Когда Кэт вспоминала те дни, что случалось редко, ей представлялось, что воспоминания эти принадлежат кому-то другому. Ей казалось нереальным, что молодая жена престарелого землемера когда-то была наследницей немалого состояния, а ее родители близко знали Кромвелей. Ее отец был одним из самых богатых каменщиков в Лондоне, а мать происходила из семьи Эйр, мелкопоместных дворян из Саффолка. Во время войн против короля Ловетты и Эйры были убежденными сторонниками парламента, а позже Кромвеля. Томас Ловетт стал одним из цареубийц, подписавших смертный приговор Карлу I.

— Сказать по правде, мне бы хотелось, чтобы Оливер был жив, — пробормотал Хэксби.

— Тише, сэр.

— Я знаю, что король вернулся, и, разумеется, мы его верные подданные. Но в те давние времена, когда нами правили благочестивые люди, а Англия занимала почетное место среди стран Европы, все-таки было лучше. И во всем этом была заслуга Оливера Кромвеля.

— Времена изменились, сэр. Оливера Кромвеля больше нет, да и сын его сложил с себя полномочия лорд-протектора. А госпожа Элизабет хочет возобновить со мной дружбу.

— Почему бы и нет? — Хэксби выпрямился в кресле.

— Элизабет сказала, что намерена пригласить нас на обед в дом ее крестной в Хаттон-Гардене. Она там остановилась.

Хэксби вытер нос рукавом рубашки.

— Мы примем приглашение. Для меня большая честь отобедать с внучкой самого Оливера.

— Не уверена, что это благоразумно. Несмотря на то что членам семьи бывшего протектора разрешено мирно жить в Англии, вам не стоит появляться в их обществе. Кромвелям настоятельно рекомендовали не показываться в Лондоне.

— По какому праву ты решаешь, что благоразумно, а что нет? — набросился на жену Хэксби. — Или забыла, что я твой муж? Забыла, чем мне обязана?

— Нет, сэр. Я этого никогда не забуду.

Воцарилось молчание. Кэт слышала, как перо Бреннана царапало бумагу. Он составлял список пиломатериалов и прочих необходимых вещей для строительства зданий в Драгон-Ярде: то был основной заказ, над которым они сейчас работали. Чертежник наверняка слышал, о чем говорили супруги, хотя бы частично.

Хэксби закрыл глаза. Временами его внезапно одолевала усталость. Кэт выжидала, надеясь, что муж задремлет.

Но он резко открыл глаза и спросил:

— Она знает, где нас найти?

— Госпожа Кромвель?

— Кто же еще? Ты объяснила ей, где мы живем?

— Да, сэр. Разумеется, объяснила.

Я сегодня же напишу вам и назначу день. Пришлю приглашение в дом со знаком розы.

Глаза старика снова закрылись, и вскоре дыхание Хэксби замедлилось и стало ровным. Рот у него открылся, и он захрапел.

— Что насчет дымовых труб, госпожа? — понизив голос, спросил Бреннан. — Заказывать дополнительные опоры для внутренних рам?

— Решайте сами, — рассеянно бросила Кэт.

Она все еще стояла за креслом мужа, хотя ее ждала уйма дел. Да, Кэт сказала Элизабет Кромвель, что они живут на Генриетта-стрит, неподалеку от Ковент-Гарден, однако не уточнила, где именно. Но откуда же тогда Элизабет узнала про дом со знаком розы?

— Слышали новости? — спросил Бреннан, когда пришел в чертежное бюро в субботу утром. — В четверг в Барн-Элмсе состоялась ужасная дуэль. Весь город только об этом и говорит.

— Между кем и кем? — поинтересовалась Кэт.

— Между графом Шрусбери и герцогом Бекингемом. — Бреннан осклабился, показав зубы, и стал еще больше, чем обычно, похож на облезлого лиса. — О причине догадаться нетрудно.

— Что такое? Какая причина? — Хэксби приставил ладонь к уху, хотя со слухом у него все было в порядке. — Говорите громче, молодой человек.

— Как, хозяин, неужели вы не знаете? Всем известно, что миледи Шрусбери видится с герцогом чаще, чем с собственным мужем. И днем и ночью, если вы понимаете, о чем я.

— Двор стал рассадником порока, — заявил Хэксби. — Аристократы ведут себя как мартовские коты, несмотря на все их утонченные манеры. При Оливере этого бы никогда не допустили.

— Тише, сэр, — прошептала Кэт.

Ее вчерашняя встреча с Элизабет Кромвель открыла шлюзы воспоминаний мужа и выпустила поток ностальгии по временам Республики и протектората.

— Но это правда. И рано или поздно дьявол воздаст должное нечестивцам.

— В дуэли участвовали не только Шрусбери и Бекингем, — выпалил Бреннан, которого аж распирало от новостей. — У каждого из них было по два помощника. Так что всего сражалось шестеро джентльменов. Один, его фамилия Дженкинс, убит, а лорд Шрусбери тяжело ранен и может умереть. Остальные скрываются, включая герцога.

