— Кукурузные хлопья, яичница с беконом, тосты, мармелад и кофе, — сообщил он, слегка улыбнувшись. — Все в порядке?

Элен взглянула на поднос, потом на Болта, и легкий румянец выступил у нее на щеках.

— Это просто чудесно! — откровенно призналась она. — Я умираю с голоду!

— Мистер Лайалл так и подумал, — сухо заметил Болт, и Элен сразу поджала губы.

— Ах, вот как!

Болт вздохнул.

— Но вы ведь не прикажите мне все это убрать, не так ли? — спросил он.

Элен колебалась.

— Именно так я и хотела поступить, — тихо пробормотала она.

— Даже во вред себе? Но вы ничего не докажете мистеру Лайаллу тем, что уморите себя голодом.

Плечи Элен поникли.

— Я это знаю.

— Ну вот. Будьте благоразумны. Ешьте свой завтрак. За подносом я зайду позднее.

Элен с сомнением посмотрела на заботливого слугу.

— Как долго… он… — Она не могла заставить себя сказать мистер Лайалл. — Как долго он намерен держать меня здесь?

Болт направился к двери.

— Ешьте ваш завтрак, мисс, — тихо посоветовал он и ушел.

Когда дверь закрылась, Элен еще долго неподвижно стояла посредине комнаты. Почему она решила, что Болт мог чувствовать участие к ней? Ей следовало бы понять, что переманить его на свою сторону вряд ли удастся.

Вскоре, однако, запах жареного бекона отвлек Элен от размышлений. Она открыла крышку и с жадностью набросилась на еду. Обычно по утрам ей было достаточно тостов и кофе, но сегодня она съела все, что принес Болт. Кофе был очень вкусный. Закончив завтрак, Элен почувствовала, что, наконец, наелась.

Вытерев салфеткой руки, она встала и опять подошла к окну. Чем она сейчас должна заняться? Болт сказал, что вернется за подносом. Значит ли это, что ей придется все время оставаться здесь, в этой комнате?

Все существо Элен восставало против такой идеи. Каким бы неприятным ни было ее положение, все же утро было прекрасное, и девушке хотелось бы провести его на свежем воздухе. Элен подумала о маленькой гостинице в Баунесс, куда направлялась. Она планировала совершать пешие прогулки и ездить по окрестностям на машине, наслаждаясь непривычным чувством свободы и независимости от требовательной опеки отца, но в результате оказалась в куда более сложном положении, под настоящим арестом, до которого пока не додумался даже ее отец.

При мысли об отце она сразу подумала о том, получил ли он ее записку. Элен отправила ее по почте из Лондона перед отъездом на север. Она постаралась, чтобы по почтовому штемпелю было невозможно определить направление ее маршрута. Сейчас она пожалела, что так тщательно заметала все следы. Никому не придет в голову искать ее здесь, а если и придет, то, как ему это удастся? Если Доминик Лайалл уже несколько лет живет в полном уединении, то маловероятно, что сейчас кто-то сможет нарушить его покой. Элен даже сомневалась, знает ли кто-нибудь о его существовании…

Она задумалась. Нет, кто-нибудь должен знать, убеждала она себя. Ведь кто-то привозит сюда молоко и яйца… и почту? Девушка немного приободрилась. Если ее будут держать здесь, им придется ее кормить, а для этого понадобится дополнительная провизия, и возможно, тот, кто привозит им продукты, заметит, что заказ увеличился.

Потом Элен грустно вздохнула. Болт может сказать, что у них гости, а кто же станет интересоваться личностью гостей? Единственный шанс на спасение у нее появится лишь в том случае, если кто-нибудь зайдет в дом. Например, почтальон.

Стараясь не поддаваться унынию, Элен стала обдумывать способ, которым могла бы привлечь к себе внимание. Она прекрасно понимала, что Доминик Лайалл никому не позволит ее увидеть, поэтому ей надо будет придумать какой-то другой способ. Может быть, бросить записку из окна? Нет! Записка может исчезнуть под снегом, или остаться незамеченной, или оказаться унесенной ветром. Возможно, от последнего даже будет польза. Она напишет свое имя и адрес… Отчаяние охватило Элен. Какой адрес? Она не имела ни малейшего представления, где находилась — где находился этот дом! Все бесполезно. Элен не могла вспомнить даже название деревушки, в которой накануне спрашивала дорогу.

