— Как же приятно размять ноги! — бормотал он себе под нос. — Двадцать три дня без движения, в полной темноте, будто крот! Да-а, нередко месть обходится дорого. Вы, сеньор Янес, вообразили, будто я убит и не доставлю вам больше никаких хлопот? Плохо же вы знаете греков с архипелага, так-то! Может быть, в Ассаме я проиграл и лишился всего, а вы получили корону, но мы попробуем переиграть все здесь, в Малайзии. Я стану безжалостным противником, притом вдвойне опасным, потому что вы не ожидаете нападения. Какая странная у меня судьба… Родиться ловцом губок и под конец жизни вращаться среди царей, пусть и варварских.

Грек с видимым удовольствием огладил длинную бороду, раскурил очередную сигару, уселся в шезлонг и прикрыл глаза, словно намереваясь подремать. Однако через полчаса сильный удар, сотрясший яхту, заставил его вскочить на ноги. Казалось, о борт стукнулось какое-то судно. Отбросив потухшую сигару, он на цыпочках подошел к иллюминатору, приподнял штору и выглянул наружу.

Действительно, какой-то вельбот [Вельбот — быстроходная узкая шлюпка.] ткнулся носом в левый борт яхты, рядом со спущенным трапом. В нем сидели четверо: китмутгар, два малайца на веслах и бронзовокожий абориген; он лежал на носилках, поставленных на две средних банки.

— А Сидар ловчее и решительнее, чем я думал, — пробормотал Теотокрис. — Вот и пойми этих индусов! На вид — безмятежная каменная статуя, между тем в жилах кипит кровь погорячее левантийской. Что ж, он у меня в кулаке и будет делать все, как я скажу. Ну, подождем.

Он аккуратно опустил штору и неторопливо вернулся в шезлонг.

Заскрипели тали [Таль — подвесное грузоподъемное устройство с ручным или механическим приводом.]. По палубе, а затем вниз по трапу, ведущему к каютам, прогремели шаги.

Голос Сидара сказал:

— Сюда, сюда, здесь надежнее, чем в лесу. Пленник слишком ценен для моего хозяина, он желает держать его под рукой. К тому же на яхте отличная артиллерия. Если дружки даяка надумают его отбить, им придется нелегко.

— Ишь, разливается, хитрюга, — усмехнулся грек. — Будь у Синдхии десяток таких, он бы не потерял ассамскую корону.

Хлопнула дверь, и в замке заскрежетал ключ.

— Это ты, Сидар? — вполголоса спросил грек.

— Да, сагиб.

— Входи быстрей.

Дверь бесшумно открылась, и вошел китмутгар со словами:

— Все сделано, хозяин.

— Никто ничего не заподозрил?

— Напротив. Были только рады.

— Ослы. Как раненый? Сильно ослаб?

— По-моему, он еще нас с вами переживет. Силы воли этим дикарям не занимать.

— Английский понимает?

— Прекрасно понимает.

Грек облегченно вздохнул, словно у него с души упал камень.

— Значит, я напрасно волновался. Теперь поглядим, кто кого, дорогой принц-консорт. Посмотрим, как ты найдешь дорогу к таинственному озеру. Сидар, чем заняты малайцы, приставленные сторожить пленника?

— Пьют. — Индиец выразительно прищурился.

— Смерть или сон?

— Сон.

— Один черт, — буркнул Теотокрис. — Когда они заснут?

— Не пройдет и получаса.

— Тогда налей мне еще стаканчик и подай сигару.

Грек осторожно подтащил шезлонг к иллюминатору по левому борту, уселся, раскурил поднесенный Сидаром рокок, приподнял штору и погрузился в раздумья, рассеянно глядя на бескрайнее, искрящееся на солнце море. Китмутгар встал за его спиной, ожидая приказаний. Было ясно, что он полностью подпал под власть грека.

Через полчаса последнего вырвал из забытья раздавшийся в соседней каюте глухой удар, похожий на падение человеческого тела.

Грек вскочил:

— Первый готов.

— Дождемся второго, сагиб.

— Тревогу поднять не успеет?

— Он даже рукой пошевелить не сможет. Зелье, которым я их угостил, лишает не только физических сил, но и голоса. Ага! Вот и второй свалился. Пойдем, сагиб, мы избавились от ненужных свидетелей.

Открыв дверь, Сидар взбежал на палубу проверить, не поднялся ли кто еще на борт, затем вернулся и вошел в соседнюю каюту. Грек последовал за ним, на всякий случай держа наготове длинный и очень острый кинжал.

На койке лежал крепко связанный Насумбата. Рядом на полу валялись два малайца, вцепившиеся в пустые бутылки. Судя по тому, как закостенели их тела, зелье Сидара было на редкость мощным.

— Не проснутся от наших разговоров? — спросил у него Теотокрис.

— Они проспят сутки, если не больше, сагиб. Можешь даже петь и плясать, колотя в барабан.

Грек перевел взгляд на Насумбату, выглядевшего донельзя встревоженным при виде неожиданного происшествия.

— По-английски понимаешь?

— Вполне, — ответил даяк.

— Мы знаем, кто ты.

Насумбата вытаращил глаза.

— Тебя привезли сюда, чтобы освободить, — продолжил Теотокрис. — Мы враги твоих врагов.

