— Снято, когда мы арестовали братьев Фальконе. Помнишь их?

— Знаменитые торговцы кокаином.

Я все не мог оторвать взгляда от мужчины справа.

— Помню. Их ведь выслали обратно в Колумбию?

— Да. После чего они загадочным образом бежали и снова занялись тем же делом, только с б?льшим размахом.

Я подождал. Нельзя, чтобы Сюзан что-то заподозрила.

Я ткнул пальцем в снимок и указал на мужчину с краю. На человека, которого я видел раньше и которого уже никто никогда не увидит. Второго покойника на яхте.

— Кто этот парень? — небрежно спросил я.

— А что? Знаешь его?

— Не уверен. Кажется, где-то видел.

— Его зовут Дункан. Гарри Дункан. Он работает в Агентстве по борьбе с наркотиками.

— Вот как?

— Тайный агент. Мы однажды ходили в ресторан, но что-то мне в нем не понравилось. А что? Ты встречался с ним?

— Нет, просто лицо знакомое, только и всего.

Должно быть, она заметила в моем тоне нечто странное. Я попытался выдержать ее взгляд и сделать вид, будто ничего не произошло, но десять лет общения с лгунами необычайно обострили интуицию Сюзан.

— Что ты скрываешь, Джек?

— Кое-что. В любом случае мне пора. Я и так отнял у тебя слишком много времени.

— Надо было думать, прежде чем являться сюда.

— Ладно, но, перед тем как уйду, можно последнюю просьбу?

— Какую?

— У тебя не завалялся лишний банан? — спросил я. — За последнее время я не так много ел.

— В двух кварталах отсюда — ресторанчик «Денни», — сердито ответила Сюзан.

— Спасибо.

Я прошел в гостиную, взял со стола пистолет, сунул его за пояс новых брюк и шагнул к двери. Я чувствовал себя усталым, постаревшим и выброшенным на улицу. Меня вдруг посетила мысль, что надо просто сдаться и покончить со всем этим. В моем нынешнем положении тихая камера покажется приютом отшельника. Я медленно переставлял ноги по направлению к выходу. Не было уверенности, что я смогу выдержать то, что ждет меня за порогом.

— А ну стой! — крикнула Сюзан. — Вернись.

— В чем дело?

— Сядь в гостиной, — приказала она. — Я сделаю тебе бутерброд. С тунцом. Больше у меня ничего нет.

— Спасибо.

Я сел на диван, испытывая благодарность судьбе за эту короткую передышку, как преступник, помилованный в последнюю минуту перед казнью. Было слышно, как на кухне хлопают дверцы шкафчика, затем приглушенно зажужжал консервный электронож. Я пробежал взглядом обложки журналов, лежащих на столике: три древних выпуска «Пипл», экземпляр «Тайм» и газета «Майами геральд» двухдневной давности. В последние дни я не очень-то много читал, поэтому взял газету и начал бесцельно листать ее, ожидая бутерброда с тунцом, как второго пришествия.

Сосредоточиться не удавалось. Несколько строк из одной статьи, и рассеянное внимание переключалось на другую. Но на восьмой странице я увидел нечто, заставившее меня очнуться.

Это был рассказ о полковнике.

— У меня кончился майонез! — громко заявила Сюзан. — Горчица пойдет?

— Да-да, отлично, — отмахнулся я.

Я углубился в чтение, но взгляд жадно бежал вперед, и приходилось сдерживать себя, чтобы ничего не пропустить.

— Какой хлеб? — крикнула Сюзан. — Черствый белый или черствый черный?

— Любой годится!

Голодная гиена превратилась в ученого. Я продолжал читать.

Похоже, что у «Чистых лабораторий» изрядные проблемы, и следствие по их делу ведут сразу несколько федеральных агентств, в том числе Управление по контролю за продуктами и лекарствами, Агентство по борьбе с наркотиками и, что хуже всего, Внутренняя налоговая служба. Кто-то подправил результаты клинических испытаний неких «многообещающих антидепрессантов», чтобы получить одобрение Управления по контролю за продуктами и лекарствами. Неожиданно обнаруженные истинные данные показывали, что препараты дают «нежелательные побочные эффекты», что противоречит результатам исследований, заявленных в первоначальных отчетах «Чистых лабораторий». Компания тут же объявила себя банкротом и обратилась за финансовой помощью к неназванному консорциуму — совместному предприятию, владельцы которого сами проходили по обвинению о незаконном переводе средств со счетов «Лабораторий» в оффшорные банки на Каймановых островах.

