И услышав еле сдерживаемые стоны, а главное — чувствуя по её руке её общее напряжении, я переместился левой рукой с её правой груди под юбку, после чего отодвинул наверняка такие же чёрные и кружевные трусики, как и её лифчик, в бок и начал ласкать её уже изрядно намокшую киску.

От такого она уже не могла сдерживать стоны и, понимая это, она, закусив губу, всем телом прильнула ко мне, упираясь своими грудями в меня. Теперь я чувствовал всю теплоту её тела и учащённое дыхание, которого ей совершенно не хватало.

Правой рукой я прижал её ещё сильнее к себе, продолжая ублажать её киску левой рукой, а ртом периодически переходить с её ушей на шею и рот — и обратно.

Когда до достижения пика оставалось совсем немного, её ноги начали дрожать, и казалось, что она вот-вот упадёт. В это же время она буквально вся вжалась в меня всем своим горячим телом, громко запищала и, укусив за меня за шею, сильно сжала ноги, которые обуздали судороги.

Если бы она второй рукой не обхватила меня и я не держал её, прижимая к себе, — она бы точно свалилась на пол.

— Ебать… — выматерилась она изнеможённым голосом, наконец-то выпустив мою шею из своих зубов, — и немного отойдя от судорог и отдохнув, сказала: — Туда, — показала она пальцем на туалет. — Мне нужно присесть, но… — она опустила глаза ниже, прямо на мой член, — доделать дело тоже нужно… А то будет нечестно…

Я помог ей присесть на туалет, и почти сразу мой член полностью оказался в её рту. Её пухлые губки обхватили его и при каждом движении напоминали о себе, как и её язык, которым она так же активно работала, стараясь реализовать свой потенциал на максимум.

С каждым мгновением темп её движений рос, а я всё больше чувствовал приближение своего пика, как это чувствовала и она, работая от этого ещё активнее, не останавливаясь ни на секунду и стараясь каждый раз запихнуть мой член ещё глубже в свою глотку.

Прошло меньше пары минут, как я достиг своего предела, выпустив семя прямо в рот Мияко, которая лишь тихонько постанывая, принимала его. И стоило мне закончить и достать член из её рта, как она следом сделала два больших глотка, после чего показала открытый рот, в котором уже не было и капли моего семени.

Дав нашим телам немного отдохнуть, мы приступили к основному блюду.

Мияко опёрлась руками на раковину и оттопырило попку, а я занял позицию сзади неё и приподнял её юбку, под которой были, как я и предполагал, чёрные-кружевные трусики, которые я ранее уже отодвинул в бок с её киски.

Поиграв с её мокрой киской рукой, я начал аккуратно вводить член в неё член, отчего почти сразу же услышал довольно громкие стоны наслаждения. И будто чтобы я делал всё активнее, не заботясь о том, что могу ей сделать больно, она ритмично двигала своей попой из стороны в сторону, активно провоцируя меня.

Поддавшись желаниям, я почти полностью ввёл в неё член, сразу же прочувствовав, как сильно она сжимает меня своей киской.

Левой рукой взяв её за талию, а правой ощупывая её за её накаченную ягодицу, я начал двигаться, ещё больше вводя в неё член, буквально заполняя им всё её лоно. Мияко от этого аж изогнулась всем телом, прогнувшись в спине и выставив ещё сильнее свою попу.

Дав ей время привыкнуть и расслабиться, я стал увеличивать темп, и уже через некоторое время появился пошлый хлюпающий звук, возникающий при каждом нашем соприкосновении. И чем больше я увеличивал темп, тем больше и громче был этот звук.

Впрочем, стоны Мияко были всё равно громче, а я лишь крайне надеялся, что звукоизоляции хватит и мы не станем парочкой извращенцев, любящих заниматься сексом перед публикой.

Со временем наш темп почти достиг максимума и Мияко пришлось уже прикусывать свою губу, потому что иначе нас бы точно услышали. А я же только и продолжал двигаться вперёд-назад, наслаждаясь её киской и чудесными стонами, из-за которых хотелось двигаться ещё активнее, доставляя ей максимум удовольствия и видя, как она не знает куда деваться от этого удовольствия, одновременно желая продолжения и в это же время сходя с ума от захватывающих её чувств и ощущений.

— Н-не могу больше… — простонала она, уже почти кончив с трясущимися ногами.

Сейчас она стояла на них, только потому что я держал её двумя руками за попу и талию. Я же в этот момент тоже почти дошёл до своего предела и мне оставалось совсем немного, чтобы достичь своего пика.

Увеличив темп до максимума, я почувствовал, что Мияко уже вот-вот, и что я тоже больше не могу сдерживаться, и в следующий миг я кончил, заполняя её лоно своим семенем. А Мияко вовсе перестали держать ноги и она, будучи в полном экстазе, обмякла у меня в руках, сдерживая свои стоны, пока её ноги бились в конвульсиях.

