На пороге стоял мертвенно-бледный джентльмен в мундире шотландского полковника со шпагой на боку. Он был среднего роста, с рыжеватой бородкой и властным угрюмым взглядом. При виде моряка он не смог сдержать изумленного жеста. Опомнившись, маркиз спросил сурово:

— Кто вы такой и что вы здесь делаете?

— Прошу прощения, сэр, но я хотел бы задать вам тот же вопрос, — невозмутимо откликнулся бретонец.

— А мой мундир ни о чем вам не говорит?

— Никак нет, сэр.

— Я маркиз Галифакс.

— А меня зовут Каменная Башка.

— Как, простите?

— Каменная Башка, — повторил бретонец.

— Вы что, вздумали меня разыгрывать? — вскричал маркиз, начиная терять терпение. — Как вы здесь очутились?

— Господь всемогущий, теперь что, уж и родню нельзя проведать после долгой разлуки, коли Бостон осажден американцами?

— С какого вы корабля?

— С фрегата «Коллингтон».

— Когда прибыли?

— Вчера вечером, сэр.

— Я не видел в гавани такого фрегата.

— Мы встали в аванпорту, так что его и не заметишь из-за острова в устье бухты.

— Где камеристка?

— Со своей госпожой.

— Раз так, пейте.

— С радостью повинуемся, полковник. Нас, солдат и моряков, вечно мучает жажда.

Презрительно отвернувшись, маркиз постучал в поспешно запертую камеристкой дверь кабинета.

— Могу я войти? — угрюмо спросил он.

— Входите, милорд, — дрожащим голосом отозвалась Диана.

Каменная Голова и Малыш Флокко перегородили выход из гостиной, обнажив абордажные сабли.

Маркиз между тем вошел в будуар и невольно вскрикнул. Прямо на него глядел в упор сэр Уильям. Леди Мэри и ее камеристка в ужасе отступили к окну.

— Так это ты! — воскликнул маркиз, оскалившись и молниеносно выхватывая шпагу.

— Удивлен, брат? — с иронической усмешкой осведомился невозмутимый баронет. — Не ожидал увидеть меня снова, да еще в осажденном Бостоне?

Не спуская с бастарда налитых кровью глаз, маркиз молчал, бледный как призрак.

— Ты!.. — повторил он, поднимая шпагу. — Какой черт занес тебя сюда?

— Ветры Бермуд наполняли паруса моего корвета, — ответил баронет и с сарказмом добавил: — Разве братьев встречают со шпагой в руке?

— Ты мне не брат, проклятый ублюдок, — процедил маркиз.

Кровь прилила к щекам Корсара.

— Ублюдок?! — воскликнул он, еле сдерживаясь.

— Так или иначе, это уже не имеет никакого значения. Тебя арестуют как изменника, принявшего сторону врагов британской короны. Мне доподлинно известно, что ты стакнулся с американскими мятежниками и помогал им. Так что не сомневайся, я добьюсь того, чтобы ты завтра же кончил свои дни на виселице.

Галифакс развернулся и стремительно распахнул дверь, но на пути у него встали Каменная Башка и Малыш Флокко.

— Ни с места, полковник! — воскликнул бретонец. — Путь к отступлению закрыт. Спускайте флаг и сдавайтесь!

13. Звон шпаг

С криком ярости маркиз шагнул обратно в будуар. Тем временем сэр Уильям уже взялся за шпагу.

— Устроил мне засаду? — скривился маркиз, в то время как Малыш Флокко по знаку бретонца отшвырнул стол в сторону, освобождая место для противников.

— Не льсти себе. Это не тебя я жаждал увидеть, — отвечал баронет. — Явись ты завтра утром, не нашел бы здесь ни меня, ни леди Мэри.

— Мэри?! — зарычал полковник. — Где она?

— Здесь, — кивнул в сторону окна баронет.

— С дороги, или я убью тебя!

— Кому ты смеешь угрожать?

— Тебе, Маклеллан! — с презрением выплюнул маркиз.

— Может быть, я и не Галифакс, — ответил Корсар, — но постоять за себя сумею.

— Давно ли ты выучился махать шпагой? Что-то не слышал, чтобы ты был мало-мальски сносным фехтовальщиком.

— Я покажу тебе, как фехтуют французы.

— Хватит ломать комедию! С дороги, черт подери! Мэри, идите ко мне!

От окна донеслись два приглушенных вскрика.

— Идите же! — зарычал маркиз.

— Не слушай его! — призвал сэр Уильям.

— Тебе не удастся мне помешать, ублюдок!

Маркиз сделал резкий выпад вперед, надеясь испугать Корсара внезапной атакой, но шпага его жалобно зазвенела, лишь чудом оставшись в руке своего хозяина. Она встретила мощный отпор, высекший искры из металла.

— О, да ты сильный противник, — с кривой усмешкой признал маркиз. — Но мы еще посмотрим, кто кого, Маклеллан. Я преподал урок немалому числу лондонских и эдинбургских бретеров. И не с таких сбивал спесь…

— Только попробуй приблизиться к Мэри!

