язвительно отреагировала Элис Эндрюс и стала в эту минуту вообще неотличимой от Ребекки. Впрочем, на лицо ее почти сразу вернулась прежняя улыбка, и старушка обратилась к Роберту: — Что ж, мистер Вуд, приятно было познакомиться, весьма сожалею, что вы торопитесь, но не смею задерживать.

Юноша совсем смешался. Ситуация явно требовала задержаться и повнимательнее присмотреться к этим старушкам-опекуншам, но мысль о Кэрри, которую он успел увидеть вчера лишь мельком и которая чувствует себя обиженной, перевесила мысли о благоразумии и благородстве, равно как и о приличиях. Вуд молча откланялся и почти выбежал из дома сестер Эндрюс — весь мысленно уже в Линден-парке.

Жизнь в доме мисс Эндрюс оказалась для девочек Беккет проще, чем они думали. Язвительная и острая на язык Ребекка не так уж и третировала подопечных, а Элис, когда чувствовала себя сносно, и вовсе была мила. Правда, при обострениях артрита она моментально теряла терпение и становилась просто невыносимой, поминутно требуя то молока, то грелку, то чаю с печеньем, то закрыть штору, то открыть, и так д< > бесконечности.

— Кажется, Ребекка должна благодарить бога за наше появление здесь, — шепнула как-то Пэт сестре, — ведь раньше ей приходилось возиться со всеми капризами тетушки самой. — Болеющая Элис не признавала помощи единственном имевшейся в доме служанки. — А теперь она благополучно спихнула эту радость на нас с тобой и занимается своим ненаглядным садом.

Лиззи согласно улыбнулась и побежала за очередной кружкой горячего молока.

Ребекка действительно большую часть времени проводила в саду, несмотря на то, что почти все цветы, включая самые поздние, увяли, трава пожухла, а пожелтевшая листва каждый день засыпала тщательно расчищаемые мисс Эндрюс дорожки. Поздними вечерами, перед тем как пойти спать, тетушка рассказывала девушкам о различных сортах роз, тюльпанов, хризантем, георгинов и прочих цветов, семенам и луковицам которых у нее была отведена целая комнатка.

В эти минуты черты ее лица разглаживались, взгляд смягчался, и даже Лиззи, которая в первые дни вздрагивала, попадаясь Ребекке на глаза, постепенно поняла, что за внешней суровостью и ехидством скрывается нежная ранимая душа.

— Как ты думаешь, почему ни одна из них так и не вышла замуж? — спросила Элизабет однажды утром у Пэт, придя, как обычно, будить сестренку к завтраку.

Время приема пищи в доме Эндрюс оказалось строго расписано по часам, и, опаздывая к столу, девушки рисковали нарваться на строгий выговор или нелицеприятное замечание.

— Так они же страшные, как горные ведьмы, — фыркнула Патриция, заплетая косу, — и наверняка с одной из них в юности случилась какая-нибудь пикантная история, в которой фигурировал удравший со страху ухажер, не вовремя приподнявший вуаль невесты.

— Но в юности тетушки могли быть красивыми. Наверное, они просто слишком любили друг друга и не решились расстаться, — мечтательно возразила Лиззи. — Мы вот с тобой не близнецы, но я даже представить не могу, что отдам тебя какому-то постороннему человеку, и ты уедешь с этим красавцем куда-нибудь далеко от меня.

— И не представляй, — хихикнула та. — Во-первых, мне пока всего пятнадцать, рановато для замужества, и вполне вероятно, что это мне выпадет отдавать тебя какому-то постороннему красавцу! А во-вторых, между прочим, пока мы сидим взаперти здесь, у тетушек Эндрюс, шансы встретить будущего жениха равны нулю для любой из нас.

— А ведь ты права, — пробормотала Лиззи задумчиво. — Давай попробуем после завтрака отпроситься хотя бы на прогулку.

— Ты же не хотела замуж! — лукаво взглянула на сестру Пэт. — А ну как схватит тебя там кто-то да убежит, и ищи потом…

— Патриция, — притворно строго отозвалась Лиззи, — я же про прогулку говорю, а не про свадьбу!

И сестры с хохотом принялись кидаться друг в друга маленькими подушечками, совсем как когда-то в детстве, однако после сердитого о крика тетки из сада им пришлось опомниться и поспешить вниз.

* * *

За дверное кольцо дома Джайлзов Роберт взялся с предательским трепетом, сам себе объясняя это состояние усталостью после долгого пути.

Кэролайн открыла ему сама.

Увидев в дверях ее стройную фигурку, Роберт с облегчением вздохнул — в этот раз удастся поговорить без посторонних ушей.