Еще в статье описывалась военная и научная карьера Паттерсона: обучение на стипендию Родса, Уэст-Пойнт, Вьетнам и героизм полковника во время Тетского наступления вьетконговцев в шестьдесят восьмом. Упоминались также полученные им «Пурпурное сердце» [Медаль за ранение в ходе боевых действий.] и «Бронзовая звезда». [Награда за отвагу.] Трудно не позавидовать, читая такую биографию. В наш век узкой специализации полковник выглядел как человек эпохи Возрождения. Начав с полной безвестности и располагая только умом и решимостью, он стал героем войны и миллионером. Тон статьи был хорошо знаком: некто, достигший всего, что можно пожелать, оказался на грани краха — очередное обнадеживающее послание посредственностям, ни разу не осмелившимся выйти за границы ежемесячной зарплаты и гарантированной пенсии. Знайте свое место, полковник Паттерсон. Кем, черт возьми, вы себя возомнили? А в конечном итоге, при всей своей гениальности (за которую мы, кстати, всегда вас ненавидели, даже когда аплодировали), оказались обычным лжецом и мошенником. Теперь мы будем крепче спать.

Я дочитал статью и свернул газету — медленно, как открытый раньше времени рождественский подарок. Факты теснились в моей голове, как заключенные в карцере после тюремного бунта. Я прикрыл глаза и попытался все обдумать, но тут в животе забурчало, и снова мои мысли оказались прикованными к черствому хлебу, тунцу и горчице. Все остальное — ерунда. Все остальное, включая «Чистые лаборатории», подождет.

Раздался звонок в дверь.

Я обернулся. Сюзан выглядывала из двери в кухню.

— Ты ждешь кого-то? — спросил я.

— Не в такое время, — нахмурилась она.

Сюзан быстро прошла к двери и выглянула в глазок.

— Кто там? — спросила она.

К тому моменту я уже стоял рядом с дверью спиной к стене.

— Сюзан Эндрюс? Это агент Хакбарт, ФБР. Мы можем войти? Это не займет много времени.

Сюзан сердито посмотрела на меня. Я пожал плечами.

— ФБР? — переспросила она. — А что вам нужно?

— Пожалуйста, мисс Эндрюс. Мы ненадолго.

Сюзан снова взглянула на меня.

— Я не одна, — сказала она. — Приходите завтра.

Я показал ей большой палец, однако рука дрожала.

Голос по ту сторону двери звучал серьезно и не предвещал ничего хорошего.

— Мы не уйдем, мисс Эндрюс. Если надо будет, простоим здесь всю ночь. Впустите нас, и через двадцать минут мы вас оставим.

— Скажи, чтобы подождали, — шепнул я.

— Что ты хочешь сделать?

— Спрятать пистолет. Пусть подождут.

Я побежал обратно в спальню и сунул пистолет под одну из подушек. Затем вернулся в гостиную, уселся на диван, закинул ногу на ногу и попытался выглядеть Кэри Грантом, как советовал Кэл. Тут шестой этаж, а летать я не умею. Единственный выход — вести себя как ни в чем не бывало и надеяться, что меня не узнают. Не знаю, велики ли мои шансы. Я кивнул Сюзан, и она отперла дверь. Сердце изо всех сил старалось припечатать мою спину к дивану.

Сюзан отступила в сторону, дверь распахнулась, и передо мной предстала троица в темных костюмах. Три пары глаз одновременно уперлись в меня, на мгновение задержались, обежали комнату и снова остановились на мне. Меня смутило и даже разочаровало, что в их взглядах я не прочел ни малейшего узнавания. Прошло несколько секунд, прежде чем они отвернулись, и все это время я сидел закинув ногу на ногу и положив руку на спинку дивана. Я дождался, пока они уберут пистолеты в кобуры, и только тогда выпрямил ноги и подался вперед.

— В чем дело? — спросила Сюзан. — Вы что, не знаете, который час?

Двое были первогодками, обоим около тридцати. Один белый, другой черный, но Академия Куонтико каким-то образом превратила их в близнецов. Оба не вызывали у меня ни малейшего беспокойства, другое дело — их старший. На вид лет пятьдесят, низенький, и первая мысль, возникавшая при виде его, — полицейский.

У него была загорелая, грубая кожа моряка, вернувшегося из тропических широт, или, может быть, фаната тенниса, который без конца играет в самый разгар дня. Каштановые волосы выцвели, он немного сутулился, словно провел всю жизнь, заглядывая под различную мебель. Его выдавали глаза. Сейчас он внимательно смотрел на меня, оценивая мою реакцию. За время службы в Нью-Йорке подобных взглядов я повидал немало, особенно у сотрудников убойного отдела. Такие парни увидят тебя один раз — и больше не забудут.

— Извините, мисс Эндрюс, — произнес он. — Но это важно.

— В таком случае, господа, позвольте взглянуть на ваши удостоверения.

Хакбарт покосился на меня, но ничто не говорило, узнал он меня или нет. Я встретил его взгляд как человек, которому нечего скрывать. Все трое достали значки, но я и так знал, что они не врут. Сюзан просто выигрывала время.

