Но он запер эту дверь, может быть, навсегда, и фундамент, на котором я стояла, рассыпался в прах.
По ту сторону стены ревела толпа. Они жаждали увидеть нас. Они любили меня.
И, как бы сказала Рокси Харт [Рокси Харт — героиня пьесы Морин Уоткинс «Чикаго».], я люблю их за то, что они любят меня. Я сделала еще глоток водки и поднялась на ноги как раз в тот момент, когда Джимми Рэй распахнул дверь над моей головой, обезумевший и взвинченный.
Нашему менеджеру было лет сорок пять, и у него уже начинали редеть волосы. Костюм от бесменного Армани — с тех пор, как три месяца назад мы подписали контракт с заурядной студией звукозаписи — слегка болтался на его долговязой фигуре. Его дикий взгляд остановился на мне, и он рухнул на стену с преувеличенным облегчением, прижав руку к сердцу.
— Боже, детка, ты что, хочешь, чтобы меня удар хватил? Концерт должен был начаться полчаса назад.
Я потушила сигарету каблуком сапога и изобразила на лице улыбку.
— Извини, Джимми. У меня был важный телефонный разговор. Но все в порядке. Я готова надрать всем зад.
— Рад слышать. Толпа, кажется, сожрет нас живьем, если мы сейчас же не появимся там.
Я прошла мимо него, но он остановил меня и, положил руку мне на подбородок, вглядываясь в лицо.
— Ты плакала?
У меня перехватило дыхание. Джимми Рэй не являлся нашим вторым отцом, но он был добр к нам. Добр ко мне. Я почувствовала, что начинаю слабеть, окутанная его добротой, мне захотелось рассказать ему все…
— Твой макияж испорчен. Поправь его перед выходом, хорошо?
Я молча кивнула.
— Молодец, девочка.
Он легонько шлепнул меня по заднице, чтобы я двигалась, и последовал за мной в зеленую комнату, где ждали остальные.
Глава 2. Кейси
Все они были в полной концертной экипировке: кожа, винил и куча массивной бижутерии. Вайолет, наша басистка, зачесывала волосы набок, открывая маленькую черную татуировку ворона на выбритой коже головы над ухом. Она кивнула мне и показала знак мира.
Лола, моя лучшая подруга, сидела в глубоком кресле, ловко вращая барабанными палочками. Она вскочила и подошла ко мне, всматриваясь в мое лицо сквозь копну черных волос с ярко-синими прядками. Жесткий и наблюдательный взгляд ее темных глаз был полон беспокойства.
— Ты в порядке? Куда ты пропала?
От ответа меня избавила Джинни, наша солистка. Она распевалась, но остановилась на середине гаммы.
— Реально, что за дерьмо, Кейси? — ее глаза, подведенные черным, устремились на меня. Она была хорошенькой девушкой, нашим бесстрашным лидером. Или могла бы им быть, если бы не вечно нервное выражение лица.
Я почувствовала на себе всю тяжесть комнаты, воздух в ней был пропитан обвинениями, и атмосфера казалась угнетающей. Я скрестила руки на груди и сымитировала сдавленный голос пожилой дамы со Среднего Запада.
— Привет, Джинни, кто тебя достает на этот раз?
Лола хихикнула, а Вайолет приглушила смех рукой.
— Кто меня достает? Ты… — замешательство Джинни сменилось раздражением. — Подожди, ты опять цитируешь какой-то дурацкий фильм?
— Дурацкий? — произнесла я излишне драматично. — «Выходной день Ферриса Бьюллера» [«Выходной день Ферриса Бьюллера» — американский комедийный фильм 1986 года режиссера и сценариста Джона Хьюза.] — классика! Национальное достояние…
Джинни взмахнула рукой, ее браслеты зазвенели.
— Да как угодно. Если бы ты только уделяла группе столько же времени, сколько вечеринкам и просмотру реликвий 80-х…
— Да брось, Джинни, — вздохнула Вайолет. — Давайте не будем разводить эту фигню прямо перед шоу. Она здесь. Ну да, мы опаздываем, как положено рок звездам. И что с того?
Лола закивала.
— Только новички начинают вовремя. Она готова надрать зад, да, Кейс?
— О, перестань нянчиться с ней, ради бога, — огрызнулась Джинни на Лолу, и тогда Джимми подскочил и оттащил ее в сторону, что-то тихо ей говоря и успокаивая.
— Маленькая засранка, — пробормотала я себе под нос.
Вайолет расхохоталась, но глаза Лолы метнулись к моей бутылке с «водой». Она была человеком-алкотестером. Я быстро выбросила бутылку в мусорное ведро, пока она не пронюхала о ее содержимом и не прочитала мне еще одну лекцию. Водка уже начала действовать, отбрасывая меня на один гигантский шаг от реальности, теперь я будто оказалась за стеклом.
— Давайте не будем ссориться, девушки, — упрекнул нас Джимми, выводя Джинни обратно в центр зеленой комнаты. — Три тысячи фанатов ждут.
— Он прав, — сказала Джинни и изобразила на лице то, что мы называли «физиономией бесстрашного лидера»: она жестко и серьезно посмотрела на всех по очереди, — нам нужно сосредоточиться и показать им лучшее выступление в нашей жизни. В круг!
