Между колоннами виднелись барельефы с изображением человеческих фигур. Генри приблизился к самой крупной. Несмотря на то что композиция барельефа была незнакомой и столь же стилизованной, как и все в этой камере, он сразу понял, кто это должен быть.

— Посейдон… — прошептал он.

Лора подошла к нему.

— Боже, это и впрямь Посейдон!

Изображение божества отличалось от традиционной греческой версии, но, судя по трезубцу в правой руке, несомненно, это был он.

— Что ж, — сказал Джек, — мистер Фрост уж точно будет доволен, что экспедиция удалась…

— К дьяволу мистера Фроста, — хмыкнула Лора, — это наше открытие. Он всего лишь помог с деньгами.

— Ну-ну, — сказал Генри, шутливо похлопав ее по плечу. — По крайней мере благодаря ему нам не пришлось тратить деньги, отложенные на учебу дочери или продавать машину! — Он огляделся. — Сонам, здесь еще что-нибудь есть? Еще какие-нибудь комнаты или проходы?

— Нет. Это тупик.

— Ах! — разочарованно выдохнула Лора. — Это и все, что есть? В смысле, это очень важная находка, но я была настроена на большее…

— Ну, мы же еще не осмотрели, — успокоил ее Генри. — Вдоль карниза могут быть еще могилы. Продолжим поиски.

Он пошел назад. Лора и Джек последовали за ним. Трупы, закутанные в ветхую зимнюю одежду, сидели, прижавшись друг к другу и уставившись на них пустыми глазницами из потемневшей, похожей на пергамент кожи. — Интересно, среди них есть Краусс?

— Это он. — Лора указала на одну из фигур. — Это и есть руководитель нашей экспедиции.

— Откуда ты знаешь?

Она вытянула обтянутый перчаткой палец, почти коснувшись им груди мертвеца. Генри, поднеся фонарик, увидел прикрепленный к материи маленький металлический значок. Череп…

По его телу прошла дрожь, никак не связанная с холодом. Это была стилизованная эмблема дивизии СС «Мертвая голова». Уже больше полувека эта организация не существует, но до сих пор еще способна повергать в ужас.

— Юрген Краусс, — проговорил он наконец. Печальная ирония времени — руководитель экспедиции теперь сам напоминал череп на эсэсовском значке. — Никогда не думал, что встречусь с тобой. Но что же привело тебя сюда?

— Почему бы не выяснить? — спросила Лора. — Его рюкзак здесь — вероятно, все записи там. Взгляни.

— Подожди, ты хочешь, чтобы я это сделал?

— Конечно! Я не собираюсь прикасаться к мертвому наци. Фу!

— Джек?

Джек покачал головой:

— Эти тела намного свежее тех, с которыми я привык иметь дело.

— Черт! — Выругавшись, Генри потянулся к трупу и, стараясь как можно меньше его тревожить, стал расстегивать рюкзак.

Сверху его содержимое было вполне прозаичным: карманный фонарик с пузырями коррозии на проеденном разложившимися батареями корпусе; мятые свертки из жиронепроницаемой бумаги, содержащие последние крохи продуктов экспедиции. Но под этими печальными остатками лежали более интересные вещи: свернутые карты, тетради в кожаных переплетах, листки бумаги со скопированными значками глозеля, исцарапанный лист меди с выгравированной на ее поверхности картой или планом… и что-то аккуратно завернутое в несколько слоев материи, в которой он с удивлением узнал темный бархат.

Лора взяла медяшку.

— Отполировано песком… Не думаешь, что они могли найти это в Марокко?

— Возможно. — Генри следовало бы в первую очередь изучить тетради, но его настолько заинтриговал таинственный предмет — плоский, меньше фута в длину и удивительно тяжелый, — что он осторожно положил его рядом с фонарем и стал разворачивать материю.

— Что это? — спросила Лора.

— Понятия не имею. Хотя мне кажется, что это металл. — Бархат, покоробившийся от времени и холода, с неохотой отдавал свое содержимое. Генри снял последний слой.

Джек ошеломленно округлил глаза.

