Энди Кларк
Сорок первое тысячелетие. Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — повелитель человечества и властелин мириад планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.
Даже находясь на грани жизни и смерти, Император продолжает свое неусыпное бдение. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его в бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины. У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы планетарной обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов и многих более опасных врагов.
Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Забудьте о могуществе технологии и науки — слишком многое было забыто и утрачено навсегда. Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, и о согласии, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие да смех жаждущих богов.
Варп кипел. Он бурлил и ярился.
Гневные шторма разрывали истрепанные завесы судьбы и иллюзий, раскалывая реальность. Мерзостные порождения эфира тревожили пустоту голодным воем, обвивая звезды мельтешащими щупальцами. Реальное пространство и имматериум схлестывались в разломах между измерениями, содрогаясь столь беспощадно, что крошилось время и рассудок вспыхивал пламенем, от одного края Галактики до другого.
Где-то там, среди безумия, вращалась планета. На орбите над ней висел флот. Его корабли — вычурно украшенные, массивные готические чудовища — медленно скользили в космосе, и их очертания словно бы перетекали из одной формы в другую, оставаясь изящными и кошмарными одновременно. Один из них превосходил размерами прочие — фантасмагория полированного золота и сходного с плотью пурпура. На его бортах красовалось когтистое крыло Детей Императора. Под символом начертано было имя.
«Вестник боли».
На искривленном мостике корабля мастер прорицаний склонился в мольбе перед своим господином. Предсказателя принесли из зала посеребренных зеркал в изукрашенном паланкине, но, хотя и рабы, и избранники убирались с его пути, потупив глаза, — сейчас он ощущал лишь страх. Кто-то из ковена авгуров-хирургов обязан был передать вести о битве, случившейся на планете внизу.
Этот неприятный жребий выпал ему.
— Знамения плоти были ясны, мой господин. Мы видели сквозь ткань кричащей завесы все, что произошло внизу. Они все мертвы.
Мастер прорицаний был сгорбленным существом, укутанным в надушенные складки мантии, согнувшимся вдвое под весом металлических амулетов, вделанных в его плоть. Под немигающим взглядом своего повелителя, облаченного в доспех и скрывающего лицо маской, приземистое создание склонилось еще ниже.
Лорд Экскруциас Безупречный заговорил, и его голос соскользнул с губ золоченой маски шелковым шепотом. Тем не менее голос этот разносился до самых дальних уголков просторного зала.
— Если наши враги мертвы, то почему ты так напуган? Или то была… грязная победа?
Экскруциас с дрожью предвкушения вспомнил о своих золотых свежевальных ножах. Им предстоит восхитительная работа, если окажется, что слуги посмели испортить его элегантные стратегические планы.
— Нет, мой господин.
— Тогда что? — прошипел Экскруциас. — Не забывай: скрытность — это изъян.
Мастера прорицаний передернуло. Собравшись с духом, он наконец смог ответить:
— Мой господин. Некоторые из наших врагов убиты. Не все. Наши воины… Это они мертвы.
Тишина повисла на мостике «Вестника боли». Космодесантники Хаоса в золотой броне застыли неподвижно, будто статуи, наблюдая за происходящим с жадным вниманием. Составлявшие экипаж культисты и рабы-мутанты замолчали, оборвав фразы на середине, бросив показания астронавигационных приборов и незавершенные вокс-переговоры. Даже пленники, запертые в висячих пыточных клетках, обратили свои крики в шепот. Только далекий гул двигателей корабля и бездумное двоичное бормотание сервиторов нарушали безмолвие.
— Все они?.. — переспросил Экскруциас.
— Да, господин, — подтвердил мастер прорицаний. Он распростерся перед живым троном повелителя, уткнувшись в пол завешенным вуалью лицом.
— Как?
— Враги, господин. Приготовили ловушки. Линии обороны. Они дрались, точно демоны.
— Поистине, прошипел Экскруциас. — Ты уверял меня, что твои авгуры-хирурги обнаружили всего лишь тридцать одну душу на этой планете. Я отправил две сотни воинов — и даже несколько терминаторов — чтобы совершить жертвоприношение. Битва должна была занять семнадцать минут и тридцать две секунды, не больше. Вместо этого прошло уже больше часа с тех пор, как я отдал приказ к атаке. И ты утверждаешь, что три десятка неведомых воинов… убили их всех?
