— Нет. Вы должны следовать за мной в казарму.
— Завтра, — отозвался боцман.
— Сейчас же.
— Мы еще не напились как следует!
— Напьетесь в другой день.
— Если уж я что решил, меня не переспоришь.
— Что такое? Бунт?
— Называйте как хотите, мне все равно.
— Стыдитесь, вы же сержант!..
— Тем более нечего мне указывать, — отвечал Каменная Башка, обнажая саблю.
Трое его друзей тут же выхватили сабли и набросились на вооруженных карабинами шотландцев, оглушив их тяжелыми рукоятями. Но сержант решил схватиться с Каменной Башкой. Беспорядочно размахивая во все стороны саблей, он закричал:
— В казарму, или я разрублю вас на куски!
Однако он слишком нетвердо держался на ногах, чтобы сразиться с четырьмя отчаянными смельчаками. Шотландцы, скорее пьяные, чем оглушенные, так и остались лежать в грязи посреди дороги, не подавая признаков жизни. Братья-немцы тут же их разоружили: один выстрел карабина мог поднять на ноги всю казарму.
— Предатели! — свирепо прорычал англичанин. — Меня вам не запугать! Я вас живо отправлю к капитану Гамильтону!
Он бросился на боцмана, однако в самый неподходящий момент силы его покинули, и он поскользнулся. Бретонец, которого никто не мог перепить, тут же ударил его по затылку рукоятью сабли. Сержант рухнул без чувств.
— Быстрее! К шлюпке! — воскликнул боцман.
— Зайдем к погемцу! — сказал Вольф. — Он фсе знает и готоф помочь. Ради меня он пойдет на все. Однажды я спас ему жизнь в битве с канадскими индейцами.
— Но только на минуту!
— Отлично.
Четверо друзей во весь дух пустились обратно по темной дороге. Едва заметный во влажной темноте фонарь указывал на таверну богемца. Друзья влетели туда пулей с обнаженными саблями в руках и захлопнули за собой двери.
Богемец ожидал их возвращения. Он предполагал, что патрулю не суждено было добраться до казарм.
— Вас преследуют? — спросил он.
— Нет, — отвечал Вольф.
— А где патруль?
— О них не беспокойся! Вряд ли они придут в себя до утра!
— Вы их ранили?
— Всего лишь оглушили, и только.
— И все же это не шутки! — покачав головой, сказал богемец. — Если завтра вас схватят, то расстреляют без всякого суда.
— Знаем, — сказал Каменная Башка, — поэтому мы не намерены здесь оставаться…
— Вы хотите предупредить Корсара?
— Так вы знаете эту печальную историю?
— Прекрасно знаю. Услышав от Вольфа о вашем желании поскорее вернуться к американцам, я сразу решил, что сделаю для вас все, что в моих силах. Вольфу я ни в чем не откажу, я ведь обязан ему жизнью. Я могу укрыть вас в подземельях у часовни Святого Иакова. Ключи от туннеля хранятся у моего зятя. Там можно разместить хоть пятьсот солдат.
— О, если бы мы да еще пятьсот корсаров могли ворваться в часовню в день свадьбы!.. — воскликнул Каменная Башка. — Думаю, это не так уж сложно.
— Уж больно вы торопитесь, сержант, — сказал богемец. — Однако мне по душе ваша отвага, и, если хотите, я открою корсарам подземелье. Часовня расположена на пустоши и совсем не охраняется. Корсары могли бы высадиться там под покровом ночи.
— Нужно, чтобы один из нас остался здесь, — сказал боцман, — чтобы подавать корсарам сигналы.
— Я могу остаться, — сказал Вольф, — федь мне здесь ничего не грозит. Маркиз не позфолит меня расстрелять.
— Так, где эта самая часовня? — спросил боцман.
— К востоку от фонаря, в тысяче футов от старинных укреплений, — отвечал богемец.
— Кажется, мы видели ее, когда входили в порт. Каменное здание, которое я было принял за крепость.
— Вы сумеете ее найти?
— Да. План таков: Вольф остается здесь, а мы поплывем к Корсару и сообщим ему печальные известия. Уж не знаю, что нас ждет, но американцы, конечно, не оставят в трудную минуту товарища, который столько раз рисковал жизнью во имя независимости их родины.
— Папаша, — сказал Вольф, — я пуду шдать фас в подземелье. Поторопитесь!
