Он попятился и, заплетающейся походкой, бросился к двери.

— Пойду проверю бак с горючим.

— Если понадобится спичка, позови меня, — откликнулась Милли.

Ни за что на свете, милая.

* * *

Спичка Шейну не понадобилась.

Ни для того, чтобы отыскать топливный бак. Ни для того, чтобы согреться. Благодаря постоянной реакции своего тела на присутствие Милли, ему было достаточно тепло!

Шейн без проблем починил вентиль подачи топлива. Но все равно остался снаружи, разговаривая сам с собой, напоминая себе, что не должен посягать на девушку, принадлежащую другому.

Никогда. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах.

Только когда он возьмет ситуацию под контроль, когда поймет, что сумеет относиться к Милли с полнейшим безразличием, когда будет уверен, что сможет не обращать на нее внимания, только тогда он вернется в дом.

Шейн нагнулся, чтобы осмотреть обогреватель, и обнаружил, что нужна еще одна спичка, чтобы зажечь фитиль.

— Черт!

— Вот. — Он вздрогнул при звуке голоса Милли и, повернувшись, увидел, что она склонилась к нему и протягивает зажженную спичку. — Я это сделаю.

Она была так близко, что Шейн мог чувствовать щекой ее дыхание. Его тело тут же забыло все размышления о безразличном отношении. Шейн собрался с духом и повернул переключатель.

Милли зажгла фитиль, но отодвигаться не стала. Осталась там же, где и была. Ее волосы скользнули по плечу Шейна. Ее колено касалось его ноги. Наверное, она могла даже слышать биение его сердца.

Убедившись, что вырабатывается достаточно напряжения, Шейн снова повернул переключатель. Фитиль продолжал гореть.

Милли радостно улыбнулась.

— Получилось!

Шейн был об этом другого мнения. Он отшатнулся и буквально бросился к термостату, установив его на самый высокий уровень… хотя лично ему тепла было вполне достаточно!

— А мы не включим водонагреватель, раз мы здесь?

— Конечно, — выдавил Шейн. — Почему бы нет?

Он хотел сказать: «Не дыши мне в ухо!» Он хотел сказать: «Убирайся. Я сделаю это сам.» Но он не мог сказать такое, и знал, что не может.

Поэтому они проделали это вместе.

Когда фитиль остался гореть, Милли наградила Шейна очередной своей улыбкой. На этот раз Шейн заранее собрался с духом.

Помогло. Но не очень.

Шейн надеялся, что станет полегче, когда она снимет куртку. Но нет. Шейн смотрел, не отрываясь, как она идет к камину, потягивается и запрокидывает голову, выставляя напоказ свою длинную шею. Ее глаза прикрыты. Ее волосы струятся по спине, капли растаявшего снега стекают по волосам и с шипением падают в камин. Ее соски торчат сквозь мягкую темно-зеленую шерсть свитера, словно напрашиваясь на ласку, на прикосновение.

Ласку Кэша.

— Я пошел, — буркнул Шейн.

Ее глаза распахнулись.

— Куда?

— Не насовсем, — быстро пояснил он. — К грузовику. Чтобы… забрать вещи.

— Хочешь, я схожу с тобой?

— Нет! Ты останешься здесь. Грейся. — Он только сейчас заметил, что на ней не сапоги, а ботинки. — Почему ты не сказала? — спросил он, взглядом указывая на ее ноги. — Я бы тебя нес. Ты… явно одета не для…

— Командировки? — подсказала Милли, с улыбкой изогнув бровь.

Шейн почувствовал себя круглым идиотом.

— Это ради твоего же блага, — промямлил он.

— Да, — ответила она, — так и есть.

Шейн моргнул.

— Ты так считаешь?

— Конечно.

Он неуверенно улыбнулся и перевел дух.

— Что ж, я рад, что ты наконец поняла это. И я верну тебя домой, как обещал. Сразу, как только свадьбу отменят.

— Ты думаешь, нам удастся выбраться отсюда?

Их взгляды встретились. Шейну показалось, что их тянет друг к другу, словно магнитом. Ему пришлось отвернуться, чтоб только не броситься к ней через всю комнату.

— Я сделаю все возможное, — ответил Шейн. И он никогда еще не был так уверен в правдивости своих слов.

* * *

Возьми себя в руки, — сказал он себе. — Тебе и раньше встречались красивые девушки. Так что нечего пускать слюнки при виде этой.

