— Да, это, несомненно, ее двенадцать орудий, — сказал Каменная Башка. — Если б только успеть туда вовремя, чтобы помочь чертовой посудине разбиться и схватить этого подлого маркиза!

— Слишком поздно, — резко остановившись, произнес Джор. — Манданы оказались быстрее нас.

— А он оказался еще быстрее краснокожих, — сказал Вольф.

— О ком это ты?

— О торговце! Он шел впереди и вдруг исчез.

— Ты его больше не видишь?

— Я видел, как он бежал, будто бешеный бизон, — вмешался Ульрих.

— Скорее, как волк, — произнес секретарь маркиза.

— Неужели он бросил нас, спасая свою шкуру? Или пустился на поиски ирокезов? Что скажешь, Джор?

— Все может быть, — отвечал канадец. — Риберак знает побережье гораздо лучше меня и манданов. Думаю, мы еще его увидим.

— По-твоему, нас возьмут в плен краснокожие?

— Похоже, дикари нас окружили. Видите эти темные тени на снегу?

— Чума и ад! — прорычал старый бретонец. — Да неужто именно здесь мне придется распрощаться со своим скальпом?

— А о наших скальпах ты не подумал? — не теряя оптимизма, спросил Малыш Флокко.

— Джор, что нам предпринять? Примем бой?

Пожав плечами, канадец отвечал:

— У них больше ста пятидесяти воинов, и все вооружены.

— Есть у нас хоть полчаса?

— Если только у них ноги в мозолях, — сказал Малыш Флокко.

— Будет шутить, юный мошенник!

— А что еще нам остается? Эти дикари срежут с нас скальпы.

— Чтобы я позволил себя освежевать? К черту! Я не покажусь в Иль-де-Ба без своей седой шевелюры.

— Да и у меня нет ни малейшего желания красоваться в порту Ле Пулигена с ободранным черепом.

— Да уж, это тебе не у цирюльника побывать! — встревоженно заметил Джор.

— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал старый бретонец. Канонада на озере все не прекращалась. — Не знаешь ли ты, часом, какого-нибудь вождя манданов?

— Я знаю многих вождей ирокезов и алгонкинов, но никто из манданов мне не знаком, — мрачно отвечал канадец.

— Говорят, они самые свирепые?

— Они ненавидят белых людей за то, что мы истребили целые табуны бизонов. Только поглядите, как ловко они заманили нас в ловушку. Они окружили нас со всех сторон.

— Везунчик этот торговец! Успел-таки сбежать и спасти свою шкуру.

Целые ряды краснокожих воинов быстро приближались на своих снегоступах, сжимая кольцо вокруг будущих жертв.

Они были одеты в расписные кожаные платья, украшенные перьями орлов и диких индюков, что придавало дикарям еще более устрашающий вид. На голове у них красовались бизоньи рога.

— Ну и морды! — скривился Каменная Башка. — У них, кажется, и лица расписаны.

— Они раскрашивают лица, ступив на тропу войны, — подтвердил Джор.

В этот момент от толпы отделился высокий, как все канадские индейцы, дикарь и, грозно размахивая томагавком, пошел прямо на бледнолицых.

— А-а! Так это вы, убийцы Белого Орла! — произнес он на ломаном французском.

— Что, подох наконец этот разбойник? — откликнулся боцман. — А как там его медведи? Надеюсь, уже резвятся на небесных лугах, на радость Великому Духу.

Мандан быстро приближался. Судя по устрашающему вооружению и трем орлиным перьям, воткнутым в его головной убор позади бизоньих рогов, это был индейский вождь. Он был вооружен томагавком, ружьем и охотничьим ножом. Помимо этого, в левой руке у него был большой щит из бизоньей кожи, способный отражать удары холодного оружия.

— Я — Пещерный Медведь, — произнес дикарь, — и стою во главе пятисот воинов. Я прославленный вождь и лично срезал более двадцати скальпов.

— Маловато, чтобы так прославиться, — сказал Каменная Башка, решительно двинувшись навстречу краснокожему. — А я убил из своих пушек более пятисот англичан.