— Мы должны успеть туда до начала церемонии. Что ж, нам пора.
Братья-наемники обнялись на прощание, и Каменная Башка, Малыш Флокко и Ульрих поспешили в порт. Они взяли с собой факел и оставленные у богемца карабины.
Санди-Хук спал. Бодрствовали лишь часовые, но и те не могли ничего различить во тьме. Лишь несколько морских фонарей на мачтах кораблей говорило о том, что морской флот не спит.
Двое бретонцев и немец уже дошли до последней улочки, отделяющей их от лодки, когда позади послышалось эхо шагов, приглушенные проклятия и бряцание сабли.
— Что это за дьявол у нас на хвосте? — пробормотал Каменная Башка, поскорее потушив факел.
— Дьявол? Да это, видно, сержант очнулся и ищет нас, чтобы потащить в казармы, — ухмыльнулся Малыш Флокко. — Зато его солдатам явно не до преследования, по крайней мере, я их не вижу.
Схватив карабин за ствол, боцман обернулся.
— Кто идет? — прокричал он.
— Тот, кто отправит тебя на тот свет!
Из тьмы показалась фигура мужчины, неуверенно продвигавшегося вперед, будто морской краб, и вслепую размахивавшего саблей.
Действительно, то был английский сержант, который продолжил патрульную службу в одиночку, оставив солдат в придорожной канаве.
— Я знал, что найду вас, — сказал он, остановившись.
— Да что вы! — воскликнул Каменная Башка, который, несмотря на спешку, забавлялся от души.
— Я лучший сержант Тридцать четвертого Уэльского полка, и я заставлю вас вернуться в казарму.
— Разве ты не видишь, что ты пьян в стельку?
— Это я-то пьян?! — завопил англичанин. — Вот посмотришь, как я арестую всех троих, даже не вынув сабли из ножен. Я проучу вас кулаками, упрямцы!
Отбросив саблю, он, потрясая кулаками, бросился на боцмана.
— Прикончи его, Каменная Башка! — воскликнул Малыш Флокко. — Если ты этого не сделаешь, болван нам все испортит!
— Оставь это мне, — отвечал боцман, отдав ему карабин и приняв боксерскую стойку.
— Сдавайся! — закричал ему англичанин.
— Что-то не хочется.
— Так получай же!
Англичанин, хоть и едва держался на ногах, принялся мастерски колотить боцмана, однако ему пришлось столкнуться с гораздо более сильным противником. С полминуты они боролись в темноте, и наконец англичанин охнул и повалился в грязь рядом со своей саблей.
Стоило боцману по бретонской манере боднуть его в лоб крепкой головой, и сержант рухнул как подкошенный.
— Ты его убил? — спросил юный марсовой.
— Это не смертельно, — отвечал Каменная Башка. — Но голова у него поболит еще несколько недель. Надеюсь, какое-то время он нас беспокоить не будет… К шлюпке, друзья! До завтрашнего вечера мы должны встретиться с сэром Уильямом!
— Ночь уш больно темная, папаша, — сказал Ульрих.
— Не тревожьтесь. Когда за штурвалом бретонец, вам ничто не страшно.
Среди пришвартованных лодок они без труда нашли свою.
— Тьма кромешная, но плыть придется быстро, — сказал Каменная Башка, в то время как юный марсовой и Ульрих торопливо разворачивали паруса. — Главное — не разбиться о скалы.
Они снялись с якоря и, выходя в море, прошли вдоль штирборта крупного корабля. Лишь он один во всей бухте был освещен морским фонарем.
Шлюпка уже почти прошла мимо, когда с судна раздался крик:
— Остановитесь!
На баке судна показался вооруженный карабином человек.
— Попробуй догони! — отозвался боцман. — В темноте нас не видно. Пусть себе стреляют… Ослабить шкоты!
Два паруса шлюпки тут же наполнились сильным восточным ветром, и шлюпка исчезла во мраке. Послышался выстрел, а затем все стихло. Похоже, корабль не имел намерения сниматься с якоря и гнаться за шлюпкой, которая, возможно, принадлежала простым рыбакам.
— Бретонцам всегда везет! — твердой рукой взявшись за штурвал, сказал Каменная Башка.
Шлюпка скрылась во тьме и снова вышла в бесконечные каналы.