— Это я к тому, — промолвил элегантный господин, прикрывая за собой дверь, — что если ты все-таки соберешься падать, лучше заранее отступи назад, просто чтобы не рухнуть на тело.

Эмма судорожно сглотнула слюну.

— Я не собираюсь падать в обморок, — прошелестела она. — Впрочем, меня может стошнить.

— Вряд ли, — незнакомец пожал плечами. — Раз уж этого не произошло до сих пор, подобная неприятность тебе не грозит. Как я понимаю, это ты его убила. С чего вдруг?

— Я… мы…

— Не то чтобы это было мое дело, — он осторожно обогнул тело дяди Хораса и поднял лежавшую на полу шпагу. — Однако и мне не чуждо любопытство. Логика подсказывает, что ты — девица легкого поведения. Пыталась заманить и ограбить клиента. Впрочем, — он окинул Эмму оценивающим взглядом, — тут что-то не сходится. Шлюхи так не одеваются. Да и взгляд у тебя какой-то не такой… Ну что, я ошибся?

— Да.

— Вот жалость! — незнакомец смотрел на нее взглядом знатока. — Ты могла бы заработать на своей внешности состояние.

У Эммы и так было состояние — деньги, которые она унаследовала от отца. Ничего хорошего, впрочем, они ей не принесли.

— Он пытался меня изнасиловать.

Последовал еще один оценивающий взгляд.

— В чем-то я его понимаю, — пробормотал зеленоглазый красавец. — В любом случае он за это дорого заплатил. Ты хоть знаешь его?

— Конечно. Это мой дядя. И опекун.

— Как мило, — усмехнулся мужчина. — Полагаю, тетя у тебя тоже есть?

— Тети нет. Есть кузина. Дочь дяди. Она меня не очень любит…

— Не думаю, чтобы она стала любить тебя больше после того, что ты сделала с ее отцом.

— Теперь уже все равно… Меня так и так повесят.

Незнакомец склонил голову набок, задумчиво рассматривая девушку. Эмма с удивлением и даже смущением смотрела на гриву черных волос, падавшую ему на плечи. Те немногие мужчины, которых принимали в доме на Крауч-Энд, носили косички или напудренные парики, а эта волна наводила на мысль о чем-то очень необычном и, наверное, запретном.

Не менее смущающим было и беспечное изящество его одежды. Эмма привыкла видеть мужчин, одетых по всем правилам, предписанным хорошим тоном, и манеры их всецело соответствовали костюму. Они все были одинаковыми, хотя цвет камзолов, конечно, различался. Этот оказался ни на кого не похожим…

От Эммы не ускользнуло, что загадочный незнакомец был слегка пьян. Комнату, где произошло все то, что стало для нее кошмаром, он обозревал со смесью иронии и сдержанного любопытства. Девушка подумала, что ощущение нереальности случившегося с появлением загадочного незнакомца в черном, не назвавшего своего имени и бесцеремонно говорившего ей «ты», усиливается.

— Достойно сожаления, — пробормотал между тем мужчина. — Такая славная шейка… Пожалуй, мне стоит что-нибудь предпринять, — он вздохнул и обернулся.

В коридоре раздался топот множества ног, сопровождаемый невнятным гулом голосов. Надо всем этим возносился пронзительный визг служанки:

— Она стояла там вся в крови! Спокойная, как ни в чем не бывало! — Один вопль следовал за другим: — Я видела ее! Подумать только! Убила бедного старого джентльмена! Пронзила его шпагой! Прямо в сердце!

Краем глаза Эмма уловила какое-то движение. Мужчина распахнул двери пошире. На пороге уже собралась толпа, жаждавшая увидеть преступницу.

— Полагаю, что вы ошибаетесь, милочка, — холодно заявил незнакомец. В руке у него по-прежнему была шпага, на которой успела засохнуть кровь. Увидев ее, Эмма с трудом сдержала приступ тошноты. — Это я его убил.

— Лорд Киллоран! — воскликнул хозяин постоялого двора. — У вас была дуэль?

