Сидевший за столом комендант внимательно оглядел бретонцев:
— Кто из вас палач?
— Я, — шагнул вперед бывший каторжник.
— У вас есть бумаги от генерала Хау?
— Вот они, господин комендант.
Комендант брезгливо принял скрепленные сургучом бумаги, развернул и прочел.
— Все в порядке, — наконец обронил он холодно. — Казнь назначена на завтра, за час до заката. Утром возведете виселицу. У нас нет опыта в таких делах. Все необходимое вам предоставят. Вы не голодны?
— Благодарим вас, мы уже поужинали, господин комендант, — вставил Каменная Башка.
— И тем не менее я прикажу принести вам что-нибудь. Этой ночью будете спать в комнате, которую вам укажут. Там в углу поставлены койки.
И, не глядя на палача и его спутников, он махнул рукой: аудиенция закончена. Определенный в провожатые офицер стал теснить бретонцев к дверям, и они вышли вон.
20. Господин Гони Монету
Для ночлега «господам из Бостона», как их в насмешку назвал сопровождающий, выделили комнату, по-видимому служившую складом. Она была завалена мешками с песком и плетеными корзинами-габионами, которые, забив их землей, применяли для сооружения фортификаций вокруг батарей. Еще там громоздились старые колеса от пушек, бухты канатов и мотки веревок. Правда, помимо всего этого добра, здесь имелся стол, а в углу нашлось с полдюжины сломанных коек.
— Во имя Иль-де-Ба! Хорошо же здесь встречают служителей правосудия! — возмутился Каменная Башка. — Вот уж не ожидал такого холодного приема.
— А на что ты рассчитывал? — спросил невозмутимый Малыш Флокко.
— Готов поспорить, на ужин нам подадут пару корок хлеба и сухую треску, об которую зубы можно обломать. Ну и скряги!
Тут дверь распахнулась, и вошел солдат-инвалид с тремя котелками и бутылкой вина.
— Вот, стало быть, как здесь потчуют провожатых на тот свет, — укорил его Каменная Башка.
— Это обычная солдатская пайка. У нас заканчивается съестное, но…
— Но что?
— Но я могу достать вам кое-чего получше, если раскошелитесь.
— Вот тебе на! — притворно удивился бретонец. — Что у тебя в котелках?
— Похлебка из сушеной трески.
— Нам бы чего поаппетитнее, господин маркитант! Что у вас можно получить за звонкую монету?
— Есть настоящий голландский сыр, вкуснейшая сельдь, недурная ветчина — последнюю свинью я зарезал месяц назад…
— Да это настоящий пир! А вино?
— Вина не осталось. Есть темное пиво.
— Неси! Мы платим. А эти котелки лучше отдай оголодавшим солдатам. Джентльмены на службе у виселицы такую бурду есть не станут.
— Отлично, господа. Коли вы готовы тряхнуть мошной, я принесу вам все лучшее из своих запасов.
— Давай поживее! Мы проголодались. Ступай!
Увечный солдат тут же испарился, прихватив с собой не только котелки, но и бутылку.
— Ну и прощелыга! — то ли возмутился, то ли пришел в восторг Каменная Башка. — Болтаться мне на виселице, если этот плут не собирается сбыть солдатам и бутылку, и эту отвратительную бурду. — С минуту он молчал, глядя на палача, который, казалось, совсем приуныл, потом не выдержал. — Земляк, — проговорил он, — я вижу, на душе у тебя неспокойно.
— С чего ты взял? — вздрогнув, спросил бостонский палач.
— У тебя все на лице написано.
— Что тут поделаешь… Всякий раз перед казнью я чувствую смертный ужас. Ну не рожден я для такого ремесла.
— Полно кручиниться, земляк! На сей раз ты сыграешь с англичанами отличную шутку! Божился ведь, что веревка лопнет?
— Насчет этого можешь не сомневаться, — успокоил бостонский палач. — Я подрезал волокна, и веревка порвется под тяжестью вашего капитана.
— Так чего же ты страшишься?
— Что, если американцы опоздают?
— Ну уж нет! Я готов поручиться за этих молодцов, в особенности за полковника Молтри, — заверил боцман. — Мне довелось видеть их в деле. Готов прозакладывать свою трубку, что завтра они зададут жару англичанам, и тогда мы посмотрим, выдержат ли те такую добрую трепку. А уж когда заговорят пушки «Громовержца», будь уверен, что после десятого залпа замолчат все батареи форта. А вот и господин Гони Монету!
Маркитант, пыхтя, втащил две тяжелые корзины с провизией и пивными бутылками. Осмотрев товар, боцман презрительно выпятил нижнюю губу и спросил маркитанта:
— И сколько ты хочешь за все, господин Гони Монету?
— Съестное у нас кончается, — заюлил маркитант. — Да и цены на провизию взлетели…
— Ну же, не мямли! У палачей всегда найдется пара долларов в карманах.
— С вас пять долларов.
