— То есть ты позволишь воровке смыться вместе с награбленным?
— Посмотрим.
В свою очередь вырвавшись из кустов, они остановились под высоким помело с густой темно-зеленой кроной, в которой скрылась обезьяна. Сандокан обошел дерево кругом, задрав голову, но никого не увидел.
— Так я и думал, — вздохнул он.
Они стояли на краю джунглей. Орангутаниха наверняка сразу же перепрыгнула на соседнее дерево и бесследно пропала.
— М-да, угораздило же нас, — проворчал Янес. — Что будем делать, Сандокан?
— Сколько у тебя патронов?
— Полдюжины.
— А у тебя, Тремаль-Наик?
— Два.
— Как и у меня, — сказал Каммамури.
— Мои тоже на исходе. Глупо с десятком патронов лезть в джунгли, кишащие хищниками и даяками. Нам позарез нужен этот проклятый ящик, друзья.
— У наших людей боеприпасов в достатке, — заметил Тремаль-Наик.
— Да, но они в двадцати милях отсюда, так просто до них не доберешься. Ты плохо знаешь здешние леса.
— Ловушка на ловушке, — кивнул Янес.
— Сможем выследить ворюгу? — спросил Каммамури.
— Надеюсь, — ответил Сандокан. — Я рассчитываю, что к вечеру она вернется в свое гнездо.
— А мы потеряем часов десять, если не двенадцать, — нахмурился Тремаль-Наик.
— Об отряде не беспокойся. Пока мы не вернемся, они не двинутся с острова.
— Их много, даже спингарды с проа забрали, — поддержал друга Янес.
— А командует ими мой верный Сапагар, который вполне стоит Самбильонга. Ладно, идемте. Иначе обезьяна никогда не вернется.
— Давайте пойдем на берег, — предложил португалец. — Глядишь, поесть чего раздобудем.
Они немного повременили, прислушиваясь, затем развернулись и в обход зарослей перца направились к реке.
Солнце палило вовсю, стоял полный штиль. Казалось, сама земля дышит жаром. Птицы попрятались. Лишь поскрипывали где-то в зелени маленькие ящерки, получившие за свои «песни» имя гекконы. В лужах нежились сонные водяные вараны. Эти рептилии достигают в длину шести футов, но совершенно безобидны, несмотря на внушительный размер.
Через четверть часа показалась река и полузатонувший баркас.
— Никого? — спросил Сандокан у шедшего немного впереди Янеса.
— Вроде все тихо.
— Похоже, даяки не стали нас преследовать.
— Наверное, остались у островка. Надо бы поискать еды…
— Прямо с языка сняли, господин Янес, — сказал Каммамури.
Завтрак, увы, оставлял желать лучшего. Пришлось довольствоваться помело, дурианами и местными манго, сильно отдающими смолой, а запивать все это речной водой. Поев, они возвели новый навес и заснули под охраной Каммамури, заявившего, что он не хочет спать и с удовольствием покараулит, слушая стрекот гекконов, которых вокруг была целая пропасть.
Путников никто не побеспокоил, и они проспали до заката. Пока товарищи отдыхали, маратха не терял времени даром и приготовил великолепный и совершенно неожиданный ужин: запек черепаху, пойманную в реке.
Когда черепаха была съедена подчистую, Янес произнес:
— Пора и за дело. Обезьяна наверняка уже в гнезде.
— Только не шуметь, — предупредил Сандокан. — Если она опять удерет, не видать нам ящика как своих ушей.
Разломав навес и побросав ветви в реку, они покинули берег. Солнце скрылось за деревьями, под пологом леса быстро сгущалась тьма. Сандокан настороженно шел во главе отряда. В листве мелькали крупные светлячки, которых местные женщины держат в стеклянных бутылях, используя в качестве ламп.
В джунглях стояла тишина, изредка нарушаемая хриплыми криками шерстокрылов, или галеопитеков, — сравнительно крупных зверьков с перепонками между передними и задними лапками, что позволяет им перелетать на две дюжины ярдов. Время хищников еще не настало, эти звери должны были выйти на охоту ближе к полуночи.
И вот маленький отряд добрался до знакомых перечных зарослей.
— Думаешь, она в гнезде? — вполголоса спросил Тремаль-Наик.
— Должна быть там, — ответил Сандокан.
— И как мы в этом убедимся?
— Дождемся восхода луны.
— Полезем на соседнее дерево? — уточнил Янес.
— Да, оттуда стрелять сподручнее.
— Господа, — сказал Каммамури, — позвольте мне слазить наверх и посмотреть, на месте ли зверюга. Мавасы во сне храпят?
— Еще как!
— На ветках множество лиан, я легко по ним заберусь.
— А тебе хватит смелости?
— Я же к ней в гнездо не полезу.
— А если орангутаниха тебя заметит и швырнет дурианом?
— Они их все стрясли, господин Сандокан.
— Что ж, давай. Мы будем готовы открыть огонь.
Каммамури отдал свой карабин, взял в зубы тальвар и ухватился за побеги ротанга, свисавшие с высоких ветвей дуриана.
