— Нет. Вы должны следовать за мной в казарму.

— Завтра, — отозвался боцман.

— Сейчас же.

— Мы еще не напились как следует!

— Напьетесь в другой день.

— Если уж я что решил, меня не переспоришь.

— Что такое? Бунт?

— Называйте как хотите, мне все равно.

— Стыдитесь, вы же сержант!..

— Тем более нечего мне указывать, — отвечал Каменная Башка, обнажая саблю.

Трое его друзей тут же выхватили сабли и набросились на вооруженных карабинами шотландцев, оглушив их тяжелыми рукоятями. Но сержант решил схватиться с Каменной Башкой. Беспорядочно размахивая во все стороны саблей, он закричал:

— В казарму, или я разрублю вас на куски!

Однако он слишком нетвердо держался на ногах, чтобы сразиться с четырьмя отчаянными смельчаками. Шотландцы, скорее пьяные, чем оглушенные, так и остались лежать в грязи посреди дороги, не подавая признаков жизни. Братья-немцы тут же их разоружили: один выстрел карабина мог поднять на ноги всю казарму.

— Предатели! — свирепо прорычал англичанин. — Меня вам не запугать! Я вас живо отправлю к капитану Гамильтону!

Он бросился на боцмана, однако в самый неподходящий момент силы его покинули, и он поскользнулся. Бретонец, которого никто не мог перепить, тут же ударил его по затылку рукоятью сабли. Сержант рухнул без чувств.

— Быстрее! К шлюпке! — воскликнул боцман.

— Зайдем к погемцу! — сказал Вольф. — Он фсе знает и готоф помочь. Ради меня он пойдет на все. Однажды я спас ему жизнь в битве с канадскими индейцами.

— Но только на минуту!

— Отлично.

Четверо друзей во весь дух пустились обратно по темной дороге. Едва заметный во влажной темноте фонарь указывал на таверну богемца. Друзья влетели туда пулей с обнаженными саблями в руках и захлопнули за собой двери.

Богемец ожидал их возвращения. Он предполагал, что патрулю не суждено было добраться до казарм.

— Вас преследуют? — спросил он.

— Нет, — отвечал Вольф.

— А где патруль?

— О них не беспокойся! Вряд ли они придут в себя до утра!

— Вы их ранили?

— Всего лишь оглушили, и только.

— И все же это не шутки! — покачав головой, сказал богемец. — Если завтра вас схватят, то расстреляют без всякого суда.

— Знаем, — сказал Каменная Башка, — поэтому мы не намерены здесь оставаться…

— Вы хотите предупредить Корсара?

— Так вы знаете эту печальную историю?

— Прекрасно знаю. Услышав от Вольфа о вашем желании поскорее вернуться к американцам, я сразу решил, что сделаю для вас все, что в моих силах. Вольфу я ни в чем не откажу, я ведь обязан ему жизнью. Я могу укрыть вас в подземельях у часовни Святого Иакова. Ключи от туннеля хранятся у моего зятя. Там можно разместить хоть пятьсот солдат.

— О, если бы мы да еще пятьсот корсаров могли ворваться в часовню в день свадьбы!.. — воскликнул Каменная Башка. — Думаю, это не так уж сложно.

— Уж больно вы торопитесь, сержант, — сказал богемец. — Однако мне по душе ваша отвага, и, если хотите, я открою корсарам подземелье. Часовня расположена на пустоши и совсем не охраняется. Корсары могли бы высадиться там под покровом ночи.

— Нужно, чтобы один из нас остался здесь, — сказал боцман, — чтобы подавать корсарам сигналы.

— Я могу остаться, — сказал Вольф, — федь мне здесь ничего не грозит. Маркиз не позфолит меня расстрелять.

— Так, где эта самая часовня? — спросил боцман.

— К востоку от фонаря, в тысяче футов от старинных укреплений, — отвечал богемец.

— Кажется, мы видели ее, когда входили в порт. Каменное здание, которое я было принял за крепость.

— Вы сумеете ее найти?

— Да. План таков: Вольф остается здесь, а мы поплывем к Корсару и сообщим ему печальные известия. Уж не знаю, что нас ждет, но американцы, конечно, не оставят в трудную минуту товарища, который столько раз рисковал жизнью во имя независимости их родины.

— Папаша, — сказал Вольф, — я пуду шдать фас в подземелье. Поторопитесь!

