— А ты погромче крикни, — заметил Малыш Флокко, — может, они тебя и услышат. Ты что же, хочешь научить их, как нас побыстрей пустить ко дну?

— Ну да, я осел! А все-таки я не сомневаюсь, они вот-вот станут стрелять картечью. Не вовсе же дуралеи их канониры!

На палубе бригантины, которую больше не захлестывали приутихшие волны, показались фонари.

В туманной дымке возникли похожие на призраков силуэты людей.

С кормы, заглушая шум прибоя, донесся звучный голос:

— Кто вы такие?

— Англичане! — тут же прокричал в ответ Каменная Башка, который отлично говорил на языке этих спесивых островитян, притязавших на мировое господство.

— Кто вас сюда послал?

— Бергойн!

— Адмирал уже на Шамплейне?

— Эскадра встала на якорь у Вольф-Айленда. Двигаться вперед в таком тумане было бы безумием. Слишком велик риск разбиться о скалы!

— Значит, маркизу удалось добраться до эскадры адмирала?

— Маркизу? — прокричал Каменная Башка. — Мы его не видали!

— Он отплыл еще утром.

— В каком направлении? Нам навстречу?

— Да! Наше судно напоролось на скалы, и, если разразится новый шторм, нас разнесет в щепки, — отвечал англичанин. — Милорд взял с собой двадцать матросов и на баркасе поплыл на поиски вашей эскадры.

— Но мы его не встретили!

— Возможно, им пришлось пристать к берегу, чтобы залатать баркас.

Каменная Башка был вне себя от ярости. Маркиз снова ускользнул, а ведь бретонец уже не сомневался, что на этот раз ему не уйти! Это уже чересчур! Старый бретонец едва не лопался от злости.

— Бросьте нам трап! — прокричал он англичанам. — Мы поднимемся на борт! Еще неизвестно, что вы сделали с маркизом! Может, вы его убили!

— Чтобы мы предали милорда?.. Да здесь вся команда — верные ему шотландцы!

— Бросьте трап!

— Не так быстро, сэр, — отвечал англичанин. — Вы приплыли сюда в полных индейцами каноэ. Почему вы не в английских шлюпках?

— Мы бы не могли пройти в них над рифами по такому мелководью.

— Возвращайтесь завтра утром, когда мы сможем хорошенько вас разглядеть. Я не могу верить вам на слово.

— Тысяча чертей! — прорычал разгневанный Каменная Башка. — Вы намерены помешать нам подняться на борт?!

— Этим вечером вы на бригантину не взойдете, — твердо отвечал англичанин.

— В таком случае мы возьмем вас на абордаж.

— У нас в команде пятьдесят моряков, и мы сумеем за себя постоять! Поворачивайте к берегу, или я прикажу открыть огонь из пушек!

— Слишком поздно, любезный!

Обернувшись к индейцам, Каменная Башка прокричал:

— В атаку! На абордаж! Вперед! Окружайте корабль!

— К оружию! — закричал своему экипажу англичанин. — Стрелять из орудий бакборта! Канониры, по местам!

Двадцать каноэ, молниеносно отплыв друг от друга, чтобы легче было увертываться от картечи, устремились к судну. В ночном мраке зловеще зазвучала военная песнь индейцев.

— В атаку! Вперед! — продолжал кричать Каменная Башка. — Докажите мне свою отвагу!

Англичане открыли огонь из карабинов. Прогремели два пушечных выстрела.

Три изрешеченных картечью каноэ тут же пошли ко дну, будто игрушки из папье-маше. Миг — и от них остались лишь обломки деревянных каркасов на поверхности воды.

Воины же, среди которых было немало раненых, вплавь добрались до других каноэ и залезли внутрь.

Теперь индейцы были слишком близко, и англичане уже не могли стрелять по ним из пушек.

Каноэ окружили бригантину со всех сторон.

Несколькими выстрелами из карабина Каменная Башка заставил английских стрелков укрыться на батарейной палубе. Обнаружив свисавший с упавшей мачты веревочный трап, он вместе с Малышом Флокко, Ульрихом и Кровавым Пятном взобрался на борт.

Индейцы спустились из каноэ на скалы и с устрашающими криками, размахивая томагавками, бросились на абордаж.

Мгновение спустя палуба бригантины была полна манданов.

— Китовьи потроха! — воскликнул Каменная Башка. — Недурные у меня воины! Даже английских пушек и то не испугались!

Центральный люк был задраен. Два других в носовой части судна тоже. Англичане наглухо задраили крышки люков, чтобы помешать врагам пройти, и забаррикадировались в трюме.

Манданы с криками носились по капитанскому мостику, потрясая оружием. В своем кровожадном исступлении они уже предвкушали победу над англичанами. Еще немного, и они разграбят провизию бригантины.

Казалось, однако, что исчезновение врагов сбило их с толку.

— Тысяча колоколен! — прогремел готовый ко всему Каменная Башка. — Англичане попрятались от нас, будто трусливые лисы! Им от нас не убежать, верно, Малыш Флокко?

— Высадим крышки люков! — предложил юный марсовой.

— Да ведь они крепкие, как железо!