— Ты меня знаешь, Бейверс. Я не убиваю людей ради развлечения. Этот человек, похоже, внезапно лишился рассудка. Во всяком случае, я сделал именно такой вывод, когда пришел сюда, услышав ее крики. Он набросился на бедную девушку. Я попытался заступиться за нее, а он кинулся на меня со шпагой. Пришлось его обезоружить и проткнуть насквозь. А девушка, как видите, спасена…

Бейверс смотрел на своего благородного гостя с нескрываемым изумлением.

— Вы спасли ее?

— Да. Ее отец, судя по всему, действительно внезапно сошел с ума, — горестно вздохнул черноволосый господин.

— Дядя, — машинально поправила его Эмма.

— Ах да… У нас не было времени познакомиться. Я даже не успел представиться.

— Лорд Киллоран, это не дело — врываться в чужую комнату и убивать моих постояльцев, — недовольно буркнул Бейверс.

— Но он сам чуть было не убил бедняжку! У вас так и так был бы мертвец… Из-за чего, собственно, столько шума? Уберите тело, вымойте пол, и ваша комната станет такой же, как прежде.

Неожиданно Эмма поняла, что судьба, кажется, решила пощадить ее. И все благодаря этому странному человеку. Хозяин назвал его лордом Киллораном…

— Все равно будет проведено расследование, — предупредил Бейверс.

Человек, оказавшийся аристократом, наклонился вперед, и из его изящных пальцев в грубую ладонь хозяина постоялого двора скользнула тяжелая золотая монета.

— Надеюсь, я могу положиться в этом деле на тебя, — он перевел взгляд на толпившихся у двери, среди которых был и его кузен, и вздохнул — Нам лучше отправиться домой, Натаниэль, а то здесь становится слишком многолюдно.

Граф вышел из комнаты, не взглянув больше ни на Эмму, ни на труп ее дяди.

Остальные последовали его примеру. В конце концов, какое им было дело до убитого? Эмма осталась наедине с хозяином постоялого двора.

Тот попробовал на зуб золотую монету и довольно фыркнул. Затем его взгляд сосредоточился на девушке.

— Вот что я вам скажу, мисс, — от его былой почтительности не осталось и следа. — Вам нужно отсюда побыстрее уезжать. В жизни не поверю тому, что сказал его светлость. Он пальцем не шевельнет, чтобы родную мать спасти, а что ему какая-то чужая девка? Уносите отсюда ноги, да поживее.

Второй раз за сегодняшний день ее назвали шлюхой. Впрочем, лорд Киллоран был достаточно любезен, чтобы спросить об этом у нее самой.

— Если вы прикажете подать наших лошадей…

Договорить она не смогла — была поражена тем, что хозяин постоялого двора встал на колени чуть ли не в лужу крови и бесцеремонно обшарил карманы убитого. Поживиться ему, впрочем, ничем не удалось.

— Лошадей я пока придержу, — недовольно заявил Бейверс. — Должен же я вознаградить себя за предстоящие хлопоты. Да они и не ваши вовсе, а этого бедного джентльмена, но ему лошадки уже не понадобятся.

Денег у девушки не было: кузина Мириам строго следила за ее расходами, и у Эммы почти всегда были пустые карманы. Теперь-то она точно останется одна, без какой-либо надежды на поддержку близких, без средств. А впрочем, почему без средств?.. В душе Эммы Ланголет забрезжил лучик надежды.

Впереди ее ждала свобода. Никто больше не коснется ее, не ущипнет, не оскорбит и не обидит. Никто не будет надзирать за ней, заставляя отчитываться в каждом поступке и каждом пенни. Ей больше не придется часами стоять на коленях, каясь в грехах, которых она не совершала. В доме, где хозяйкой была Мириам, имелось не так уж много возможностей согрешить…

Она неожиданно для себя обрела свободу! Вот сейчас она может просто выйти за дверь, и никто ей в этом не помешает, никто не посмеет ее остановить. Мысль эта была поистине ошеломляющей.

Опасаясь, как бы хозяин постоялого двора вдруг не передумал ее отпускать, Эмма быстро вышла в коридор и поспешила вниз по узкой лестнице. Она боялась, что, если вдруг задержится здесь, все обернется для нее не столь удачно, как сложилось благодаря появлению этого во всем такого необыкновенного мужчины, как лорд Киллоран. Ей нужно уйти, исчезнуть… В большом городе она сможет скрыться от кузины Мириам. И она будет счастлива!