Наверное, Шейну следовало взять свой спальный мешок и заночевать где-нибудь подальше от нее. С трудом пробираясь к месту, где оставил грузовик, Шейн все еще думал о женщине, способной производить такое неизгладимое впечатление на мужчин.

Кэш, вокруг которого вьются толпы поклонниц, хочет только ее. Майк Даттон тоже хочет ее настолько, что готов жениться.

И Шейн… что ж, ни одна девушка так его не возбуждала с тех пор, как он окончил школу!

Но он уже не школьник. И слава Богу.

Ему тридцать два года. Он повидал Нью-Йорк и Сан-Франциско, и тысячу городов между ними. С тринадцати лет он проехал столько миль, что и не сосчитать. Он вырос, стал взрослым. Он не совершал явных глупостей вот уже несколько лет… или, по крайней мере, несколько месяцев.

И сейчас не собирается.

Может, это было слегка… необдуманно… отправить девушку Кэша в командировку, но Шейн действовал из лучших побуждений.

Он вспомнит все эти чистые побуждения, — клялся себе Шейн, вытаскивая из кузова спальный мешок и вешая на плечо дорожную сумку.

Он вернется в хижину и будет вести себя вежливо, прилично и холодно… как истинный джентельмен.

Но, — подумал он, открыв дверь и увидев ее, сидящую у камина, ее длинные темные волосы, ее румяное лицо, ее смеющиеся глаза и губы, — чертовски ясно, что это будет нелегко.

Решительно сняв перчатку, он смахнул снег с сапог и протянул руку.

— Кажется, нас не представили друг другу. А поскольку Кэш не может почтить нас такой честью, — он смущенно улыбнулся, — придется мне сделать это за него. Я Шейн Николс.

Она встала, пересекла комнату и, улыбаясь, ответила на рукопожатие.

— Роза Гамильтон.

— Очень приятно… — Он умолк, вздрогнул и нахмурился. — Роза? Но… Кэш говорил, что тебя зовут Милли.

— Нет… не совсем. — Казалось, она чувствует себя виноватой. — Я думала, как лучше тебе сказать…

— Сказать что?

Она беспомощно пожала плечами.

— Ты похитил не ту девушку.

Третья глава

Сотрясение мозга может привести к таким последствиям.

С годами человек теряет способность мыслить, способность сложить два плюс два, забывает значения самых простых слов. Шейн слышал об этом. Но не верил до сегодняшнего дня.

— Что ты сказала?

Должно быть, это результат всех его сотрясений. Это не может быть…

— Что значит, не ту девушку?

— Я не Милли.

— Конечно, ты Милли!

Что за дурацкую игру она ведет? Неужели думает, что он отвезет ее назад и обменяет на кого-то другого?

— Нет. Это ты почему-то принял меня за Милли. — Она взглянула на него с надеждой. — Ты ее хотел украсть, — подытожила она.

Шейн тупо смотрел на нее.

— Я знаю, кого я хотел украсть! — крикнул он. — И, черт возьми, я говорил тебе, что никого не крал!

— Прости. Отправил в командировку.

Шейн кивнул.

Но затем она покачала головой и окинула его сочувственным взглядом.

— Итак, будем считать, что я в командировке. Но я не могу изменить себя. Я Роза. А вовсе не Милли.

Он взглянул на нее, все еще ошеломленный ее словами, и произнес единственную вещь, о которой успел подумать.

— Докажи.

Она со вздохом пожала плечами. Пересекла комнату, взяла свою куртку и, порывшись в карманах, вынула кошелек. Открыла его и снова подошла к Шейну.

— Мои водительские права.

Естественно, на снимке была она. Ее сияющие глаза, ее убийственная улыбка, ее роскошные волосы. Кто еще умудрится выглядеть так шикарно на фотографии для водительского удостоверения?

Затем Шейн взглянул на ее имя.

Не Милли.

Но и не Роза, — заметил он с радостью.

— Тут написано, Джорджия, — ткнул он пальцем. — Джорджия Уинтроп Гамильтон.

Она поморщилась.

— Мое настоящее имя. Меня назвали в честь отца.

Шейн уставился на нее.

— Насколько мама ему позволила, — пояснила она. — Я была их единственным ребенком. Они знали, что больше детей у них не будет. Наверное, отец окрестил бы меня Джорджем, если бы осмелился. Но мама настояла на Джорджии. А сама называла Розой.