— По моему мнению…

Тут, к счастью, в дверь постучались, и Хэксби не договорил. Пришел посыльный привратника с двумя письмами. Хэксби забрал их и принялся изучать.

— О, это от доктора Рена из Оксфорда. Интересно, что ему понадобилось? — Он взглянул на второе письмо, потом посмотрел на Кэт. — А это тебе. Надеюсь, не очередной счет на немыслимую сумму?

Она взяла у мужа письмо.

Хэксби развернул послание Рена и воскликнул:

— Как интересно! Прекрасная новость! Рен пишет, что господин Говард предложил Лондонскому королевскому обществу участок земли в саду возле Арундел-хауса, чтобы построить там здание, где ученые смогут собираться и проводить всякие эксперименты: оснащенное лабораториями, обсерваторией и тому подобным. Пока еще ничего не решено, но доктору Рену нужен предварительный план. Он спрашивает, не желаю ли я ему помочь.

— Пока еще ничего не решено, — повторила Кэт. — То есть из этой затеи может вообще ничего не выйти?

Хэксби отмахнулся от вопроса жены:

— Подумать только, какие перспективы! Насколько повысилась бы наша репутация, если бы мы участвовали в таком проекте! — Он уткнулся в письмо. — Для начала Рен спрашивает, не могу ли я провести землемерные работы и прислать ему подробный план участка. Если я соглашусь, он попросит господина Говарда выписать доверенность.

— А деньги за проект вам обещают? Землемерные работы хотя бы оплатят?

— Ну, деньги не проблема.

— Еще какая проблема, сэр. — Кэт вела счета чертежного бюро и знала с точностью до фартинга, сколько им должны и сколько должны они. — Мы не можем позволить себе работать бесплатно.

Муж нахмурился:

— Наверняка в свое время на здание будет открыта подписка. Члены общества не поскупятся, а возможно, и сам король примет участие.

Однако Кэт в этом сомневалась. Найти деньги на новые проекты всегда было непросто, в особенности в городе, где половина домов лежала в руинах и все пытались что-то строить. А уж если прибавить к этому нехватку строительных материалов и квалифицированных рабочих, то станет ясно, что шансы Арундел-хауса выглядят еще более неутешительно.

— Его назовут Соломон-хаус, — с энтузиазмом продолжал Хэксби. — Что ж, это весьма уместно.

— Почему?

— Ты разве не читала «Новую Атлантиду» Бэкона? — Возбуждение Хэксби нарастало. — Он описал там грандиозное учреждение, предназначенное для расширения наших знаний, и основание Королевского общества рассматривалось как огромный шаг в этом направлении. — Муж погрозил Кэт пальцем. — Бэкон назвал его Соломон-хаус, потому что царь Соломон — самый мудрый человек из всех, кто упоминается в Библии. Открытия Королевского общества ничего не стоят, если, помимо знаний, они не приносят мудрости.

Кэт отвернулась, чтобы вскрыть свое письмо. В ней тихо закипал гнев. Их счета были в лучшем состоянии, чем до свадьбы, но Хэксби еще раньше накопил кучу долгов, и проценты на эти долги постоянно подрывали их доходы. А уж если прибавить сюда все ухудшающееся здоровье владельца чертежного бюро, то со стороны Хэксби было бы сущим безумием ввязаться в рискованную авантюру, не потребовав предварительной оплаты. И он еще рассуждает про мудрость? Кэт взломала печать и развернула бумагу.

— От кого письмо? — требовательно осведомился муж. — Снова торговец углем? Подойди поближе, чтобы я мог видеть.

Как и опасалась Кэт, послание было от Элизабет Кромвель. Округлым неровным почерком Элизабет сначала воздавала хвалу Господу за то, что Он воссоединил ее с сердечным другом детства, а затем, прежде чем перейти к сути, приводила несколько примеров промысла Божьего. После чего наконец сообщала, что ее крестная, госпожа Далтон, настоятельно просит госпожу Хэксби с супругом нанести ей визит. Смогут ли они отобедать с ними завтра, в воскресенье? Элизабет понимает, что слишком торопит события, но ничто не сможет доставить ей большего удовольствия, чем увидеть подругу и ее мужа как можно скорее. Она заканчивала письмо почтительным приветом господину Хэксби и выражением глубочайшей любви к Кэт.

— Это от госпожи Кромвель, сэр.

— Правда? — удивился Хэксби. — Какой удивительный день: два таких письма одной почтой! От доктора Рена и от госпожи Кромвель. Когда мы званы на обед?

— Она приглашает нас завтра, сэр. Но это не совсем удобно…

— Пустяки, дорогая. Дай-ка мне посмотреть. — Он чуть не выхватил письмо у жены из рук, пробежал его глазами и расплылся в широкой благодушной улыбке. — Как учтиво: «с глубочайшей любовью». Ты тотчас напишешь госпоже Кромвель и ответишь, что для нас нет ничего более приятного, чем отобедать с ними. Мне нужно побриться.