— Добрый день, — сказала Кэрри, пропуская его в дом. — Все прошло нормально?

— О да. — Роберт, пройдя в гостиную, ревниво отметил, что в напольных вазах стоят свежие букеты. — Теперь-то уж девочки в надежных руках. Видели бы вы их родственниц! С такими строгими дамами даже я бы стал идеальной воспитанницей с потупленным взором.

— Плохо представляю вас в образе воспитанницы, — хмыкнула Кэрри, присаживаясь в свое кресло и словно бы с сожалением закрывая недочитанную книгу.

Роберт почувствовал второй укол ревности: всего лишь один пропущенный бал, десяток танцев, на которые Кэрри приглашал кто-то другой, — и вот, пожалуйста, уже почти готовая добыча ускользает из рук. Девушка, с кем было достигнуто почти полное взаимопонимание, вновь становится чужой и недоступной. Вроде бы и ради его видеть, но думает, как бы скорей вернутся к своему дешевому романчику в дурацком переплете!

Что она хочет? Продемонстрировать выдержку или показать неудовольствие?

Кэрри перехватила его взгляд, приподняла книгу — и улыбнулась:

— Как раз думаю, куда ее положить.

— Давайте же я ее отнесу, — сказал Роберт, порывисто выхватывая томик и, смущаясь своей резкости, извиняющимся жестом сжал теплую ладонь девушки. — Ох, простите.

Кэрри не вырывалась, и Роберт, пытаясь сохранить изящество, в грациозном поклоне поцеловал ее тонкие пальчики.

Как же приятен оказался этот обычный жест вежливости! Роберт не смог преодолеть искушение продлить его чуть дольше отведенного приличиями времени, да и уже собирался, отбросить злополучную книгу, завладеть и второй рукой девушки, а потом притянуть к себе ее всю, но Кэролайн прервала столь упоительное занятие, сообщив:

— Артур с тетушкой Жанет должны вот-вот вернуться.

— Какая жалость.

— Они поехали заказывать новые шторы.

Роберт посмотрел на окно, закрытое белоснежным монстром в сахарных розочках, и честно признался:

— Мне кажется, что и ваши старые неплохо выглядят, но я рад, что есть возможность поговорить наедине.

— Я заварю чай, — произнесла Кэрри, и Роберт мог поклясться, что ее голос прозвучал довольно.

— Мне бы хотелось убедиться, что вы не сердитесь за мое отсутствие на вашем празднике, — продолжил он.

Кэрри остановилась, держа на неестественно вытянутых руках заварочный чайник, и ответила, не оборачиваясь:

— Давайте забудем об этом бале. У нас впереди еще немало долгих осенних вечеров, и я предлагаю посвятить их приятным беседам и увлекательным делам.

— Как раз то же самое я и хотел сказать! — воскликнул Роберт. — Ну что, не было других балов и других гостей? Я и в самом деле не мог остаться, я бы себе этого не простил, и вы бы понимали это и злились на меня за слабоволие. Теперь все недоразумения позади, и я имею право наконец сказать, что у вас самые красивые глаза?

С улицы послышался цокот прибывающего экипажа, и Кэрри ответила, подавая Роберту чашку:

— Да, я думаю, мы могли бы сходить на премьеру «Короля Лира» в театр «Принсесс».

Громко ругаясь на неловкость Артура, в гостиную ввалилась тетушка Жанет, вся увешанная коробками, а ее племянник с несчастным видом и тащил гигантский сверток и, пыхтя от натуги, уложил его поперек прохода.

— В «Лондоне» не хватает носильщиков? — спросила Кэрри.

— Не вздумайте идти на Кина. Это шарлатан, — строго отрезала тетя Жанет.

Артур бочком пробрался к гостевому дивану, навалился на него, приняв полулежачее положение, и сочувственно посмотрел на Роберта:

— Она тащит тебя в театр, бедняга?

— Мистер Вуд только что пригласил меня туда сам, — быстро ответила Кэролайн.

— А что это вдруг с ним случилось, переохладился на свежем воздухе? — Артур выпучил глаза и громко засмеялся.

Кэролайн сердито опустила на стол пустую чашку.

— Мистер Вуд несколько лет был отрезан от культурной жизни, поэтому ищет компанию для посещения театра.

— И ты, конечно, пытаешься выманить его на самое дорогое и безвкусное представление! — возмутилась тетушка Жанет.

— Откуда тебе знать, какое оно? Мы с мистером Вудом пойдем на премьеру.