— Значит, и ты великий воин.

— Который никогда не боялся вступать в схватку с краснокожими.

— Это потому, что мой белый брат никогда не вступал в схватку со мной.

— До сих пор мне не выпадала честь повстречаться с Пещерным Медведем.

— Ты храбрец.

— Спорить не стану, — отозвался Каменная Башка. — Я захватил немало кораблей — «больших птиц», как вы их зовете, — и до сих пор никому не удавалось меня одолеть.

— Гм… Если ты столь великий воин, попробуй сразиться со мной, кусок сырого мяса. Теперь, когда Белый Орел мертв и меня некому заменить, если ты победишь, мое племя признает в тебе вождя и станет во всем тебе повиноваться.

— И это несмотря на то, что я похож на кусок непропеченного теста?

— Ничего. Я готов вновь доказать свою доблесть на глазах моего племени.

— А если я тебя прикончу, твои воины не посадят нас на кол?

— Племя и Великий Дух, правящий на небесных лугах, слышали мои слова. Приблизься, если смеешь бросить вызов самому вождю манданов. Пусть мои воины глядят на наш бой.

— Может, у тебя и есть кожаный щит, но я тебя быстро уложу, — объявил Каменная Башка. — Ружье твое курам на смех. В такую сырую ночь эта рухлядь не выстрелит. Что ж, пойду на абордаж.

— Ты с ума сошел, приятель! — взволнованно воскликнул Малыш Флокко.

— Не вижу другого пути к спасению, — отвечал старый бретонец. — Если я его убью, я смогу стать вождем его племени. И тогда хотел бы я поглядеть, что посмеет причинить нам вред. Если я погибну, а ты вернешься в Нью-Йорк, а позже и в Бретань, расскажи нашим, как окончил свою жизнь старый пеликан.

Достав из камзола два письма с большими сургучными печатями, боцман отдал их юному моряку.

— Передай письма Сен-Клеру и Арнольду, если доберешься до Тикондероги.

— Но это же безумие! — качая головой, произнес марсовой.

— Думаешь, меня напугал этот дикарь? Увидим, кто окажется сильнее — Пещерный Медведь или Медведь Морей.

— Джор, — спросил Малыш Флокко, — неужели нельзя избежать этой схватки?

— Если боцман откажется от боя один на один, нам уже не уйти живыми из рук манданов, — отвечал канадец. Он тоже не находил себе места от тревоги. — Если бы вождь бросил вызов мне, я бы ни минуты не колебался. Речь идет о нашей жизни и смерти.

— Хорошо, что я привлек внимание Медведя, — сказал Каменная Башка. — Топор против топора! Бой будет не из легких, но я не теряю надежды победить. Не вешайте нос, я сделаю все, что в моих силах.

Опершись на свое старое ружье, равнодушный к морозу, снегу и порывам ледяного ветра, вождь нетерпеливо дожидался старого бретонца.

— Прощайте, друзья, — произнес Каменная Башка. — Похоже, вам предстоит насладиться невиданным зрелищем.

Подняв топор, он двинулся навстречу дикарю.

— Бросай ружье, — сказал вождю боцман. — Я уложу тебя одним выстрелом.

— Я вызвал своего белого брата на бой холодным оружием, — отвечал Пещерный Медведь. — Я знаю, мне не одолеть тебя со своим старым мушкетом.

— Вот и славно, любезный. Ну а если я тебя прикончу, быть мне вождем твоего племени.

— Я верен своему слову.

— А что ты сделаешь с моими товарищами, если тебе удастся размозжить мне череп?

— Их судьбу решит совет старейшин.

— Все ясно. Если я хочу спасти их, придется отправить тебя на тот свет. Я готов.

Отбросив карабин, бретонец пошел на противника. Вождь храбро ожидал его, сжимая томагавк, не более длинный и тяжелый, чем топор боцмана. С его резной рукояти свисала прядь человеческих волос, должно быть вырванных у какого-то несчастного канадца, что попался в лесной чаще в руки дикарям.