Она внимательно изучила удостоверения. Хакбарт улыбнулся мне. Более фальшивой улыбки я в жизни не видел.

— Стало быть, у вас гость, — констатировал он.

Они подошли ко мне, я встал и по очереди пожал всем руки. Было ясно, что они еще не решили, как ко мне относиться. Хакбарт продолжал терзать меня взглядом, пытаясь определить, не нервничаю ли я. Я улыбнулся в ответ.

— Вы что, правда из ФБР? — спросил я с наигранным интересом.

Каким бы суровым профессионалом ни хочет выглядеть полицейский, всегда приятно, когда ты производишь впечатление. Молодые изо всех сил постарались спрятать улыбки. Хакбарт нахмурился, но, во всяком случае, я заставил его считать меня простачком, а это удобно при общении с копами. Они расслабляются.

— Извините, — сказал Хакбарт. — Как, вы сказали, вас зовут?

— Джек Вонс.

Я надеялся, мое имя ничего ему не скажет.

— Ясно. Вы…

— Друг. Сегодня днем прилетел из Рочестера. Вот только не думал, что Сью сразу вызовет ФБР.

Я оглянулся на Сюзан и ухмыльнулся.

— Слушайте, хотите пива?

Хакбарт посмотрел на меня почти с симпатией.

— Я — нет, — ответил он.

Мне удалось развеять его подозрения. Теперь он думал, что я просто глуп.

Он обернулся к Сюзан.

— Могу я присесть? — спросил он.

— Конечно.

Хакбарт велел своим людям подождать внизу. Когда они ушли, он опустился на один из плетеных стульев у журнального столика.

— Вы имели в виду Рочестер в штате Нью-Йорк? — спросил он.

— Нет, сэр, Рочестер в Миннесоте. Ну, знаете, там, где клиника.

— Клиника?

— Ну да, клиника Мейо.

Сюзан вернулась и села на второй стул. Хакбарт явно хотел меня выдворить, но не мог подыскать вежливый предлог. Он изучающе посмотрел на меня, словно старался определить степень моей глупости и решить, представляю ли я какой-либо риск для расследования. Затем обернулся к Сюзан.

— Вы знакомы с сотрудником Агентства по борьбе с наркотиками по имени Гарри Дункан? — спросил Хакбарт.

Сюзан чуть не испепелила меня взглядом, но вовремя сдержалась. И все же, я думаю, Хакбарт что-то почувствовал. Он снова уставился на меня. Я притворился, что не заметил.

— Мы вместе работали в агентстве, — ответила Сюзан. — А собственно, в чем дело?

— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Хакбарт.

— Это не ответ на мой вопрос.

Хакбарт улыбнулся.

— Я забыл. Вы же юрист. Вы сами обычно задаете вопросы. Ладно, Дункан находится под следствием. Ваше имя оказалось в его адресной книге. Еще он отправил вам несколько электронных писем, в которых приглашал на свидание. Насколько можно судить из ваших ответов, свидание так и не состоялось. Теперь вам понятно?

Сюзан взяла из коробки на столе шоколадную конфету и принялась ее разворачивать. Затем осмотрела конфету со всех сторон и отправила в рот. Она продолжала выигрывать время, пытаясь разобраться в ситуации.

— Вы, наверное, захватили его компьютер, раз знаете все это, — сказала она. — О каком расследовании мы говорим?

Хакбарт не ответил. Он снова бросил на меня оценивающий взгляд. Лучшие из полицейских обладают почти сверхъестественной способностью улавливать малейшие изменения в поведении человека. К несчастью для меня, Хакбарт оказался одним из них.

— Могу я поинтересоваться, как долго вы пробудете в Майами, мистер Вонс? — спросил Хакбарт.

— Завтра направляюсь в Киз. Собираюсь немного понырять и порыбачить. Потом уеду на Коста-Рику, буду заниматься виндсерфингом.

— Ясно. Как вы понимаете, все, что вы сегодня услышите, не подлежит разглашению. В противном случае мне придется попросить вас уйти.

— Послушайте, Хакбарт, — вмешалась Сюзан. — Вы не имеете права вламываться в мой дом и указывать моим гостям, что им делать, понятно? Хотите поговорить наедине? Отлично. Я завтра приду к вам в бюро. Дорогу помню. Если вы не знаете, где находится Дункан, то я тем более. И значит, мы с вами не можем друг другу помочь. Теперь, если хотите что-то спросить, спрашивайте, но не грубите моим друзьям.

— Ой-ей-ей! — воскликнул я. — Вы ее разозлили! Пистолет при вас, сэр?

Хакбарт помолчал.

— Ладно, извините. Давайте начнем заново. Мистер Дункан когда-нибудь говорил с вами о работе?

