12
Атака на шебеку
После того единичного выстрела экипаж шебеки не подавал признаков жизни.
Часовые, уверенные, что этого холостого выстрела хватило и галиот повернул назад, должно быть, снова устроились покурить на свернутых парусах.
Обе шлюпки шли в двух кабельтовых друг от друга, намереваясь напасть на шебеку с двух сторон. Гребцы старались как можно осторожнее орудовать веслами.
Папаша Стаке, сидя на кормовой банке рядом с герцогиней, пристально вглядывался в темноту.
— Странное дело! — воскликнул он вдруг. — Я не вижу больше огней шебеки.
— И правда, перед нами сплошной мрак, — отозвалась герцогиня.
— Синьор лейтенант, вы на носу, вам видно огни?
— Нет, — ответил Перпиньяно.
— И перед нами нет ни дамбы, ни скал, — пробормотал старик. — Может, чертовы турки сами хотят застать нас врасплох? Хотя нам гораздо проще вовремя увидеть шебеку, чем часовым заметить нас. Ну-ка, посмотрим, идет ли за нами Никола.
Он обернулся в сторону маленького полуострова, отделяющего бухту. Менее чем в кабельтове по волнам бесшумно скользила тонкая темная линия.
А вокруг слабо поблескивали какие-то огоньки, словно весла рассекали воду, напичканную светящимися моллюсками.
— А может, это ночесветки сыграли с нами шутку? — с тревогой пробормотал себе под нос папаша Стаке. — Даже моллюски Средиземного моря заделались союзниками Магомета и его приспешников!
Потом чуть громче прибавил:
— Только вперед, ребята. Вот войдем в бухту, тогда и увидим, поджидают нас эти акулы или погасили огни, чтобы сладко поспать.
Шлюпка сделала остановку, покачиваясь на волнах, чтобы старый помощник капитана мог внимательно оглядеться, а потом снова двинулась вперед, медленно приближаясь к небольшой бухте Хусифа.
— Папаша Стаке, — сказала герцогиня, — не лучше ли будет нам высадиться незамеченными?
— Тогда турки быстро обнаружат галиот и захватят его. Какое сопротивление смогут оказать оставленные там двое греков?
— Это верно.
— К тому же нам обязательно надо иметь под рукой судно. Если абордаж удастся, нам нельзя будет оставаться здесь, у берега Кипра, дольше часа. Опасность быть посаженными на кол пока никуда не делась, и такая смерть, клянусь, мне вовсе не улыбается. Я однажды видел, как казнили беднягу-отступника, и двух дней его ужасной агонии мне хватило на всю оставшуюся жизнь, я этого никогда не забуду, даже если буду жить тысячу лет, как кит.
— Говорят, из всех казней, что изобрели турки, эта самая ужасная.
— Чувствовать, как тебе молотком вбивают в тело острый кол, а потом висеть в воздухе, как птица на вертеле, — вещь не самая приятная, синьора.
— Прибавьте к этому, что несчастный может прожить в таком виде дня три, а эти собаки-турки придумали, как усилить его мучения. Они намазывают его медом, чтобы его терзали еще мухи и пчелы.
— Вот звери!
— Они настоящие канальи, синьора, достойные своего Магомета.
— Ну, Магомет таким не был.
— Нет, он был пес шелудивый, — отозвался старик. — Стоп, ребята!
— В чем дело, папаша Стаке? — спросил Перпиньяно, перебравшись на корму.
— Шебека не дальше чем в двух кабельтовых.
— Останавливаемся?
— Подождем Николу. Если в нужный момент он нам не поможет, наше дело дрянь. Он не должен быть далеко.
Папаша Стаке выпустил из рук румпель, оглянулся и тихо свистнул.
Вскоре послышался ответный свист.
— Подождем его. Никола понял, что он нам нужен.
Шлюпка грека двигалась очень медленно, чтобы с шебеки не услышали плеска весел, хотя прибой был силен и волны с шумом набегали на песок и бились о скалы. А потому до шлюпки папаши Стаке она добралась не скоро.
— Почему вы остановились? — спросил Никола.
— Сто тысяч акул! Турки загасили огни, — ответил старик, — а я не кошка, чтобы видеть в темноте.
— Я тоже это заметил, однако, мне кажется, для нас это даже хорошо, — сказал грек. — Так легче застать их врасплох. Вы видите шебеку?
— Вижу, но смутно.
— Значит, надо нападать.
— Хотелось бы еще знать, с какой стороны.
— Мы зайдем с кормы.
— Тогда мы — с носа. Только бы его увидеть. Похоже, темнота тоже нынче в сговоре с собаками-мусульманами, не только ночесветки.
— Откройте глаза пошире, папаша Стаке.
— Да, черт побери! Они и так уже распахнуты, как ворота.
— Значит, откройте еще шире.
— Закажете мне потом огромные очки, с линзами, как купол Святой Софии.
— Ну что, выдвигаемся?
— Мы готовы, — ответил старик.
— Вы идете прямо к носу.
— А мы под самую корму. Возьмем турок в клещи.
