После анализа крови, кардиограммы, иногда рентгенологического обследования и проверки на аллергические реакции на анестезию пациент, которого сочли годным для ЭСТ, подписывает форму согласия, которую предъявляют и его родным. Вечером накануне сеанса пациенту нельзя есть, ему ставят капельницу. Утром его провожают в кабинет ЭСТ, где подключают к мониторам. Медперсонал смазывает виски пациента гелем и подключает электроды: для односторонней ЭСТ к недоминантному полушарию мозга, обычно правому (это предпочтительный вариант для первичного лечения), или для двусторонней — к обоим. Односторонняя ЭСТ реже дает побочные эффекты, и недавние исследования показали, что высокодозная односторонняя ЭСТ столь же эффективной, как и двусторонняя [О том, что односторонняя ЭСТ менее травматична, но не менее эффективна, чем двусторонняя, сообщают Харольд Заскин и др. (Harold Sackein et al.) в работе А Prospective, Randomized, Double-Blind Comparison of Bilateral and Right Unilateral Electroconvulsive Therapy at Different Stimulus Intensities (Archives of General Psychiatry 57, № 5, 2000), уточняя, что правосторонняя ЭСТ с 500-кратным превышением судорожного порога столь же эффективна, как и двусторонняя, но вызывает в шесть и более раз меньше побочных эффектов в когнитивной сфере.]. Проводящий ЭСТ врач должен сделать выбор между синусоидальной волной (переменный ток), дающей более устойчивую стимуляцию, и прямоугольной (постоянный ток), то есть краткими импульсами, дающими меньше побочных эффектов. Путем внутривенного вливания пациенту дают краткосрочный общий наркоз, вводящий в бесчувственное состояние минут на десять, и мышечный релаксант, чтобы предотвратить судороги (единственное допустимое движение во время сеанса — легкое подрагивание пальцев ног, в отличие от ЭСТ 1950-х, во время которой пациенты метались и ранили себя). Пациента подключают к электроэнцефалографическому (ЭЭГ) и электрокардиографическому (ЭКГ аппаратам), чтобы постоянно контролировать мозг и сердце. Затем продолжающийся одну секунду шок вызывает затылочный и височный пароксизм, длящийся около 30 секунд — достаточно, чтобы изменить химию мозга, но не сжечь серое вещество. Общий объем энергии составляет примерно двести джоулей, что равно стоваттной лампочке; большая ее часть поглощается мягкими тканями и черепом, и лишь крошечная достигает мозга. Минут через десять-пятнадцать пациент просыпается в реабилитационной палате. Большинству пациентов назначают десять-двенадцать сеансов ЭСТ в течение примерно шести недель. Все чаще ЭСТ проводят амбулаторно [Общее описание методов ЭСТ составили Фрэнсис Мондимор (Francis Mondimore) Depression: The Mood Disease, и Эллиот Валенстайн (Elliot Valenstein) Great and Desperate Cures.].

Писательница Марта Мэннинг описала свою депрессию и лечение электрошоком в прекрасной и на удивление забавной книге Undercurrents («Подводные течения»). Ныне она в стабильном состоянии, принимает веллбутрин, немного лития, депакота, клонопина и золофта. «Посмотреть на них — так я будто бы держу в руках букет из радуги. Я — научный проект без срока завершения работ». Когда ее депрессия достигла самого страшного уровня, она приняла интенсивное лечение электрошоком. Начать лечение она решила в тот день, когда узнала адрес ближайшего оружейного магазина, чтобы купить пистолет и застрелиться. «Я хотела умереть не потому, что ненавидела себя; я хотела умереть, потому что любила себя и мечтала, чтобы эта боль закончилась. Каждый день я подходила к двери ванной моей дочери и слушала, как она напевает, — ей было одиннадцать, и она всегда пела под душем, — и это побуждало перетерпеть еще один день. Не могу точно вспомнить, но вдруг мне показалось, что если я куплю и использую пистолет, это детское пение оборвется. Я заставлю ее молчать. И в этот день я записалась на ЭСТ, словно сказала “сдаюсь” противнику, положившему меня на лопатки. Меня лечили несколько недель: просыпаешься, будто с похмелья, просишь диетической кока-колы и понимаешь, что проведешь день как будто на тайленоле».

ЭСТ разрушает краткосрочную память и может повлиять на долгосрочную. Нарушения эти, как правило, временные, однако у некоторых пациентов возникают постоянные провалы памяти. Женщина-адвокат, с которой я встречался, после ЭСТ не могла вспомнить ничего из того, чему ее учили на юридическом факультете. Она не помнила, чему училась, где училась, с кем училась. Случай крайний и редкий, но все же возможный при лечении электрошоком. Одно исследование винит ЭСТ в смертельных исходах — примерно одном на десять тысяч пациентов, обычно вследствие болезни сердца, развившейся в результате лечения. Были эти смерти вызваны ЭСТ или случайно совпали с ней, не до конца ясно [Цифры смертности от осложнений после ЭСТ взяты из статьи Стейси Памелы Паттон (Stacey Pamela Patton) Electrogirl (Washington Post,19 сентября 1999 года).]. Кровяное давление во время ЭСТ не повышается. Не похоже, чтобы ЭСТ наносила физиологические повреждения. Действительно, Ричард Абрамс, автор фундаментального труда по ЭСТ, описывает пациентку, прошедшую 1250 сеансов двустороннего электрошока: она умерла в возрасте 89 лет, и ее мозг находился в прекрасном состоянии. «Нет никаких свидетельств и, по-видимому, реальных возможностей, что современная ЭСТ разрушает мозг», — пишет он [Цитата Ричарда Абрамса (Richard Abrams) взята из его книги Electroconvulsive Therapy, с. 75.]. Большинство краткосрочных побочных эффектов, включая тошноту и слабость в ногах, анестезия, применяемая при электрошоке, дает чаще, чем сам электрошок.

