— То есть ты позволишь воровке смыться вместе с награбленным?

— Посмотрим.

В свою очередь вырвавшись из кустов, они остановились под высоким помело с густой темно-зеленой кроной, в которой скрылась обезьяна. Сандокан обошел дерево кругом, задрав голову, но никого не увидел.

— Так я и думал, — вздохнул он.

Они стояли на краю джунглей. Орангутаниха наверняка сразу же перепрыгнула на соседнее дерево и бесследно пропала.

— М-да, угораздило же нас, — проворчал Янес. — Что будем делать, Сандокан?

— Сколько у тебя патронов?

— Полдюжины.

— А у тебя, Тремаль-Наик?

— Два.

— Как и у меня, — сказал Каммамури.

— Мои тоже на исходе. Глупо с десятком патронов лезть в джунгли, кишащие хищниками и даяками. Нам позарез нужен этот проклятый ящик, друзья.

— У наших людей боеприпасов в достатке, — заметил Тремаль-Наик.

— Да, но они в двадцати милях отсюда, так просто до них не доберешься. Ты плохо знаешь здешние леса.

— Ловушка на ловушке, — кивнул Янес.

— Сможем выследить ворюгу? — спросил Каммамури.

— Надеюсь, — ответил Сандокан. — Я рассчитываю, что к вечеру она вернется в свое гнездо.

— А мы потеряем часов десять, если не двенадцать, — нахмурился Тремаль-Наик.

— Об отряде не беспокойся. Пока мы не вернемся, они не двинутся с острова.

— Их много, даже спингарды с проа забрали, — поддержал друга Янес.

— А командует ими мой верный Сапагар, который вполне стоит Самбильонга. Ладно, идемте. Иначе обезьяна никогда не вернется.

— Давайте пойдем на берег, — предложил португалец. — Глядишь, поесть чего раздобудем.

Они немного повременили, прислушиваясь, затем развернулись и в обход зарослей перца направились к реке.

Солнце палило вовсю, стоял полный штиль. Казалось, сама земля дышит жаром. Птицы попрятались. Лишь поскрипывали где-то в зелени маленькие ящерки, получившие за свои «песни» имя гекконы. В лужах нежились сонные водяные вараны. Эти рептилии достигают в длину шести футов, но совершенно безобидны, несмотря на внушительный размер.

Через четверть часа показалась река и полузатонувший баркас.

— Никого? — спросил Сандокан у шедшего немного впереди Янеса.

— Вроде все тихо.

— Похоже, даяки не стали нас преследовать.

— Наверное, остались у островка. Надо бы поискать еды…

— Прямо с языка сняли, господин Янес, — сказал Каммамури.

Завтрак, увы, оставлял желать лучшего. Пришлось довольствоваться помело, дурианами и местными манго, сильно отдающими смолой, а запивать все это речной водой. Поев, они возвели новый навес и заснули под охраной Каммамури, заявившего, что он не хочет спать и с удовольствием покараулит, слушая стрекот гекконов, которых вокруг была целая пропасть.

Путников никто не побеспокоил, и они проспали до заката. Пока товарищи отдыхали, маратха не терял времени даром и приготовил великолепный и совершенно неожиданный ужин: запек черепаху, пойманную в реке.

Когда черепаха была съедена подчистую, Янес произнес:

— Пора и за дело. Обезьяна наверняка уже в гнезде.

— Только не шуметь, — предупредил Сандокан. — Если она опять удерет, не видать нам ящика как своих ушей.

Разломав навес и побросав ветви в реку, они покинули берег. Солнце скрылось за деревьями, под пологом леса быстро сгущалась тьма. Сандокан настороженно шел во главе отряда. В листве мелькали крупные светлячки, которых местные женщины держат в стеклянных бутылях, используя в качестве ламп.

В джунглях стояла тишина, изредка нарушаемая хриплыми криками шерстокрылов, или галеопитеков, — сравнительно крупных зверьков с перепонками между передними и задними лапками, что позволяет им перелетать на две дюжины ярдов. Время хищников еще не настало, эти звери должны были выйти на охоту ближе к полуночи.

И вот маленький отряд добрался до знакомых перечных зарослей.

— Думаешь, она в гнезде? — вполголоса спросил Тремаль-Наик.

— Должна быть там, — ответил Сандокан.

— И как мы в этом убедимся?

— Дождемся восхода луны.

— Полезем на соседнее дерево? — уточнил Янес.

— Да, оттуда стрелять сподручнее.

— Господа, — сказал Каммамури, — позвольте мне слазить наверх и посмотреть, на месте ли зверюга. Мавасы во сне храпят?

— Еще как!

— На ветках множество лиан, я легко по ним заберусь.

— А тебе хватит смелости?

— Я же к ней в гнездо не полезу.

— А если орангутаниха тебя заметит и швырнет дурианом?

— Они их все стрясли, господин Сандокан.

— Что ж, давай. Мы будем готовы открыть огонь.

Каммамури отдал свой карабин, взял в зубы тальвар и ухватился за побеги ротанга, свисавшие с высоких ветвей дуриана.