Мы образовали кольцо в центре зеленой комнаты, держась за руки, пока Джинни бормотала что-то невнятное. Вайолет была буддисткой, Лола — атеисткой, поэтому групповая молитва была больше направлена на то, чтобы соединить нашу энергию, быть благодарными за предоставленные возможности и настроить нас четверых друг на друга, чтобы мы могли играть как единое целое.
«То ли это, чего я хочу на самом деле?» Я размышляла, пока Джинни бубнила что-то позитивное. Я подозревала, что ответ будет отрицательным, но думать об этом сейчас было бы слишком. Лола рассчитывала на меня. Если бы не она, я все еще жила бы на улице. Она взяла меня к себе после того, как Четт смылся, и мы добились всего вместе. Ей нужно было, чтобы я не облажалась, и мне действительно не следовало.
— Забудьте все остальные шоу, — Джинни продолжала говорить все эти типичные для музыкантов фразы. — Забудьте, что мы в туре уже несколько месяцев. Эти фаны заслуживают лучшего, так что давайте отправимся туда и выступим так, как будто это наш первый день. Кровь, пот и слезы, дамы.
Мы закричали для поднятия боевого духа и отправились на сцену.
Лола отвела меня в сторону.
— Ты в порядке? На самом деле?
— Конечно, в полном.
— Где ты была?
— Ох, я… я звонила родителям.
Плечи Лолы опустились, и она прикрыла глаза рукой.
— Вот дерьмо. Нет, нет, нет. Я же говорила тебе, что пора сдаться. Эти разговоры всегда заканчиваются одинаково, Кейс. Каждый раз. Ты расстраиваешься, а потом напиваешься еще больше, чем обычно.
— Нет, нет, все было замечательно! Ну, я разговаривала только с мамой, но… папа сказал «привет». Я слышала. Это уже начало, так ведь?
«До чего ты докатилась? Врешь своей лучшей подруге, после всего, что она для тебя сделала».
Лола выглядела шокированной.
— Правда? Он говорил с тобой?
— Он поздоровался, Лола. Правда.
Девушка внимательно взглянула на меня и, наконец, смягчилась.
— Это прекрасно, Кейс, — она обняла меня, — я так рада за тебя. На самом деле, я начала волноваться. Ты постоянно тусуешься и спишь с разными парнями каждую ночь.
— Не каждую. У меня бывают периоды тайм-аута. Как во вторник, например.
Лола фыркнула.
— Пойдемте, девочки, — Джимми появился в дверном проеме, — Они ждут.
Я одарила Лолу ободряющей улыбкой.
— Мы надерем всем задницу сегодня, я обещаю.
— Я бы хотела, чтобы ты пообещала не тусоваться чертовски сильно после выступления. Может, хотя бы так ты запомнишь, как именно мы всех сделали.
Я притворилась оскорбленной.
— Это наименее рок-н-ролльная вещь, которую я когда-либо слышала в своей жизни. Кит Ричардс [Кит Ричардс — гитарист британской рок-группы The Rolling Stones.] перевернулся бы в гробу, если бы услышал, что ты говоришь.
Улыбка тронула губы Лолы.
— Кит Ричардс жив вообще-то.
— Ну, вот видишь? Не о чем волноваться.
Она закатила глаза и засмеялась, приобняв меня одной рукой. Как всегда, будто защищая.
Хьюго Уильямс, глава службы безопасности клуба, появился в дверях зеленой комнаты, чтобы проводить нас на сцену. Его темные глаза были теплыми и добрыми, когда он улыбнулся мне, а зубы ярко выделялись на фоне темной кожи.
— Привет, Хьюго, — сказала я, когда мы вышли.
— Привет, милая, — сказал он своим баритоном.
Это была только наша вторая ночь в этом клубе, но Хьюго казался очень внимательным ко мне, стараясь изо всех сил, чтобы я чувствовала себя в безопасности.
Джимми положил руку мне на голое плечо.
— Похоже, сегодня вечером будет шумно, Хьюго.
Я улыбнулась телохранителю:
— Хьюго позаботится обо мне. Он мой герой.
Большой телохранитель кивнул, отдал честь, как настоящий солдат, и отправил нас на сцену. Мы двинулись по извилистым задним коридорам с трубами, идущими вдоль потолка. Наши шаги по цементному полу отдавались эхом. Джимми повернулся ко мне:
— Ты готова?
— Готова с рождения, Джимми.
— Узнаю свою девочку.
Я присоединилась к остальным на небольшом лестничном пролете, который вел на сцену. Поднялся рев — толпа отреагировала на ведущего, взявшего микрофон.
— Лас-Вегас! Вы готовы к Rapid Confession?
Еще одна волна звука, словно лавина, разрывающая стены зала.
Дверь открылась, темный прямоугольник сверкнул огнями сцены. Мы поднялись по короткой лестнице и вышли к зрителям. Моя красная гитара Fender ждала на подставке. Я перекинула ремень инструмента через плечо и увидела, как Джинни кивнула мне и выдавила нервную улыбку — в знак мира. Я кивнула и улыбнулась в ответ, принимая его. Лола стукнула своими барабанными палочками над головой в четыре счета, чтобы приступить к «Talk me down».