Глава 3

На этот раз особый экзамен происходил не там, где и в первый раз: если в прошлый раз он проходил за чертой города, у поместья, то нынешний экзамен будет происходить на целом острове, полностью принадлежащем дому Мори.

Естественно, чтобы добраться до этого острова потребуется куда больше времени, чем в прошлый раз, а так же чтобы пересечь воду нужно воспользоваться либо водным, либо воздушным транспортом.

И в нашем случае это будет самолёт.

Если же быть точным, то это частный самолёт, принадлежащий дому Мори, который специально закреплён за старшей школой Никото, как и эти автобусы, на которых мы и направляемся к частному аэродрому, где и будет находится этот самолёт.

До самого же аэродрома путь занимает порядка пяти часов, а после ещё будет идти сам полёт, даже без которого времени уйдёт почти в два раза больше, чем в прошлый раз.

Кстати говоря о пяти часах.

Где-то на втором часу поездки мы, по нерациональному желанию Мияко, отлучились с ней в уборную, в которой провели порядка пятнадцати минут, хотя и старались сделать всё быстро: десять минут ушёл на сам процесс, а ещё около пяти — на небольшой отдых и приведение своего внешнего вида в порядок.

Ввиду физиологических отличий мне требовалось на это куда меньше времени, поэтому я вышел из уборной первым, но поскольку мы были в женской уборной — Мияко пришлось открыть дверь и проверить, есть ли кто, и только убедившись, что там никого нет, я вышел, направившись к нашим местам.

Когда я шёл, у меня закрадывались мысли, что мы были слишком громкие или кто-то мог увидеть, как я захожу к Мияко в женскую уборную, но прошло несколько секунд, наблюдения за остальными, и мои сомнения в здешней шумоизоляции развеялись полностью — никто не обращал на меня внимание, отдаваясь другим делам — либо обычному общению, либо попыткам уснуть.

Я сильно сомневаюсь, что услышь они звуки, смогли бы так спокойно и естественно себя вести.

Так я прошёл обратно к своему месту, сев за которое снова стал смотреть в окно и на сменяющиеся за ним пейзажи. Через пару минут следом подошла запыхавшаяся Мияко с растрёпанными волосами и небрежном виде, которого не было до похода уборную.

Я уже хотел ей сказать привести себя в порядок, но она улеглась ко мне на плечо и прикрыла глаза с блаженным видом. Видя это, я не стал наседать на неё и дал ей спокойно отдохнуть.

Так прошло примерно три часа, к концу которых я всё же попросил Мияко привести себя в порядок, что она и сделала. А спустя несколько минут весь наш класс уже выходил из автобуса. Вслед за ними, это сделали и мы с Мияко.

Выйдя, мы оказались около большого ангара, ворота которого были открыты и в них было видно самолёт. Рядом с нашим автобусом было ещё семь автобусов других классов. Ученики же этих классов так же, как и мы, уже вышли из автобусов и, лениво зевая и скучая, направлялись сплочёнными группами к ангару.

Кроме же ангара тут ещё был командно-диспетчерский пункт, откуда и будут приходить команды пилотам самолёта; а так же тут ещё было две взлётные полосы и идущие к ним асфальтированные дороги. На этом всё.

Всё остальное представляло из себя коротко постриженную зелёную траву, еле видный вдалеке забор с колючками и КПП, через которое мы и проезжали в автобусе.

Задерживаться наша группа, как и другие группы, тоже не стала и, вслед за учителем, сплочённо направилась в ангар.

В ангаре же, у самолёта, уже стояла специальная лестница, а его дверь была отрыта и в неё выстроившись по одному человеку, как и мы — строго вслед за учителем, заходили ученики других классов.

Наша же группа на это лишь безынтересно смотрела, проходя в заднюю часть ангара, где есть специальные комнаты для отдыха. К сожалению, перелететь должны восемь классов, в каждом из которых более тридцати человек, и ещё восемь учителей. Такое количество людей просто не поместится в самолёт, в котором всего лишь двести мест, и поэтому было решено разделить классы на две группы по алфавиту — в первой группе, соответственно, классы «A», «B», «C» и «D»; во второй группе — «E», «F», «G» и «H» классы.

И вторая группа будет ждать, пока самолёт перевезёт первую группу, а после уже вернётся за второй и перевезёт её. По словам учителей, это займёт максимум четыре часа.

Естественно, услышав такое многие ученики начали перешёптываться о рациональности подобного поступка — к примеру о тому, почему именно самолёт, почему он один и, если ничего нельзя было изменить, то почему не вызвать вторую группу позже в школу и, соответственно, позже привести её сюда?