Энн Маберли

Остин

Глава 1. Рыжеволосая чудачка и мальчик с книгами

Грозные волны неспокойного Атлантического океана качали корабль с такой непреодолимой силой, что судно едва держалось на плаву. Звуки раскатистого грома раздавались все чаще, и деревянные брусья скрежетали под ногами до смерти испуганных людей, старающихся изо всех сил спасти огромное судно. Доносящиеся с палубы оглушительные крики стали источником возникшего и продолжающего возрастать в маленькой голове страха. Сжимая в руках черную шляпу-треуголку, рыжеволосая девочка забилась в дальний угол каюты, крепко зажмурила глаза и поджала колени к груди. Порывы ураганного ветра срывали паруса. Корабль из последних сил боролся с океанской бездной, что с каждой новой волной накрывала его, тянула ко дну. Последний аккорд был близок, он готовился нанести свой зловещий удар прямо с неба. Ослепительная молния, угодившая прямо в высокую мачту, точно пронзила корабельную палубу пополам. Открыв глаза, девочка медленно поднялась и шагнула к двери. Ее сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди, а на глазах наворачивались первые слезы. Корабль бросал худенькое тельце из стороны в сторону, и маленькая каюта постепенно начинала наполняться водой. Поднявшись на палубу, девочка забегала глазами в поисках родных, но всюду видела лишь пылающий огонь и исполненные ужасом лица людей, которые больше не пытались спасти утопающее судно. Они пытались спасти свои жизни.

— Мы тонем, тонем! — Яростные раскаты грома приглушали полные отчаяния крики.

Зловещая волна вздымалась прямо над судном, готовясь накрыть собою корабль. Подняв взгляд, девочка замерла, не в силах сдвинуться с места.

— Шерри!

* * *

— Шерри, проснись! Шерри! — потряс ее за плечо Питер, сделав очередную попытку разбудить подругу, которую уже несколько дней мучали ночные кошмары.

— Пит? — встрепенулась рыжеволосая девочка.

Как только картинка перед глазами обрела полную четкость, Шерри неспешно обвела взглядом комнату, прежде чем заговорила снова. Ее по-прежнему окружали холодные, серые стены мрачного сиротского дома. Сквозь щелку слегка приоткрытого окна едва-едва просачивался прохладный воздух с улицы. Рядом поскрипывали несколько деревянных кроватей, в которых спали дети, наверняка, видя уже не первый по счету сон. За дверью послышались мелкие шаги, и девочка предположила, что они могли принадлежать миссис Беатрис Голдман — не самой приятной женщине, тщательно следившей за порядком в доме на безмолвной Карджен-стрит.

— Снова кошмары? — поставив свечу на край маленького столика, что располагался подле кровати Шерри, произнес Питер. — Давно пробили полночь, — переводя взгляд на старые, едва тикающие часы, добавил он. — Я был крайне осторожен, покидая комнату. Миссис Голдман меня не заметила, но я оставил несколько подушек под одеялом, если она соберется делать обход.

— Иногда мне кажется, что это не просто кошмары, Пит, — поджав колени к груди, тревожно предположила девочка.

— Не думай об этом, Шерри. Ведь ты бесстрашная путешественница, тебя не должны пугать высокие волны и неистовые грозы. Твой могучий корабль сильнее морской стихии, — постарался приободрить ее Питер, и на лице Шерри выступила едва заметная улыбка.

— Совсем не шторм пугает меня, — сказала девочка, сопроводив свои слова глубоким вздохом, — а неизвестность прошлого, в котором я как будто потерялась много лет назад. Ведь я по-прежнему не смогла ничего толком вспомнить о себе, Пит, — взглянув на перевернувшуюся на правый бок маленькую Деби, Шерри перешла на шепот. — В голове постоянно всплывают слова тех моряков… Испуганная до смерти девочка, почти не говорит. Вероятно, она пережила сильнейший шторм, моря нынче неспокойные… — продолжала Шерри, воспроизводя в памяти первые минуты своего пребывания в сиротском доме. — Грязное платье цвета фуксии, босые ноги и маленький ключ, что был вместе со мной. — И девочка коснулась кончика ключа, который по-прежнему носила в качестве кулона. — Каждый день я пытаюсь вспомнить, но в голове все будто затянуто туманным облаком. Разве что, если мои кошмары — это далеко забытые воспоминания, которые спустя столько лет начинают возвращаться ко мне?

— Возможно… Думаю, тебе стоит записывать свои сны, чтобы мы не упустили важных деталей, — предложил Питер. — Этот кошмар отличался от тех, что ты видела пару дней назад?

Немного подумав, Шерри помотала головой.

— Все было в точности так же, как раньше. Кораблекрушение, шторм, зловещая гроза… — прошептала девочка. — А вот лица людей, тех, кто был со мной на корабле… Лиц я совсем не помню.

— Ты обязательно вспомнишь. Все вспомнишь, — с надеждой произнес Питер, потянувшись за свечой.

— В библиотеку? — сказала Шерри, вылезая из-под одеяла.

— Постой, мы должны быть уверены в том, что миссис Голдман нет рядом. Мне постоянно кажется, что она за нами следит, — тревожился Пит, подходя на цыпочках к двери. — Никого, — кивнул подруге он. — Только скорее, ведь ты знаешь, она может появиться в любой момент.