Бретонец, прищурившись, поглядел на инвалида:
— Вот ведь выжига… Вместо того чтобы накинуть пеньковый галстук на благородного английского джентльмена, я бы с удовольствием вздернул тебя, грабитель. Но я — человек слова, от своих обещаний не отпираюсь. Вот тебе твои деньжата. — И, сунув руку за пояс, боцман отсыпал маркитанту пять серебряных долларов. — Все ли верно? — спросил он с насмешкой.
— Верно, верно, мой добрый господин, — отвечал маркитант, поспешно припрятав монеты.
— А не боязно тебе принимать деньги от палачей? — полюбопытствовал бретонец.
— Это мне-то? — Маркитант осклабился, показав обломки гнилых зубов. — Вот уж нет, мой добрый господин. Не зря же моего деда прозвали Тайбёрнским Джеком.
— Это ты о чем?
— Он, почитай, всю свою жизнь состоял при «тайбёрнском дереве» и немало развесил на его перекладине разных нечестивцев.
— Значит, тебе будет не зазорно пожать мне руку?
Маркитант с готовностью протянул бретонцу скрюченную кисть, больше похожую на клешню. Каменная Башка с силой тряхнул ее и прижал к груди со словами:
— Раз уж и я служу ее величеству виселице и твой почтенный предок состоял при этой «трехногой кобылке», можем мы быть откровенны друг с другом? А если тебе надобен другой резон, скажу, что денег у нас навалом. Об этом забывать никак не стоит.
— К чему это вы клоните?
— Не каждый день встречаешь потомка знаменитого лондонского палача. Почему бы тебе не отужинать с нами? Не побрезгуешь нашей компанией?
— О нет! Такие настали скверные времена, что торговля идет из рук вон плохо. Комендант задерживает плату, и у наших бравых солдат нет и пенни на табачок. Я уже стольким отпускал в кредит, что и разориться недолго.
— Уверен, они тебе за все заплатят сполна, когда из Англии придут корабли, груженные золотом.
Усевшись вместе с бретонцами за покосившийся стол, маркитант накинулся на угощение, да так живо заработал челюстями, что бретонец не удержался от восклицания:
— Поверить не могу! Чтобы маркитант, у которого полон погреб еды, ходил голодным как волк! Или ты все для солдат припасаешь?
По правде сказать, бретонцы от маркитанта не отставали. Не прошло и десяти минут, как от ужина ничего не осталось. Моряки щедро заливали ужин кислым чернильно-черным пивом. Однако никто не жаловался: ни бостонский палач, ни маркитант, ни тем более приятели-моряки. У всех сотрапезников были поистине луженые желудки.
— А теперь пришел ваш черед расплачиваться, почтенный потомок Тайбёрнского Джека, — заправляя трубку, произнес Каменная Башка, — за этот славный ужин. Поделись-ка с нами, будь добр, кое-какими сведениями.
— Что ж, я не против, — с трудом ворочая языком, отозвался маркитант, выпивший больше троих бретонцев.
— Где держат джентльмена, которого мы завтра повесим?
— Ближе, чем вы думаете.
— Вот даже как?
Маркитант указал на дверь, которую бретонец не заметил.
— Он там, — произнес торговец. — За этой дверью что-то вроде часовни. Здесь его и держат.
— Он там один?
— Кажется, с ним полковой капеллан.
— А караул?
Маркитант взглянул на бретонца с подозрением:
— Почему вы спрашиваете?
— Уж больно нам охота взглянуть на этого джентльмена, прежде чем мы его повесим. И за такое невинное удовольствие, господин Гони Монету, я готов подарить вам еще пару долларов.
— Да вы, как я погляжу, богатеи!
— Мы получаем достаточно, чтобы позволить себе маленькие капризы. А тебе это не по нраву?
— Что вы!
— Так ты не станешь возражать, если мы приоткроем дверь и полюбуемся на висельника?
— Глядите, коли пришла такая охота.
— Страсть как любопытно, за каким занятием он коротает последнюю ночь. Ты сам-то его видал?
— Я — нет.
— Ну так еще увидишь завтра с вывалившимся языком. Вот тебе два доллара, и ступай себе спать.
Зазвенев серебром в карманах, маркитант откланялся.
Каменная Башка запер за ним дверь, сел и сказал:
— Надо что-то решать.
— Что ты собираешься делать? — встревожился палач.
— Хочу увидеть моего капитана.
— А если там капеллан?
— И что же? Разве мы не палачи? Скажем, что нас послал комендант — снять мерку для савана. Предоставь мне объясняться.
— А что потом?
— Потом мы его похитим!
— Но как выберемся из форта?
— А! Это хороший вопрос! И все же сначала мы с ним увидимся. Об остальном подумаем после. А ты оставайся здесь и приканчивай это дрянное пиво.
Достав клинок, боцман подошел к указанной маркитантом двери. На ней висел старый замок, который не выдержал бы и удара плечом. Прижав ухо к двери, бретонец прислушался, но не уловил ни звука.