В октябре 1999 года я испытывал сильный стресс и отправился в Седону (Аризона) [В Седоне я лечился на курорте Enchantment Resort.] на четырехдневный курс массажа по системе «нью-эйдж» (New Age). В целом я очень скептически настроен относительно этой системы, поэтому с некоторым подозрением наблюдал, как «аналитик», которому предстояло провести первый сеанс, положила в дальнем конце помещения свои кристаллы и рассказала мне о том, что ей приснилось. Я не убежден, что глубокий внутренний покой явился автоматическим результатом обрызгивания маслами сначала из священного каньона Чако, а потом с Тибета, и тем более, что розовые кварцевые бусы, которыми она завесила мои глаза, на самом деле соединились с моими чакрами, еще менее — что заунывные песнопения на санскрите, которыми полнилось помещение, оказали на меня действие как антидепрессанты. Как бы то ни было, четыре дня на роскошном курорте, в течение которых красивая женщина нежно держала меня за руки, принесли немалую пользу; я уехал вполне умиротворенный. Последняя процедура — сакральный массаж головы — имела самый благоприятный результат: на меня снизошел глубокий покой, продержавшийся несколько дней.

Уверен, что экстенсивный массаж, пробуждающий тело, которое депрессия как бы отсекает от мозга, может стать полезной частью лечения. Вряд ли мой седонский опыт помог бы тем, кто погружен в глубины тяжелой депрессии, но как методика настройки это достаточно эффективно. Теоретик системы Роджер Каллахан [Любопытные идеи Каллахана обобщил Фред Галло (Fred Gallo) в книге Energy Psychology. Описание собственных методов Каллахана в отношении травмы см.: Roger J. Callahan, Joanne Callahan. Stop the Nightmares of Trauma: Thought Field Therapy. Я не уверен в реальной клинической ценности этой работы, хотя такой образ мыслей полезен для людей, применяющих более традиционные методы лечения.] заявляет, что объединил прикладную кинезиологию с традиционной китайской медициной. Он утверждает, что мы меняемся прежде всего на клеточном уровне, затем на химическом, потом на нейрофизиологическом, потом на когнитивном. А они работают в обратном порядке: сначала исправляют когнитивное, затем — нейрофизиологическое; начинает он с таинственных мышечных реакций. У него много последователей. И хотя их практика представляется мне шарлатанством, идея начинать с физиологии вполне разумна. Депрессия — телесное заболевание, и исправление физиологии помогает.

В годы Второй мировой войны многим британским солдатам довелось подолгу дрейфовать в Атлантике на поврежденных кораблях. Среди них чаще всего выживали не самые молодые и сильные, а самые опытные, чья твердость духа искупала телесную слабость. Педагог Курт Хан предположил, что этой твердости духа можно и нужно учить, и основал «Открытые границы», ныне крупную конфедерацию ассоциаций, разбросанных по всему миру. «Открытые границы» организуют вылазки на дикую природу, воплощая тем самым принципы Хана: «Первейшая задача образования — обеспечить формирование следующих качеств: предприимчивого любопытства, непоколебимой силы духа, упорства в достижении цели, готовности к разумному самопожертвованию, и прежде всего, сострадания» [Цитата взята из книги Курта Хана (Kurt Hahn) Readings from the Hurricane Island Outward Bound School, с. 71. Эту замечательную и полезную книгу издали в Hurricane Island Outward Bound и продают в их магазине School Locker.].