— Вы? — изумился даяк.

— Нам известно, что тебя наняли предупредить озерного раджу о планах Малайского Тигра, готовящего против него поход.

— Откуда ты обо всем знаешь, господин?

— Не твое дело. Знаю, и все. Хочешь получить свободу и отправиться к озеру?

— Конечно! Ты спасаешь мне жизнь, я уверен, что Малайский Тигр не простит мне измены.

— Однако у меня есть условия.

— Говори, господин.

— Ты хорошо знаешь раджу?

— Конечно, я его воин.

— Правда ли, что он белый?

— Англичанин.

— Сможешь проводить меня к нему?

— Густые джунгли — родной дом для Насумбаты.

— Если ты пообещаешь устроить мне встречу с раджой, этой же ночью будешь свободен.

— Клянусь Батарой! [Батара — одно из главных божеств в индуистской мифологии народов Западной Индонезии и Малайзии, отождествлялся с Шивой.]

— Кто это?

— Мой бог.

— Ну, Батарой так Батарой, — пожал плечами грек. — Однако ты ранен.

— Малайский Тигр меня подстрелил.

— Как же тебя тащить по зарослям?

Насумбата заулыбался:

— Меня знают все даяки побережья. Донесите только до деревни, которую я укажу. Там мои родичи живо снарядят караван.

— А воинов среди них нет?

— Каждый даяк — прирожденный воин, — гордо изрек Насумбата.

— То есть за плату я могу нанять отряд?

— Ты получишь столько людей, сколько захочешь, особенно с моим поручительством.

— Значит, зададим трепку врагам озерного раджи. Я прибыл сюда из далекой страны. Может быть, ты даже слышал о ней. В тех краях, в Индии, я известен как великий воин.

— Это видно с первого взгляда, — кивнул даяк. — Да и все белые отличные воины.

— Итак, ты принимаешь мое предложение?

— Кто на моем месте отказался бы спасти себе жизнь, господин?

— Долго идти до твоей деревни?

— Около двух часов.

— Сумеешь сам спуститься в шлюпку?

— Для этого мне хватит одних только рук.

— Дождемся заката. В темноте будет надежнее. Отдыхай пока.

— Благодарю тебя, господин. А малайцы не проснутся?

— Считай их мертвыми. Увидимся позже.

Грек вышел, а Сидар, так и не промолвивший ни слова, — за ним.

Вернувшись в каюту, Теотокрис первым делом посмотрел в иллюминатор на берег. Экипаж яхты и пираты Сандокана усердно сооружали хижины, не обращая внимания на лодки, слегка покачивавшиеся на якорях в сорока ярдах от берега.

— Все спокойно.

Некоторое время он с мрачным видом расхаживал по каюте, наконец резко остановился перед Сидаром:

— На яхте есть пороховой трюм?

— Есть, сагиб. А что?

— Где он находится? — вместо ответа продолжал допытываться грек.

— Под ютом.

— У кого ключ?

— У меня.

— Доставай.

— Зачем, господин?

— Хочу оставить о себе добрую память принцу-консорту. Черт побери! Неужто ты полагал, что я удеру, точно неудачливый вор? Временами вы, индийцы, изрядные тугодумы, хотя считаете себя коварными. Вам не помешало бы взять пару-тройку уроков у нас, греков. Ну же, доставай ключ.

Сидар молча поклонился хозяину, затем вытащил из небольшого шкафчика ключ и знаком пригласил Теотокриса следовать за собой. Покинув каюту, они через люк спустились в кормовой трюм, освещенный лампой на случай внезапного возвращения враждебных даяков: чтобы экипаж мог быстро зарядить пушки.

— Склад там. — Сидар указал на низкую дверцу.

— Открывай, — велел грек, снимая с крюка лампу.

Сидар отпер дверь, и они вошли в темную каморку, заставленную обитыми железом бочонками и ящиками с боеприпасами.

— Здесь есть бикфордовы шнуры?

Китмутгар ткнул в один из ящиков. Грек выбрал самый длинный шнур, отставил подальше лампу, чтобы случайно не взлететь на воздух, затем простучал костяшками пальцев несколько бочонков.

— Этот, — наконец выбрал он. — Тут по меньшей мере тридцать либр пороха. Отлично бабахнет.

Теотокрис осторожно вытащил пробку. Из отверстия высыпалось около полулибры взрывчатки.

— Что ты делаешь, сагиб? — Сидар побледнел.

— Готовлю сюрприз. — Грек зарыл в кучку пороха конец бикфордова шнура. — Вот зрелище будет, тем более что любоваться им мы будем издалека.

— Корабль взорвется?

— Надеюсь.

— А как же те два малайца?

— Пусть дьявол утащит их в пекло. Мне недосуг о них думать.

Он измерил пальцами длину шнура и пробормотал:

— Минут пять или шесть… Когда рванет, нас уже здесь не будет. Это станет моим первым подарком негодяям, лишившим меня хлебного места у престола ассамского раджи.

Злорадно хихикая, Теотокрис покинул крюйт-камеру [Крюйт-камера — место хранения пороха и других горючих и воспламеняющихся веществ на корабле.] и вернулся в каюту. Сидар тенью следовал за ним.