Спустившись с кровати и коснувшись босыми ногами пола, Шерри потянулась за старым платьем синего цвета, на широком рукаве которого по-прежнему не отстиралось пятно от пролитого кофе для миссис Голдман. Длинный подол украшала квадратная дырка, поскольку наряд был на пару размеров больше, и Шерри постоянно запиналась в нем, путалась и спотыкалась. Крепко затянув пояс и надев запачканные золой туфли, девочка накрыла одеялом взбитую подушку и присоединилась к другу. Дверь невольно издала протяжной скрип, к счастью, никого не разбудивший. Танцующее пламя свечи освещало темный коридор. Друзья шагали в ногу, временами оглядываясь по сторонам и направляясь к лестнице, по которой каждую ночь украдкой поднимались на третий этаж…

И пока эти двое держали путь к старой библиотеке, надеясь ненароком не напороться на суровую миссис Голдман, у меня есть немного времени, чтобы рассказать вам о лучших друзьях, которые на протяжении долгих лет и по сей день были неразлучны. Когда Шерри исполнилось десять, она решила оставить первую юбилейную дату в памяти надолго, поскольку дала себе слово покинуть Карджен-стрит. Однако как мне показывает мой дорогой приятель Опыт, первая попытка редко становится обреченной на успех. В качестве наказания, в тот самый день миссис Голдман оставила девочку без ужина и заперла ее на холодном чердаке, а Бетти Палмер состригла рыжие волосы Шерри. Бетти — всеобщая любимица, однако Шерри просто на дух ее не переносила. Маленькая Палмер была той еще самовлюбленной особой с щепоткой высокомерия, которая постоянно искала повод высмеять Питера и его чудаковатую подругу. Став заложницей сиротского дома, Шерри, хоть сейчас в это крайне сложно поверить, с большим трудом привыкала к новым людям и суровым правилам. Она ни с кем не разговаривала, могла часами смотреть в окно, не замечая ни единой души вокруг. Первым ребенком, которому удалось разговорить рыжеволосую девочку, был Питер Лейн, столкнувшийся с ней в библиотеке и предложивший прочесть приключенческий сборник, события в котором нашел весьма увлекательными. Но в отличие от книг, предпочитаемых Питом, сам он был чересчур скучным, — по словам сиротских мальчишек, не отличавшихся любовью к литературному миру. К слову, миссис Голдман всегда была к ним более снисходительна, но Питера недолюбливала, а когда он завел дружбу с «рыжей пакостницей», начала искать всякий повод для того, чтобы запереть друзей на чердаке или заставить мыть старые чуланы до блеска.

Несколько лет борьбы за самый лакомый кусочек свежеиспеченного пирога, за свое слово и место у камина в общей гостиной по воскресеньям превратили Шерри в настоящего шустрого сорванца, которому, к слову, постепенно близился шестнадцатилетний час. В этот год, по словам отвечающей за какое-никакое образование детей мисс Ривз, девочки распускались подобно полевым цветам и превращались в прекрасных девушек, какой совершенно не чувствовала себя Шерри. Дети звали ее рыжеволосой чудачкой, поскольку не проходило и дня без ее проделок. Невысокий рост, худощавое телосложение, выступающие ключицы, и как говорила Бетти Палмер — никакой талии. Однако, вопреки всем высказываниям Бетти, черты лица Шерри не были лишены женственности и выразительности, несмотря на мальчишеские замашки и временами проскальзывающий дурной тон. Веснушчатое лицо подчеркивали большие зеленые глаза, в которых отражалась красота прекрасных холмов сказочной Ирландии, и горел огонек неугасаемого любопытства. Над глазами выступали светлые брови, имевшие привычку хмуриться всякий раз, когда голову Шерри обрамляли мысли, вызывающие возмущение. Малиновые губы, уголки которых трескались в морозные дни, а в солнечные поднимали занавес приветливой, лучистой улыбки. Курносый нос если не с испачканным, то с посыпанным корицей кончиком. Маленькие ямочки на щеках, характеризующие как полную обаяния девушку, так и ту, звонкий смех которой нередко становился причиной головной боли миссис Голдман. Бледноватую кожу Шерри украшал маленький шрам в виде полумесяца на правой руке, к истории появления которого мы с вами еще обязательно вернемся. Волосы поцелованной огнем Шерри были длинными, рыжими, и волнами ниспадали на ее спину, если были вовремя расчесаны. Девочки взяли привычку дразнить ее из-за цвета волос, однако Шерри научилась давать отпор, не позволяя больше никому их отстричь. С ранних лет девочка начала представлять себя в роли капитана большого корабля, который гордо ведет свое судно к неизведанным землям, а книги, прочитанные благодаря Питу, только обогатили юное воображение. Больше всего на свете Шерри мечтала о теплом доме, мечтала вспомнить и, быть может, однажды увидеть лица родителей, потому что в глубине ее души жила маленькая надежда на то, что они все-таки живы. Каждый день вместе с Питом Шерри навещала библиотеку, где друзья проводили настоящий книжный штурм в поисках ответов, которые надеялись отыскать.