Рокко подсадил маркиза, тот ловко взобрался на подоконник и с револьвером в руке спрыгнул вниз.

Жалюзи были приспущены. Внутри царил полумрак, и после яркого солнца маркиз ничего не мог разглядеть. Когда глаза привыкли, он понял, что находится в комнате с красивым мозаичным полом и стенами, обитыми цветастой тканью. Повсюду стояли красные сафьяновые диваны, а посредине журчал фонтанчик. От воды веяло прохладой.

Вслед за маркизом внутрь забрались Бен и Рокко.

— Где полковник? — спросил юноша.

— Здесь, — ответил кто-то по-французски.

Занавеси в стене раздвинулись, и в дверях показался высокий человек в белом плаще. Чалма совершенно скрывала его лицо. Маркиз собирался было броситься ему навстречу и обнять, но тут снаружи донесся вопль Эль-Хагара:

— Предательство! Кисуры!

Грянул выстрел, за которым последовал крик боли. Человек, которого маркиз принял за полковника, сбросил плащ, выхватил ятаган и приказал:

— Сдавайтесь!

Оба европейца и еврей стояли, будто пригвожденные к месту, даже не помышляя о бегстве. Впрочем, бежать было поздно: снаружи доносился визг султанских кисуров.

Первым пришел в себя Рокко. Он в ярости кинулся на «полковника»:

— Получай, каналья!

Сардинец выстрелил. Обе пули попали в грудь противника, и тот упал. Рокко подтолкнул маркиза и Бена к маленькой дверке, обнаружившейся в углу:

— Туда!

Тут в комнату повалили улюлюкающие кисуры с ружьями и ятаганами. Беглецы поскорее захлопнули за собой дверь. Перед ними была лестница. Они бросились вверх, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Узкий винтовой подъем привел на вершину правого минарета, который они видели, рассматривая здание с площади.

Минареты магометанских мечетей представляют собой высокие башни. В этой было около тридцати метров. Венчал ее круглый купол, под которым султанский муэдзин молился по утрам и вечерам.

Беглецам повезло. Будь лесенка внешней, а не внутренней, их бы застрелила стража, уже толпившаяся на площади. Добравшись до вершины, они обнаружили, что марабут до сих пор не спустился. Святой человек, увидев перед собой троих вооруженных револьверами и кинжалами мужчин, пал на колени и возопил:

— Смилуйтесь! Я всего лишь скромный слуга Аллаха! Не убивайте меня!

— Тысяча чертей! — воскликнул маркиз. — Только тебя нам не хватало.

— Вот именно, — сказал Бен. — Возьмем его в заложники.

— Что надо делать? — спросил Рокко.

— Свяжи его и положи в сторонке.

Сардинец сорвал с себя красный шерстяной кушак и крепко связал им несчастного марабута. Полумертвый от страха, он даже не пытался сопротивляться.

Маркиз с Беном осторожно приблизились к парапету. Внизу собралось не меньше пятидесяти кисуров с кремневыми ружьями, копьями, кинжалами и саблями. Стражники что-то угрожающе кричали. Под окном лежал человек с пробитой головой: тот самый араб, что привел их сюда, пообещав встречу с полковником Флаттерсом.

— Думаю, его убил Эль-Хагар, — предположил Бен.

— Не знаю. Впрочем, пока это не важно, — отозвался маркиз. — Подумаем лучше, как спасти собственные головы.

— Хозяин, — позвал Рокко, — они идут.

— Кисуры?

— Они самые, хозяин. Выломали дверь.

— А те, что на площади, взяли ружья на изготовку, — отметил Бен. — Нас увидели.

— Рокко, бери марабута в охапку и кричи, что сбросишь его вниз.

— Уже беру, хозяин!

Геркулес схватил святого, хнычущего так, что разжалобился бы и дикий зверь, и поднял его над парапетом на вытянутых руках.

— Один выстрел, и мы сбросим марабута! — крикнул маркиз.

— Поберегите головы! — добавил Рокко. — Если святоша шмякнется о землю, уверяю, сам Магомет его не спасет.

Глава XXVII

Гнусное предательство

Когда маркиз и его товарищи пошли вслед за арабом, Эль-Мелах, воспользовавшись суматохой, вызванной прибытием султанского кортежа, ловко затерялся в толпе.

Подлец был уверен, что никогда больше не встретит ни маркиза, ни страшного Рокко. Он поспешил прямиком на невольничий рынок, где его должны были ждать четверо туарегов, отряженных Амром ему в помощь. Прекрасно зная все улицы и переулки Тимбукту, Эль-Мелах в два счета добрался до места и шмыгнул под навесы, прикрывавшие площадь.

Амр-эль-Бекр все еще сидел за колонной. Щелястый навес плохо защищал от палящего солнца, однако главарь шайки, несмотря на жару, был в войлочном бурнусе. В нескольких шагах от него на земле растянулись четверо туарегов с длинными зазубренными копьями и тоже закутанные в плащи.

— Ну как? Отделался от кафиров? — спросил Амр.

— Да.

— И они не заметили?

— Нет. Во все глаза таращились на процессию.

