Арабы пустыни тоже справляли Рамадан.

Еще с полчаса отряд скакал по почти бесплодным песчаным пустошам, где лишь изредка попадались участки, поросшие жесткой травой. Наконец командир поравнялся с маркизом и показал на небольшую мечеть, тонкий минарет которой белел на фоне неба:

— Господин, вон там ждет тебя твой караван.

— Прекрасно. — Маркиз перевел дух. — Полагаю, теперь мы в безопасности. Рокко, если полковник все еще жив и находится в пустыне, мы его найдем, верно?

— Конечно, хозяин.

— О каком полковнике вы толкуете, господин де Сартен? — поинтересовался Бен, услышавший их разговор.

— О полковнике Флаттерсе, — тихо произнес маркиз. — Мы отправляемся на его поиски.

И, не говоря больше ни слова, пришпорил коня, направляя его к мечети.

Глава IV

Караван

Маркиз Гюстав де Сартен был прирожденным авантюристом. Впрочем, таковы все корсиканцы.

Неугомонный и пылкий юноша быстро понял, что родной остров слишком мал, тогда как окружающий мир — огромен и полон возможностей. Гюстав был крепок телом, до безрассудства смел и, что немаловажно, богат. Еще мальчиком он совершил кругосветное путешествие, гонимый ненасытным желанием пережить увлекательные приключения, непременно рискованные.

К пятнадцати годам Гюстав два раза пересек Атлантический океан, надеясь отыскать героев, о которых читал в книгах Фенимора Купера и Гюстава Эмара. К восемнадцати побывал в Индии и Китае. К двадцати четырем стал лейтенантом взвода спаги [Спаги — вид легкой кавалерии во французских колониальных войсках в XIX–XX вв.; формировались в Северной Африке.] и воевал на границе Алжира против берберов-кабилов.

Он как раз собирался подать в отставку и отправиться в Австралию, ибо уже и Алжир прискучил неугомонному корсиканцу, когда непредвиденное событие заставило его переменить намерения.

Случившееся точно громом поразило ученый мир, а также французских военных. На экспедицию полковника Флаттерса, отправленную в 1881 году в пустыню с целью разведки будущей трассы Великой Транссахарской железной дороги, напали разбойники.

Партия, состоявшая из самого полковника, капитана Массона, инженеров, проводников и охраны, была предана алжирскими наемниками и частью захвачена в плен, частью убита туарегами. Ужасную новость принесли проводники, которых нашли умирающими от голода и жажды на границе пустыни, куда они сумели добраться за несколько недель жуткого бегства от дикарей, висевших у них на хвосте.

Сначала все посчитали, что Флаттерс погиб в сражении. Однако поползли слухи, сначала робкие, затем все более настойчивые, что туареги пощадили полковника и увели его в Тимбукту, город, прозванный Царицей Песков.

Была ли в тех слухах хоть крупица истины? Неизвестно. Однако надежда на то, что полковник выжил, затеплилась во множестве сердец, в том числе в сердце маркиза де Сартена.

Ему выпал шанс отправиться в Сахару, побывать в загадочной Царице Песков и выяснить судьбу главы экспедиции. Упускать такое приключение было нельзя. Маркиза ждали слава и опасности, которым он мог бросить вызов.

Алжирская граница пустыни была закрыта для европейцев. Ее зорко охраняли туареги, готовые растерзать первый же спасательный караван, попытавшийся углубиться в раскаленные пески. Однако со стороны Марокко граница была открыта.

Маркиз де Сартен не желал терять ни минуты. Надо спасать полковника!

Он тут же взялся за дело. Выхлопотав внеочередной отпуск на пятнадцать месяцев и получив рекомендательные письма от столичного наместника, он отправился в путь. Не понаслышке знакомый с нравами арабов и мавров, этих гонителей христиан, маркиз благоразумно не распространялся о цели своей экспедиции. Ему не хотелось, чтобы марокканцы, добрые приятели туарегов, вставляли палки в колеса, поэтому он обставил предстоящий поход как простую прогулку по оазисам великой пустыни, и ничего более.

И вот, в один прекрасный день, де Сартен высадился в Танжере с Рокко, своим верным слугой и другом, следовавшим за маркизом по всему свету. Испросив покровительства французского посла, он немедля отправился в Тафилалет, самый южный город Марокко.

Благодаря рекомендательным письмам наместник хорошо принял маркиза и пообещал помощь в снаряжении каравана, надеясь, разумеется, изрядно пополнить собственный карман.

Остальное вам известно.

В караване, собранном наместником Тафилалета, было семь верблюдов, два коня, осел и три человека.

Одним из сопровождающих был тот самый, благословенный Создателем мавр: человек выше среднего роста, смуглый, с черными жгучими глазами. Двое других — бедуины: невысокие, худые и гораздо смуглее мавра. Люди, прямо скажем, сомнительной верности. Им ничего не стоит прирезать гостя, разделившего с ними хлеб-соль. Однако в пустыне от одного бедуина пользы больше, чем от всех марокканцев, алжирцев и триполитанцев, вместе взятых.