Ротанг чрезвычайно распространен на Борнео и других островах Малайзии. Хотя он и принадлежит к семейству пальм, по сути, это лиана диаметром в пару дюймов, длина которой может достигать девяти сотен футов. Крепки они настолько, что выдерживают вес нескольких человек.
Каммамури, как все индийцы, отлично лазил по деревьям и мог дать фору лучшим малайским матросам. Он быстро взобрался на сук, откуда свисали стебли ротанга, двигаясь тихо, чтобы не встревожить опасного врага.
Гнездо было тридцатью футами выше — своеобразный помост в пятнадцать квадратных футов, искусно сооруженный из крепких веток. Маратха прислушался и, не услышав ничего подозрительного, ухватился за очередной побег и полез дальше. У подножия дерева, ни на секунду не опуская оружия, ждали Сандокан, Янес и Тремаль-Наик.
Поднявшись еще немного повыше, маратха понял, что цель достигнута. До него отчетливо донеслось глухое похрапывание. «Вот она, негодница, — пробормотал он себе под нос. — Что ж, пора спускаться». Узнав то, что было нужно, он уже готовился слезть обратно, когда услышал поскрипывание настила. Он припал к стволу, боясь пошевелиться. Орангутаниха могла в любой миг обнаружить незваного гостя и одним махом сбросить его с дерева.
Настил продолжал скрипеть: бестия ворочалась с боку на бок и глухо ворчала. Похоже, самка учуяла запах человека и забеспокоилась. Каммамури, затаив дыхание, не сводил широко распахнутых глаз с темной массы ветвей. В какой-то момент ему почудилось, будто из-за края выглянула огромная голова, но тут же пропала. Наконец все стихло.
— Я уж думал, пришел мой последний час, — прошептал маратха. — Никакой тальвар не помог бы.
Он осторожно скользнул вниз, стараясь не шуметь, и благополучно добрался до нижних побегов ротанга. Спасительная земля была совсем близко. Минута — и его подхватили руки товарищей.
— Она там? — нетерпеливо спросил Сандокан.
— Да, господин.
— Я знал, что самка не бросит гнездо. Не удивлюсь, если она и мертвого самца туда затащила. Попробуем-ка ее пугнуть.
— То есть на соседнее дерево не полезем? — уточнил Янес.
— Может, еще и придется. А пока… Каммамури, отдаю тебе честь сделать первый выстрел, раз уж именно ты оказался таким смельчаком. Настил видишь?
— Нет, но знаю, где он, господин. Нужно просто стрелять вдоль ствола.
— Давай.
Маратха поднял карабин и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела еще не отгремел, когда наверху пронзительно завизжали. Что-то огромное полетело вниз, с треском ломая ветви.
— Назад! — крикнул Янес.
Едва они отпрыгнули, как тяжелое тело рухнуло к подножию дерева.
— Издохла! — восторженно вскричал Каммамури.
— Не глупи, — осадил его Сандокан. — Она наверху. Слышишь, ревет?
— А что же тогда свалилось? — изумился Тремаль-Наик.
— Труп самца, — ответил Янес. — Осторожно, она сейчас спустится! Будьте начеку, зверюга наверняка в бешенстве.
Раздался жуткий вой, и на краю платформы появилась черная тень.
— Погодите! — рявкнул Сандокан, увидев, что Тремаль-Наик и Каммамури поднимают карабины. — Стрелять надо в упор!
Орангутаниха, разглядев в лунном свете врагов, начала спуск. Спрыгнув на нижнюю ветку, она схватилась за лианы. Животное двигалось с поразительной скоростью.
— И ящик с собой прихватила! — обрадовался Каммамури.
— Дождемся, пока она спустится, — велел Малайский Тигр. — Нельзя, чтобы она уронила наши боеприпасы, иначе половины не досчитаемся. Подойдите ко мне поближе.
Самка спускалась, взревывая и повизгивая. Когда до земли оставалось около тридцати футов, она прыгнула, приземлившись на ноги, и подняла ящик над головой, намереваясь швырнуть его во врагов. Однако ее планам не суждено было сбыться.
Грянули четыре выстрела, затем еще три, и все чуть ли не в упор.
Несчастная орангутаниха, нашпигованная пулями, рухнула на колени, схватилась за голову. Потом попыталась подняться, но силы оставили ее, и она повалилась замертво рядом с телом самца.
Каммамури бросился к драгоценному ящику.
— Вот это приключение так приключение, — произнес Тремаль-Наик. — Даже на тигров охотиться легче.
— Так и есть, — согласился Янес. — «Лесные люди» будут похлеще носорогов. Во время наших странствий по султанату Варауни мы с Сандоканом не раз сталкивались с орангутанами, и, признаюсь, мои пальцы нередко дрожали, нажимая на спусковой крючок.
— Друзья, — сказал Малайский Тигр, — патроны мы вернули, давайте подумаем, как поскорее добраться до нашего отряда. Ночь лунная, дорога будет нетрудной.