Внезапно взор Эммы упал на окровавленные руки, и девушка в ужасе содрогнулась.

Киллоран стоял в своей комнате, рассеянно глядя на огонь в камине. В руке у него опять был стакан с бренди. Натаниэль ушел проследить за тем, чтобы лошадей им подали как можно скорее. Последние сомнения в том, что юноша решил остаться с графом, исчезли. Не сказать, чтобы это решение вызвало у Киллорана восторг, но так и не прошедшая головная боль сделала свое дело: он решил положиться на волю судьбы. Если ему суждено стать нянькой или поводырем этого провинциального совершенства, пусть так и будет.

Между тем мигрень не помешала графу мысленно вернуться к рыжеволосой незнакомке. Конечно, Киллоран был бы рад прихватить с собой такую красотку, но от этого несвоевременного и, прямо скажем, неуместного желания пришлось отказаться. Не сказать, чтобы какие-либо самоограничения были свойственны его натуре, просто внутреннее чутье подсказывало, что от этой девушки будет больше хлопот, чем удовольствия.

Безусловно, она была потрясающе красивой, хотя оценить это мог только настоящий знаток женской красоты: высокая, с роскошными формами, потрясающими волосами цвета меди и карими глазами с оттенком верескового меда, в которых было столько испуга и недоумения… Рыжеволосые женщины вообще были его слабостью, но Киллоран сказал сам себе, что это не тот случай, чтобы можно было поддаться соблазну. Незнакомка напомнила графу другую рыжеволосую красавицу, которой давно уже не было на этом свете…

Пойти на поводу своих пристрастий в данном случае было бы неуместно, а главное — совсем не нужно. И эта чертова мигрень!

То, что встретил он девушку при обстоятельствах, которые трудно было назвать тривиальными — с окровавленными руками и лежащим около ее ног бездыханным телом, причем дышать тело прекратило не без ее помощи, — кого-нибудь другого могло бы заинтриговать. Но не лорда Киллорана.

Всем было известно, что связываться с невинными девушками себе дороже, но Джеймс Майкл Патрик Киллоран в данном случае беспокоился вовсе не о своей репутации. Ему уже доводилось соблазнять девственниц, и граф знал, с какими осложнениями это может быть связано. Все эти дурочки были уверены в том, что у них любовь. Взаимная. Когда же выяснялось, что аристократ в черно-белых одеждах ни в какую любовь, как и прочую разную ерунду, не верит, кроткие с виду создания превращались в настоящих фурий. Ему не раз приходилось выдерживать потоки слез, выслушивать горькие упреки и гневные обвинения. И все это ради нескольких ночей, в которые было больше канители, чем удовольствия!

Конечно, он оставит эту кровожадную красотку здесь, на постоялом дворе. Даже не станет ей предлагать доехать до Лондона в его карете. Он может себя контролировать, в этом не раз убеждались и друзья и враги, и женщины и мужчины, но у самоконтроля тоже есть границы… Да уж, ему давно уже не доводилось встречать столь соблазнительную девицу, но, надо надеяться, их пути больше никогда не пересекутся. Если рыжей бестии придет в голову еще кого-нибудь прирезать, пусть ее выручает другой благодетель.

Киллоран до сих пор не мог понять, что подтолкнуло его на этот странный поступок — признать себя виновным в гибели незнакомого человека. Слова слетели с его губ прежде, чем он успел осознать, что, собственно, говорит. Разумеется, ни о какой опасности для него тут речь не шла: лорд Киллоран был известным дуэлянтом. Все знали, что нажать на курок пистолета для него так же просто, как сделать выпад со шпагой в руках.

Но шейка у нее на самом деле была очаровательная… Просто позор — затянуть на такой красоте грубую веревку!

Ладно, он совершил благой поступок. Надо надеяться, что это ему зачтется на Страшном суде. При условии, конечно, что Джеймс Майкл Патрик Киллоран не отправится прямо в ад без какого то ни было суда, а это не столь уж маловероятная перспектива для таких, как он и его друзья.

