Когда и Мефис угас, вспыхнув звездой в паутине, единственным оставшимся мертвым, демоном был Андульвар.

— Андульвар, что происходит?

— И Кровь будет петь Крови, — отозвался тот. — Подобное подобному. — Он взглянул на паутины. — Она нашла способ отделить запятнанных порчей от тех, кто по-прежнему чтит законы Крови. Но ей была нужна помощь, чтобы сохранить тех, кто следует старым путям, чтобы их не смело прочь вместе с остальными, когда на наш мир обрушится ее сила. Это и сделают мертвые демоны — наша мощь послужит якорем для живых. Мы сгорим, оберегая других, но, как сказал Протвар, это будет добрая схватка. — Андульвар улыбнулся старому другу. — Береги себя, Са-Дьябло. И заботься о своих щенках. Об обоих. Помни только, что в зеркале — твое истинное отражение. Нужно лишь взглянуть поглубже, чтобы увидеть правду. — Андульвар крепко обнял его. — Никто не мог бы мечтать о лучшем друге или лучшем Брате. Держись. Борись. Твоя ноша тяжелее, но сыновья помогут нести ее.

Андульвар прошел к паутинам. Он расправил темные кожистые крылья, поднял руки… и исчез.

Сэйтан с трудом смаргивал слезы, когда к нему подошла Джанелль. Он крепко обнял дочь своей души.

— Ведьмочка…

Она только покачала головой, поцеловала его и улыбнулась. Но ее глаза наполнились слезами.

— Спасибо, что был моим отцом. Это было славное время, Сэйтан. — Она склонилась к нему и шепнула на ухо: — Позаботься о Деймоне. Пожалуйста. Ты будешь очень нужен ему.

Она не зажглась звездой в паутине. Просто исчезла.

Вытирая слезы тыльной стороной ладони, Повелитель приблизился к паутинам и внимательно посмотрел на них.

Первая сеть, заплесневевшая и грязная, представляла собой Кровь, запятнанную Доротеей и Гекатой. Вторая, покрытая множеством звезд-Камней, была Кровью, по-прежнему чтившей свои обычаи. Третьей, со спиралью, была Ведьма.

Продолжая изучать паутины, Сэйтан начал качать головой. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее.

— Нет-нет-нет, ведьмочка! — забормотал он. — Нельзя связывать их вот так. Если ты обрушишь всю свою силу, выпустишь ее на свободу…

Она пройдет через большой Эбеновый Камень в центре первой паутины, промчится по всем ее нитям, сметая сознания, движущиеся вдоль них, затем разрушит все Эбеновые осколки, столкнувшись с малой толикой подобного себе, и взорвется, поглотив всех, кто затеряется в шторме. Затем она перейдет на следующую сеть, едва сбавив напор.

Средняя паутина, покрытая тысячами бусинок силы, окажет достойное сопротивление силе, прокатывающейся по ней. Мертвые демоны, став щитом и якорем для живущих, поглотят часть этой силы, которая промчится по ним, но даже этих тысяч будет недостаточно. И тогда ничем не сдерживаемая сила обрушится на третью паутину, и…

Она пламенем промчится по этой идеальной, гармоничной симметрии, выжжет нити, разобьет каждый камешек, скатываясь по спирали. И как только последний маленький Камень разлетится на куски, остаточная сила направится…

— НЕТ, ведьмочка! — закричал он, вертясь в разные стороны в поисках своей дочери. — Нет! Отдача будет слишком сильна, тебя попросту разорвет на части! Джанелль!

Не найдя никого, Сэйтан снова повернулся к паутинам. Возможно, если он каким-то образом вплетет себя в сеть Ведьмы, вытянет всю силу до капли из своих Красного и Черного Камней… Возможно, он сумеет защитить ее и дать шанс выжить, когда остатки разрушительной, страшной силы вернутся к своей хозяйке…

Он сделал шаг вперед…

…и все исчезло.

Сэйтан открыл глаза. Сумерки. Почти ночь.

Сон? Просто сон? Нет. Он слишком долго был Черной Вдовой, чтобы не знать разницы между сном и видением. Однако оно уже угасло. Он уже не мог сообразить, что именно увидел, зная твердо одно: в этом видении было нечто, что необходимо вспомнить как можно скорее.

