Эмма Скотт
Потерянные души. Когда ты вернешься ко мне
Плейлист
Walkabout — Augustines (вступление)
Señorita — Shonn Mendes, Camila Cabello
Night Running — Cage the Elephant (feat. Beck)
When Doves Cry — Prince
Fix You — Coldplay
I Will Possess Your Heart — Death Cab for Cutie
Fine Line — Harry Styles
Wish You Were Here — Pink Floyd
Not Over You — Gavin DeGraw
Superposition — Young the Giant (заключительная часть)
Предупреждение
Пожалуйста, обратите внимание, что данная книга содержит факты, которые могут задеть чувства некоторых особенно впечатлительных читателей: потеря близкого человека, депрессия, проблемы с психическим здоровьем, последствия конверсионной терапии и сексуальная эксплуатация (в качестве упоминания). Я искренне надеюсь, что отнеслась к этим проблемам с тем вниманием и трепетностью, которой они заслуживают. Предназначено для читателей от 18 лет и старше.
Посвящение
Биллу, со всей моей любовью. Спасибо, что был тихой гаванью посреди моей бури.
Пролог. Холден
Позволь всему случиться с тобой. И прекрасному, и ужасному.
Просто продолжай свой путь. Все чувства многогранны.
Райнер Мария Рильке
Лечебница дю Лак Леман Женева, Швейцария
— Могу я открыть тебе секрет?
Комок под одеялом на кровати в другом конце комнаты ответил раздраженным фырканьем.
Я попытался еще раз.
— Я не шучу, Майло. Это очень важный секрет, который может изменить всю жизнь. Уж поверь мне.
Мой сосед по комнате поглубже зарылся под одеяло.
— Отстань от меня.
Майло напоминал заснеженный холмик в нашей побеленной комнате. Белые простыни, белые стены, белый линолеум на полу. Как внутри и́глу. Если бы я слишком долго зацикливался на белом цвете, то начал бы дрожать под собственным тонким одеялом.
Не потому, что мне было холодно. На самом деле август в Швейцарии довольно приятный. Но родители отправили меня на полгода на Аляску в лагерь жестокой конверсионной терапии, после которой мне пришлось приехать в Лечебницу дю лак Леман. Прошел год, но часы моего бодрствования до сих пор омрачались кошмарными воспоминаниями.
Стены и потолок моей комнаты представлялись бескрайними белыми равнинами Аляски. Зеленые леса, окружавшие лечебницу, пробуждали воспоминания о бесконечных ночных походах в лютый мороз. Теплая вода крытого бассейна превращалась в ледяные глубины Медного озера [Медное озеро (Copper Lake) — расположено в национальном парке Северные Каскады в американском штате Вашингтон.], куда меня окунали, голого и замерзшего…
Я больше не плаваю в бассейнах.
Доктор Лэнг сказал бы, что я проецирую свою травму на лечебницу, которая на самом деле довольно уютное и теплое место. Но моему ПТСР [ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство.] плевать на кружевные оборки. Я все равно вижу розовую крысиную задницу, коей и является это место. Его доводы бессмысленны. Белый = снег = Аляска = пытка.
И в любом случае, комнату, которую я делил с Майло, уж никак нельзя было назвать «теплой и уютной». Лечебница дю Лак Леман — это психиатрическая больница, пытающаяся замаскироваться под санаторий или отель. Лунный свет струился через зарешеченные окна, освещая нашу скудную мебель: две односпальные кровати, одна книжная полка, заполненная в основном моими дневниками, и несколько рисунков Майло на стене (прикрепленных скотчем, а не булавками или гвоздями).
Я ставлю пятерку за старание, но решетки на окнах менее походили на «уютные гостиничные» и более на «шикарные тюремные». А тюрьмы занимали первое место в моем списке триггеров. Я уже дважды позволил лишить себя свободы — сначала на Аляске, а теперь здесь.
Но больше никогда.
Майло под одеялом шмыгнул носом, расстроенный тем, что утром меня уже здесь не будет. Я не мог понять почему. Я бы не стал по себе скучать. Но он милый парнишка. И мне очень не нравилось его расстраивать. Я свесился с кровати и попробовал еще раз.
— Эй, Майло.
— Не разговаривай со мной.
— Это большая тайна, — увещевал я. — Даже огромная. Ты не захочешь такое пропустить.
— Я же сказал: отстань от меня.
Боль в его голосе — детском и искаженном от слез — пронзила сморщенный ледяной камень, заменявший мне сердце. Майло Бациркис, сын богатых судоходных магнатов из Буффало, штат Нью-Йорк, был на два года моложе семнадцатилетнего меня, но травмы, из-за которых он здесь оказался, сломили его, заставив говорить и вести себя так, словно он потерянный маленький мальчик.
Я вполне мог в это поверить.
Пришлось воспользоваться своим лучшим голосом Старшего Брата.
— И все же я собираюсь рассказать тебе, Майло. Готов? Держи: с тобой все будет в порядке.
Он повернулся ко мне лицом, его темные глаза сияли в лунном свете, черные волосы были растрепаны.
— Шутишь, что ли? Это и есть твой большой секрет? Сколько же в тебе дерьма!
