Хотя популярная литература и фармацевты описывают депрессию как стандартно проявляющееся заболевание, наподобие диабета, это далеко не так. Действительно, на диабет она совсем не похожа. У диабетиков снижен инсулин, и лечение сводится к введению инсулина и поддержанию нужного его уровня в кровотоке. Депрессия ни в коем случае не следствие снижения уровня чего-либо, что мы в состоянии изменить. Повышение уровня серотонина в мозге запускает процесс, позволяющий страдающим депрессией людям почувствовать себя лучше, но болеют они не потому, что уровень серотонина у них ниже нормального. Более того, серотонин не приносит быстрого спасительного эффекта. Вы можете закачать в мозг страдающего депрессией галлон серотонина, но сразу после этого он не почувствует абсолютно никакого улучшения, хотя длительное поднятие уровня серотонина несколько облегчает симптомы депрессии. Говорить: «У меня депрессия, но вследствие химических причин» — не умнее, чем заявлять: «Я склонен к убийству, но лишь вследствие химических причин» или «Я умен, но вследствие химических причин». «Вы можете сказать: это всего лишь химия, — отмечает Мэгги Роббинс, страдающая маниакально-депрессивным расстройством, — а я вам скажу, что химия — вовсе не “всего лишь”». Яркий солнечный свет — это химия, твердость скал — тоже химия, соленость моря — химия, а также то, что теплыми весенними вечерами ветерок навевает смутную тоску, ностальгию, бередит воображение, тихо спавшее долгой зимой. «Разговоры о серотонине, — утверждает Дэвид Макдауэлл из Колумбийского университета, — это часть современной нейромифологии». А эти мифы очень сильны.
Внутренняя и внешняя реальности существуют во взаимодействии, образуя континуум. Что случается, как мы понимаем, что случилось, и как отвечаем на то, что случилось, — все это взаимосвязано, и ни одно не вытекает из другого. Сама реальность нередко относительна, а личность постоянно меняется, переход от слабой грусти к очень сильной — это глиссандо. Следовательно, болезнь — это крайняя степень эмоции, а значит, эмоцию можно назвать мягкой формой болезни. Находясь в приподнятом расположении духа и отлично себя чувствуя (но только не в стадии маниакальной эйфории), мы можем сделать очень много и могли бы пережить самое счастливое время, но сама эта мысль царапает и даже пугает (хотя, впрочем, если мы все время прекрасно себя чувствуем, то забываем о своих страхах).
Грипп прост и прямолинеен: сегодня твой организм не поражен вирусом, а завтра поражен. ВИЧ передается от одного человека к другому в точно определимую секунду. А депрессия? Это похоже на попытку сформулировать клиническое описание голода, который обыкновенно посещает нас трижды в день, но, однако, в своей крайней форме становится трагедией и убивает свою жертву. Некоторым нужно больше еды, чем остальным, одни могут нормально функционировать при недоедании, другие очень быстро слабеют и падают прямо на улице. Точно так же депрессия по-разному поражает разных людей: одни природой подготовлены к сопротивлению и одолению депрессии, другие не могут ей сопротивляться. Сильная воля и гордость могут помочь преодолеть депрессию, в то время как более нежная и ранимая личность моментально становится жертвой.
Депрессия взаимодействует с личностью. Кто-то стоек перед лицом депрессии (и во время нее, и после), кто-то более слаб. Поскольку личность не имеет четко очерченных границ, зато обладает умопомрачительной химией, можно приписать все генетике, но это будет явное упрощение. «Такой штуки, как ген настроения, не существует, — подчеркивает Стивен Хаймен, директор Национального института психического здоровья (National Institute of Mental Health, NIMH). — Это лишь обозначение очень сложного взаимного воздействия генов и окружающей среды». Если в определенных обстоятельствах какой-либо форме депрессии подвержены все, то каждый в той или иной мере обладает способностью ей сопротивляться. Часто это сопротивление сводится к поиску наиболее эффективного лечения. Оно включает и обращение за помощью, пока на это еще хватает сил, и попытки жить полной жизнью между самыми свирепыми приступами. Кое-кто с самыми страшными симптомами ухитряется добиться немалых успехов в жизни; иных разрушают даже самые мягкие формы заболевания.
