15. В окружении акул

Ужасное зрелище открылось глазам юного марсового. Вся палуба кишела акулами, переброшенными волнами через фальшборта. Щелкая огромными челюстями, они беспорядочно бились на палубе, колотя хвостами о мачты и брашпили, вдребезги разбивая бочки и сбрасывая их в море, будто невесомые соломинки.

— Видал, Малыш Флокко? — спросил Каменная Башка.

— У меня чуть сердце не остановилось!

— Не будь неженкой! Мы прогоним этих мерзавок! Не забывай, у нас еще есть английские карабины!

— Да, два, — сказал немец. — Я успел спасти наши боеприпасы.

— Тащи их сюда, — распорядился Каменная Башка. — Скажи мне, Малыш Флокко, видал ли ты когда-нибудь что-либо подобное?

— Ни разочка!

— Как насчет тебя, Ульрих?

— Нет, папаша.

— Вот и я не видал. Может, деду и доводилось видеть нечто подобное в одном из своих рейсов…

— Уж он бы тебе рассказал!

— Я был слишком маленьким, к тому же меня куда больше занимала наша семейная трубка!

— Да катись ты к черту со своей трубкой!

Немец вернулся с двумя заряженными карабинами. Каменная Башка схватил топор — наиболее подходящее оружие для его огромных ручищ, а остальные взяли по аркебузе. Вооружившись, они снова высунулись из люка.

Дюжина акул билась на палубе, разбивая морды о рангоут. Чудовища потеряли столько крови, что палуба стала походить на мясную лавку. Нескольким акулам удалось уйти обратно в море.

— Пробежимся до фок-мачты, — сказал Каменная Башка. — Берегитесь, чтобы они вас хвостами не задели.

Дождавшись удобного момента, они бросились вперед к носовой части судна, то и дело отпрыгивая в сторону, чтобы избежать столкновения с огромными морскими чудовищами. Удачливые друзья невредимыми добрались до марса фок-мачты. Вся верхняя ее часть во время шторма рухнула в океан вместе с реями и парусами. Тем временем волны продолжали бросать на палубу акул, а те — биться в поисках спасения.

Оказавшись в безопасности, Каменная Башка поглядел на бушующий океан, гадая, что же стряслось с фрегатом.

— Ничего не вижу! — потрясая кулаками, воскликнул он. — Проклятый корабль испарился!

— Может быть, его разбило о скалы? — сказал юный марсовой. — Я сожалею о нашей юной госпоже.

— Кто знает, что произошло? Весь юг окутан туманом, — отозвался боцман. — Может быть, фрегат и не разбился. Возможно, его отнесло дальше… Позаботимся лучше о себе! Готов, Ульрих?

— Да, папаша, — вскинув карабин, ответил немец. — Я покашу этим поганым рыбам!

— Ты тоже стреляй, Малыш Флокко. Топор и кортик сейчас, боюсь, не годятся. В другой раз прихвачу с собой абордажное орудие.

Тем временем четыре или пять акул вновь оказались в море, однако на палубе их все равно оставалось так много, что и речи не было о том, чтоб спуститься.

Первый же выстрел Ульриха попал в цель, загнав свинцовую пулю под толстую шкуру акулы. В следующие полчаса юноши, состязаясь в меткости, без промаха разили огромных рыбин. Раненые акулы высоко подпрыгивали, разбивая морды о фальшборт, и последним усилием падали в море. Но одна тяжелораненая акула все еще билась на палубе.

— Эх вы, горе-стрелки, неужто мне самому придется спуститься и прикончить эту мерзавку топором? Что на тебя нашло, Ульрих? Будь у тебя бутылочка пива, ты и стрелял бы лучше, верно?

— Конечно, папаша, — отвечал немец.

— Могу предложить только надтреснутую трубку. Хочешь подымить немного?

— Хочу, папаша.

— Ульрих, — сказал юный марсовой, — смотри не сломай древнюю реликвию! Ее еще дед Каменной Башки курил, она черт знает из каких краев!

— Из Малой Азии, осел ты этакий! — воскликнул боцман.

— Наверное, принадлежала какому-то турецкому султану?

— А ты как думал!

— Так-то, Ульрих! Будешь курить трубку, принадлежавшую самой худшей каналье на всем свете!

— Да что ты знаешь о турках? — вскипел боцман.

— Мой дед…

— Это которого на кол посадили в Негропонте?

— Да я уж и не помню! Помню только, что погиб он где-то в Турции, и не самой легкой смертью.

— Дай-ка мне лучше карабин. Надоело глядеть, как вы стреляете.

— Так взял бы топор и спустился на палубу! Твой дед уж точно не сидел бы тут без дела, ехидничая над нашими выстрелами.

— Тысяча колоколен! Ты обвиняешь меня в трусости?! Это меня-то, бретонца из Иль-де-Ба? Да я знаешь сколько акул перебил в свое время! Держи карабин, я спускаюсь.

— Каменная Башка, ты что, совсем спятил?

— Постой, папаша! — воскликнул немец.