— А откуда мне знать, что она не называла тебя Милли?

— Причины не было, — заявила девушка таким тоном, словно ее ответ был вершиной логики.

Шейн не понял. Похоже, он слишком многое не понимает.

— Мама говорила, что когда я была маленькой и плакала, мое лицо становилось, как алая розочка. Отсюда… мое имя. — Она смущенно пожала плечами и улыбнулась. — У мамы было своеобразное чувство юмора.

Заметно.

Шейну подумалось, что ему бы чувство юмора сейчас не помешало.

Эта девушка — не Милли?

Он попробовал восстановить в памяти вечер, проведенный с Кэшем в «Бочке». Из них двоих пил только Кэш, но не Шейн. Пожалуй, он мог бы совершить ошибку, если бы был пьян. Так ведь у него во рту и капли виски не было. Зато вкус имбирного пива вспоминается очень отчетливо.

Шейн покачал головой.

— Но он говорил… — Он усиленно пытался припомнить, что именно сказал ему Кэш.

Красотка с темными волосами — вот его слова.

Что ж, там была только одна красотка с темными волосами.

Или только одна, которую заметил Шейн.

Шейн застонал. Он прикрыл глаза и почесал переносицу. Перед его глазами возникла эта сцена. Две девушки были блондинками. Две другие — брюнетками. И у обеих были длинные волосы.

Но только одна из них была красивой.

Вторая девушка — та, что уехала в фургоне цветочницы вместе с парнем из церкви.

Вторая девушка…

Милли?

— Та, что уехала в цветочном фургоне? — еле слышно сказал он, беззвучно молясь, хотя в глубине души уже знал, что его молитва услышана, и ответ на нее отрицательный.

На фургоне была какая-то забавная вывеска. То ли «Цветы Дейзи», то ли «Розы…»

— Это была Милли, — кивнула девушка. — Она одолжила у меня фургон.

Шейн посмотрел на нее обвиняющим взглядом.

— Так ты цветочница?

— Я цветочница.

Шейн разъярился окончательно.

— Тогда почему она забрала твой долбаный фургон?

— Приятели Майка собирались вечером украсить его машину. Знаешь, навешать всяких лозунгов, типа «Молодожены», и прицепить к бамперу консервные банки. Они попросили оставить машину у церкви. Милли приехала вместе со мной, чтобы заняться цветами. Она помогает мне в магазине. А потом Майк заехал за ней, и я позволила им взять на вечер мой фургон. Мне он не нужен. Я живу буквально в двух шагах от…

— В квартире над книжным магазином, — мрачно подсказал Шейн.

— Вот-вот. Я собиралась вернуться домой пешком. Но появился ты и…

Шейн клацнул зубами. Он сорвал с головы шляпу и швырнул ее через всю комнату.

Он окинул мисс Джорджию… Розу!… Гамильтон гневным взглядом.

— Так какого черта ты не сказала мне раньше? Ты позволила мне это сделать!

Она возмутилась.

— Значит, это я виновата?

Шейн горделивой поступью пересек крохотную комнатушку и остановился возле Розы, глядя на нее с еще большей яростью.

— Конечно, ты! Ты могла меня остановить!

— Как? Заявить, что я не Милли? И ты бы мне поверил?

Шейн сжимал в кулак и разжимал здоровую руку. Он не знал, поверил бы ей или нет.

Скорее всего… нет.

Он бы решил, что она лжет с целью удержать его от поступка, который необходимо было совершить. И эта мысль довела его до белого каления!

Он взъерошил рукой волосы. Он шепотом выругался. Произнес такие слова, за которые мама заставила бы его вымыть рот с мылом. Ему было приятно увидеть, как округлились глаза мисс Джорджии… Розы!… Гамильтон. А потом он смутился, потому что обидел ее.

Шейн плотно сжал губы.

— Прости, — буркнул он. Он отвернулся и уставился в окно, за которым мела пурга. Его голова кружилась, как снежные хлопья.

Колеса грузовика пробуксовывали, когда он пытался выехать из кювета. Выбраться из кювета не получится. Они застряли.

Шейн повесил голову. Его глаза закрылись.

— Хреново.

Чья-то рука коснулась его плеча. Он вздрогнул.

— Ты хотел сказать, здорово, — нежно произнесла Роза.