Борьба с мягкой депрессией без медикаментов имеет свои преимущества. Она дает приятное ощущение, что вы сами способны восстановить свой химический дисбаланс напряжением собственной химической воли. Научиться ходить по горячим угольям — тоже своего рода триумф разума над неизбежной химической природой боли и один из захватывающих способов проверить силу своего рассудка. Выбираясь из депрессии «самостоятельно», можно избежать социального дискомфорта, связанного с лечением у психиатра. Предполагается, что мы принимаем себя такими, как мы есть, и восстанавливаемся исключительно собственными внутренними механизмами, без посторонней помощи. Постепенное возвращение из отчаяния придает самому отчаянию какой-то смысл.
Между тем внутренние механизмы нередко неадекватны, и ими трудно управлять. Депрессия часто разрушает власть рассудка над настроением. Иногда сложная химия печали запускается вследствие потери близкого человека, а химическая реакция потери и любви запускает химическую реакцию депрессии. Химия влюбленности приводится в движение самыми обычными причинами, в том числе такими, о которых сердце не сообщает рассудку. Если бы мы захотели излечить безумство чувства, нам бы это не удалось. Безумие, что многие подростки ненавидят своих родителей, которые ради них на все готовы, но никто этому безумию не удивляется, оно настолько привычно, что его терпят без особых возражений. А иногда та же самая химия принимает формы, с общепринятой точки зрения, чрезмерные: кто-то толкнул вас в переполненном автобусе, и вы готовы заорать от злости, или вы прочли о перенаселенности земли и ощутили, что не в состоянии жить дальше. Каждому доводилось чрезмерно эмоционально реагировать на пустяки или испытывать эмоции, причины которых неясны, а то и вовсе беспричинные эмоции. Часто химическая реакция запускается без видимых внешних причин. Многие переживали моменты необъяснимого отчаяния, особенно среди ночи или под утро, перед звонком будильника. Если подобное чувство длится десять минут, то это просто мимолетное странное настроение. Если же оно продолжается десять часов, этого многовато. А если десять лет, то это тяжелая болезнь.
Очень часто, испытывая радость, мы остро осознаем, как она хрупка и мимолетна, зато подвергшись депрессии, мы уверены, что она не кончится никогда. Даже понимая, что настроение меняется, что завтра вы по-другому посмотрите на вещи, в радости вам расслабиться гораздо труднее, чем в печали. Для меня грусть была и есть значительно более сильное чувство; и пусть так чувствуют не все, очень возможно, что именно из этого произрастает депрессия. Я ненавидел депрессию, но именно в депрессии познал размеры и истинные границы своей личности. Когда я счастлив, счастье немного беспокоит меня, как будто какая-то часть мозга остается праздной. Депрессия стимулирует действие. Мое восприятие напрягается и достигает наибольшей точности в момент утраты: я острее всего чувствую красоту стекла в тот момент, когда оно выпадает из моей руки и разлетается на осколки. «Мы находим удовольствие гораздо менее приятным, а боль гораздо более болезненной, — писал А. Шопенгауэр. — Нам все время нужно некоторое количество забот, или печали, или нужды, как кораблю требуется балласт, чтобы не перевернуться».
Русские шутят: если вы проснулись и у вас ничего не болит, значит, вы умерли. И хотя жизнь вовсе не сводится к боли, способность испытывать боль, интенсивность которой ни с чем не спутаешь, — один из главных признаков того, что человек жив. Шопенгауэр сказал: «Вообразите род сей перемещенным в некую Утопию, где все растет само по себе, а кругом летают жареные индюшки, где люди находят себе любимых без малейших затрат времени и удерживают без всякого труда: в таком месте люди будут умирать от скуки или вешаться, а некоторые начнут драться и убивать друг друга и так станут создавать себе большие неприятности, чем те, которыми без того наделила их природа… диаметральная противоположность страданию есть скука», — писал А. Шопенгауэр [Обе цитаты взяты из «Афоризмов житейской мудрости» Артура Шопенгауэра.]. Я верю, что боль следует преобразовывать, но не забывать, перерабатывать, а не уничтожать.