— Мы должны успеть туда до начала церемонии. Что ж, нам пора.

Братья-наемники обнялись на прощание, и Каменная Башка, Малыш Флокко и Ульрих поспешили в порт. Они взяли с собой факел и оставленные у богемца карабины.

Санди-Хук спал. Бодрствовали лишь часовые, но и те не могли ничего различить во тьме. Лишь несколько морских фонарей на мачтах кораблей говорило о том, что морской флот не спит.

Двое бретонцев и немец уже дошли до последней улочки, отделяющей их от лодки, когда позади послышалось эхо шагов, приглушенные проклятия и бряцание сабли.

— Что это за дьявол у нас на хвосте? — пробормотал Каменная Башка, поскорее потушив факел.

— Дьявол? Да это, видно, сержант очнулся и ищет нас, чтобы потащить в казармы, — ухмыльнулся Малыш Флокко. — Зато его солдатам явно не до преследования, по крайней мере, я их не вижу.

Схватив карабин за ствол, боцман обернулся.

— Кто идет? — прокричал он.

— Тот, кто отправит тебя на тот свет!

Из тьмы показалась фигура мужчины, неуверенно продвигавшегося вперед, будто морской краб, и вслепую размахивавшего саблей.

Действительно, то был английский сержант, который продолжил патрульную службу в одиночку, оставив солдат в придорожной канаве.

— Я знал, что найду вас, — сказал он, остановившись.

— Да что вы! — воскликнул Каменная Башка, который, несмотря на спешку, забавлялся от души.

— Я лучший сержант Тридцать четвертого Уэльского полка, и я заставлю вас вернуться в казарму.

— Разве ты не видишь, что ты пьян в стельку?

— Это я-то пьян?! — завопил англичанин. — Вот посмотришь, как я арестую всех троих, даже не вынув сабли из ножен. Я проучу вас кулаками, упрямцы!

Отбросив саблю, он, потрясая кулаками, бросился на боцмана.

— Прикончи его, Каменная Башка! — воскликнул Малыш Флокко. — Если ты этого не сделаешь, болван нам все испортит!

— Оставь это мне, — отвечал боцман, отдав ему карабин и приняв боксерскую стойку.

— Сдавайся! — закричал ему англичанин.

— Что-то не хочется.

— Так получай же!

Англичанин, хоть и едва держался на ногах, принялся мастерски колотить боцмана, однако ему пришлось столкнуться с гораздо более сильным противником. С полминуты они боролись в темноте, и наконец англичанин охнул и повалился в грязь рядом со своей саблей.

Стоило боцману по бретонской манере боднуть его в лоб крепкой головой, и сержант рухнул как подкошенный.

— Ты его убил? — спросил юный марсовой.

— Это не смертельно, — отвечал Каменная Башка. — Но голова у него поболит еще несколько недель. Надеюсь, какое-то время он нас беспокоить не будет… К шлюпке, друзья! До завтрашнего вечера мы должны встретиться с сэром Уильямом!

— Ночь уш больно темная, папаша, — сказал Ульрих.

— Не тревожьтесь. Когда за штурвалом бретонец, вам ничто не страшно.

Среди пришвартованных лодок они без труда нашли свою.

— Тьма кромешная, но плыть придется быстро, — сказал Каменная Башка, в то время как юный марсовой и Ульрих торопливо разворачивали паруса. — Главное — не разбиться о скалы.

Они снялись с якоря и, выходя в море, прошли вдоль штирборта крупного корабля. Лишь он один во всей бухте был освещен морским фонарем.

Шлюпка уже почти прошла мимо, когда с судна раздался крик:

— Остановитесь!

На баке судна показался вооруженный карабином человек.

— Попробуй догони! — отозвался боцман. — В темноте нас не видно. Пусть себе стреляют… Ослабить шкоты!

Два паруса шлюпки тут же наполнились сильным восточным ветром, и шлюпка исчезла во мраке. Послышался выстрел, а затем все стихло. Похоже, корабль не имел намерения сниматься с якоря и гнаться за шлюпкой, которая, возможно, принадлежала простым рыбакам.

— Бретонцам всегда везет! — твердой рукой взявшись за штурвал, сказал Каменная Башка.

Шлюпка скрылась во тьме и снова вышла в бесконечные каналы.