Неожиданно надежда вновь вернулась к ней. Люди в той деревушке! Почтмейстер! Он мог запомнить странную молодую особу, которая спрашивала у него дорогу. Наверняка в это время года тут бывает мало приезжих. Конечно, если его спросят, он о ней непременно вспомнит и скажет, в какую сторону ее направил.

Элен сунула руки в карманы. Как долго должна блуждать мысль, чтобы найти крупицу надежды в такой безвыходной ситуации! Кого она обманывает? Ведь все зависело от того, начнет ли отец ее искать. Он может решить, что лучше подождать, пока дочь вернется сама. Только если он все же будет ее искать, если проверит все места, куда она могла бы поехать, если вдруг вспомнит об их давнем отдыхе в Озерном крае, если поедет на север и найдет деревушку, где она спрашивала дорогу…

Слишком много «если»! Это нереально. На это уйдет несколько дней, а может быть недель, за это время почтмейстер в той маленькой деревушке успеет забыть о встрече с ней. А если и не забудет, то может оказаться, что девушка свернула не на ту дорогу, которую он указывал, и найти ее будет невозможно.

Наконец оставалась пресса. Ее исчезновение может так сильно обеспокоить отца, что он сообщит об этом в газеты. Если ее фотография появится на первой странице нескольких газет, кто-нибудь может вспомнить, что видел ее…

Стук в дверь прервал размышления Элен.

— Войдите! — крикнула она.

Болт приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

— Вы уже закончили завтрак?

Элен кивнула, указывая на пустой поднос.

— Да, спасибо. Все было очень вкусно. Кажется, от жадности я съела все до крошки.

Болт улыбнулся.

— Прекрасно. На полный желудок все выглядит не так мрачно.

— Вы думаете? — сухо спросила Элен.

— Не сомневаюсь. — Болт открыл дверь шире и вошел в комнату. — Вы спуститесь вниз?

— А мне это разрешено?

— Вы можете поступать, как вам заблагорассудится, мисс.

— В самом деле? — Она раздраженно повела плечами. — Где… где ваш хозяин?

Болт забрал поднос.

— У себя в кабинете, мисс. Я не стал бы его беспокоить.

Элен удивленно посмотрела на него.

— Вы думаете, у меня есть такое желание?

Болт пожал плечами. Потом взглянул на ее разбросанные вещи.

— Я уберу ваши вещи потом, когда стану заправлять постель.

— Нет, — испуганно воскликнула девушка. — Я хотела сказать, не стоит беспокоиться.

— Никакого беспокойства, мисс.

— Я могу сама все убрать.

На это Болт ничего не ответил. Он шагнул к двери.

— Сегодня чудесное утро. Не хотите ли прогуляться?

Элен в недоумении уставилась на него.

— Прогуляться? — Она беспомощно покачала головой — Что скажет на это ваш хозяин? Я ведь могу убежать.

Болт насмешливо посмотрел на нее.

— Я бы не советовал вам даже пытаться. Шеба обучена охотиться на оленя. Мне бы не хотелось увидеть вас в качестве ее добычи.

Элен невольно вздрогнула.

— Значит, вы знаете, что случилось вчера, — дрожащим голосом произнесла она, вспомнив свою встречу с гепардом.

— Да, мисс, я слышал об этом, — сказал Болт и вышел из комнаты.

Элен обвела взглядом комнату и последовала за ним по широкой лестнице вниз, в освещенный солнцем холл.

Болт вошел в обитую грубым сукном дверь под лестницей, и она оказалась в огромной кухне, в которой блестел чисто вымытый кафельный пол. И хотя кухня была значительно модернизирована — в ней стояла стальная раковина и сушилка — здесь сохранилась массивная печь, на которой раньше готовили еду, и почерневший от времени камин, где сейчас весело потрескивали дрова. Через открытую дверь была видна кладовая, но в ней не было свисающих с потолка окороков, а только современная вместительная морозильная камера.

— Кухня выглядела очень уютной, и Элен с нескрываемым интересом осматривала ее.

