— Я сам убью тебя!

Братья накинулись друг на друга.

Воцарилась полная тишина. И корсары, и англичане молча наблюдали за поединком. Тишину нарушало лишь лязганье клинков.

Корсар, гораздо лучше владеющий клинком, чем его брат, сделал несколько выпадов и с громким криком отскочил назад. Раненый маркиз Галифакс повалился на руки своего адъютанта, зажимая рану рукой. Из груди его хлестала кровь.

— Мистер Говард, — сказал баронет, — прошу вас проводить Мэри Уэнтворт на борт «Альфредо».

— Убей же меня! — прорычал маркиз, которого офицеры уложили на койку.

Баронет не отвечал.

Мгновение спустя прекрасная голубоглазая девушка с длинными золотистыми волосами вышла из каюты под руку с мистером Говардом. Ее сопровождали шестеро матросов под командованием Каменной Башки. Корсар сжал ее в своих объятиях.

— Уильям!.. Ты!.. — рыдая от счастья, с трудом произнесла девушка.

Баронет подвел ее к маркизу, окруженному англичанами, среди которых был и врач, и спросил:

— Ты прощаешь его?

— Прощаю! — проговорила светловолосая красавица.

— Значит, здесь нам больше нечего делать.

Корсар помог возлюбленной перебраться через фальшборта, и вскоре девушка уже стояла на палубе «Альфредо». Не удержавшись, баронет обернулся и взглянул на брата. Немного поколебавшись, он сделал шаг вперед и сказал:

— Надеюсь, милорд, что и на этот раз ваша рана не окажется смертельной.

Великим усилием воли маркиз приподнялся на койке и, глядя на брата полными ненависти глазами, ответил:

— Вы собираетесь примкнуть к генералу Вашингтону и сражаться против нас! Вы, в жилах которого течет шотландская кровь!.. Если я не погибну, мы с вами еще встретимся!

— Как пожелаете, — отвечал баронет.

Одним прыжком он снова оказался на палубе своего судна и отдал команде приказ возвращаться в Нью-Йорк.

Избежав столкновения с эскадрой генерала Хау, стоявшей у берегов Лонг-Айленда, американская флотилия уже через два дня вошла в Нью-Йорк. Поскольку городу угрожали войска англичан, Корсар оставил суда на реке Гудзон и вместе с Мэри, мистером Говардом и двумя бретонцами отправился в Филадельфию.

Через восемь дней Мэри Уэнтворт стала леди Маклеллан. В тот же день генерал Вашингтон, уже дважды потерпевший тяжелое поражение, атаковал армию Кэдуолдера под Делавэром. На этот раз американцам удалось одержать победу. Они взяли в плен несколько полков наемников, всю легкую кавалерию и захватили шесть артиллерийских орудий.

Благодаря доблести великого полководца едва не угасшее солнце американской независимости засияло ярче, чем когда-либо.

Необычайные приключения корсара на озере Шамплейн

1. Предательство Дэвиса

— Тысяча колоколен!.. Долой оружие, несчастные, или отправитесь на корм рыбам!

— Как бы не так, господин боцман!

— Что?! — притворился разгневанным Каменная Башка. — Вы отказываетесь подчиниться? Нас четверо против четверых, а я один стою двоих!

— Мы не сложим оружия. Отдайте нам письма, что передали вам генерал Вашингтон и капитан знаменитого «Громовержца» баронет Маклеллан.

— Ума не приложу, о чем это ты толкуешь, Дэвис? Какие еще письма? — прорычал Каменная Башка.

— Мне все известно. Письма не должны попасть в форт Тикондероги.

— Легко же тебя провели, Дэвис. Надежного проводника мы взяли, нечего сказать! Ты должен был провести нас из Нью-Йорка к берегам озера Шамплейн! Тысяча чертей! Довольно болтовни! Вам с нами не тягаться! Сюда, Малыш Флокко! Ко мне, наемники! Научим этих изменников уму-разуму!

— Господин боцман, вам лучше с нами не связываться, — произнес Дэвис. — Мы намочили ваши мушкеты.

— Ты нагло врешь, мерзавец! И потом, у нас есть топоры!

— Пока вы спали, мы сняли кремни с ваших мушкетов. Вы легко можете в этом убедиться.

— Ты и об этом позаботился! Так, значит, хочешь отправить нас на тот свет?

— Мне нужны всего лишь письма. Я передам их генералу Бергойну, а потом мы позволим вам тихо и спокойно вернуться в Нью-Йорк.

— Бергойну? Это еще кто?

— Он возглавил войска, которыми до него командовал генерал Карлтон. Ему-то и нужны письма, оказавшиеся в вашем распоряжении.

— Как же! Ври больше! — воскликнул Каменная Башка. — Мы никуда не торопимся!

Удостоверившись, что Дэвис действительно испортил их оружие, боцман схватил свой мушкет за приклад, решив орудовать им, как дубиной.

— Ну ладно! Если вы и вправду хотите знать, я действую по приказу маркиза Галифакса.