Как же он устал от всего этого!

Граф Киллоран давно сделал вывод, что порядочность — не его удел. Судьба распорядилась так, что еще в юности из-за его горячности несколько человек лишились жизни. Тогда он решил, что пополнить ряды тех, кого в обществе шепотом называли негодяями, написано у него на роду. С тех пор для него не существовало понятия «мораль», ибо именно моральные принципы обрекли на смерть его близких. Заодно граф избавился и от прочих, не менее обременительных понятий. Его доблестями стали удача в картах и умение обращаться женщинами. И с лошадьми, конечно.

Жить без совести и без души оказалось нетрудно. Киллоран знал это, поскольку и то и другое время от времени пыталось напомнить ему о себе, но избавляться от незваных гостей сознания с каждым разом ему становилось все проще и проще. Сомнений в том, что очень скоро они и вовсе перестанут его беспокоить, у графа не было.

Впрочем, сейчас он не мог избавиться от мыслей о судьбе рыжеволосой незнакомки, в то время как самым разумным было бы поразмыслить о том, насколько хорош бренди в его стакане. Что толку думать об этой девушке и своем нелепом поступке? Это было не более чем минутное помрачение рассудка, вызванное все тем же самым бренди, выпитым накануне. А может, он просто поддался очарованию медно-рыжих волос?.. Хорошо хоть, что сообразил вовремя уйти оттуда! Бог знает, сколько еще добрых дел он мог натворить… От этой мысли по спине лорда Киллорана пробежал холодок.

К черту этот внезапный приступ явления души!

Граф быстро допил бренди, поставил пустой стакан на стол и вышел в коридор. Нужно как можно скорее покинуть постоялый двор «Груша и куропатка», чтобы не увидеть рыжеволосую красавицу еще раз.

Иначе он за себя не отвечает.

Глава 2


Он был один в полутемном коридоре, ее спаситель. Эмма сразу увидела его, спустившись по узкой лестнице. Заметив ее, он замер и, кажется, насторожился. Эмма Мэри Кэтрин Ланголет, исполненная благодарности, устремилась вперед, чтобы броситься к ногам аристократа, избавившего ее от петли.

Незнакомец тут же перехватил ее и не позволил Эмме пасть на колени. Руки у него оказались не только изящные, но и сильные.

— Ну-ну, детка! Не то чтобы я не мог найти тебе применения в этой позе, — насмешливо протянул он, — но мы как-никак в общественном месте. Коридор ведь считается именно таковым, не правда ли?

Эмма понятия не имела, о чем он говорил, но почему-то покраснела.

— Я обязана вам жизнью, — прошептала она. — Если бы только я могла вознаградить вас за доброту и благородство…

— Ты насчет меня в заблуждении, — голос незнакомца звучал холодно и иронично. — Во мне нет ни капли доброты и благородства.

— Но вы спасли меня! Рисковали собственной жизнью, репутацией, а ведь это сокровище сердца любого человека.

Киллоран от таких речей оторопел.

— У меня нет сердца, — холодно улыбнулся он. — Как нет и его сокровища — репутации, которую можно испортить. О риске и вовсе говорить не стоит. Твой… родственник был бы не первым человеком, которого я убил, и уж наверняка не последним.

— И все же…

— И ничего, радость моя. Повторяю еще раз: я взял на себя вину за убийство твоего отца вовсе не по доброте сердечной, как, впрочем, и не ради твоих прекрасных глаз.

— Моего дяди, — машинально поправила Эмма. — Это бы отец моей кузины.

— Неважно, — незнакомец небрежно махнул рукой. — Я сделал это, чтобы развлечься.

— Развлечься? — Эмма была не в силах поверить услышанному.

— Именно развлечься. Я скучал. Смертельно скучал. Это маленькое происшествие меня развлекло, но сейчас скуку на меня наводишь ты сама. Ступай с богом, девочка. Иди своей дорогой.

Эмма ошеломленно смотрела на своего спасителя. Он же разглядывал ее с тем интересом, с каким гурман может смотреть на вино двадцатилетней выдержки.