— Да, господин, — пролепетал мутант.
— Сколько из этих таинственных врагов уничтожили мы? — » поинтересовался Экскруциас.
Мы полагаем… вероятно, половину… — сумел выдавить мастер прорицаний осипшим голосом.
— Восхитительно… — протянул лорд, проводя языком по зазубренному краю губ своей маски. С легким гулом брони он поднялся с содрогающегося трона.
Колдун Экскруциаса, Фелкориан Твист, выступил из тени за троном и, переваливаясь, зашагал за своим господином. Тело чародея было заключено в инкрустированную драгоценными камнями силовую броню, но капюшон прорезиненного плаща почти не скрывал распухшую массу щупалец и клыков на месте его лица. Тяжело, с присвистом, дыша, колдун встал рядом с повелителем у мраморных перил командного возвышения. Перед ними, занимая весь главный обзорный экран мостика, висела планета, называемая Кузня Крови.
— Похоже на незрячий глаз, — прошамкал Фелкориан окруженным выпирающими клыками ртом. — Словно бы наша божественная госпожа пронзила иглой, ослепив, око Кровавого Бога.
Командующий рассеянно пробормотал согласие, не отрывая взгляда от мира внизу. Две сотни, убитые всего лишь тридцатью одним. Ему, верно, следовало испытывать гнев. Но вместо этого он был заинтригован. О да, его ножи испробуют крови, несомненно: он вырежет из собственной живой плоти полные наслаждения подношения и отдаст их Слаанеш, дабы покаяться за свою неудачу. Но все же перед ним лежала бесценная возможность.
— Подготовьте телепортариум, — приказал Экскруциас.
Один из его избранных воинов ударил кулаком по нагруднику, салютуя.
— Я исполню ваши приказы, господин, — преданно рявкнул он. — Молю, подарите честь возглавить следующую атаку мне и моим какофонариям.
Лорд едва заметно покачал головой.
— Нет, Гай. Я отправлюсь один.
Но, мой господин… — вмешался Фелкориан; его щупальца возбужденно зашевелились. Разумно ли это? Кем бы они ни были, они перебили Лукиана и его Искаженных, как собак. Не говоря уже о том, что мы находимся в глубине Ока. Телепортация здесь довольно рискованна. Горделивая победа есть акт богослужения, но самонадеянность…
— Это изъян, договорил Экскруциас. — Я знаю. Подготовьте телепортариум.
Оскорбленный избранник отсалютовал снова и отошел назад. Экскруциас опустил руку, облаченную в живой металл, на оголовье меча. Он погладил оружие, и сущность внутри клинка отозвалась негромким воркованием.
— Убедись, что магосы готовы вытащить меня в любой момент, Фелкориан, — велел командующий.
— Разумеется, мой господин, — отозвался тот. — Я же тем временем сконцентрируюсь на своих заклинаниях, чтобы быть наготове, если понадобится, — добавил чародей с наслаждением.
— Как пожелаешь, — небрежно пробормотал Экскруциас, а затем указал на мастера прорицаний, по-прежнему распростертого перед троном: — Что до этого создания — оно несовершенно. Я более не нуждаюсь в нем.
Испустив жалобный вопль, мастер прорицаний поспешно вскочил на ноги, но Фелкориан магическим жестом пригвоздил его к полу.
Лорд покинул мостик; за его спиной колдун оскалился в предвкушении, склонившись над всхлипывающим мутантом.
Все чувства Экскруциаса пели, пока шторм имматериума бушевал вокруг него. Сознание расширилось, а реальность вращалась в безумном калейдоскопе. На долю секунды он ощутил легкое, как перышко, прикосновение трепещущих щупалец и острых когтей к своей плоти, разуму, душе. Затем с оглушительным треском он материализовался на поверхности Кузни Крови. Многоцветные молнии заплясали вокруг лорда Хаоса и исчезли, растворившись в пустоте.
Экскруциас стоял в глубокой, всепоглощающей тишине среди рассыпающихся руин того, что некогда было, вероятно, могучей крепостью. Над его головой небо цвета затянутых бельмами глаз пересекали нити кровавых облаков. Порывы нечистого ветра с шипением проносились через пустые арки и над рассыпающимися стенами, швыряя песок на пластины брони. В остальном же здесь царило безмолвие гробницы.
