Оазис был невелик, всего четверть мили в поперечнике, зато зелен и тенист. На песчаной почве, увлажненной подземными источниками, росли великолепные алоэ, невысокие мимозы, горькие травы, которыми брезгуют даже верблюды, и колючие опунции, приносящие чуть сладковатые плоды.

Над всем этим раскинули широкие перистые листья карликовые пальмы с изящными, словно бы покрытыми чешуей стволами. Эти бесценные растения дают мясистые ягоды, по вкусу напоминающие финики, тогда как в стволах содержится съедобная мучнистая мякоть. Впрочем, имелись тут и настоящие финиковые пальмы, чуть не ломившиеся под тяжестью блестящих красновато-коричневых плодов.

Звери в оазис не заходили, зато птиц оказалось видимо-невидимо: крупные дрофы ссорились, гоняясь друг за другом, над пальмами летали орлы-скоморохи и птицы, напоминающие сорок, с сизыми животами, голубыми крыльями и хвостами.

Маркиз с товарищами углубились в этот крошечный рай, где благодаря подземным водам царила прохлада, и подошли к колодцам, находившимся практически в центре оазиса. Как и все колодцы Сахары, они были выложены изнутри пальмовыми стволами, чтобы их не поглотил песок. Глубина составляла примерно семь-восемь метров.

Внутрь спустили мехи, и все наконец-то напились свежей, чистейшей водой. Истинное счастье для путешественников, вынужденных много дней подряд утолять жажду водой горячей и вонючей.

— Ах! Что такое пиво, лимонад или сидр по сравнению с водой? — воскликнул Рокко, напившись вволю.

Напоив верблюдов, лошадей и осла, поставили палатки и решили отдохнуть день-другой в этом земном Эдеме.

К сожалению, их счастье оказалось коротко.

Все уже часа четыре отдыхали, болтали или курили, наслаждаясь прохладой, когда в палатку ввалился Рокко, ходивший на северный край оазиса поохотиться на дроф.

— Вставайте! К оружию! — закричал сардинец. — Разбойники!

— Какие? — спросил маркиз, берясь за винтовку. — Те, с которыми мы повстречались в оазисе?

— Сомневаюсь, хозяин. Эти приближаются с северо-запада.

— Наверное, те, кто нас преследовал, — предположил Эль-Хагар.

— Может быть. Только сейчас их намного больше, человек тридцать.

— Надо бежать, господин, — сказал Эль-Хагар маркизу.

— Но куда?

— Попробуем найти убежище в оазисе Эглиф. Мы доберемся до него за сутки. В Эглифе есть скалы, из-за которых удобно отстреливаться.

— А кроме скал, мы найдем там Тасили, моего верного слугу, — добавил Бен. — И не его одного.

— Запасись водой и поднимай караван, — скомандовал маркиз. — Мы же пока попробуем задержать разбойников. Рокко, Бен, за мной.

— А я? — спросила Эстер.

— Вам лучше не показываться им на глаза. К тому же ваше присутствие необходимо здесь. Вам придется командовать караваном.

Де Сартен запрыгнул в седло. Его примеру последовал Бен, а Рокко взобрался на своего мехари. Втроем они направились к северному краю оазиса. Бедуины и мавр торопливо наполняли бурдюки и поднимали верблюдов, не желавших никуда идти.

Несмотря на полученную подмогу, разбойники вели себя осторожно и наступали, старательно прячась за барханами. Те оказались недостаточно высоки, туареги слезли с мехари, видимо страшась больше за собственную шкуру, чем за шкуры верблюдов.

— По-моему, они не уверены в своих силах, — заключил маркиз, наблюдавший за маневрами противников из зарослей карликовых пальм.

— Я бы даже сказал, что они трусят, — заметил Рокко.

— А может быть, решили напасть сразу и на нас, и на наш караван? — усомнился маркиз. — Вперед, друзья, надо перерезать путь тем, кто обходит оазис.