Летом 2000 года я отправился с экспедицией «Открытых границ» в островную «Школу Урагана». Находясь в депрессии, я не смог бы участвовать ни в чем подобном, но будучи в хорошем состоянии, я решил, что этот опыт поможет мне сопротивляться депрессии в дальнейшем. Мероприятие оказалось жестким, даже суровым, но в то же время приятным; оно заставило меня понять, что моя жизнь тесно связана с широким миром. Это было чувство безопасности: осознать свое место в бесконечном пространстве невероятно утешительно. Мы выходили на байдарках в море, и вообще наши дни были заполнены мускульными нагрузками. Вот один из типичных дней: подъем в четыре утра, забег примерно на милю, затем подъем на платформу около 8,5 метров высотой и прыжок оттуда в холодную воду острова Мэн. Затем мы снимались с лагеря, паковали наши пожитки и несли байдарки — двухместные лодки примерно 6 метров в длину — к морю. Затем мы гребли примерно восемь километров против течения (скорость около 1,5 километра в час) до места, где можно было остановиться для завтрака. Там мы отдыхали, готовили и ели. Затем снова грузились в лодки и снова гребли восемь километров до места, выбранного для ночлега. Там мы обедали, тренировались в выживании на воде: переворачивали лодки, выбирались из-под тянувшего нас вниз снаряжения, прямо на воде возвращали байдарки в нужное положение и забирались в них. Затем каждый из нас выбирал себе отдельное место для ночлега и шел туда со спальным мешком, бутылкой воды, куском брезента и мотком веревки. К счастью, во время моего путешествия стояла солнечная погода, но пойди снег, все было бы точно так же. Наши инструкторы были замечательными, твердо стоящими на земле людьми, сильными и иногда мудрыми. Сливаясь с дикой природой, мы под их чутким руководством приобрели кое-какие элементы их навыков и умений.

Временами я жалел, что поехал; я решился отказаться от всех жизненных удобств, и это, как мне казалось, свидетельствовало о том, что я окончательно спятил. Но все же я спиной чувствовал, что вернулся к чему-то очень важному. Есть что-то триумфальное в том, чтобы выживать в первозданной природе, даже если ты сидишь в стеклопластиковой байдарке. Плеск весел, свет, шум волн успокаивают текущую к сердцу кровь, и тоска отступает. «Открытые границы» во многом напомнили мне психоанализ: это было самораскрытие, раздвижение внутренних рамок. В этом и состоит замысел их основателя. «Можно быть уверенным в себе, — пишет Хан, развивая идею Ницше, — и без самопознания, но это будет уверенность, основанная на невежестве, и тяжкие испытания ее сметут. Самопознание есть результат преодоления сложнейших испытаний, когда разум дает телу команду сделать то, что кажется невыполнимым, когда сила и отвага мобилизуются до необычайных пределов ради чего-то, существующего вне “я” — ради принципа, почетной задачи, жизни другого человека». Другими словами, между приступами депрессии следует делать нечто, что построит сопротивление, чтобы, когда болезнь атакует снова, можно было выстоять — точно так же, как мы ежедневно делаем зарядку, чтобы поддерживать тело в форме. Я не рекомендую заниматься выживанием вместо лечения, но в дополнение к лечению это станет мощной поддержкой. Кроме того, выживание в целом — это прекрасно. Депрессия отрывает вас от корней. И хотя вы кажетесь себе тяжелыми, как свинец, на самом деле вы — как гелий, ничто не держит вас на земле. «Открытые границы» стали моим способом укоренения в природе, они дали мне почувствовать одновременно гордость и безопасность.

Гипноз, как и ДПДГ, — это инструмент лечения, а не само лечение [Майкл Япко (Michael Yapko) написал о гипнозе и расстройствах настроения впечатляющую и полезную книгу Hypnosis and the Treatment of Depression.]. Посредством гипноза можно вернуть пациента к переживаниям раннего возраста и помочь ему преодолеть их, предложив что-то вроде решения проблемы. Майкл Япко в книге о применении гипноза для лечения депрессивных больных пишет, что гипноз лучше всего помогает тем, для кого источником депрессии стало личное восприятие переживаний, которое можно заменить иным восприятием; именно это вызывает улучшение. Гипнозом можно также добиться закрепления в мозгу пациента образа возможного прекрасного будущего, осознание этого отвлекает его от несчастья в настоящем и, соответственно делает это прекрасное будущее возможным. Наконец, удачный гипноз полезен для разрушения негативных стереотипов мыслей и поведения.