В бархат был завернут брусок металла примерно двух дюймов в ширину, один конец скруглен и помечен стреловидной фигурой, отпечатанной на поверхности. Даже в холодном голубоватом свете фонарика предмет переливался, лучась красновато-золотым сиянием.

Пораженный, Генри наклонился, чтобы получше разглядеть находку. На бруске не было ни малейшей отметины возраста или эрозии, и казалось, что его только что отполировали. Этот металл не был ни золотом, ни бронзой, но…

Лора тоже приблизила свое лицо, и от ее дыхания холодная поверхность бруска на мгновение затуманилась.

— Это то, о чем я подумала?

— Похоже. Боже, я не могу поверить! Наци действительно нашли артефакт, сделанный из орихалка. Точно как у Платона. Честное слово, настоящий артефакт от атлантов! И они добыли его пятьдесят лет назад!

— Когда вернемся домой, тебе следует извиниться перед Ниной, — съязвила Лора. — Она всегда считала, что та штука, найденная в Марокко, была кусочком орихалка.

— Думаю, да, — сказал Генри, осторожно поднимая брусок. — Совершенно невероятно, что это было просто обесцвеченной бронзой. — Он обратил внимание, что с другой стороны поверхность не такая гладкая — на прямоугольном конце оказалась округлая выпуклость. На том же конце, но с лицевой стороны, виднелся небольшой лаз, расположенный под углом сорок пять градусов. — Мне кажется, что это было частью чего-то большего, — заметил он. — Например, должно было к чему-то подвешиваться.

— Или качаться на чем-то, — предположила Лора. — Вроде плеча маятника.

Генри провел пальцем вдоль стрелки.

— Указатель?

— Что это за метки? — спросил Джек. По всей длине бруска с обеих сторон шла тонкая линия с одинаково нечеткими символами. Группки крошечных точек, до восьми в каждой.

— Еще значки глозеля, — сказал Генри. — Но не совсем такие, как те, что в могиле… Смотрите, некоторые из них больше напоминают иероглифы. — Он сравнил их с теми, что были на листах из рюкзака Краусса. — Тот же стиль. Все любопытнее и любопытнее.

Джек взглянул повнимательнее.

— Они очень похожи на ольмекское или родственное ему письмо. Странная смесь…

— Что там написано? — спросила Лора.

— Не имею представления. Это не тот язык, которым я владею в совершенстве. Ну, скажем, пока. — Он скромно прокашлялся.

— Похоже, значки нанесли на уже готовый предмет, — отметил Генри. — Надписи значительно грубее, чем стрелка. — Он положил таинственный брусок на бархат. — Одно это уже оправдывает наш приезд сюда! — Он вскочил на ноги, победоносно заухал и обнял Лору. — Мы сделали это! Мы нашли реальное доказательство, что Атлантида не миф!

Она поцеловала его.

— Теперь нам только осталось найти саму Атлантиду, а?

— Ладно, не все сразу.

Их внимание привлек крик из глубины пещеры.

— Здесь что-то есть, профессор! — позвал Сонам.

Оставив брусок на полу, Генри и Лора поспешили к тибетцу.

— Посмотрите, — сказал Сонам, освещая фонарем стену могилы. — Я думал, что это всего лишь трещина в камне, но потом кое-что заметил. — Стащив одну перчатку, он просунул кончик мизинца в щель и медленно провел им вверх по стене. — Ее ширина совершенно одинакова по всей длине. А здесь есть точно такая же. — Он указал на стену футах в девяти от них.

— Дверь? — спросила Лора.

Генри направил луч фонаря вдоль щели вверх и обнаружил футах в восьми едва заметную горизонтальную линию. Большая дверь. Джек должен это увидеть. Он оглянулся.

— Джек? Джек! — громко позвал он. Только эхо ответило ему. — Где он?

Лора покачала головой:

— Ну конечно, самое время отлить. Важнейшее археологическое открытие века, а он…

— Профессор Уайлд! — крикнул другой тибетец. — Что-то снаружи! Послушайте!

Все замолчали, затаив дыхание. Стал слышен гул, сопровождавшийся частыми ударами и противным воем.

— Вертолет? — изумленно спросила Лора. — Здесь?