И правда, не дойдя до края оазиса полкилометра, банда разделилась на два отряда. Первый двинулся прямиком к оазису, второй повернул на восток, очевидно намереваясь застать врасплох уходящий караван.

— Рокко, иди к Эстер и не отходи от нее ни на минуту, — приказал маркиз.

— А вы, хозяин?

— Будем прикрывать ваш отход.

Сардинец поскакал назад, тут же скрывшись за кустами.

— Теперь очередь за нами, Бен, — сказал де Сартен.

Оглянувшись, он увидел, что караван быстро продвигается на юг, находясь уже в километре от оазиса.

— На кого первым делом нападем? — спросил Бен.

— На тех, что идут в обход.

Дав шпоры коням, они достигли границы оазиса как раз в тот момент, когда первый отряд из шестнадцати разбойников проезжал мимо них на расстоянии двухсот метров. Спешившись, оба друга открыли огонь из-за толстого ствола пальмы. Один мехари и один туарег упали. Остальные разбойники разразились негодующими воплями. За первым залпом последовал второй, затем третий. На песке остались еще два верблюда и человек.

— Пять попаданий из шести! Неплохо! — воскликнул маркиз.

Банда, напуганная выстрелами, соскочила с верблюдов и залегла в барханах.

— Мы их остановили! — обрадовался Бен.

— Этих — да. Однако другие заходят нам в спину.

Действительно, второй отряд, полагая, что путь свободен, уже подобрался к самому оазису. Загрохотали выстрелы, по счастью не повредившие нашим храбрецам, которые, вскочив в седла, галопом поскакали за караваном. Вслед им свистели бесполезные пули, уходившие в «молоко».

— Туареги — отвратительные стрелки, — сказал маркиз.

— Нет, это их ружья никуда не годятся, — ответил Бен.

Увидев, что враги бегут, туареги бросились в погоню, подбадривая себя улюлюканьем и пальбой, совершенно напрасной из-за размашистого бега мехари.

Маркиз и Бен как ветер неслись по песчаным барханам. Караван уже отъехал на две мили. Рокко и Эстер, поднявшая для лучшего обзора занавеси балдахина, следовали в арьергарде с винтовками в руках.

— Не дадим разбойникам приблизиться к каравану, — распорядился маркиз, сдерживая коня.

Поняв, что на караван так просто не напасть, туареги вновь объединились и изо всех сил подгоняли своих мехари. Четверо или пятеро самых быстрых уже через несколько минут оказались в четырехстах шагах от беглецов.

— Задержим их, Бен, — повторил маркиз.

— В кого будем стрелять — в людей или в мехари?

Они остановились под прикрытием дюны и открыли огонь. Десять секунд — и два метких стрелка ссадили трех человек. Их верблюды, тяжело раненные, бились на песке. Де Сартен вновь прицелился, но тут его конь жалобно заржал и пал на колени, сбросив седока.

— Маркиз! — испуганно крикнул Бен.

— Ничего страшного, — ответил корсиканец, вскакивая на ноги. — Они всего-навсего ранили моего коня.

Он обернулся к туарегам. Один из разбойников с еще дымящимся ружьем гордо гарцевал на мехари.

— Ты мне за это заплатишь, негодяй! — вскричал маркиз и выстрелил.

Де Сартен вновь прицелился, но тут его конь жалобно заржал и пал на колени, сбросив седока.

На сей раз пуля предназначалась наезднику, а не верблюду.

Де Сартен осмотрел своего скакуна. Несчастное животное, раненное в грудь, хрипело в конвульсиях.

— С ним покончено, — с сожалением произнес он.

— Садитесь мне за спину, маркиз, надо догонять караван. Туареги сейчас будут здесь!

Корсиканец запрыгнул на коня Бена, и они галопом понеслись по пустыне. Вслед им летели проклятия туарегов, пришедших в ярость оттого, что добыча в очередной раз ускользает.