— С дороги!

— Этому не бывать! Я скорей умру!

Маркиз снова бросился на Корсара, но тот легко парировал удар.

Вот это была схватка!

Галифакс яростно наступал, пытаясь оттеснить ненавистного бастарда и добраться до окна, возле которого, дрожа от страха, жались друг к другу камеристка и ее госпожа. Однако ему противостоял не просто моряк, привыкший скорее к абордажной сабле, чем к шпаге.

Неколебимый как скала, Корсар, чья беспощадно разящая шпага снискала ему пугающую известность при самом версальском дворе, изящно отражал свирепые наскоки единокровного брата, распаляя его издевательскими репликами:

— Что же вы, маркиз Галифакс? Вам преградил путь какой-то жалкий бастард! Отчего же вы не пронзите его в самое сердце?

Опытный дуэлянт, полковник пытался прорвать оборону врага чередой стремительных ударов, чуть не шипя от злости и бормоча проклятия, но все впустую. Гибкая как тростник шпага баронета с готовностью отражала смертельные выпады врага.

— Черт возьми! — процедил сквозь зубы маркиз, отирая со лба холодную испарину и перебросив шпагу в левую руку. — Мы еще посмотрим, кто кого!

— Надеешься уложить меня одной левой? — произнес его противник с дьявольской усмешкой. — Мои французские учителя были старой школы.

Сэр Уильям тоже перебросил шпагу в левую руку и отступил на шаг назад, чтобы избежать предательского укола шпагой.

Маркиз был вне себя от ярости:

— Так ты знаком и с этой школой, ублюдок?

— И не с ней одной, любезный маркиз, — отозвался Корсар. — Скоро вам доведется на своей шкуре испытать превосходство французской и итальянской школы фехтования над английской. До сих пор я лишь защищался. Настало время атаковать. И клянусь преисподней, вы узнаете, с каким неистовством я брал на абордаж суда ваших соотечественников.

— И это в твоих жилах течет благородная шотландская кровь!..

— Так, значит, я уже не безродный ублюдок? — насмешливо изумился баронет.

Маркиз, до крови прикусив губу, выдавил из себя:

— Что с того? Ты наполовину француз.

— Что ж, закончим ломать комедию. Я жду достойного удара, сударь, или сам нанесу удар!

— Так получай же, бастард!

— О нет! Это слишком слабо.

— Вот тебе!

— И это не то. Подобный финт парировать проще простого.

— А как насчет этого?

— Снова мимо, братец! — отвечал баронет, отбив клинок, целивший ему в самое сердце.

Сделав пару шагов назад, маркиз снова перехватил шпагу правой рукой.

— Отступи и пропусти меня к Мэри! — потребовал он.

— Я сказал: нет.

Маркиз сызнова стал напирать, то так, то этак тщась уязвить врага стальным жалом, подобраться к нему если не с одного, так с другого бока, но все его яростные усилия словно бы натолкнулись на каменную стену.

— Ну же! — подстрекал Корсар, проворно выкидывая вперед руку с клинком.

В движениях его угадывалась вкрадчивая и неодолимая мощь хищной кошки, он и рычал как тигр, заставляя леденеть кровь в жилах подуставшего противника, которому застилал глаза кровавый туман, и все уверенней теснил его, ошеломляя невиданными приемами.

Под бешеным натиском врага маркиз вынужден был отступить немного. Через пару секунд, не в силах противостоять дьявольскому напору, он делал уже второй шаг назад.

— Я бы не поставил за него и пары су! — заметил Каменная Башка, ни на миг не выпускавший из руки абордажной сабли и полный решимости во что бы то ни стало помешать маркизу прорваться в гостиную и позвать на помощь. — Где ему управиться с капитаном! Сэр Уильям непобедим.

— Черт подери! Конечно, после стольких абордажей! — воскликнул Малыш Флокко.

Тут маркиз снова попятился. Он не мог больше сопротивляться беспощадному клинку баронета. Еще три шага — и противник припер бы его к стенке.

Корсар, решив покончить с врагом, один за другим наносил удары, которые маркиз едва успевал парировать. Уже дважды кончик клинка протыкал шитый золотом полковничий камзол в том месте, где под золотыми галунами бешено колотилось сердце.

И вдруг сэр Уильям отпрянул. Обрадованный маркиз кинулся на него с криком:

— Ага! Теперь ты мой! Ты…

Он так и не успел довершить фразу. Рука его судорожно метнулась к груди, выпустив шпагу, которая со звоном повалилась на пол. Клинок Корсара глубоко вошел ему в грудь.

— Тушé! — воскликнул Каменная Башка, приблизившись к раненому, и подхватил впавшего в бесчувствие маркиза.

Бретонец на руках отнес Галифакса на кушетку. Он много повидал на своем веку, не раз бывал в кровавых переделках, но не без ужаса наблюдал, как на красном камзоле маркиза расплывается темное пятно.