Только сейчас Сэйтан заметил, что Деймон стоит в нескольких футах, наблюдая за ним с путающей напряженностью.

«Помни только, что в твоем зеркале — твое истинное отражение. Нужно лишь взглянуть глубже, чтобы увидеть правду».

Слова Андульвара. Предупреждение.

Глазами, затуманенными пеленой слез, Повелитель взглянул в глубины своего зеркала, на своего истинного наследника. И увидел.

По-прежнему наблюдая за отцом, Деймон медленно засунул руку в карман брюк, затем вытащил ее, сжимая что-то в кулаке. Раскрыв пальцы, он повернул ладонь.

Маленькие цветные чешуйки, вроде тех, которые женщины пришивают к платьям, чтобы от них отражался свет, переливаясь, посыпались на землю.

Сэйтан уставился на них.

От этого зрелища стыла кровь, хотя он сам не знал почему.

Вновь подняв глаза на Деймона… Повелитель практически услышал наяву невысказанную мольбу подумать, узнать, вспомнить. Но его разум по-прежнему был захвачен видением, которое стало странно расплывчатым и смутным.

Деймон отошел.

Сэйтан закрыл глаза. Чешуйки и паутины. Если он отыщет связь, то найдет и все ответы.

7. Террилль

Сюрреаль выругалась про себя, глядя на сторожевые столбы. Должен же существовать какой-то фокус, способ пробраться мимо них незамеченной. Огни Ада, Деймон ведь вошел в лагерь, не обеспокоив ровным счетом ни одного охранника! Однако в тот момент Сюрреаль была слишком поражена неожиданным превращением его в Садиста и не обратила внимания на его действия. И Мэриан, и Деймонара он вытащил из лагеря тихо, так что никто и не заподозрил подвоха…

Может, все не так уж и сложно и нужно всего-навсего перепрыгнуть через кристаллы, чтобы связь между ними не нарушилась? Нет, это она бы точно запомнила.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил незнакомый мужской голос.

Вот дерьмо.

Девушка обернулась к стражнику, направлявшемуся к ней. Она зашла слишком далеко от лагеря, чтобы этот идиот поверил, будто жестоко сломленная женщина бродит сама по себе. Но ей было необходимо убедить этого ублюдка. Или убить его как можно тише. Если придется драться и обратиться к силе Серого Камня, Деймон сразу же поймет, что она угодила в беду, и изменит все свои планы. А это, в свою очередь, поможет этим сучкам сообразить, что их умело провели. Тогда война начнется на самом деле.

— Хижина пропала, — сказала она, неопределенно взмахнув рукой.

Он подошел ближе. Взгляд охранника выражал сомнение и подозрение.

— Отвечай, сучка. Почему ты тут бродишь?

— Хижина пропала! — наставительно повторила Сюрреаль, пытаясь подражать Терсе, чей разум блуждал по дорогам Искаженного Королевства. Она ткнула пальцем в сторону. — Она должна быть у того странного столба, но куда-то сбежала…

Стражник бросил взгляд в указанном направлении:

— Это дерево, ты, тупая сука! А теперь… — он неожиданно замолчал, окидывая ее тело жадным взором, а затем улыбнулся. Убедившись, что поблизости никого нет, он потянулся к ней.

Сюрреаль поспешно отступила, прижимая руку к животу, и покачала головой:

— Нельзя касаться другого мужчины. Он будет в бешенстве, если я дотронусь до другого мужчины.

Охранник злобно усмехнулся:

— Но он ведь ничего не узнает, верно?

Сюрреаль помедлила. Разумеется, тогда он окажется так близко, что можно будет без помех всадить ему кинжал между ребрами, но на это нужно время, которое слишком быстро убегало. Значит, Серый Камень, быстрое убийство — и пусть Тьма поможет Сади с тем, что он задумал.

«Ложись, Сюрреаль!»

Девушка поспешно пригнулась и ощутила, как задние ноги волка мазнули по ее спине.

Через мгновение стражник упал навзничь с разорванным горлом.

Щит невидимости спал, открыв ее взору забрызганного кровью зверя.

— Сероклык? — потрясенно прошептала Сюрреаль.