Я убежден, что некоторые из главных числовых параметров депрессии основаны на реальности. И хотя нельзя не видеть за цифрами реальность, они говорят о пугающих вещах. Согласно последним исследованиям, около 3 % американцев (примерно 19 миллионов человек [Цифра 19 миллионов взята с сайта Национального института психического здоровья www.nimh.nih.gov/depression/index 1.htm. Около 2,5 миллионов детей страдают депрессией (эта цифра выведена из анализа ряда статистических источников). Так, исследования Д. Шаффера и др. (D. Shaffer et al. The МЕСА Study (Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry 35, № 7, 1996), показали, что около 6,2 % детей в возрасте от 9 до 17 лет приобретали психическое расстройство в течение полугода, а 4,9 % страдали большим депрессивным расстройством. Этот последний процент, наложенный на данные переписи 1990 года (примерно 45 миллиона детей от 5 до 17 лет), дает примерно 2,5 миллиона. Искренне благодарен Фэйт Биттеролф (Faith Bitterolf) и Sewickley Academy Library за помощь в этом вопросе.]) страдают хронической депрессией. Более 2 миллионов из них — это дети. Маниакально-депрессивным, или, по-другому, биполярным, расстройствам подвержены 2,3 миллиона человек [Цифра 2,3 миллиона взята на сайте NIMH www.nimh.nih.gov/publicat/manic.cfm.], они представляют собой вторую по частоте причину гибели молодых женщин и третью — молодых мужчин. Депрессия, согласно DSM-IV, — главная причинаинвалидности среди людей старше пяти лет как в США, так и за их пределами [Данные о том, что монополярная депрессия — главная причина инвалидности в США и в мире для лиц от пяти лет и старше, взяты с сайта NIMH www.nimh.nih.gov/publicat/invisible.cfm. Статистические данные о том, что депрессия — вторая по распространенности болезнь в развитых странах, взяты с того же сайта www.nimh.nih.gov/publicat/burden.cfm.]. Повсеместно, включая и развивающиеся страны, депрессия приносит больше ущерба, чем любое другое заболевание, кроме сердечно-сосудистых, особенно если включить и преждевременные смерти, и годы нетрудоспособности. Депрессия украла у людей больше времени, чем войны, рак и СПИД вместе взятые [Данные о том, что депрессия отнимает больше лет жизни, чем войны, рак и ВИЧ/СПИД вместе взятые, заимствованы из отчета Всемирной организации здравоохранения за 2000 год, который можно прочитать на сайте www.who.int/whr/2000/index.htm. Информация взята из Annex Table 4 и справедлива для рака легких и рака кожи, для данных по смертности некоторых социальных страт в Латинской Америке и Восточном Средиземноморье, а также для данных по смертности всех социальных страт в Европе, Юго-Восточной Азии и на западном Тихоокеанском побережье США. Annex Table 4 можно найти на сайте www.who.int/whr/2000/en/statistics.htm.]. Многие болезни — от алкоголизма до сердечно-сосудистых заболеваний — маскируют депрессию, которая зачастую является их причиной [Мысль о том, что соматическое заболевание маскирует депрессию, — общее место. Джеффри Де Уэстер (Jeffrey De Wester) в статье «Recognizing and Treating the Patient with Somatic Manifestations of Depression» (Journal of Family Practice, 1996, 43, suppl. 6), пишет, что «по оценкам, 77 % всех врачебных приемов по поводу психиатрических жалоб в США осуществляется в кабинетах терапевтов… лишь менее 20 % этих больных жалуются на психологические симптомы». Элизабет Макколи и др. (Elizabeth McCauley et al.) в The Role of Somatic Complaints in the Diagnosis of Depression in Children and Adolescents (Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry 30, № 4, 1991), сообщают, что «соматические жалобы фигурируют во многих историях болезни как одна из картин депрессии, особенно для таких индивидов и/или культур, для которых признание и выражение эмоциональных состояний неприемлемо». См. также: Реми Кадоре и др. (Remi Cadoret et al.) «Somatic Complaints» (Journal of Affective Disorders 2, 1980).]. Если вдуматься во все это, депрессия — величайший убийца на земле.