— Будьте осторожней возле скал.
— Постараемся на них не налететь, — ответил папаша Стаке, — слух у меня хороший, я слышу, как о них разбиваются волны.
— Прощаемся, синьоры, и готовьте оружие, — заключил Никола.
Его шлюпка развернулась и почти сразу исчезла во мраке.
— Вот грек, у которого в жилах течет правильная кровь, — пробормотал папаша Стаке. — Если стану адмиралом, назначу его капитаном галеры. Вперед, ребята!
Шлюпка снова осторожно двинулась к темным очертаниям шебеки, которая, казалось, дремала посреди бухты.
Похоже, турки, дав выстрел из кулеврины, отправились спать. С палубы шебеки не доносилось ни единого звука. Только, когда судно качала волна прибоя, штурвал поскрипывал на петлях, заржавевших от морской соли.
Папаша Стаке прислушивался к шуму волн, разбивающихся о торчащие из воды острые скалы.
Вести тяжелую шлюпку между таких препятствий, которые к тому же были еле различимы во мраке, — дело нелегкое.
Но тем не менее они прошли уже около кабельтова. И вдруг старик глухо вскрикнул.
— Что случилось, папаша Стаке? — спросила герцогиня.
— Видите там, в воде, светящуюся точку?
— Это какая-нибудь фосфоресцирующая рыба?
— Нет, синьора.
— Тогда что же?
— Что-то плоское, а может, скорлупа ореха, и в нее вставлен огарок свечи.
— Кто же ее зажег?
— Несомненно, турки, синьора.
— И что это значит?
— Эти канальи хотят, чтобы мы себя обнаружили. Но я не такой дурак, чтобы подплыть к огоньку, дать им заметить шлюпку и получить вместо приветствия заряд из кулеврины. Хитрецы наверняка не спят и только и ждут, чтобы мы как-нибудь себя обнаружили. Что ж, Магомет им в помощь! Эх! Не может же этот негодяй быть способным на все хитрости сразу. Ребята, пригнись! Мы у цели. Готовься к абордажу!
Герцогиня, Эль-Кадур и Перпиньяно вытащили из ножен ятаганы и сабли.
Они были уже шагах в тридцати от маленькой шебеки, и, похоже, стража не заметила две подплывающие шлюпки.
Папаша Стаке мощным рывком бросил шлюпку вперед и быстрым движением румпеля вплотную подогнал ее к правому борту шебеки. Ухватиться за фальшборт, оседлать его и спрыгнуть на палубу было секундным делом.
Часовой, стоявший у кабестана, увидел, как на судно проник какой-то чужак, бросился вперед и крикнул:
— Тревога!
Железный кулак помощника капитана, настоящая палица, с глухим стуком опустился ему на голову.
Турок свалился замертво, но его крик услышали.
С полуюта выскочил с саблей наголо капитан шебеки.
— Мусульманский пес! — хладнокровно рявкнул папаша Стаке, наставив на него пистолет с зажженным фитилем. — Предупреждаю: дернешься — пристрелю, как зайца. Бросай оружие!
Капитан, молодой турок лет двадцати пяти, был настолько ошарашен неожиданным вторжением и прозвучавшей угрозой, что на несколько мгновений потерял дар речи.
Между тем Капитан Темпеста, Перпиньяно, Эль-Кадур и греки, оставив весла и взяв аркебузы, воспользовались коротким замешательством, чтобы проникнуть на судно и наставить оружие на экипаж, который с громкими криками и руганью вылезал из маленькой носовой каюты.
Капитан Темпеста, с саблей наголо, тотчас же бросился на капитана шебеки, готовясь нанести ему смертельный удар.
— Вы слышали, что сказал этот человек? — крикнул он.
— Кто вы такие? — обрел наконец дар речи турок.
Вместо ответа герцогиня повернулась к Перпиньяно:
— Наступайте на экипаж. Если не бросят оружие — стреляйте!
Потом, пристально глядя на капитана и насмешливо отдав ему честь, сказала:
— Я капитан христиан, и я требую, чтобы вы сдались, если хотите спасти свою жизнь и жизнь ваших людей.
— Христиане! — крикнул капитан и попытался отскочить назад, увертываясь от направленного на него пистолета папаши Стаке.
Но старик прекрасно все видел и быстро схватил его за камзол:
— Э, нет, приятель, уйти от такой старой морской акулы, как я, никакой Магомет тебе не поможет. А попытаешься сбежать — я тебе подарю очень жесткую конфетку, и она тебя отправит прямиком к гуриям твоего рая, если, конечно, ты их там найдешь.
— Вы что же, думаете, турок сдастся христианам? — крикнул капитан шебеки. — Убирайтесь вон, или я велю вас побить, как собак!
— И кто же это нас побьет?
— Али-паша.
— Ну, он далеко.
— Завтра он прибудет сюда.
— Хватит болтать! — рявкнул папаша Стаке. — Мы сюда явились не для того, чтобы разводить дискуссии с тобой, деревянная башка! У нас есть дела поважнее. Сдаешься или нет?