— Во дворце их уже ждут.

— Можно ли доверять твоему посланцу? Маркиз, похоже, богат что твой султан. Вдруг он подкупит араба?

— Мюли-эль-Хасан — правоверный магометанин, кафиру его не подкупить. Не бойся, Эль-Мелах.

— Они будут защищаться как львы. Один этот их Рокко стоит двадцати.

— Султанские кисуры — отважны и многочисленны, справятся. Хватит болтать, забирай людей и действуй. Я же потопаю во дворец за положенной наградой. — Амр поднялся и кивнул четверым туарегам на Эль-Мелаха. — Защищайте его и помогайте ему во всем. Он мой друг.

Спрятав в складках бурнуса кисет с кифом, он гордо удалился.

Эль-Мелах несколько секунд простоял в задумчивости, потом пожал плечами и пробормотал, словно уговаривая себя:

— Как ни крути, они — кафиры, а я — правоверный мусульманин.

Махнул туарегам, чтобы следовали за ним, и покинул рыночную площадь, направившись к южным кварталам города.

Он шагал торопливо, понурив голову и нахмурив брови. Время от времени останавливался и оглядывался, словно опасался увидеть маркиза, затем шел дальше, еще ускоряя шаг. Полчаса спустя показался дом старого еврея.

Калитка в сад была приоткрыта. У колодца сидели бедуины с Тасили и завтракали. Эль-Мелах сделал туарегам знак задержаться:

— Спрячьтесь за стеной и ждите моего сигнала. Войдете, только если я свистну. Знаете, как свистят погонщики верблюдов? Оружие держите наготове.

Разбойники притаились за грудой камней, положив рядом с собой копья и ятаганы. Эль-Мелах, помедлив немного, вбежал во двор с криком:

— Тасили! Тасили!

Старик, услыхав его вопли, вскочил на ноги, перевернув один из котелков:

— Что-то с моим господином?

— С ним все в порядке. Все живы-здоровы и спасли полковника.

— Где же они?

— Прячутся в доме моего друга.

— Слава Аллаху! Побегу расскажу госпоже Эстер.

— Не торопись, — удержал его Эль-Мелах. — Твой хозяин прислал меня за тобой и бедуинами. Хозяйка должна остаться в доме, чтобы не подвергаться опасности.

— Бедуины пусть идут. Молодую хозяйку я не оставлю, — решительно заявил Тасили. — Я должен охранять госпожу Эстер.

— Но тебя требует к себе Бен.

— А ты чем займешься?

— Останусь здесь и присмотрю за твоей госпожой.

— Нет-нет, никуда я не пойду! Хозяин взял с меня клятву, что я ни под каким видом не оставлю его сестру.

В глазах Эль-Мелаха сверкнула ярость. Поняв, что упрямого старика не переубедить, он притворился, будто сдается:

— Будь по-твоему. Останемся на страже вдвоем. Пусть бедуины идут одни.

— И куда же?

— На невольничий рынок. Там их встретит Рокко и проводит в дом моего друга.

— Хозяину грозит опасность?

— Пока нет, но они с маркизом хотят собрать всех своих людей, чтобы в случае чего противостоять кисурам.

Тасили вроде бы внял доводам предателя и обратился к бедуинам:

— Вы знаете город?

— Знаем, — хором ответили те.

— Вы всё слышали? На рыночной площади вас ждет Рокко. Берите оружие и идите.

Сыны пустыни сунули за пояса ятаганы и инкрустированные серебром пистолеты, прихватили мушкеты и бегом покинули двор.

— Где госпожа Эстер? — спросил Эль-Мелах.

— В своей комнате.

— Проводи меня к ней. Я должен передать ей послание маркиза.

— Иди за мной.

Старый мавр, ни о чем не подозревая, пересек сад, вошел во внутренний дворик и направился к колоннаде. Эль-Мелах следовал за ним по пятам, мрачно глядя ему в спину. Внезапно одним плавным движением он сбросил плащ, тигром прыгнул на Тасили и сдавил ему горло, чтобы тот не закричал. Нападение было столь яростным, что оба покатились по мозаичному полу.

Несмотря на то что негодяй застал мавра врасплох, тот сумел вывернуться и попытался в свою очередь схватить противника за шею. Мавр был еще силен и крепок, однако враг его оказался сильнее и, как обезьяна, ловок. Тасили сумел было встать на колени, но Эль-Мелах вновь повалил его на каменный пол. Из рассеченного лба мавра потекла кровь, заливая глаза.

— Сдавайся, — прошипел Эль-Мелах, приставив к груди Тасили кинжал. — Только пикнешь — и я тебя прирежу.

— Убей меня, но пощади мою госпожу…

— Убивать такую красотку? Еще чего! — Эль-Мелах глумливо ухмыльнулся. — Султан заплатит мне за нее золотом.

— Подлец! — крикнул старик и попробовал выбить кинжал из руки предателя.

Эль-Мелах взмахнул клинком и вонзил его в грудь Тасили. Верный мавр осел на землю. Бросив последний мутный взгляд на свою жертву, убийца вбежал в дом, сжимая в руке окровавленный кинжал.