— Да такое же, как и предыдущие постановки! — Жанет побросала коробки рядом со свертком Артура, села за стол и налила себе чаю. — Это ужасная безвкусица. Я побывала на «Генрихе VIII» в постановке Чарльза Кина. Настоящая баржа в спектакле и искусственно созданная панорама города. Это нормально?

Роберту, давно уже позабывшему о подробностях театральной жизни, конечно же, не оставалось ничего другого, как скромно промолчать. Он бы с удовольствием посмотрел и на баржу, и на шарлатана Кина во всех главных ролях, лишь бы Артур с Жанет вернулись на полчаса позже…

— Зато Кин играет Шекспира по подлинному тексту, — заметила Кэролайн, и весь ее вид говорил о том, что последний час они с Робертом Вудом говорили исключительно о Шекспире.

Мадам Шардю аж захлебнулась от возмущения.

— Ты или ловко притворяешься, или просто бесчувственна до того, что не замечаешь откровенного преступления! Мощный поэтический реализм драматургии Шекспира снижается до уровня сентиментально-филантропических понятий эпохи! Это уже не трагедия — а мелодрама! Повод для пышных зрелищ! Шекспир забит современными идеалами!

— Тетя, тебе стоит реже читать рецензии, — миролюбиво заметила Кэрри. — Постановка «Ричарда II» выдержала уже более семидесяти представлений, а с плохим спектаклем подобного произойти не могло. И я, хоть не прочь сходить на него еще раз…

— Старье, — фыркнула Жанет.

— …приняла приглашение мистера Вуда на премьеру.

Уже неплохо знакомый с семьей Джайлз, Роберт отчаянно хотел бы вставить словечко, но понимал, что от него в данном случае этого не ожидается. Видимо, навыки, отработанные дамами на Артуре, а также на всех гостях, включая Тома Эткинса и Ричарда Фленегана, требовали регулярных тренировок.

— Снова будет мышиная возня малочисленной труппы вокруг жалкой дешевой бутафории!

— Тетя! Чарльз Кин специально изучает труды археологов и историков, а затем использует все это при создании декораций!

— Копошение ради того, чтобы произвести впечатление!

— Все в просветительских целях!

— Зрители смотрят на детали и забывают о главном!

— Они знают текст наизусть и ждут нового взгляда и свежей трактовки!

Смотреть на раскрасневшуюся от спора Кэрри было так приятно, что Роберт чувствовал себя готовым любоваться этим зрелищем до бесконечности. С родными девушка не проявляла тон выдержки и скромности, которыми прикрывалась в более широком обществе. И, глядя на ее разрумянившиеся щеки и горящие глаза, Роберт просто радовался тому, что находится с ней рядом, откладывая на потом настырную мысль о предстоящем поиске билетов на хорошие места премьерного показа.

— Да, влип ты, — сочувственно заметил Артур. — Надо было приглашать ее на скачки и Ньюмаркет.

Роберт скорчил скептическую мину:

— А ты сам-то как ухитрился принести все покупки на своем горбу?

— Тетушка велела экономить, а заодно и проявила заботу о моем здоровье. Она считает, что мне необходимы упражнения по переносу тяжестей и жонглирование острыми предметами.

О воспитании, которое берут на себя сердобольные родственники, Роберт знал больше, чем многие другие, поэтому с пониманием вернул Артуру сочувствующий кивок.

Глава 4

В Брайтоне прочно установилась приятная теплая погода. Тетки Эндрюс начали отпускать девочек на прогулки по городку, предваряя их, правда, целыми тирадами о подобающем и неподобающем юным леди поведении. Сестры кивали: Пэт со скрытой усмешкой, Лиззи — слегка питая в облаках и не особенно вслушиваясь. В ее мыслях просто-таки поселился тот юноша, которого она уже дважды видела в Лондоне. Элизабет казалось, что вчера она снова заметила его но дороге домой, и теперь девушка терялась в догадках, случайно этот человек появляется на ее пути или нет.

Когда Ребекка закончила свои предостережения и сестры Беккет собрались выходить, Элис внезапно вспомнила:

— А ведь миссис Крейгер вчера говорила, что на побережье появились цыгане! Девочки, ни в коем случае не позволяйте им даже приближаться к вам, не то что с вами разговаривать! Иначе потом ног не унесете. И не давайте им ни пенни — пронюхают, что у вас есть шиллинг, так не отвяжутся, пока не заполучат его! Вот ведь принесла нелегкая…

Лиззи и Пэт невольно переглянулись, одновременно подумав о спрятанном среди тряпок на дне саквояжа сокровище. По молчаливому согласию с момента прибытия в Англию они не доставали и тем более никому не показывали каргас.