— Брата баронета Маклеллана?

— Именно так.

Каменная Башка зарычал как зверь и, занеся над головой тяжелое ружье, пошел прямо на изменников.

Гигант-бретонец, боцман «Громовержца», грозного корвета корсаров Бермудских островов, закаленного во многих кровавых боях с англичанами и даже при осаде Бостона, по силе и мощи напоминал огромную гориллу. Лицо его заросло колючей, как шерсть дикого зверя, седеющей бородой. Особенно поражала непомерно большая голова. Однако удивляться было нечему, ведь сыны суровой каменистой Бретани славятся крепкими упрямыми головами, которые не пробить и абордажной саблей.

Позади боцмана стоял юный черноглазый моряк лет двадцати двух — двадцати трех, темноволосый и смуглый, точно алжирец, и двое высоких румяных немцев-наемников, когда-то воевавших на стороне короны. У обоих великанов были светлые волосы и синие, как океан, глаза.

Друзьям предстояло сразиться с четверкой предателей. Их предводителя Дэвиса — известного проводника по канадским землям, знавшего каждое озерцо как свои пять пальцев, — завербовал сам генерал Вашингтон, считавший канадца надежным человеком. Сорокалетний верзила ростом был не ниже самого боцмана. Волосы и борода у него были такие густые, что он напоминал скорее метиса с индейской кровью, чем чистокровного канадца.

Не маленького роста были и его приспешники, широкоплечие и мускулистые, но светлокожие, как истинные канадцы. Выражение их свирепых физиономий не предвещало ничего хорошего.

Несомненно, то были потомки французских поселенцев, скрывавшихся в бескрайних западных лесах после того, как англичане захватили Квебек и Монреаль.

На палубе сильно качало. Широко расставив ноги, чтобы не упасть, канадцы наставили мушкеты на обезоруженных противников.

Они находились на небольшом, некогда крепком корабле, с широкой палубой, высокими бортами и огромной мачтой, на которой красовался необъятных размеров парус из грубого толстого полотна — только такая ткань способна выдержать порывы грозного северного ветра. Небольшой на вид парусник, однако, обладал хорошим водоизмещением в сто пятьдесят тонн и мог принять на борт до тридцати матросов.

— Эй, Дэвис! — прокричал Каменная Башка, и его борода словно ощетинилась от злости. — Так кто из нас окажется за бортом? У нас нет желания купаться: уж больно холодна водица в это время года, да и воды Шамплейна чересчур глубоки.

— Все может статься, — произнес метис, не сводя с боцмана дула мушкета. — Шутки в сторону, господин боцман. Хотите немного разогреться?

— Разогреться на топорах? Мой всегда при мне, — отвечал старый морской волк. — Немало английских головушек я раскроил во время абордажей королевских кораблей, помогая американцам.

Дэвис покачал головой.

— Нет, — немного погодя отвечал он. — Я не моряк и вполне уверен, что вы свалите меня с первого же удара. Не будем же препираться: давайте сюда письма.

— Тысяча колоколен! Нет у меня никаких писем! — воскликнул Каменная Башка, угрожающе двинувшись на проводника. Трое друзей последовали его примеру. — У меня в кармане лишь легендарная трубка, которую курили четыре поколения моих предков. Спустя триста лет она курится не хуже, чем прежде!

— Довольно шуток, Каменная Башка! — взорвался проводник.

Внезапно высокая волна, перехлестнув через правый борт, обрушилась на палубу. Парусник тряхнуло, и канадцы невольно попятились.

— Кому-то из моих людей придется встать за штурвал! — разозлившись, закричал Дэвис. — Мы всего в миле от берега! Еще немного, и мы разобьемся!

— Для истинного моряка крушение — лишь славная потеха. Никого из твоих приятелей мы не пропустим.

— Так пусть за штурвал встанет один из вас!

— Ну уж нет, тогда нас будет трое против четырех предателей, ведь рулевой не сможет принять участие в схватке. Ловко придумано, прохвосты!

— Прекратите балаган! — неистовствовал Дэвис.

Порыв ледяного ветра пронизал моряков до костей, а в борт судна с силой ударила новая волна.

— Сразу видно, моряк из тебя никакой! Ты всего лишь лодочник, способный плавать лишь в мертвый штиль! Что, воды испугался? Подумаешь, рябь на озере!

— Я знаю, что вы задумали! Хотите, чтобы нас вышвырнуло на берег! Так знайте: канадцы — отличные пловцы и держатся на воде не хуже бобров.

— Вот и славно! Значит, никто не потонет, когда посудина пойдет ко дну!

Терпение Дэвиса иссякло.

— Чертовы упрямцы! Вы знаете, что ваши мушкеты бесполезны, и все же не желаете сдаваться?! — вскричал метис, в бешенстве скрипя зубами, длинными и желтыми, как у гризли. — Хватит! В последний раз говорю: сдавайтесь и передайте мне письма, за которые мне щедро заплатят.