Энид Блайтон

Тайна римских развалин

Глава 1

Джордж переживает за друга

— Мама! Мама! Ты где?! — закричала Джордж, вбегая в дом. — Мама, скорее!

Ей никто не ответил. Мама Джордж была в саду Киррин-Коттиджа, собирала цветы. Джордж закричала снова, на этот раз во всю силу своего отнюдь не слабого голоса.

— Мама! Мама! Ты где? Это срочно!

За спиной у неё распахнулась дверь.

— Что за шум? — недовольно поинтересовался папа Джордж. — Я занят очень серьёзным…

— Папа, Тимми поранился! Он по…

Папа посмотрел на Тимми, покорно прижавшегося к ноге Джордж, и фыркнул.

— Поранился? По-моему, с ним всё в порядке. Наверное, опять колючка в лапе, а ты ворвалась, как будто конец света, и устроила…

— Тимми больно! — чуть не плача сказала Джордж. — Посмотри!

Но папа уже скрылся в кабинете и захлопнул за собой дверь. Джордж, такая же горячая и вспыльчивая, как отец, яростно уставилась ему вслед.

— Ты злой! — закричала она. — И… ой, а вот и мама! Мама!

— Господи, Джордж, — проговорила мама, опуская цветы на стол, — что случилось? Я услышала папин голос, потом — твой.

— Мама, Тимми поранился, смотри.

Она склонилась над псом и осторожно приподняла ему ухо, за которым оказался глубокий порез. Тимми заскулил. Джордж вскинула на мать полные слёз глаза.

— Ничего страшного, — ответила та. — Но как он ухитрился так порезаться?

— Хотел перепрыгнуть через канаву и не заметил кусок старой колючей проволоки. Ржавая колючка полоснула его по уху до крови, а я никак не могу остановить кровотечение.

Мама вгляделась в рану — действительно довольно глубокая.

— Отведи его к ветеринару, Джордж. Возможно, придётся наложить швы. Бедный Тимми! Ну, будем радоваться, что он не поранил глаз.

— Мы сходим к ветеринару прямо сейчас, — решила Джордж. — А он сегодня работает?

— Да, он принимает пациентов, причём в течение этого часа — именно как хирург. Идите сразу.

Джордж и Тимми поспешили просёлочной дорогой к симпатичному домику, где жил ветеринар. Тот осмотрел рану, но не выказал никакой тревоги, и девочка сразу почувствовала облегчение.

— Пару швов наложим, и рана затянется, — пообещал ветеринар. — Подержи-ка его, пока я буду этим заниматься. Он почти ничего не почувствует. Ну, друг, стой спокойно… отлично.

Через несколько минут Джордж уже благодарила врача:

— Спасибо вам огромное! Я так волновалась! С ним будет всё в порядке?

— Конечно, только не давай псу расчёсывать больное место, — ответил ветеринар, намыливая руки под краном. — Иначе рана может воспалиться.

— Но как же я ему помешаю? — заволновалась Джордж. — Смотрите, он уже чешется!

— Надо смастерить ему большой воротник из картона, — объяснил ветеринар. — Воротник должен закрывать рану так, чтобы Тимми не мог коснуться её лапой, как бы ни старался.

— Но… Тимми не понравится воротник, — расстроилась Джордж. — У собак в них такой дурацкий вид, как в брыжжах, я видела. Тимми будет в отчаянии.

— К сожалению, это единственный способ помешать ему расчёсывать рану, — заметил ветеринар. — Всё, беги, Джордж, меня ждут другие пациенты.

Большую часть обратного пути Тимми кротко шёл рядом с хозяйкой, очень довольный тем, что привлёк к себе её внимание. Но почти у самого дома он вдруг сел и поднял заднюю лапу, чтобы почесать зашитое ухо.

— Нет, Тимми! Нет! — закричала Джордж. — Нельзя чесать! Ты сдерёшь повязку и сорвёшь швы! Тимми, нет!

Пёс с удивлением посмотрел на хозяйку. Ну ладно, если ей не нравится, он почешется позже, когда останется один. Но Джордж так же легко читала мысли Тимми, как он читал — её. Она нахмурилась.

— Эх, всё-таки придётся сделать тебе картонный воротник. Хорошо бы мама мне помогла.

Мама с радостью согласилась помочь. Джордж никогда не была рукодельницей, поэтому она лишь наблюдала за тем, как мама вырезала из картона широкий воротник, надела его на Тимми, а затем сшила края суровой ниткой, чтобы пёс его не сорвал. Тимми был очень удивлён, но вёл себя терпеливо и послушно.

Как только ему надели воротник, пёс отошёл в сторону и попытался почесать больное ухо, но ничего не вышло — когти скребли по картону.

— Не расстраивайся, Тимми, — сказала Джордж. — Потерпи всего несколько дней.

Тут открылась дверь кабинета, и вышел папа. При виде пса он застыл в изумлении, а потом расхохотался:

— Слушай, Тимми, да ты с этим воротником — вылитая королева Елизавета Первая!

— Папа, не смейся над ним, ты же знаешь, что собаки не выносят, когда над ними смеются! — сказала Джордж.