Болт поставил поднос на стол и начал складывать грязные тарелки в мойку. Он улыбнулся девушке и сказал:

— Вы, наверное, думаете, что это странное занятие для мужчины, верно?

Элен ответила не сразу. Она подошла к чисто выскобленному деревянному столу и, проведя пальцем по его гладкой поверхности, произнесла:

— Я не думаю, что это такое уж странное занятие для мужчины в наши дни, но должна признаться, ваша внешность с ним как-то не вяжется.

— Пожалуй, вы правы, — усмехнулся Болт.

Элен подняла на него глаза.

— Но ведь не всегда… я хотела сказать, ведь это не было единственным вашим занятием, верно?

— Сейчас единственное. — Болт опустил руки в раковину с грязной посудой. — Но меня вполне можно было бы назвать мастером на все руки. Сначала я служил в армии — поступил на службу еще мальчишкой. Когда уволился, некоторое время занимался борьбой. Потом мне это надоело. Неинтересное дело. Так я стал автомехаником. — Он помолчал. — А теперь я, можно сказать, экономка.

— Вы, наверное, очень привязаны к своему хозяину? — решилась спросить Элен.

— Он прекрасный человек, — ответил Болт с непоколебимой уверенностью.

— Вероятно, — пришлось согласиться Элен, — но я пока воздержусь от оценки. — Она нахмурилась. — И вы давно с ним знакомы?

— Лет двадцать, месяцем больше, месяцем меньше.

— И все это время вы работали на него?

— На него, или с ним — какая разница? Его отец был моим командиром, когда я служил в армии.

— Понятно.

Элен подошла к окну. Оно выходило на задний двор, по обе стороны которого стояли надворные постройки.

— Скажите, — спросила она, стараясь придать своему лицу самый невинный вид, — откуда вы получаете продукты, свежее молоко и яйца… или почту?

— Ну, почту нам присылают «до востребования», — спокойно ответил Болт, лишая ее надежды предпринять что-либо в этом направлении. — У нас есть две коровы и куры, а овощи и фрукты мы выращиваем сами, а потом консервируем. Так что у нас все свое. Я даже сам выпекаю хлеб. А почему вы спрашиваете?

— Мисс Джеймс ищет способ перехитрить нас, Болт, — донесся сзади язвительный голос. Резко обернувшись, Элен увидела Доминика Лайалла, с беспечным видом прислонившегося к дверному косяку. Он был опять одет во все черное, и, несмотря на белокурые волосы, имел поразительно дьявольский вид. Вежливо кивнув Элен, он произнес:

— Доброе утро, мисс Джеймс. Надеюсь, вы хорошо спали. Болт сказал мне, что вы согласились позавтракать. Вам понравилось?

Элен хотелось бы ответить, что она даже не притрагивалась к его еде, но это было невозможно. Тогда она заговорила намеренно вызывающим тоном.

— А вы не подумали о том, что предпримет мой отец, узнав, как вы держали меня здесь против моей воли?

Доминик выпрямился.

— Думаю, у вас будут неприятности.

— У меня? — задохнувшись от возмущения, воскликнула Элен. — У вас, вы хотите сказать!

— Почему неприятности должны быть у меня? Меня уже здесь не будет. А вы останетесь.

— Вы думаете, он так просто оставит это дело? — Такая мысль воодушевила ее. — Он вас найдет, где бы вы ни были!

— В самом деле? — В глазах Доминика появилась насмешка. — Простите, но я сомневаюсь в сыскных способностях вашего отца. Уж если все средства массовой информации в течение нескольких лет не могли меня найти, стоит ли мне бояться вашего отца.

— Он… он может сообщить в газеты! Он может нанять профессиональных сыщиков!

— Может? — Доминик задумчиво потирал щеку. — Очень интересно. И это говорит человек, который еще вчера пытался меня уверить, что позволь я ему уехать, не расскажет обо мне ни одной живой душе.

Элен густо покраснела.

— От своих слов я не отказываюсь.

— В самом деле? Значит, сейчас вы просто передумали.

— Да. То есть, нет. Я хочу сказать… — Она подыскивала подходящие слова. — Я только пытаюсь вам объяснить, что если вы посмеете перечить моему отцу, то дорого за это заплатите.

— Угрожаете, мисс Джеймс?