— Пошли, — бросил Генри, спеша ко входу в пещеру. Небо снаружи заметно потемнело. Он воспользовался веревкой, чтобы выбраться по каменной осыпи наверх, Лора следовала за ним.

— Китайские военные? — спросила она.

— Как они узнали, что мы здесь? Даже мы сами не знали точно, куда направляемся, пока не добрались до Сюйлаодана. — Генри протиснулся в проход и вышел на широкий карниз. Погода явно портилась, ветер крепчал.

Но сейчас его беспокоило другое. Он поискал глазами вертолет; звук стал громче, но его пока нигде не было видно.

И Джека тоже.

— Где он? — спросила Лора.

Мгновение спустя вертолет появился в поле их зрения.

Генри сразу понял, что не китайский. Нет красных звезд и вообще никаких опознавательных знаков, даже хвостового номера. Зловещий темно-серый камуфляж заставил его подумать о войсках особого назначения. Но чьих?

Он не так хорошо разбирался в летательных аппаратах, чтобы определить тип вертолета, но машина была достаточно велика, чтобы в ее пассажирском отделении могли поместиться несколько человек. Он видел за стеклом кабины пилотов, которые вертели головами, словно что-то высматривая.

Они явно кого-то искали.

Генри похолодел, поняв кого.

— Назад, в пещеру! — крикнул он Лоре.

Тревожно взглянув на него, она исчезла во мраке.

Вертолет подлетел ближе. Винты подняли водовороты снега. Генри попятился ко входу в пещеру.

Один из пилотов указал на землю. На него.

Машина повернулась вокруг своей оси подобно гигантскому насекомому, чтобы огромные глаза окон кабины могли получше его разглядеть. Затем открылась дверь. Через мгновение из нее вылетели веревки и заскользили к земле две темные фигуры.

Генри сразу заметил, что незваные гости вооружены: за спинами болтаются автоматы.

Единственным оружием экспедиции было простое охотничье ружье, которое они взяли с собой, чтобы отпугивать хищников, но сейчас не было и его — осталось в лагере.

Не успела первая пара достичь земли, как по веревкам начала спускаться вторая. И тоже с оружием.

Генри прыгнул в проход и съехал вниз по камням, сильно ударившись об пол пещеры.

— Генри! — крикнула Лора. — Что происходит?

— Не думаю, что они с добрыми намерениями, — мрачно проговорил он. — Их четверо, и все вооружены.

— О Боже! А что Джек?

— Не знаю, я его не видел. Нам нужно открыть ту дверь. Идем. — Лора поспешила к могиле, а Генри инстинктивно подхватил брусок, заворачивая его на бегу в бархат.

Четверо тибетцев лихорадочно обшаривали стены.

— Ничего нет!

— Должно что-то быть! — крикнул Генри. — Открывающий механизм, замочная скважина, что угодно! — Он оглянулся. На фоне входа в пещеру появилась темная фигура.

Через секунду она исчезла, словно ее поглотила земля, а на ее месте появилась другая.

— Черт! Они уже в пещере!

Лора схватила его за руку.

— Генри!

Еще один силуэт, и еще, и еще…

Пятеро. Все с оружием.

Западня захлопнулась.

Красные пунктиры прорезали темноту — лазерные прицелы, за ними ударили мощные световые пучки галогенных фонарей. Слепящие потоки света метались из стороны в сторону, пока не замерли на кучке людей в могильной камере.

Генри, ослепленный, замер, не зная, что делать. Им было некуда бежать, а пляшущие по их телам красные точки лазерных прицелов означали, что и сопротивляться бесполезно.

— Профессор Уайлд!

Генри был поражен. Им известно его имя?

— Профессор Уайлд! — повторил голос. Низкий, звучный, с акцентом. Грек? — Оставайтесь на месте. Вы тоже, доктор Уайлд, — обратился он к Лоре.

Непрошеные гости придвинулись ближе.

— Кто вы? — спросил Генри. — Что вам нужно?

Люди с фонарями остановились, и лишь одинокая высокая фигура шла прямо к ним.