Однако бретонец уже начал спускаться по линю, прижав к себе топор. К счастью, ему предстояло сразиться всего с одной акулой, из раны которой фонтаном хлестала кровь.

— Папаша! С ума сошел! — прокричал Ульрих.

— Совсем рассудка лишился! И все из-за старой трубки! Посмотрим, что он собирается делать.

Боцман спрыгнул на палубу и с топором наперевес решительно пошел к акуле. Та уже не подпрыгивала, а обессиленно вытянулась между обрубками грот- и фок-мачты, клацая острыми зубами. Все вокруг было залито кровью.

Неустрашимый боцман без колебаний бросился на акулу, сначала обрубив ей кусок хвоста, а затем раздробив череп мощным ударом топора. Судно качнуло, и раненое чудовище, забившись в предсмертных судорогах, упало в океан.

— Что на это скажешь, Малыш Флокко? — спросил боцман, потрясая окровавленным топором.

— Что ты убил полумертвую акулу! — прокричал в ответ марсовой.

— Ах ты, пройдоха! Сам-то на марсе посиживаешь! Спускаться не торопился!

— А зачем мне беспокоиться! Мне и здесь хорошо!

— Какой же ты бретонец! Сразу видно, что ты не из Иль-де-Ба! Ладно уж, спускайтесь.

— А ужин будет? — спросил немец.

— Если что-нибудь разыщем, то будет.

Немец и юный марсовой спустились на красную от крови палубу.

— Вперед на поиски! — воскликнул боцман. — Надеюсь, затаившихся медведей и ягуаров мы больше не встретим. А все-таки прихватите на всякий случай карабины.

— Нет, папаша! Тай мне свой топор, а я тебе потарю две лапы огромного медведя!

— Где же ты их возьмешь? Что ты несешь, Ульрих?

— Где? — вдруг закричал Малыш Флокко. — В кладовой, где же еще! Ты что, забыл, как вы прикончили там медведя?

— Три тысячи колоколен! Совсем я выжил из ума! После стольких приключений и про медведя позабудешь! Вперед, за лапами! А я пока разожгу печь!

Марсовой вскинул на плечо карабин, а немец вооружился топором, и оба пошли в направлении кладовой. Боцман же направился на шканцы и в изумлении остановился. Нагруженная припасами шлюпка все еще была привязана под кормой.

— Только англичане способны построить такую крепкую шлюпку! — воскликнул он. — Немного воды набралось, ну да ничего, вычерпаем! Пока же пора набить пузо! Вот уже сутки, как у нас во рту ни крошки не было!

Кухня располагалась у бакборта. У плиты хранились запасы угля и дров. Немедля раздув мехи, Каменная Башка развел огонь. В ту же минуту на палубе появились немец и марсовой, неся огромные медвежьи лапы и ящик английских галет.

— Щепки разбитого фрегата! — воскликнул боцман. — Еще и сладкое! А бутылки, случаем, не нашлось, Малыш Флокко?

— Все до одной разбились! Наверное, медведь постарался!

— И поплатился за это своими лапами!

Все трое принялись за стряпню. По палубе быстро распространился волшебный запах жареного мяса. Волны то и дело перехлестывали через фальшборта, с шумом омывая палубу. Но как бы ни волновалось море, друзья на время оказались вне опасности. Судно настолько крепко застряло на рифах, что только взрыв мины смог бы снять его с мели.

— Жаль, с нами нет баронета! — воскликнул Малыш Флокко, когда боцман снимал с огня прожаренную на славу медвежью лапу.

— Хочешь испортить мне аппетит? — нахмурившись, пробормотал Каменная Башка.

— Но мы должны думать и о нашем капитане!

Каменная Башка печально вздохнул и тут же разразился потоком проклятий.

— Помолчи, мальчишка! Вот набьем пузо, тогда и поговорим!

Он бережно положил сочную медвежью лапу в глубокое стальное блюдо.

Несмотря на переживания и жестокую качку, друзья жадно набросились на еду, заедая мясо английскими галетами. Недоставало лишь вина. Морякам пришлось довольствоваться протухшей пресной водой из огромного бочонка с кормы судна.

— Пора поговорить? — поглаживая сытое брюхо, спросил Малыш Флокко.

— Минуту, — строго остановил его Каменная Башка. — Мой дед никогда не принимал важных решений, не раскурив трубку.

— Она помогала ему думать?

— Похоже на то.

Боцман разжег свою легендарную трубку, выпустил три-четыре колечка дыма и, подождав, пока дым не рассеется, сказал:

— Я сам в это не верю, но шлюпка все еще на месте.

— Быть не может! — воскликнул Малыш Флокко.

— В ней набралось порядочно воды, ну да мы ее вычерпаем.

— И что ты предлагаешь делать?

— Отправиться на поиски фрегата, — решительно объявил Каменная Башка.

— Ты хочешь сказать, на поиски «Громовержца»?

— О капитане пока не волнуйся. Вскоре нам предстоит снова встретиться с нашим корветом. «Громовержец», верно, и сам курсирует в поисках маркиза Галифакса.