Она коснулась Камня, спрятанного под воротом рубашки. Клык Серого. Повелитель был прав.

Обойдя тело стражника, она потянулась к волку.

«Подожди», — велел Сероклык.

Она заметила маленький золотой комочек, спрятанный у него за ухом. Волк приподнялся, подплыл к ближайшему столбу и медленно развернул все свои восемь ног.

Сюрреаль уставилась на крупного золотого паука, который деловито плел простую спутанную сеть между двумя кольями. Закончив, арахнианская Королева осторожно пробралась к центру паутины.

Стражник исчез. На земле не было ни капли крови.

«Теперь они его не найдут, — пояснил Сероклык. — Они увидят только то, что позволит паутина». Он осторожно сомкнул зубы на запястье Сюрреаль и потянул девушку за собой.

— А как же паучиха?

«Она останется охранять сеть. Поспеши, Сюрреаль».

Девушка мягко высвободила руку из его пасти. Будет легче держать быстрый темп, если ей не придется все время пригибаться к земле.

Поспешно переключившись на подходящую для беседы с родством ментальную нить, Сюрреаль спросила:

«Что ты делаешь здесь? И как сумел перебраться через заграждения, не вызвав тревогу?»

«Люди глупы. Тропу мяса никто не охраняет. Слишком много ног ходит по тропе. Люди устали скалиться на мясо».

Тропа мяса? А, тропа игры…

«Откуда ты узнал об этой тропе? Как нашел меня?»

«Ткачиха Сновидений и Мечтаний велела запомнить запах двуногого кота и идти по его следам. Он — хороший охотник, — одобрительно добавил Сероклык. — В нем много кошачьего. Каэлас так говорит».

Разумеется, речь идет о Сади. Только он обладает грацией хищника, которую признало даже родство. Значит, Сероклык шел за Сади…

«А кто эта Ткачиха?» — спросила Сюрреаль.

Ответ пришел без слов — только образ маленького золотого паука. Девушка от неожиданности сбилась с шага.

Проклятый дурак в образе идиота волка! Ладно еще отправиться в Арахну и притащить с собой маленького паучка. Но связаться с Королевой…

«Она попросила меня, Сюрреаль, — кротко пояснил Сероклык, когда девушка сердито рыкнула на него. — Нельзя отказывать Ткачихе».

Она скрипнула зубами и прибавила шагу.

«Ты не можешь чуять следы».

Сюрреаль взглянула на Сероклыка — на Клыка Серого — и улыбнулась.

— Идем, — прошептала она. — Ты знаешь дорогу к хижине?

«Знаю».

Через час она, Мэриан, Деймонар и Сероклык уже мчались на Красном ветре к Цитадели.

8. Террилль

— Полагаю, пора нам немножко побеседовать, — произнесла Геката, пытаясь игриво улыбнуться Деймону.

— В самом деле?

О, эта надменность, уверенность, язвительность, звучащие одновременно в этом глубоком голосе. Если бы его отец был хоть вполовину таким же…

— Королевству требуется много времени, чтобы оправиться от войны… Было бы глупо настаивать на ее необходимости, если столь досадного инцидента можно избежать, — произнесла Геката, нежно погладив его по щеке и одновременно начиная плести заклятие совращения.

Деймон отступил на шаг.

— Никогда не прикасайся ко мне без разрешения, — оскалившись, тихо прорычал он. — Даже Джанелль не разрешается прикасаться ко мне без разрешения.

— И она подчиняется этому правилу?

Он одарил Гекату своей холодной, жестокой ухмылкой:

— Она согласна на очень, очень многое — и постоянно умоляет о большем.

Геката взглянула в его желтые, словно остекленевшие глаза и вздрогнула, не в силах справиться с возбуждением. Воздух наполнился отзвуком земных удовольствий и секса. Он у нее на крючке. Просто еще не понял этого.

— Полагаю, равноправное партнерство пошло бы на пользу нам обоим.

— Да, но у тебя уже есть партнер, Геката, и с ней я не собираюсь иметь никаких дел.

Та лишь небрежно взмахнула рукой:

— О ней можно позаботиться без особых проблем. — Она помедлила, а затем вдумчиво произнесла: — Наша дорогая Доротея в последнее время неважно спит. Полагаю, в ближайшем будущем я предложу ей чашечку особого отвара, который поможет справиться с напастью.