— Меня зовут Джованни Кобра, — сказал мужчина. Света, который отражался от стен, было достаточно, чтобы Генри смог разглядеть его лицо. Жесткое, угловатое, с крупным римским носом, черные волосы были так гладко зачесаны назад, что напоминали лыжную шапочку. — А нужны мне, к сожалению… вы.

Лора в замешательстве смотрела на него.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что не могу позволить вам продолжать поиски. Мир подвергается слишком большой опасности. Примите мои извинения. — Он на мгновение опустил голову, затем сделал шаг назад. — Здесь нет ничего личного.

Пунктиры лазеров скрестились на Генри и Лоре.

Генри открыл рот:

— Подождите…

В тесноте могилы треск автоматов был оглушающим.

Ожидая, когда эхо выстрелов стихнет, Кобра смотрел на шесть изрешеченных пулями тел. Затем стал быстро раздавать приказы:

— Соберите все, что относится к их экспедиции: карты, записи — все. — Потом указал на мертвых наци: — Я полагаю, что это останки экспедиции Краусса. Одна историческая тайна разгадана… — добавил он, когда его люди разделились, чтобы обыскать трупы.

— Джованни! — крикнул один их них, сидевший на корточках у тела Генри.

— Что там, Юрий?

— Посмотри-ка на это.

Кобра подошел.

— Боже!

— Это ведь орихалк, не так ли? — Юрий Волган осветил предмет, который только что развернул. Темно-оранжевое сияние заиграло на лицах мужчин.

— Да… но мне не приходилось прежде видеть сделанный из него цельный предмет, только куски…

— Он прекрасен… и, должно быть, стоит целое состояние. Миллионы долларов, десятки миллионов!

— По меньшей мере. — Кобра долго не отводил взгляд от бруска, видя, как в металле отражаются его глаза, затем резко выпрямился. — Но о нем никто не должен знать.

Он взял фонарь и осмотрел стены могилы, но не увидел ничего, кроме барельефов, изображавших древних богов. Повернувшись к алтарю, он быстро пробежался глазами по надписям.

— Глозель… но ничего об Атлантиде.

— Может, обыщем могилу? — предложил Волган, в последний раз пристально взглянув на находку, прежде чем снова завернуть ее в бархат.

Кобра подумал.

— Нет, — ответил он наконец. — Здесь ничего нет — ее, должно быть, разграбили. Я и впрямь думал, что Уайлды помогут нам продвинуться к самой Атлантиде, но это очередной тупик. Нам нужно выбраться отсюда, пока не началась буря. — Он повернулся и зашагал к выходу из пещеры.

Волган, оглянувшись, чтобы удостовериться, что никто за ним не наблюдает, быстро засунул завернутый в бархат брусок под толстую куртку.

Кобра, стоя на краю карниза, подал сигнал кружившему в стороне вертолету, потом повернулся к человеку, который стоял рядом:

— Вы правильно поступили.

Капюшон скрывал лицо Джека.

— Я не горжусь этим. Они были моими друзьями. А что будет с их дочерью?

— У нас не было выбора, — сказал Кобра. — Братство не может допустить, чтобы Атлантиду нашли. — Он нахмурился. — И уж точно не Кристиан Фрост. Субсидируя посредников вроде Уайлдов… он знает, что мы за ним следим.

— Что… что, если Фрост заподозрит, что я работаю на вас? — нервно спросил Джек.

— Вам придется убедить его, что произошел несчастный случай. Мы отвезем вас километров за десять от Сюйлаодана. Там едва ли кто-нибудь увидит вас с нами. Потом вы пешком доберетесь до деревни, свяжетесь с Фростом и сообщите ему неприятные новости: что вы единственный, кто выжил после обвала, оползня… сами выбирайте. — Кобра протянул руку: — Радио?

Джек порылся у себя в рюкзаке и вернул владельцу увесистый передатчик, который он использовал, чтобы сообщить команде Кобры местоположение Золотой Вершины.

— Мне придется беседовать и с другими — с китайскими властями, американским посольством…

— Просто не отклоняйтесь от своей версии, и перед возвращением в Америку вас будет ожидать приличная сумма. Вы, конечно, дадите мне знать, если кто-нибудь еще попытается идти по следам Уайлдов?

