Эмма Лорд
Есть совпадение
Посвящается Эвану, Мэдди и Лили, кучке бессердечных ботаников, в благодарность за то, что они являются неотъемлемой частью моей человеческой жизни
Глава первая
Все начинается со спора.
— Эбби, да я на сто процентов больше ирландка, чем ты, — так завязывается тот спор, когда Конни — которая, надо признать, обладает рыжими волосами — бросает мне вызов за обеденным столом.
— Рыжие волосы — не гарантия ирландского происхождения, — отмечаю я, набивая рот острыми «Читос». — А мои бабушка с дедушкой со стороны папы застали годы гниющей картошки в Ирландии [Имеется в виду Великий картофельный голод в Ирландии 1845–1849 гг., спровоцированный массовым заражением картофеля патогенными микроорганизмами. В результате голода погибло около миллиона человек, а население Ирландии сократилось на 20–30 процентов. Множество коренных ирландцев эмигрировало из страны в те времена. (Здесь и далее — прим. перевод.)].
— Вот только среди вас, включая трех гремлинов, которых ты зовешь младшими братьями, — ни одного рыжего, — отвечает Конни, едва не пролив чили на учебники, которые она разложила на столе.
— На этот раз пронесло, да? — дразню я.
Конни слегка пинает меня под столом. Я бы чувствовала себя хуже из-за этого, не будь она такой сногсшибательно красивой, что ее принимали за актрису, играющую Сансу Старк, причем так много раз, что не сосчитать на пальцах одной руки — впечатляющее достижение, учитывая, что мы живем в пригороде Сиэтла, за невесть сколько миль от любой знаменитости, кроме Билла Гейтса.
— Не то чтобы я поддерживаю всю эту англо-саксонскую чепуху…
Я вздрагиваю, и чили Конни немедленно оказывается на ее книгах. Она начинает оттирать бобы с той, на которой красуется красноречивый заголовок: «ГРЕБАННЫЙ AP GOV [AP GOV (AP U. S. Government and Politics) — продвинутый курс «Правительство и политика США», который изучают в старших классах американские школьники.]! ЧТОБ! ТЕБЯ! СУКА!», — без единой угрозы в мой адрес, что лишний раз доказывает, как упорно она притворяется, будто между мной и Лео ничего не происходит.
— …а я вот собираюсь сдать один из тех ДНК-тестов, — бормочет Лео, садясь рядом с Конни со своим ланч-боксом.
— О, правда? — спрашиваю я, наклонившись через весь стол и уставившись ему в глаза.
Лео — связующее звено нашего трио, он знает нас обеих с самого детства: меня, потому что мы живем в одном районе, а Конни — благодаря молодежной футбольной команде. Так что мы общаемся достаточно долго, чтобы понимать, насколько это важный вопрос для него. Лео и его сестра — приемные дети с Филиппин, и им почти ничего не известно о биологических родителях, хотя до этого момента Лео, казалось, не проявлял никакого желания узнать об этом.
Но у нас теперь идут занятия по антропологии, и мы с головой погружены в проект, изучая, как отследить и обозначить линию родословной на наших генеалогических древах. Поэтому и ирландские корни, которыми мы с Конни так увлеклись, и, по всей вероятности, возникший интерес Лео к возможности найти своих родных.
— Ага. Ну, я больше всего хочу узнать о своем здоровье, остальное меня не так интересует, — пожал плечами Лео.
Мы знаем, что это лишь отчасти правда, но Конни опережает меня и с иронией спрашивает:
— О здоровье?
— А еще с помощью него можно найти других биологических членов семьи, если они тоже сдали тест, — торопливо говорит Лео, обращаясь будто к своему ланч-боксу с джамбалайей [Джамбалайя — блюдо креольской кухни на основе риса.], а не к нам.
Прежде чем мы успеваем задать вопросы, он спешно добавляет:
— В любом случае, у них есть скидка при заказе больше одного теста. Если хотите, я могу заказать и вам, а вы потом вернете мне деньги.
Конни убирает гору учебников со стола, чтобы расчистить место для обеда Лео, который представляет собрание несочетаемых деликатесов, оставшихся после его кулинарных приключений на выходных.
— Знаешь, а я скопила немного денег в магазинчике мороженого.
Я морщу нос. Нам всем известно, что у меня есть сбережения, собранные благодаря работе няней вышеупомянутых братьев-гремлинов во время пятничных вечеров, когда родители уходят отдохнуть. Но я давно приглядела новенький объектив для моей камеры, которую зову Китти, и как одержимая отслеживаю цены на него в интернете.
Лео встречается со мной взглядом. Таким я не видела его последние несколько месяцев. По крайней мере, с того Большого Неловкого Инцидента — в просторечии известного как БНИ — который я все еще пытаюсь стереть из памяти. Что бы там ни читалось в его взгляде, я сразу понимаю, что дело вовсе не в скидке.
— Ага, что ж, давайте сделаем это.
— Чур, проигравший печет содовый хлеб, — ухмыляется Конни.
Лео, единственный из нас, кто умеет готовить, тут же оживиляется:
— А я помогу проигравшему.