Похоже, Тимми и правда обиделся. Он повернулся к папе спиной и гордо удалился на кухню. Через пару минут оттуда донеслось хихиканье, а потом кто-то громко загоготал — кажется, разносчик молока.

— Тимми, зачем тебе воротник? — донёсся голос кухарки. — Какой ты в нём забавный!

Джордж пришла в ярость. Она весь день была ужасно зла на всех. Как они смели издеваться над бедным Тимми! Неужели непонятно, что ему тяжело и неудобно в этом воротнике, который даже на ночь снять нельзя, хотя в нём не ляжешь нормально!

Она была такая злая и несчастная, что мама забеспокоилась.

— Джордж, дорогая, не глупи, а то ещё и папа рассердится. Тимми будет носить воротник неделю, ты ведь не можешь злиться всё это время. Что поделаешь, Тимми сейчас и правда выглядит забавно, но он уже привыкает к воротнику и скоро вообще перестанет его замечать.

— Все над ним смеются! — возмущённо воскликнула Джордж. — Он вышел в сад погулять, и куча детей перевесилась через ограду, и все они, как безумные, хохотали над Тимми. А почтальон считает, что мы с ним жестоко обращаемся, а папа постоянно подшучивает. А…

— Прошу тебя, Джордж, не сходи с ума. Через пару дней приедет Энн. Если ты будешь всё время киснуть, у неё тоже испортится настроение.

Терпения Джордж хватило на день. За это время она успела дважды поругаться из-за Тимми с папой, один раз — с двумя мальчишками, которые смеялись над псом, и ещё раз — с разносчиком газет. Она решила, что с неё хватит.

— Мы возьмём мою маленькую палатку и найдём какое-нибудь местечко, где тебя никто не увидит и где можно пожить, пока ухо твоё не заживёт. По-моему, я хорошо придумала, правда, Тимми?

«Гав!» — согласился Тимми, который твёрдо знал, что Джордж всегда всё придумывает хорошо, хотя затея с воротником казалась ему несколько неудачной.

— Даже собаки над тобой смеются! — с горечью сказала Джордж. — Ты видел, как этот глупенький пуделёк миссис Джейнс вдруг уставился на тебя, замерев посреди дороги? У него на морде было написано, что он расхохотался. Но я не позволю им смеяться над тобой, потому что знаю, что тебе это неприятно.

Конечно, Тимми не нравилось, но всё же он переживал из-за воротника гораздо меньше, чем Джордж. Он послушно поднялся вслед за хозяйкой в её комнату на втором этаже и с интересом наблюдал, как она запихивает вещи в небольшую сумку.

— Отправимся с тобой в тот безлюдный уголок у ручья, поставим там палатку и прекрасно проведём время, пока твоё ухо не заживёт. Уходим сегодня ночью. Я возьму велосипед и привяжу все наши вещи позади сиденья.

Глубокой ночью, когда в Киррин-Коттидже было темно и тихо, Джордж и Тимми тайком спустились в гостиную. Девочка положила на обеденный стол записку для родителей, после этого друзья неслышно выбрались из дома и отправились за велосипедом. Джордж прикрепила к раме маленькую палатку и сумку с едой и всякими необходимыми мелочами.

— Пошли! — шепнула она удивлённому псу. — Смываемся. Я поеду медленно, чтобы ты мог бежать рядом. Только, пожалуйста, не лай!

И парочка растаяла в ночи — Тимми неслышной тенью мчался рядом с велосипедом. Никто даже не заметил, как они скрылись, в Киррин-Коттидже царил покой и тишина, не считая поскрипывания кухонной двери, которую Джордж забыла за собой запереть.

Зато утром поднялась кутерьма. Кухарка Джоанна первой заметила записку и сразу заинтересовалась, что делает на обеденном столе конверт, надписанный рукой Джордж. Она поспешила наверх и заглянула в комнату девочки — кровать Джордж и корзинка Тимми пустовали, и самих их тоже не было видно. Джоанна тут же отнесла письмо миссис Киррин.

— Какая глупышка эта Джордж! — воскликнула миссис Киррин. — Ты только посмотри, Квентин, такой шум подняла из-за Тимми, а теперь сбежала с ним неизвестно куда.

Мистер Киррин взял у жены записку и вслух прочитал:

...

Дорогая мама, мы с Тимми уезжаем на несколько дней, пока у него не заживёт ухо. Я взяла свою палатку и кое-какие вещи. Не волнуйтесь, пожалуйста. Передайте Энн, если она хочет меня видеть, пусть придёт в самый конец улицы Картерс-лейн, и я покажу ей, где поставила палатку. Скажите, пусть подойдёт к двенадцати.

Люблю всех, Джордж

— Господи помилуй! — воскликнул отец Джордж. — Пусть поживёт одна, если хочет. Я уже устал смотреть на её обиженную физиономию, как и на унылую морду Тимми. Когда приедет Энн, отправь её к Джордж, может, тогда я хоть несколько дней спокойно поработаю.

— С Джордж всё будет в порядке, — согласилась миссис Киррин. — Она разумная девочка, а главное — с ней Тимми. Да, пожалуй, надо отправить Энн к ней.