— Естественно, за это вы мне и платите, — угрюмо проговорил Джек.

Холодно улыбнувшись, Кобра посмотрел на приближающийся вертолет. Его навигационные огни мерцали на фоне быстро темнеющего неба.

Через пять минут он улетел.

Глава 1

Нью-Йорк, десять лет спустя

Доктор Нина Уайлд глубоко вздохнула, остановившись перед дверью. Из затемненного стекла на нее задумчиво взглянуло ее отражение. Сегодня она в официальном темно-синем брючном костюме, который надевала чрезвычайно редко; обычно Нина носила удобные тенниски и брюки с многочисленными карманами. Каштановые с рыжиной волосы до плеч были собраны сзади в плотный узел. Это очень важная встреча, и, несмотря на то что она знала всех участников, ей все же хотелось произвести как можно более солидное впечатление. Отметив, что выглядит хорошо и на щеках не видно случайно размазанной губной помады, Нина взялась за ручку двери и при этом почти инстинктивно потянулась к шее, чтобы прикоснуться к кулону. Своему талисману.

Она нашла этот изогнутый кусочек металла, отполированный жесткими песками Марокко, двадцать лет назад, когда восьмилетней девочкой отправилась вместе с родителями в экспедицию. В то время она была поглощена рассказами об Атлантиде и верила, что эта вещица сделана из орихалка, металла, который Платон называл принадлежностью исчезнувшей цивилизации. Теперь, глядя на вещицу более критичным, взрослым взглядом, она думала, что отец был прав: это не более чем обесцвеченная бронза, бесполезный обломок, на который не обратили внимания или просто отбросили за ненадобностью те, кто был на том месте до них. Но был он явно рукотворным — это доказывали полустертые значки на его вогнутой внешней грани, и поскольку это была ее первая настоящая находка, родители позволили ей оставить вещицу.

По возвращении в Соединенные Штаты отец сделал из кусочка металла кулон. Тогда под впечатлением момента Нина решила, что кулон принесет ей счастье. И хотя научных успехов она добивалась благодаря собственным мозгам и кропотливой работе, а счастливого лотерейного билета ждать не приходилось, она знала точно: в тот день, когда не надела кулон, случайно забыв его у подруги, ее родители погибли.

Многое переменилось в ней с тех пор, но одно оставалось неизменным: кулон она надевала каждый день.

Нина сжала вещицу в ладони — сегодня ей очень нужна удача — и, успокоившись, открыла дверь.

Три профессора, сидевшие за солидным дубовым столом, подняли на нее глаза. Профессор Хогарт — представительный приветливый пожилой мужчина, не любивший бюрократии в делах и прослывший человеком, который помогал в финансировании, если видел, что проект действительно интересный. Нина надеялась, что ее проект ему понравится.

Но даже самый убедительный проект в мире, при исполнении которого был бы представлен живой динозавр или средство от рака, ни за что не поможет получить поддержку профессора Ротшилд — эта тонкогубая зловредная старуха терпеть не могла Нину, как, впрочем, и любую другую женщину моложе тридцати лет.

Итак, это значит — одно «нет» и одно «возможно».

Джонатан Филби был другом семьи. Именно он сообщил ей о смерти родителей.

Теперь все зависело от него, поскольку он не только имел решающий голос, но был еще и главой департамента. Заполучи его на свою сторону — и деньги у тебя в кармане.

В другом направлении она не могла позволить себе даже думать.

— Доктор Уайлд, — сказал Филби. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответила она с ослепительной улыбкой.

Хогарт благожелательно посмотрел на нее, а Ротшилд поджала губы.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Нина села на одинокий стул перед советом.

— Что ж, — сказал Филби, — все мы имели возможность в общих чертах ознакомиться с вашим предложением. Должен сказать, оно весьма… необычного свойства. Такие предложения не каждый день поступают в этот департамент.

— О, мне оно показалось в высшей степени интересным, — заявил Хогарт. — Прекрасно продумано и к тому же очень смело. Это просто вызов рутинной ортодоксальности.