Шейн отшатнулся.

— Угу.

— Это был… благородный поступок с твоей стороны.

Шейн фыркнул.

— Тем более, что это вовсе не твоя проблема. — Она встала с другой стороны, чтобы видеть его лицо, но он не хотел смотреть на нее. — Видишь ли, это дело Кэша. А не твое. Кэш обязан был что-то предпринять.

— Ему пришлось уехать!

— Ему всегда приходится уезжать, — раздраженно заметила Роза. — Милли уже тошнит от этого.

— Поэтому она выходит замуж за другого?

— Нет, она выходит за человека, который не уезжает от нее. Который постоянно доказывает ей своими поступками и словами, что она значит для него больше, чем какая-то дурацкая лошадь.

— Но это же Свобода, — возразил Шейн.

— Да хоть сам Пегас! Ни одна женщина не согласится вечно оказываться на втором месте после лошади.

— Не вечно. А только до вторника.

Роза широко раскрыла глаза.

— Ты не понимаешь меня, правда? Ты такой же, как Кэш.

— Думаю, да, — упрямо сказал Шейн. — Я еще не встречал женщину, которую не смог бы променять на хорошего быка.

— Что ж, зато честно. — Роза глубоко вздохнула. — Но если Кэш действительно так считает, то почему Милли обязана выходить замуж за такого мужчину, как он?

— Потому что он ее любит.

— Он не знает, что такое любовь! И, — она фыркнула, — по-видимому, ты тоже не знаешь.

Шейн взглянул на нее, оскорбленный в лучших чувствах.

— Я не из тех, кто женится!

— А кто за тебя пойдет?

Как ни странно, это его задело. Он скрипнул зубами.

— Поживем, увидим, — прошипел он.

Но, если честно, Шейн не был уверен, что среди фанаток, с которыми он встречался на протяжении долгих лет, найдется хотя бы одна влюбленная дурочка, желающая стать спутницей его жизни.

Но это не важно, ведь он и не предлагал!

— Я согласна, — кивнула Роза. — Поживем, увидим, — добавила она, сообразив, что он не сразу понял, что она имеет в виду. — Зато с завтрашнего дня Кэш сможет ездить на любой лошади, на которой только захочет. Милли выйдет за Майка и будет счастлива. — Она вздернула подбородок, ожидая, что Шейн начнет спорить.

Он не стал спорить.

Она права.

Может, ошибается только в отношении счастья. Время покажет. Но завтра, где бы ни был Кэш, на какой бы лошади он ни ехал, нравится это ему или нет, Милли выйдет замуж за Майка.

Потому что Шейн похитил не ту девушку.

Он направился к двери.

— Куда ты идешь?

— Вытаскивать грузовик. Отвезти тебя домой. Мы здесь не останемся.

— Но он застрял! Там метель метет.

— И не шуточная, — выдохнул Шейн. Но это не оправдание. Он притащил сюда девушку в снегопад. Теперь он должен увезти ее обратно.

— Подожди!

Но Шейн не стал ждать. Он на ходу набросил куртку и начал застегивать молнию, уже пробираясь по снегу. Он услышал, как Роза — теперь Шейн привыкал думать о ней как о Розе — выскочила в дверь вслед за ним. Он обернулся.

— Ведь ты без сапог.

— Я нашла старые сапоги под креслом.

Без сомнения, остались от прежних хозяев. Шейн смотрел, как она бредет вслед за ним в слишком больших для нее сапогах.

— Возвращайся и жди меня. Я заберу тебя, когда вытащу грузовик.

Но она не остановилась. Упрямо шла вперед.

— Нет. Если ты и дальше собираешься валять дурака…

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Шейн.

Но она не ответила, просто поравнялась с ним и потащилась рядом. Не важно. Шейн и так знал, что она имеет в виду.

— Ты должен пообещать, — задыхаясь от быстрой ходьбы, потребовала Роза, — что не станешь похищать Милли.

— Я думаю, — прошипел Шейн сквозь зубы, — что на сегодня с похищениями покончено.

Она ослепительно улыбнулась.

— Хорошо.

Грузовик занесло снегом до середины дверей. Шейну пришлось разгребать снег рукой, прежде чем он смог открыть дверь и достать лопату. Роза тем временем очистила ветровое стекло и смахнула снег с капота. Копать одной здоровой рукой было ужасно неудобно, и работа двигалась еле-еле. Шейн знал, что Роза уже перестала сметать снег, и теперь просто смотрит на него.