Но до сих пор на ЭСТ лежит позорное клеймо. «На том столе вы чувствуете себя Франкенштейном, — пишет Мэннинг. — Люди и слышать об этом не хотят, никто не принесет тебе горячей еды, пока ты проходишь ЭСТ. Это очень отдаляет от семьи». И для пациента это лечение морально травматично. «Я знаю, что это работает, — свидетельствует сотрудница службы медицинского страхования. — Я видела, как это работает. Но сама мысль о потере дорогих воспоминаний о моей семье, о детях — вы знаете, у меня нет ни родителей, ни мужа. Кто найдет эти воспоминания для вас? Кто вам расскажет о том, что вы забыли? Кто вспомнит особый рецепт пирога, который мы пекли пятнадцать лет назад? Это сделает мою депрессию еще хуже — не иметь возможности мечтать. Воспоминания, мысли о былой любви помогают мне прожить день».

В то же время ЭСТ демонстрирует чудеса эффективности. «До лечения каждый глоток воды представлял для меня колоссальное усилие, — пишет Мэннинг. — А после я стала думать: неужели нормальные люди чувствуют себя так всегда? Это как если всю жизнь не понимать шуток». К тому же эффект наступает быстро. «Ушли вегетативные симптомы, затем я почувствовала легкость в теле. А потом я на самом деле захотела съесть биг-мак, — свидетельствует Мэннинг. — Я чувствовала, будто меня сбил грузовик, но это было сравнительно неплохо» [Мэннинг описала мне эти пикеты: организованные группы людей раздавали листовки против «электронного управления мозгами». Протесты состоялись во время акции, проведенной частным книжным магазином в Нортгемптоне (Массачусетс) в библиотеке колледжа Смита.]. Мэннинг необычна. Многие больные, прошедшие лечение электрошоком, упорно отрицают его пользу, особенно если у них случились нарушения памяти или если личность восстановилась лишь частично. Я знаю мужчину и женщину, проходивших ЭСТ в начале 2000-х. Оба были на дне пропасти — не могли встать с кровати, одеться, были полностью измучены, воспринимали жизнь строго негативно, не интересовались едой, были неспособны работать и имели суицидальные поползновения. Они прошли ЭСТ — один, а через несколько месяцев вторая. Первый получил выраженное повреждение памяти: он был инженером, а после лечения не мог вспомнить, как работает электрическая цепь. Вторая осталась такой же мрачной, как была, потому что вернулась к своим житейским проблемам. Примерно через три месяца память инженера начала восстанавливаться, и к концу года он выздоровел, начал выходить из дома, вернулся на работу. «Возможно, это просто совпадение», — сказал он. Второй назначили еще один курс ЭСТ, несмотря на ее уверения, что первый не принес пользы. После второго курса ее личность начала возвращаться, а к осени она не только вернулась к работе, но переехала в новую квартиру и завела нового бойфренда. Она утверждала, что ЭСТ принесла ей больше огорчений, чем пользы, пока я не предположил, что ЭСТ, возможно, просто вымела ее воспоминания о том, какой она была до лечения. Когда вышла книга Мэннинг, на ее презентациях выстраивались пикеты против «электронного контроля за мозгом». Во многих штатах США действуют законы против ЭСТ; методику подвергают спекуляциям: это лечение не для всех, его нельзя применять принудительно или без полного подписанного согласия пациента. И все же это — чудесная вещь.

Почему ЭСТ работает? Мы не знаем. Похоже, она сильно активизирует дофамин и воздействует на другие нейромедиаторы. Возможно, она стимулирует метаболизм в лобном отделе коры. Высокочастотное электричество ускоряет обмен веществ, низкочастотное может его замедлить. Разумеется, неясно, является ли депрессия одним из многих проявлений пониженного метаболизма, а ажитированная депрессия — повышенного, или оба вида депрессии и оба дефекта метаболизма являются следствиями каких-то других изменений мозга. ЭСТ временно снижает гематоэнцефалический барьер. Воздействие ЭСТ не ограничивается лобным отделом коры, электрический заряд оказывает непродолжительное воздействие даже на ствол головного мозга.

Я решил не отказываться от медикаментов. Не уверен, что у меня сформировалось привыкание, но я, конечно, зависим: без лекарств симптомы болезни, скорее всего, вернутся. Здесь проходит тонкая грань. Я набрал много лишнего веса. У меня бывает сыпь без всяких видимых причин. Моя память, и прежде не слишком хорошая, сильно повреждена: на середине фразы я часто забываю, что хотел сказать. Я страдаю головными болями. У меня бывают мышечные спазмы. Мое половое влечение то появляется, то исчезает, половая функция ненадежна: оргазм я испытываю от случая к случаю. Все это далеко от идеала, однако мне кажется, что от депрессии меня отделяет надежная стена. Последние два года, прожитые без депрессии, стали лучшими за последнее десятилетие. Медленно, но жизнь понемногу налаживается. Не так давно я потерял двоих друзей, и обоих в нелепых катастрофах. Мне было очень грустно, но моя личность вовсе не ускользала от меня, а само по себе горе (знаю, это звучит ужасно, но в некотором эгоистичном смысле это правда) давало какое-то удовлетворение.