Мавр-чудотворец, перекинувшись несколькими словами с командиром эскорта, подошел к маркизу и сказал:

— Ас-саляму алейкум. Мое имя Эль-Хагар.

— Ты тот человек, которого наместник дал мне в провожатые?

— Да.

— Пустыню знаешь?

— Я пересекал ее более десяти раз.

— Если будешь служить мне верой и правдой, я тебя щедро вознагражу. Попытаешься предать — пеняй на себя.

— Отвечаю своей головой, господин. Я поклялся на Коране перед самим наместником.

— Хорошо ли ты знаком с этими бедуинами?

— Они часто путешествуют со мной, и мне еще ни разу не пришлось пожалеть об этом.

— Но будут ли они верны и мне?

— Это бедуины, господин.

— Хочешь сказать, доверять им не стоит?

Эль-Хагар промолчал.

— Мы за ними присмотрим, — сказал Бен Нартико, внимательно слушавший разговор.

— Мой багаж уже погрузили? — спросил маркиз. — За доставкой должен был проследить слуга наместника.

— Все погрузили, господин маркиз, — ответил Рокко, успевший осмотреть верблюдов. — Ничего не пропало.

— Что ж, тогда пора отпускать эскорт.

Де Сартен приказал открыть сундук, достал оттуда кожаный футляр и позвякивающий мешочек, передал их командиру эскорта, сказав:

— Футляр передай наместнику. В кошеле — оплата за караван. Там куда больше оговоренного.

Эскорт удалился быстрым галопом. Маркиз повернулся к юноше:

— Ну? Едем в адуар вашего друга? Полагаю, ваша сестрица уже там.

— Да, господин маркиз. В адуаре мы сможем отдохнуть, прежде чем углубиться в пустыню, а заодно получим разные полезные сведения.

Бедуины гортанными возгласами заставили верблюдов подняться, и караван по безмолвной равнине двинулся на юг.

Двугорбые верблюды, которых наместник приобрел для маркиза, известны под названием «гамалей». Они не такие умные, как одногорбые скаковые мехари, зато выносливее и лучше переносят жару и жажду.

Впрочем, как бы кто ни расхваливал их качества, животные эти непослушны и на редкость упрямы. Если они отдыхают или перегружены, вы не заставите их подняться ни лаской, ни палками. Пользу верблюдов нельзя переоценить, в этом сомнений нет, однако же верно и то, что погонщикам требуется бесконечное терпение.

За гамалеями нужен глаз да глаз. Пока их не свяжут в караван, они упорно пытаются разбрестись. Если на пути попадется дерево, начнут тереться о него, чтобы избавиться от груза, который едва-едва терпят. Прибавьте ко всему этому бесчисленных насекомых, живущих в густой шерсти, да вонь, и вы поймете, что многое в так называемых кораблях пустыни сильно приукрашено. Особенно это касается их терпения и покорности.

Однако нас по-прежнему будет восхищать выносливость верблюдов и способность по нескольку недель обходиться без капли воды, несмотря на царящую в Сахаре жару. И все только благодаря четырнадцати ячеям в рубце их желудка, которые позволяют им запасать жидкость.

В еде они тоже весьма умеренны. Немного фиников, горсть ячменя, пучок горькой травы, которой брезгуют даже козы, — и верблюд сыт. Более того, свежей и сочной травой он может подавиться.

— Что скажете об этих животных? — спросил де Сартен у юноши.

— Что их отобрали с тщанием и знанием дела, господин маркиз. Наместник вас не обманул.

— А каково ваше мнение о людях?

— Маврам верить можно. Они не такие фанатики, как арабы, и достаточно честны. Что до бедуинов… Хм… За ними лучше действительно смотреть в оба. Эти не погнушаются убить христианина на пороге своего шатра после того, как лицемерно разделили с ним еду. Жестокость у бедуинов в крови. Они не щадят ни друзей, ни благодетелей. Убивают из жажды убийства и всегда во славу Аллаха. Короче говоря, злобные свирепые предатели, вот кто такие бедуины Сахары.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался Рокко.

— По-моему, я сказал достаточно, чтобы вы оба были настороже.

— Мои руки всегда настороже. Чуть что — придушу мерзавцев, — буркнул великан. — Надо же, каких каналий подсунул нам в спутники наместник!

— Тем не менее никто, кроме них, не сможет провести нас через пустыню, — возразил Бен Нартико.

Пока они так беседовали, караван неторопливо двигался к югу. Сколько ни кричали бедуины, ленивые верблюды и не подумали ускорить шаг. Напротив, они то и дело пытались остановиться. Похоже, им не нравилась затея идти куда-то глухой ночью.