— Может, вообще нечего им куда-то ходить, — фыркнула Ребекка. — Вон в саду работы полно.

— Что вы, тетушка, мы будем очень осторожны и к ланчу вернемся, — взмолилась Пэт, которую отнюдь не прельщала перспектива сгребания опавших листьев в течение целого дня.

Лиззи промолчала, но под ее пронзительным взглядом Ребекка сдалась. Продолжая ворчать и отпускать ехидные замечания в адрес юных питомиц, она выпустила девушек из дома, еще раз наказав не опаздывать.

Дойдя до перекрестка, сестры заспорили. Пэт желала хотя б одним глазком посмотреть па пресловутых цыган, ну хотя бы издали (непоседливая натура и неуемное любопытство заставляли девушку совать веснушчатый носик даже куда не следует), и заглянуть в магазинчик в Лейнсе и поисках новой пары перчаток взамен окончательно изорвавшихся. Лиззи же прежде всего хо тела дойти до церкви Сент-Николас-Чёрч, находившейся в нескольких кварталах от дома, но и другой стороне, нежели магазин, чтобы помолиться за упокой душ отца и Дорис. В результате нахохлившаяся Патриция махнула рукой и, по добрав юбки, поспешила к пляжу, где, как известно было, останавливался табор. Лиззи, нерешительно посмотрев ей вслед, медленно пошла в сторону Чёрч-роад. Но едва она завернула за угол через пару сотен ярдов, как на дорожку перед погруженной в размышления девушкой упала чья-то тень, и приятный мужской голос произнес:

— Мисс Беккет, доброе утро…

Лиззи ошеломленно подняла глаза и замерла. Перед ней стоял тот самый юноша, о котором она вот уже несколько дней думала почти беспрерывно. Он, видя замешательство девушки, пришел ей на помощь:

— Вы меня, наверное, не помните, ведь в Индии служило довольно много британских офицеров… Мое имя — Эдвин Лоуэлл, я видел вас с сестрой не раз, когда вы приезжали в Дели, мой полк был расквартирован там. Счастлив узнать, что вы невредимыми попали в Англию и с вами все благополучно.

Молодой человек учтиво поклонился.

«Ах вот откуда он меня знает! — мелькнуло в голове у Лиззи. — Но как этот юноша оказался в Англии едва ли не одновременно с нами, когда в Индии вовсю шли еще бои? И ведь он даже не носит мундира, почему?» Но пока в уме проносились все эти вопросы, девушка охотно приняла предложенную молодым человеком руку и, продолжая идти к церкви, сама не заметила, как через несколько минут уже рассказывала внимательно слушающему ее Эдвину историю их с Пэт спасения из крепости и путешествия на родину.

Он же не мог налюбоваться на спутницу. Наконец-то счастливый случай позволил совершить то, к чему Эдвин так давно стремился, и вот она, Элизабет, идет рядом, о чем-то говорит, и он слышит ее голос, видит глаза, ощущает тонкие пальцы на своем рукаве.

Дорога до церкви показалась обоим очень короткой. Эдвин остался дожидаться девушку на ступенях храма, не заходя внутрь, чтобы не нарушать ее одиночество во время молитвы. Вскоре Лиззи вышла и, спустившись к нему, произнесла:

— Мистер Лоуэлл, мне очень приятно ваше общество, но я обещала теткам вернуться к ланчу и не могу нарушить слово.

— Я провожу вас до дома, — тут же проговорил он.

— Может, вы придете к нам на чай сегодня вечером? — подумала вслух она, снова принимая руку джентльмена. — Если, конечно, тетушки будут не против, — спохватилась вдруг Лиззи вспомнив предостережения, которыми пичкала сестер Ребекка.

Кроме того, девушка понятия m имела, как тетки Эндрюс отнесутся к самому факту того, что их подопечные решат позвать и дом гостей.

— Давайте лучше встретимся завтра на том же углу, что и сегодня, — предложил юноша, заметив смущение Лиззи. — Тогда я снова смогу проводить вас к Сент-Николас-Чёрч или куда вы пожелаете.

Она согласно кивнула.

Уже подходя к дому, Элизабет увидела спешащую к ней со всех ног с противоположного концаулицы сестру.

— Лиззи, где тебя носит, я уже все глаза проглядела, мы опоздаем к ланчу…

Запыхавшаяся Пэт остановилась, чтобы перевести дух, и с неодобрением поглядела на Эдвина.

Он поклонился и коротко представился, та сделала ответный реверанс и, извинившись, чуть ли не волоком потащила Лиззи к дому.