— Хочешь, подменю тебя? — предложила она.

— Нет.

Но вскоре ему пришлось остановиться и отдохнуть. Тут же Роза схватила лопату и принялась копать с того места, где он закончил. Шейн почувствовал себя бесполезным, стоя рядом с ней, пыхтя и отдуваясь, глядя, как она разгребает плотный снег. Не прошло и минуты, как он отнял у нее лопату.

— Я это сделаю.

Снова поднялся ветер, взметая снежные вихри. Чем больше Шейн копал, тем хуже у него получалось. Наконец, он сказал:

— Давай. Залезай внутрь. Мы не можем копать в таких условиях. Хотя бы попробуем тронуться.

Они уселись в машину, и Шейн повернул ключ зажигания. Мотор заурчал. Колеса завертелись. Грузовик забуксовал.

Шейн выругался. Он подал чуть вперед, затем дал задний ход, надеясь чуточку разогнаться, надеясь выбраться из сугроба.

Но он зарылся еще глубже. Скрипнули покрышки, сильнее погружаясь в снег. В кабине запахло паленым. Грузовик остался на прежнем месте.

В конце концов Шейн заглушил двигатель и стукнул кулаком по баранке.

— Черт.

— Ничего страшного, — сказала Роза.

Это был обман, который ничего не менял. Шейн почувствовал ее прикосновение и, обернувшись, увидел, что она тянет его за рукав.

— Все в порядке, — повторила она. — Идем. Вернемся в дом.

Шейн оставил лопату в машине. Они взобрались вверх по склону и начали спускаться с другой стороны холма. На спуске Роза поскользнулась, и Шейн схватил ее, удержав от падения.

— Осторожно!

Она повернула голову и улыбнулась, и Шейн почувствовал то самое влечение, которому безуспешно пытался сопротивляться с самой первой встречи.

Только сейчас он осознал, что она — не девушка Кэша.

Его словно громом ударило.

Шейн посмотрел на нее еще раз. Пристальным, оценивающим взглядом. С надеждой. Она взглянула на него… и да, в ее глазах это тоже читалось.

Шейн улыбнулся.

Что бы там ни говорил Кэш, Роза определенно была хорошенькой.

Если честно, хорошенькая — еще слабо сказано. Ее роскошные волосы составляют только часть ее привлекательности. У нее прекрасная кожа — даже покраснев на ветру, она не огрубела, а словно ожила. Шейну нравились ее высокие скулы, ее прямой носик и пухлые губы. Благодаря им ее лицо казалось более чувственным.

Он хотел прикоснуться к ней. Теперь он уже мог взять ее под ручку и отвезти в хижину.

На этот раз внутри их встретило блаженное тепло. Огонь в камине почти погас, и Шейн подбросил дров, скорее для уюта, чем для обогрева.

— А как насчет покушать?

Роза покачала головой.

— Я еще не успела проголодаться. Плотно поужинала.

— Не против, если я приготовлю?

Шейн видел, как в обеденный зал вносили огромные блюда с едой, пока он попивал в баре свое имбирное пиво. Гости кушали ребрышки и фирменный печеный картофель. А Шейн тем временем грыз орешки и сжевал горсть чипсов, усиленно думая, как бы ему выручить Кэша и Милли.

Лучше бы он больше ел, а меньше думал.

— Вовсе нет, — ответила Роза. — С радостью помогу.

Шейн достал банку с чили из буфета, вытащил из ящика консервный нож и остановился в задумчивости. Он взглянул на банку, на открывалку, на свою забинтованную руку и пожал плечами.

— Кажется, без помощи мне не обойтись.

Роза взяла у него консервный нож и открыла банку. Шейн залюбовался ее руками. Изящными, с длинными пальцами. Он представил себе, как эта ладонь гладит его по щеке. Он представил, как целует эти пальчики один за другим.

— Нечего столбом стоять, — поторопила его Роза. — Тащи кастрюлю.

Шейн моргнул и залился краской.

— Точно. — Он достал кастрюлю и поставил ее на плиту. Роза вывалила в нее чили и перемешала ложкой.

— Я этим займусь, — сказала она. — А ты не мог бы тем временем на стол накрыть?

Накрывая на стол, Шейн расспрашивал ее о «Розовом саде».