Ротанг чрезвычайно распространен на Борнео и других островах Малайзии. Хотя он и принадлежит к семейству пальм, по сути, это лиана диаметром в пару дюймов, длина которой может достигать девяти сотен футов. Крепки они настолько, что выдерживают вес нескольких человек.

Каммамури, как все индийцы, отлично лазил по деревьям и мог дать фору лучшим малайским матросам. Он быстро взобрался на сук, откуда свисали стебли ротанга, двигаясь тихо, чтобы не встревожить опасного врага.

Гнездо было тридцатью футами выше — своеобразный помост в пятнадцать квадратных футов, искусно сооруженный из крепких веток. Маратха прислушался и, не услышав ничего подозрительного, ухватился за очередной побег и полез дальше. У подножия дерева, ни на секунду не опуская оружия, ждали Сандокан, Янес и Тремаль-Наик.

Поднявшись еще немного повыше, маратха понял, что цель достигнута. До него отчетливо донеслось глухое похрапывание. «Вот она, негодница, — пробормотал он себе под нос. — Что ж, пора спускаться». Узнав то, что было нужно, он уже готовился слезть обратно, когда услышал поскрипывание настила. Он припал к стволу, боясь пошевелиться. Орангутаниха могла в любой миг обнаружить незваного гостя и одним махом сбросить его с дерева.

Настил продолжал скрипеть: бестия ворочалась с боку на бок и глухо ворчала. Похоже, самка учуяла запах человека и забеспокоилась. Каммамури, затаив дыхание, не сводил широко распахнутых глаз с темной массы ветвей. В какой-то момент ему почудилось, будто из-за края выглянула огромная голова, но тут же пропала. Наконец все стихло.

— Я уж думал, пришел мой последний час, — прошептал маратха. — Никакой тальвар не помог бы.

Он осторожно скользнул вниз, стараясь не шуметь, и благополучно добрался до нижних побегов ротанга. Спасительная земля была совсем близко. Минута — и его подхватили руки товарищей.

— Она там? — нетерпеливо спросил Сандокан.

— Да, господин.

— Я знал, что самка не бросит гнездо. Не удивлюсь, если она и мертвого самца туда затащила. Попробуем-ка ее пугнуть.

— То есть на соседнее дерево не полезем? — уточнил Янес.

— Может, еще и придется. А пока… Каммамури, отдаю тебе честь сделать первый выстрел, раз уж именно ты оказался таким смельчаком. Настил видишь?

— Нет, но знаю, где он, господин. Нужно просто стрелять вдоль ствола.

— Давай.

Маратха поднял карабин и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела еще не отгремел, когда наверху пронзительно завизжали. Что-то огромное полетело вниз, с треском ломая ветви.

— Назад! — крикнул Янес.

Едва они отпрыгнули, как тяжелое тело рухнуло к подножию дерева.

— Издохла! — восторженно вскричал Каммамури.

— Не глупи, — осадил его Сандокан. — Она наверху. Слышишь, ревет?

— А что же тогда свалилось? — изумился Тремаль-Наик.

— Труп самца, — ответил Янес. — Осторожно, она сейчас спустится! Будьте начеку, зверюга наверняка в бешенстве.

Раздался жуткий вой, и на краю платформы появилась черная тень.

— Погодите! — рявкнул Сандокан, увидев, что Тремаль-Наик и Каммамури поднимают карабины. — Стрелять надо в упор!

Орангутаниха, разглядев в лунном свете врагов, начала спуск. Спрыгнув на нижнюю ветку, она схватилась за лианы. Животное двигалось с поразительной скоростью.

— И ящик с собой прихватила! — обрадовался Каммамури.

— Дождемся, пока она спустится, — велел Малайский Тигр. — Нельзя, чтобы она уронила наши боеприпасы, иначе половины не досчитаемся. Подойдите ко мне поближе.

Самка спускалась, взревывая и повизгивая. Когда до земли оставалось около тридцати футов, она прыгнула, приземлившись на ноги, и подняла ящик над головой, намереваясь швырнуть его во врагов. Однако ее планам не суждено было сбыться.

Грянули четыре выстрела, затем еще три, и все чуть ли не в упор.

Несчастная орангутаниха, нашпигованная пулями, рухнула на колени, схватилась за голову. Потом попыталась подняться, но силы оставили ее, и она повалилась замертво рядом с телом самца.

Каммамури бросился к драгоценному ящику.

— Вот это приключение так приключение, — произнес Тремаль-Наик. — Даже на тигров охотиться легче.

— Так и есть, — согласился Янес. — «Лесные люди» будут похлеще носорогов. Во время наших странствий по султанату Варауни мы с Сандоканом не раз сталкивались с орангутанами, и, признаюсь, мои пальцы нередко дрожали, нажимая на спусковой крючок.

— Друзья, — сказал Малайский Тигр, — патроны мы вернули, давайте подумаем, как поскорее добраться до нашего отряда. Ночь лунная, дорога будет нетрудной.