Элен нетерпеливо покачала головой.

— Перестаньте ловить меня на слове. Если вы отпустите меня, я забуду о вашем существовании. Если нет… ну, я не могу поручиться за последствия.

Губы Доминика дрогнули в улыбке.

— Да. Очень интересно. — Он взглянул на Болта. — Как ты думаешь, мы можем выпить кофе. У меня небольшой перерыв.

— Конечно, — кивнул Болт, а Элен недовольно топнула ногой, чувствуя, что с ней обращаются, как с капризным ребенком.

Доминик заметил ее обиженное лицо.

— Выпьете со мной кофе? — вежливо осведомился он, но Элен сердито сверкнула глазами.

— Мне не хочется! — грубо ответила она.

— Как вам будет угодно.

Он лишь пожал плечами и вышел из кухни. Странно, но как только он ушел, Элен пожалела о своей горячности. Ее единственный шанс вырваться отсюда заключался в том, чтобы убедить, Доминика изменить свое решение, а если она будет вести себя как избалованная школьница, то ей вряд ли удастся добиться цели.

Элен в задумчивости опустилась на деревянный стул, стоявший у стола, и стала наблюдать, как Болт варит кофе и ставит приборы на серебряный поднос. Болт окинул девушку взглядом и, как будто пожалев ее, предложил:

— Хотите отнести это?

Она удивленно подняла на него глаза.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете что. Кофе. Хотите отнести его мистеру Лайаллу?

Элен пожала плечами.

— Если вы просите… — равнодушно произнесла она. Болт несколько минут изучал ее пылавшее лицо.

— Хотите совет?

Она нахмурилась.

— Какой?

— Полегче с угрозами, мисс. Мистер Лайалл не тот человек, который легко прощает подобные оскорбления.

— В самом деле? — Элен не понравился этот намек на то, что приказам Доминика Лайалла следует всегда подчиняться. — И что вы советуете мне делать? Сидеть и ждать, пока он решит меня отпустить?

— Может быть, это самое разумное, что вы можете сделать.

— Вы шутите!

Болт покачал головой.

— Вы недооцениваете его, мисс Джеймс. Не заблуждайтесь насчет его… увечья. Мистер Лайалл совершенно нормальный человек.

Щеки Элен вспыхнули ярким румянцем; она поспешно встала из-за стола.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Думаю, что понимаете. — Болт выключил кофеварку и перелил ее содержимое в кофейник, стоявший на небольшой горелке. — То, что он живет здесь без женщины, вовсе не означает, будто у него отсутствуют нормальные здоровые потребности мужчины!

Пальцы Элен сжались в кулак.

— Я думала, что вы в состоянии удовлетворить все его потребности, Болт! — дерзко заявила она, но тот только осуждающе посмотрел на нее.

— Нет, мисс Джеймс, — спокойно ответил он, — мистер Лайалл не относится к этому типу мужчин.

Девушка не знала, куда ей деваться от стыда. Она никогда раньше не позволяла себе подобной грубости, и оттого что именно на Болта, всегда с участием относившегося к ней, обрушилось ее накопившееся раздражение, Элен стало еще хуже.

— Простите меня! — воскликнула она, прижимая ладони к своим пылающим щекам. — Мне так стыдно!

Болт накрыл кофейник крышкой и придвинул к ней поднос.

— Вы перевозбуждены, — мягко сказал он. — Успокойтесь. Обычно все оказывается не таким страшным, как мы думаем. А теперь отнесите кофе мистеру Лайаллу. Вы найдете его в гостиной. Я поставил две чашки на всякий случай.

Элен бессильно опустила руки и грустно взглянула на него.

— Вы никогда не сдаетесь?

— Скажем, я оптимист по натуре, — пояснил он, расправив плечи. — Вы знаете, в какую дверь входить?

Элен кивнула.

— Кажется, знаю. — Она взяла поднос и направилась к выходу. У двери она остановилась. — И… спасибо вам, Болт.

Тот только покачал головой.

— Это моя работа, мисс.

Когда Элен открыла дверь в гостиную, она увидела, что Доминик Лайалл лежит на диване, закрыв глаза. Звук открываемой двери привлек его внимание. Он открыл глаза и посмотрел на дверь. Увидев, кто принес ему кофе, Доминик резким движением попытался сесть.