Садист уставился на нее неподвижным взором словно остекленевших глаз, как мужчина, возбужденный до такой степени, что это пугает — и умопомрачительно волнует.

— Что ж, в таком случае…

Ладони Деймона обхватили ее лицо. Он коснулся того, что осталось от ее губ, своими.

Гекату разочаровала мягкость этого движения, пока он действительно не поцеловал ее. Жадно, жестоко, безжалостно, требовательно — и болезненно возбуждающе.

Но она ведь была мертвым демоном. Ее тело не могло отвечать подобным образом, не могло…

Геката тонула в этом поцелуе, пораженная ощущениями, которых ее тело не испытывало уже много веков.

Наконец Деймон поднял голову.

Геката уставилась на него:

— Как?.. Ведь невозможно…

— Полагаю, мы только что доказали, что это ложь, — мурлыкнул Деймон. — Я наказываю женщин, которые говорят мне неправду.

— Вот как? — прошептала Геката, покачнувшись. Она не могла отвести взгляд от его глаз, в которых горело выражение жестокого наслаждения. — Я позабочусь о Доротее.

Он снова поцеловал ее. На сей раз Геката без труда почувствовала обман в этой мягкости. В нем не было нежности. Абсолютно.

— Я позабочусь о Доротее, — повторила Геката. — И тогда мы станем партнерами.

— И я обещаю тебе, дорогая моя, — ласково промурлыкал Деймон, — ты получишь все, чего заслуживаешь.

9. Террилль

Доротея проснулась поздно утром и застонала, почувствовав сильную боль в животе. Было такое ощущение, словно лунные дни начались сразу в один день за весь год, вместо того чтобы разделить страдания поровну на двенадцать месяцев. Нет, нельзя сейчас болеть. Нельзя. Может, чашка травяного чая поможет или хороший бульон. Огни Ада, как холодно… Почему она так мерзнет?

Дрожа, Доротея кое-как заставила себя подняться с постели и упала.

После потрясения нахлынул страх, стоило ей вспомнить об отваре, который прошлой ночью для нее приготовила Геката. Чтобы лучше спалось. О чем она только думала?! Не озаботиться проверкой подарка, полученного из рук Гекаты!

Ни о чем она не думала. Не думала…

Вот сука. Эта ходячая падаль, наверное, применила к ней заклятие подчинения, чтобы заставить выпить это пойло, а потом забыть о том, что она сделала это не по доброй воле.

Мышцы живота конвульсивно напряглись, а затем их свело судорогой.

Нет, она не больна. Она отравлена.

Ей нужна помощь. Ей нужно…

Дверь хижины открылась и закрылась.

Задыхаясь, хватая ртом воздух, она перекатилась на бок и уставилась на Деймона Сади.

— Деймон, — всхлипнула она, пытаясь протянуть к нему руку. — Деймон… помоги…

Он остался стоять на месте, изучая ее. А затем улыбнулся:

— Похоже, во вчерашний отварчик входила ведьмина кровь.

Доротея даже не могла вздохнуть как следует.

— Это сделал ты. Это сделал ты!

— Ты начала создавать проблемы, дорогая. Ничего личного.

Боль от оскорбления оказалась едва ли не больше боли физической.

— Геката…

— Да, — вкрадчиво протянул Деймон. — Геката. А теперь не волнуйся, дорогая. Я окружил твою хижину своим щитом, поэтому до вечера тебя никто не побеспокоит.

С этими словами он вышел.

Доротея попыталась подползти к двери, позвать на помощь. У нее ничего не вышло.

Потребовалось не так много времени, чтобы в мире не осталось ничего, кроме боли.

Деймон закрыл дверь тюремной хижины, которую использовал без зазрения совести каждый раз, когда требовалось побыть одному. Из кармана пиджака он извлек Камни, за которыми и отправлялся в жилище Доротеи, — кольцо Сэйтана с Черным и медальон, кольцо и Кольцо Чести, принадлежащие Люцивару. Он хорошо знал эту женщину, поэтому долго искать не потребовалось — два точных ментальных импульса указали на тайник. Ушло не больше минуты, чтобы обойти ее защитные заклинания и поднять Камни в воздух, пока он стоял, разговаривая с ней.