Мы с Конни жмем друг другу руки, а Лео начинает говорить что-то о сочетании содового хлеба с вишней, шоколадом и корицей, и наше пари вступает в силу как раз в тот момент, когда звенит звонок, сообщая об окончании ланча.
Сказать по правде, через несколько часов после того, как мы плюнули в пробирки и отправили наши ДНК на экспертизу, вся эта история вылетела из моей головы. Есть же низкие оценки, которые нужно исправлять, бесконечные дополнительные занятия, которые приходится посещать, и волнующиеся за тебя родители, от которых приходится увиливать. К тому же, когда Лео сосредоточился на подготовке к выпуску, а Конни — на внеклассных занятиях, количество которых не сосчитать на пальцах обеих рук и ног, мы словно оказались на разных планетах.
Однако месяц спустя вот оно: письмо на моей электронной почте с ссылкой на сайт, который, вероятно, знает обо мне больше, чем я сама за шестнадцать лет.
Я скролю страницу вниз, завороженно изучая данные. Они показывают, что я, скорее всего, брюнетка (в точку!), у меня волнистые волосы (определенно в точку!), есть склонность к монобровности (обидно, но в точку!). Также, судя по всему, я не страдаю от непереносимости лактозы, не имею проблем со сном и склонна краснеть при употреблении алкоголя (беру на заметку, пригодится в колледже). А еще тут сказано, что я на тридцать пять и шесть десятых процента ирландка — факт, который я отмечаю для себя, чтобы в нужный момент сразить им Конни.
Изучение всей этой информации внезапно прерывает жужжание телефона. Сообщение от Лео прилетает в наш общий чат: «Результаты ДНК пришли. Полный ноль».
Из настроения сообщения без дальнейших объяснений ясно, что мы все собираемся у Лео. И все же я жду несколько минут, кладу Китти в чехол и закидываю в рот жвачку, давая фору Конни, чтобы она смогла догнать меня, и мы пришли одновременно.
— Куда это ты собралась, детка?
Позвольте уточнить: поскольку папа последние несколько месяцев стал часто работать из дома, я научилась прекрасно понимать его родительский жаргон. В данном случае «куда это ты собралась, детка» означает: «я догадываюсь, что ты еще не переписала то эссе по английскому, которое завалила, и непременно воспользуюсь этим моментом, чтобы заботливо, но тем не менее в пассивно-агрессивной манере напомнить тебе об этом».
Я изо всех сил держусь, чтобы мои глазные яблоки оставались неподвижными, насколько это вообще возможно, хотя от борьбы с желанием закатить глаза мозги плющатся.
— К Лео.
И тут папа натягивает одну из его учтиво-виноватых улыбок, а я готовлюсь к привычному переключению темы разговора на распорядок дня, который мои родители год за годом совершенствовали еще со времен начальных классов, когда мой средний бал стремительно рухнул вниз.
— А как там наш Распорядок Эбби?
Ах да. Злополучный Распорядок Эбби. Это милое словосочетание включает в себя кучу дел, которые, кажется, никогда не заканчиваются: изнурительные дополнительные занятия, на которые меня записали родители, групповые встречи для подготовки к SAT [SAT — стандартизованный тест для приема в высшие учебные заведения в США.], куда меня заставляют ходить, мой гигантский список домашки, красующийся на белой доске на кухне (мне нравится называть ее доской позора).
Добавлю им очки за креативность, если не за изощренность.
— Пап. До летних каникул всего пять дней. Я готова.
Он вскидывает брови и все-таки добивается своего — на меня накатывает чувство вины. И дело не в том, что я переживаю из-за раздражающего Распорядка Эбби, а в том, каким откровенно измученным выглядит папа.
— Я буду готова, — уточняю я. — Но ведь сегодня суббота. По субботам незаконно обсуждать домашку.
— Сказала дочь двух адвокатов. — Он сдержанно улыбается, но этого недостаточно, чтобы я почувствовала, что отделалась от него.
Я сдуваю с лица выбившуюся прядь волос.
— Я уже написала другой черновик, доволен? Потратила на это полдня. А теперь можно я пойду и посмотрю на солнце, пока оно не поглотило землю?
Он одобрительно кивает.
— Мы проверим его, когда ты вернешься домой.
Я так радуюсь успешному побегу из тюрьмы, что почти прожигаю асфальт скейтом, пока еду к Лео. И только когда останавливаюсь и, сняв шлем, трясу кудрями, вижу сообщение от Конни, которая снова задерживается на собрании, проводящемся Ассоциацией школьного самоуправления, иными словами, она бросила меня.
— Вот дерьмо.
Случись такое несколько месяцев назад, остаться с Лео один на один означало бы обычные субботние посиделки. Но сейчас не несколько месяцев назад. Сейчас — это сейчас, черт возьми, и я как идиотка стою на дорожке, ведущей к его дому, а тень БНИ подползает ко мне, как унизительный, окутанный феромонами призрак.
Но, прежде чем я успеваю придумать, что делать, Лео замечает меня и открывает входную дверь.