Но от приступа боли его лицо побледнело, и он упал на подушки, прижимая руку ко лбу.

Элен замерла на месте, потом быстро поставила поднос на стол и подошла к дивану.

— С вами все в порядке? — озабоченно спросила она.

Доминик убрал руку со лба, но по его лицу было видно, что боль не прошла.

— Да, — мрачно пробормотал он. — Все в порядке. Спасибо.

Элен в нерешительности стояла перед ним; ее пальцы похолодели от волнения. Он выглядел таким бледным и слабым, что ей захотелось чем-нибудь помочь. Его боль не показалась ей возмездием за то отчаяние, в которое он поверг ее, заставив находиться в своем доме. В конце концов, они были врагами, и Элен должна бы радоваться, что судьба наказывает его, но почему-то никакой радости девушка не испытывала. Напротив, она чувствовала сострадание к этому человеку и неожиданно осознала, что ее влечет к нему.

— Ради Бога! — глухо произнес он. — Перестаньте смотреть на меня так, будто вам не приходилось видеть ничего подобного! У меня мигрень, понятно вам? — Он криво усмехнулся. — Помимо всего прочего!

Элен смущенно поежилась под взглядом его золотисто-карих глаз, выражения которых она никак не могла понять. Но тут она увидела капельки пота, выступившие на лбу Доминика после неудачной попытки встать.

— Я… могу я что-нибудь для вас сделать? — тихо спросила она.

— Что же вы предложите? — презрительно бросил он. — Приставить пистолет к моему виску или воткнуть нож мне в живот?

— Я не думала ничего подобного, — быстро ответила она, беспомощно оглядывая комнату. — Разве у вас нет какого-нибудь лекарства? Каких-нибудь таблеток? Или мне лучше сходить за Болтом?

— У меня есть таблетки, — сказал он, наконец, устало закрыв глаза.

— Где же они?

— Вы не обязаны помогать мне. Их принесет Болт.

— Перестаньте, ради Бога! — воскликнула она. — Я хочу вам помочь. Только скажите, где ваши лекарства.

Доминик приоткрыл глаза, повернув голову в ее сторону. Какое-то мгновение он смотрел на Элен из-под опущенных ресниц, и это было волнующее мгновение. Она почувствовала слабость в ногах и учащенное биение сердца. Потом Доминик опять закрыл глаза и сказал:

— Они в бутылочке в верхнем ящике моего письменного стола.

Элен повернулась, чтобы пойти за лекарством, но остановилась в нерешительности. Где этот письменный стол? Может быть, он имел в виду то бюро в углу, возле которого она увидела фотографию страшной катастрофы? Она уже шагнула к бюро, когда Доминик устало произнес:

— Письменный стол находится у меня в кабинете.

Его кабинет!

Элен замешкалась. Где же этот кабинет? Она открыла, было, рот, чтобы спросить, но передумала. Дверь кабинета должна выходить в холл, а там не так много дверей, чтобы не найти нужную. Она уже знала то, что вели в гардеробную и столовую, а дверь в кухню была обита грубым сукном.

Элен быстро вышла из комнаты в холл, радуясь, что гепарда не было поблизости, и огляделась. В холл выходила только одна незнакомая дверь, удовлетворенно отметила она, и, открыв эту дверь, девушка заглянула вовнутрь. Несомненно, это и был кабинет Доминика Лайалла. Огромный стол красного дерева занимал всю центральную часть комнаты. На нем в беспорядке лежали книги и бумаги, а с боку стояла пишущая машинка.

Но вовсе не письменный стол привлек внимание Элен. В углу на самом краю подоконника, полускрытый тяжелой бархатной шторой стоял бежевый телефон!

Ее первым побуждением было немедленно воспользоваться этим телефоном и попросить о помощи, но последние события заставили Элен быть осторожнее. Если она задержится здесь слишком долго, Доминик Лайалл может что-нибудь заподозрить, а если он застанет ее здесь… К тому же и Болт может зайти в гостиную за подносом. Если они догадаются, что девушке известно о существовании телефона, у нее не будет шанса воспользоваться им. Но если она притворится, будто ничего не видела…