Пристально изучив драгоценности, Деймон вздохнул с облегчением. Они оба наложили на них сильные щиты, прежде чем отдать этим сучкам, поэтому Камни не могли быть ими повреждены или запятнаны. И все же…

Опустив украшения в таз для умывания, Деймон налил на них воды, добавил кое-каких вяжущих трав, чтобы очистить их, и оставил отмокать.

Это будет последний день. Последняя ночь. Он сможет выдержать столько. Должен выдержать.

Деймон закрыл глаза, мысленно пообещав: «Скоро, милая. Еще несколько часов — и я буду на пути домой, вернусь к тебе. И мы поженимся».

Представив, как Джанелль надевает ему на палец простое золотое кольцо, он улыбнулся.

А потом вспомнил заклятие совращения, которое вокруг него сплела Геката. О, он сразу понял, что она делает, и мог бы с легкостью разрушить чары, однако сознательно позволил телу поддаться, прикасаясь к Гекате. Целуя Гекату. Ненавидя Гекату.

Всего лишь игра. Отвратительная, порочная, грязная игра.

Он едва успел добраться до ночного горшка, как его тихо, но жестоко вырвало.

10. Террилль

— Твоя очередь, Заноза.

Только потому, что Люцивар знал, что искать, ему удалось увидеть болезненное отчаяние в глазах Деймона.

Поэтому он оставался пассивным, пока брат отпирал цепи и вел его в другую тюремную хижину, стоявшую ближе всего к ним. И оставался бесстрастным, пока Деймон яростно, тщательно комкал постельное белье, наводя живописный беспорядок.

Затем Люцивар испустил эйрианский боевой клич, исполненный боли и муки, — настолько неожиданно, что Деймон, не удержав равновесия, рухнул на постель.

— Огни Ада, Заноза! — пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги.

— Достаточно убедительно? — мягко спросил Люцивар.

Деймон замер.

Теперь, когда все маски были сброшены, эйрианец увидел перед собой человека физически и эмоционально измотанного, едва способного держаться на ногах.

— Почему? — тихо спросил он.

— Я должен был выиграть время для Джанелль. Для этого понадобилась ваша ненависть.

Вот так просто. Вот так больно. Деймон пожалеет об этом, разумеется, и будет жалеть очень долго и искренне, однако, не колеблясь, вырвет сердце собственного брата, если это понадобится Джанелль. Что, собственно, он и сделал.

— Так ты здесь с согласия Джанелль, — произнес Люцивар, желая получить подтверждение.

— Я здесь по ее приказу.

— Чтобы сыграть в эту игру.

— Чтобы сыграть в эту игру, — покорно согласился Деймон.

Люцивар кивнул и горько рассмеялся.

— Что ж, Ублюдок, свою роль ты сыграл на славу. — Он помолчал, а затем холодно спросил: — Где Мэриан и Деймонар?

Рука Деймона дрожала, когда он взъерошил волосы непослушными пальцами.

— Поскольку Сюрреаль не пришлось прибегать к экстренным мерам вроде использования Серого Камня, чтобы выбраться отсюда, я полагаю, она без особых проблем добралась до укрытия, в котором я их оставил. К этому времени они уже должны были добраться до Цитадели.

Люцивар позволил себе пережить лишь одно мгновение, полное облегчения и радости.

— И что произойдет теперь?

— Теперь я создам твою тень, а ты устремишься в Цитадель. Придерживайся Красного ветра. Более темные нестабильны.

Тени. Деймон никогда не смог бы создать настолько убедительную тень. По крайней мере, сам. А Джанелль… Джанелль выросла под присмотром Андульвара и Протвара и ожидала, что эйрианский воин способен выдержать боль от раны, полученной в битве, на каком бы поле она ни велась.

— Что тебе нужно? — спросил Люцивар.

Деймон помедлил.

— Волосы, клочок кожи и кровь.

— Тогда давай доведем эту партию до конца.

Они работали вместе и молча. Единственным звуком, который издал Люцивар за все это время, был вздох облегчения, когда Деймон надел на его мужской орган Кольцо Чести и с его помощью снял Кольцо Повиновения, так что никто ничего не заподозрил.