— Я на полном серьезе.
— Во-первых, это глупый секрет, а во-вторых, почему я должен тебе верить? Ты сам не в порядке. Наоборот, ходячий хаос.
Я постучал пальцем по подбородку.
— А я-то думал, что очень хорошо это скрываю…
— Ты продолжаешь приставать к доктору Пикуру, хотя ему сорок пять и он женат.
— Ты видел его на сеансе плавательной терапии? Без рубашки? Ни один суд присяжных в мире не признает меня виновным.
— Ты желаешь себе смерти. Это всем известно.
— Желать смерти — очень сильное выражение, — беззаботно возразил я. — Предпочитаю думать, что мы с жизнью ведем себя непринужденно. Не нужно все усложнять.
Голос Майло понизился до шепота.
— В группе ты говорил, что хочешь умереть.
— Ах, вот ты о чем. — Я откинулся на спину и уставился в потолок. — Это было сто лет назад. Когда я только сюда приехал.
— Но я знаю, что ты все еще об этом думаешь, — сказал Майло. — Не представляю, как тебе удалось убедить их в своей вменяемости, если очевидно, что это не так.
Я взмахнул руками в воздухе.
— Конечно, я чокнутый. Мы все чокнутые. А кто не псих? Но это не меняет того факта, что с тобой все будет в порядке. Можно быть чокнутым на всю голову и нормальным одновременно. Я живое тому доказательство.
Он фыркнул.
— Не похоже, что со мной все будет хорошо. Без тебя уж точно.
— Ну конечно будет. Ты мне не веришь только потому, что я Кассандра.
— Кто?
— Ты что, греческую мифологию не знаешь?
— А сам прямо всю помнишь, да? — язвительно поинтересовался он. — Проехали. Держи свой огромный IQ при себе. Ты уезжаешь, и это отстойно. Вот и все, что тут можно сказать. — Майло снова отвернулся, но я продолжал, ничуть не смутившись:
— Кассандра жила в древние времена и была похожа на меня: так необычайно хороша собой, что боги падали с неба, пытаясь ее заполучить.
Майло фыркнул.
— Избавь меня от этого. Не такой уж ты и красавец.
— Прошу прощения. Ты вообще видел меня?
Он слабо рассмеялся, и я воспринял это как маленькую победу.
— Аполлон, бог солнца, бросил один взгляд на Кассандру и решил, что она должна ему принадлежать. В попытке завоевать сердце девушки, он наделил ее даром пророчества.
— В плане?
— Кассандра могла предсказывать будущее, что, честно говоря, кажется довольно милой сделкой ради того, чтобы залезть ей под тогу [То́га — верхняя одежда граждан в Древнем Риме — кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. // Боже мой, не все сразу! // Не все сразу, а по очереди, // Ради Бога! Ради Бога! Ради Бога! // По очереди, ради Бога!]. Мой последний ухажер даже не угостил меня ужином перед тем, как я ему отсосал. — Я погладил подбородок в притворной задумчивости. — Или, может быть, это и был ужин…
Майло хлопнул себя ладонью по лбу.
— Чувак…
— Слишком много подробностей?
— С тобой? Всегда. — Он повернулся ко мне лицом и приподнялся на локте. — Но подожди, с кем это ты последний раз ходил на свидание? Свидания здесь запрещены. Или ты уговорил их ради тебя нарушить правила? Снова.
— Уверяю, доктора Пикура не нужно было убеждать.
Майло чуть не свалился с кровати.
— Что? Это же отвратительно! Он врач. Ты пациент. И семнадцать…
— Говори потише, — прошипел я. — Личные отношения с доктором…
— Женатым доктором.
— Небольшая поправочка в моей грязной истории. — И мой билет из этого места. — А теперь помолчи и дай мне закончить. На чем я остановился?
— Кассандра и Аполлон.
— Верно. Кассандра знала, чего на самом деле хотел добиться Аполлон со своим необычным подарком, и она не была заинтересована в том, чтобы ее превратили в ходячий Волшебный шар восьмерки [Волшебный шар восьмерки (шар судьбы, шар вопросов и ответов, шар предсказаний) — игрушка, шуточный способ предсказывать будущее.].
Майло снова рассмеялся, и это улучшило мое настроение. А такое случалось не очень часто.
Как комета Галлея — редкая яркая полоса на холодном черном небе, которая исчезала снова и снова.
— Когда Кассандра отвергла его, — продолжил я, — как и многие титулованные чуваки, Аполлон потерял самообладание и проклял ее, чтобы никто не верил ее пророчествам. И вот бедняжка Кэсси бродит по Древней Греции, всем рассказывает, что Троя сгорит, и никто ей не верит. Все думают, что она сумасшедшая, и даже запирают ее в тюрьму. Понимаешь, к чему я клоню?
— Ты реинкарнация греческой богини?
— Давай посмотрим на доказательства. — Я начал загибать пальцы. — Я до смешного привлекателен. Все считают меня сумасшедшим. Я заперт здесь, и никто не верит моим словам. — Я слегка улыбнулся в полумраке, освещенном серебристым лунным светом. — Включая тебя, когда я говорю, что после моего ухода с тобой все будет в порядке.