Одним из симптомов депрессии является нарушение сна [Теорию связи сна с депрессией разрабатывали Майкл Тейз (Michael Thase, University of Pittsburgh) и Дэвид Дингл (David Dingle, University of Pennsylvania), Томас Вер (Thomas Wehr) — тоже эксперт в этой области. Описание измененных фаз сна взяты из нескольких источников, печатных и устных. См.: Thomas Wehr «Phase Advance of the Circadian Sleep-Wake Cycle as an Antidepressant» (Science 206, 1979); Idem. «Reply to Healy, D., Waterhouse, J. M.: The Circadian System and Affective Disorders: Clocks or Rhythms» (Chronobiology International 7, 1990); Idem. «Improvement of Depression and Triggering of Mania by Sleep Deprivation» (Journal of the American Medical Association 267, № 4, 1992); M. Berger et al. «Sleep Deprivation Combined with Consecutive Sleep Phase Advance as Fast-Acting Therapy in Depression» (American journal of Psychiatry 154, № 6, 1997). Далееобэтомсм. обзорнуюглавуподназванием «Biological Processes in Depression: An Updated Review and Integration» вкнигеМайклаТейзаиРобертаХоуленда(Michael Thase, Robert Howland) The Handbook of Depression (подред. E. Edward Beckham и William Leber), c. 213–279.]; человек в депрессии нередко лишается глубокого сна и проводит часы в постели, ничуть не отдохнув. Человек плохо спит вследствие депрессии или же он впадает в депрессию вследствие плохого сна? «Печаль, приводящая к депрессии, нарушает сон одним способом, влюбленность, которая может привести к маниакальному состоянию, нарушает сон другим способом», — указывает Томас Вер из Национального института психического здоровья. Но и тем, кто не страдает депрессией, доводилось просыпаться ни свет ни заря с ощущением, что все ужасно; по сути, это мерзкое состояние, которое обычно быстро проходит, — самый близкий подступ к депрессии, который может испытать здоровый человек. Итак, Томас Вер провел серию экспериментов, доказавших, что можно убрать некоторые из симптомов депрессии путем контролируемой депривации сна. Это не долгосрочная методика лечения, но ее можно применять к тем, кто ожидает наступления улучшения после приема антидепрессантов. «Не давая пациенту заснуть, вы продлеваете улучшение, наступившее в течение дня. И хотя люди в депрессии мечтают забыться сном, именно во сне депрессия укрепляется и усугубляется. И какие дьявольские суккубы являются по ночам, принося такие изменения?» — вопрошает Вер.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд написал в «Крушении» (The Crack-Up), что «в три часа ночи даже забытый сверток приобретает трагическое значение смертного приговора, и указанное средство не действует, — а в подлинных потемках души всегда три часа ночи, изо дня в день» [Перевод с английского В. Коган (см. сборник «Подшофе», М., 2015).] [Благодарю неутомимую Клодию Суон, обратившую мое внимание на это высказывание Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.]. И меня посетил бес трех часов ночи.

Когда я в глубокой депрессии, в течение дня я все же чувствую некоторое улучшение и, хотя я легко устаю, совсем поздно вечером наступает период, когда я могу функционировать. В самом деле, если бы я мог выбирать, то предпочел бы прожить всю жизнь в том состоянии духа, в каком я бываю ближе к полуночи. Исследований в этой области мало, потому что их не запатентуешь, однако некоторые исследования отмечают, что механизм это сложный и зависит от того, когда вы спите, в какой фазе сна просыпаетесь, и множества иных факторов. Сон — одна из базовых, первоочередных потребностей организма, нарушение его сбивает режим выработки нейромедиаторов и эндорфина. И хотя мы умеем идентифицировать многое, что происходит во сне, наблюдать, какая эмоциональная глубина достигается, мы пока не можем вывести прямых корреляций. Во время сна снижается выработка гормона секрета щитовидной железы; может быть, это вызывает эмоциональный спад? Норэпинерфин и серотонин также снижаются, а ацетилхолин повышается. Есть теория, что депривация сна повышает содержание дофамина; некоторые эксперименты связывают моргание с выработкой дофамина, и, если долгое время глаза у человека закрыты, содержание дофамина понижается.