— Своим путем?..

Эмме тут же стало стыдно за нотки беспомощности, прозвучавшие в ее голосе.

Он поднял одну бровь — черную, прекрасно очерченную.

— Ты что же, собиралась уехать со мной? Это напрасно: любовница мне не нужна, а для простой служанки ты слишком хороша. Правда, я мог бы использовать другие твои качества… Вдруг мне понадобится кого-нибудь проткнуть шпагой… Хотя тоже нет… Со своими врагами я предпочитаю расправляться сам.

Насмешки этого человека были подобны пощечинам. Эмма попятилась, глядя на этого господина — такого элегантного! — с нескрываемым ужасом.

— Простите, — опять прошептала она. — Я не хотела…

От улыбки аристократа повеяло холодом.

— Ты очень милая девочка, — он небрежно коснулся ее щеки двумя пальцами.

Эмма дернулась, но мужчина не обратил на это ни малейшего внимания.

— Если сейчас ты сядешь в гостиной этого постоялого двора и будешь смотреть на окружающих своими прелестными, полными слез глазами, наверняка найдутся желающие позаботиться о тебе, — аристократ задумчиво окинул девушку взглядом. — Впрочем, сначала тебе нужно смыть кровь с рук, а то это может быть мужчинами неправильно истолковано.

Эмма сделала попытку убрать руки за спину, однако у этого человека оказалась молниеносная реакция. Секунда, и его пальцы сомкнулись на запястье девушки.

— Однако, — пробормотал он, склоняясь к лицу Эммы, — меня это совсем не смущает.

Эмма, у которой от взгляда незнакомца уже слегка кружилась голова, в панике подумала о том, что может произойти, если он придвинется еще ближе.

— Киллоран! — Голос молодого человека, стоявшего в дверях в конце коридора, был полон ужаса и возмущения.

Черноволосый красавец слегка улыбнулся и перевел взгляд с Эммы на негодующего юношу. Руку девушки он выпустил.

— Совесть… Опять явилась, — сказав эти непонятные слова, он повернулся и пошел по коридору.

Судя по всему, сделав два шага, незнакомец уже забыл о ее существовании.

Эмма смотрела ему вслед. Внезапно она почувствовала, что дрожит всем телом. Рука девушки до сих пор ощущала тепло его ладони, а щека — прикосновение пальцев. Каким-то внутренним чувством Эмма поняла, что избежала опасности даже худшей, чем то, что готовил ей дядя Хорас, а ведь она не сомневалась в том, что дядюшка мог ее убить.

Наверное, ей очень и очень повезло.


— Вы не можете бросить эту девушку на произвол судьбы, — сказал Натаниэль в спину Киллорану, пытаясь угнаться за ним.

Граф остановился и глянул на своего нового подопечного с наигранной скукой.

— И что ты предлагаешь? Взять ее с собой в Лондон? Можно было бы, но ты смотрел на меня с таким негодованием, что я тут же отбросил прочь все недостойные помыслы.

— Эта девушка невинна!

— Ну да. В той мере, в какой женщины вообще могут быть невинными. Именно поэтому мы и оставляем ее здесь. Позволь предостеречь тебя, мой мальчик. Никогда не связывайся с представителями среднего класса. Эти люди все как один ярые поборники морали. Ты не можешь иметь дела с их дочерьми и при этом остаться безнаказанным. Совсем иное дело — девушки из городской бедноты. Да и сельской тоже… Они будут признательны тебе за внимание и подарки. Немногим отличаются от них и аристократки: в высшем обществе все правила условны. Но средний класс не может думать ни о чем, кроме приличия! Свяжись мы сейчас с этой девушкой, и очень скоро ты… или я… словом, мы можем оказаться в западне. Мне-то что, а вот твой отец, полагаю, от такой партии будет не в восторге. Если его не устроила даже мисс Поттл, что уж говорить об этой юной особе!

— Черт возьми, вы же убили ее отца!

— Дядю, — поправил его Киллоран, наконец-то усвоивший, кем приходилось рыжеволосой красавице лежавшее на полу у ее ног тело.