— Но у нас есть топоры!

— Ты прав, сынок.

— Папаша, что прикажешь делать? — спросил Ульрих, с трудом перекрикивая дикарей, которые во всю глотку извергали ужасные угрозы исчезнувшим врагам.

Каменная Башка в ярости сжал кулаки.

— Да плевал я и на бригантину, и на весь ее экипаж, — прорычал он, — ведь проклятому маркизу вновь удалось уйти, да еще на самом крупном баркасе! Тысяча колоколен! Хотел бы я запереть этого мерзавца в клетке, словно дикого зверя, и преподнести его в дар капитану нашего несчастного «Громовержца»!

— Не беспокойся, мы его из-под земли достанем, — сказал Малыш Флокко.

— Чтоб я навеки остался вождем дикарей с дюжиной жен и никогда больше не увидел берегов моей родной Бретани, если не поймаю этого подлеца-маркиза!..

В этот момент до наших друзей донесся гул артиллерийского выстрела.

— Это все та же пушка! — воскликнул юный марсовой.

— Это двадцативосьмифунтовое орудие, приятель, — отвечал боцман, пытаясь разглядеть вражеское судно во тьме и тумане.

— Это ведь англичане, верно?

— Боюсь, что так.

— Неужто это и правда эскадра генерала Бергойна?

— Похоже на то.

— Проклятье! Жаль, с нами нет баронета с его флотилией корсаров!

— А еще — нашего покойного «Громовержца» и его абордажных орудий…

— Уж больно ты размечтался, приятель!

— Тысяча колоколен, сам знаю!

До моряков донеслись оглушительные крики разгневанных исчезновением англичан манданов.

— Какого дьявола там происходит? — спросил Каменная Башка.

— Папаша, — отвечал Ульрих, — индейцы высадили люки.

— Гм…

— Они пробрались в трюм бригантины.

— Бедняги, англичане тут же уложат их из аркебуз! Где Кровавое Пятно?

— Спустился в трюм во главе манданов, — отвечал Малыш Флокко. — Я его только что видел через люк.

— Тысяча потопленных фрегатов! — взорвался боцман. — Я не желаю, чтобы люди судачили, что краснокожий оказался отважнее Каменной Башки! Сюда, Малыш Флокко, за мной, Ульрих! Сделаем фарш из англичан!

Из трюма доносились грохот выстрелов и ужасающие вопли.

На батарейной палубе завязалась кровавая битва между индейцами и англичанами. Перегородки бригантины дрожали, будто стенки резонаторного ящика.

Гортанные крики манданов смешались с угрозами и богохульствами английских моряков.

Каменная Башка, юный марсовой и немец кинулись было в трюм, как вдруг шум стих.

— Что там еще такое? — спросил Малыш Флокко.

— Вы ничего не слышали? — отозвался боцман.

— Я — нет.

— Я тоже.

— Странно!

— Это еще почему?

— Готов поклясться, кто-то со стороны озера звал меня по имени.

— Похоже, ты думаешь, твоя слава и до канадских рыб дошла, — усмехнулся неугомонный весельчак Малыш Флокко.

— У вас в Ле Пулигене есть попугаи? — спросил его боцман.

— У нас все есть! — смеясь, отвечал марсовой.

— Похоже, ты у них научился своим привычкам! Клянусь, однажды я…

Старый бретонец вдруг умолк.

На этот раз все трое ясно услышали мощный голос, перекрывавший шум прибоя и грохот битвы в трюме корабля:

— Каменная Башка! Каменная Башка!

— Во имя Иль-де-Ба! Меня и вправду кто-то зовет!

— Похоше на то, сэр, — подтвердил Ульрих.

— Святая правда! — воскликнул Малыш Флокко. — Признаю, я вел себя как осел…

— И я тоше, папаша, — из солидарности с юным моряком сказал немец.

Боцман же, позабыв и об индейцах, и об англичанах, поспешил к фальшборту и, вытянув шею, стал вглядываться в беспросветную тьму.

— Кто меня звал? — прогремел он. — Вот он я!

— Где вы? — отозвался голос.

— На английской бригантине.

— Скорее сюда, сэр!

— Проклятье! — пробормотал Каменная Башка. — Кажется, я знаю этот голос!

— Да и мне он знаком, — подтвердил Малыш Флокко.

— Ты хочешь сказать…

— Это же Джор, канадец!

— Неужели они с Вольфом отыскали торговца и вернулись в лагерь?

— А как же ирокезы?

— Ничего не понимаю, — тряхнув головой, проворчал старый бретонец. — Если Риберак не заставил эти два племени раскурить трубку мира, боюсь, мое звание вождя манданов может стоить мне головы!

— Смотри, как бы тебе не лишиться твоих тринадцати жен! — сказал неисправимый марсовой.

— Молчи, щенок, мне сейчас не до смеха. Случись что с моим племенем, и в Тикондерогу нам не попасть!

— Прости, Каменная Башка.

— Черт с тобой, прощаю. Подумай, сынок: мы сможем добраться до Тикондероги, не попав в лапы эскадры Бергойна, только в каноэ и в сопровождении манданов!