— А о чем, по-вашему, могут разговаривать двое коллег?

— Как долго вы знакомы?

— Около года. Он выступал свидетелем в некоторых делах, которые я вела.

— Он когда-нибудь говорил, где родился? — спросил Хакбарт.

— Кажется, в штате Нью-Джерси. Юнион-Сити? А может быть, Ньюарк? Что-то в этом роде.

— Не думаю, что вы правы, мисс Эндрюс. Могу я называть вас Сюзан?

— Давайте сохраним официальный тон. Поздно становиться друзьями.

— Дункан родился на Кубе, — сказал Хакбарт.

— Бред какой-то! — воскликнула Сюзан. — Дункан такой же кубинец, как и я. Откуда вы взяли?

— Его настоящее имя Бернардо Рейес Диас. Такая вот мелкая подробность. Полагаю, он забыл о ней упомянуть, — заметил Хакбарт.

— Он говорил, что наполовину ирландец, — озадаченно произнесла Сюзан.

— Ну, — заметил я. — Ты же знаешь, какие ирландцы лгуны.

Оба сердито взглянули на меня.

— Диас, или Дункан, если вам так привычнее, был лейтенантом кубинской армии, — продолжал Хакбарт, — В семидесятых годах служил в Анголе. После этого работал в разведке. Насколько мы можем судить, он прибыл в Майами через Испанию несколько лет назад. Иными словами, он шпион.

— Обескураживающая характеристика.

— И его взяли в агентство? — спросил я. — Ничего себе!

— О его прошлом, конечно, ничего не знали, — сердито ответил Хакбарт. — Существовал реальный Гарри Дункан, студент Университета Майами, который погиб, разбившись на мотоцикле в восемьдесят пятом году. Диас присвоил его личность. Это, в общем, не так трудно, кроме того, у него были помощники. Город наводнен кубинскими шпионами. Они помогли ему все устроить. Поддельные записи о найме на работу, положительные характеристики, кредитная история — за все девять лет. Затем он устроился в агентство. Спрашиваете, как мы об этом узнали? Ну, время от времени мы ловим шпионов, и они, спасая себя, кого-нибудь выдают.

Он посмотрел на Сюзан.

— На этот раз дело дошло до Дункана.

— А зачем он устроился в Агентство по борьбе с наркотиками? — поинтересовался я.

Хакбарт неодобрительно прищурился.

— Для парня из Миннесоты вы задаете слишком много вопросов, — произнес он. — Но ответ прост: мы понятия не имеем. Давно ходят слухи, что Кастро вовлечен в наркоторговлю. Возможно, он хотел внедрить кого-то и узнать, не подобрались ли мы к нему вплотную. Фидель — редкостный козел, но заботится о сохранении своего образа. Ему не нужно, чтобы стало известно, как он зарабатывает деньги на торговле наркотиками через Карибы. Его друзьям в ООН это не понравится.

— Но Гарри даже по-испански не говорил, — обреченно сказала Сюзан.

— С вами, конечно, не говорил. Кстати, он и русским владел. Вы знали?

— И что теперь? — спросила Сюзан. — Думаете, он вернулся на Кубу?

— Не исключено. Нам известно только, что несколько дней назад он перестал пользоваться мобильным телефоном. Это достоверная информация, поскольку мы давно за ним приглядываем. У него два телефона. В смысле, мобильных. Один для работы. О втором, по его мнению, никто не знал — но мы-то знали. Кстати, вам знаком человек по имени Рэнди Мэтсон?

Сюзан поколебалась, но ей удалось удержаться от взгляда в мою сторону.

— Не думаю, — сказала она.

Я выдохнул.

— Кто он такой? — спросила Сюзан.

— Друг Дункана.

— Имя незнакомое. Он чем-то известен?

— Мэтсон снимал фильмы для взрослых, порнографию, хотя мы думаем, что это только прикрытие. За ним мы тоже следим. У Мэтсона была яхта под названием «Карусель». Очень приличная. Надо продать уйму порнухи, чтобы купить такую. В последний раз ее видели на якоре у Сансет-Бич. Пока еще не ясно, что она там делала. Береговая охрана держала ее под наблюдением, но катер, которому была поручена эта задача, получил срочный вызов. Они отслеживали судно, везущее нелегалов, и не рассчитывали, что яхта уйдет посреди ночи. У них такое недофинансирование, что удивительно, как они еще в состоянии платить зарплату, не говоря уже о том, чтобы помогать нам. Теперь яхта исчезла.

— Ну, дела, — протянул я. — Прямо как в кино!

Хакбарт улыбнулся.

— Надеюсь, я не порчу вам отпуск? Хотя, судя по тому, как вы обгорели, я бы сказал, что отдыхаете вы давно. Вы уже бывали в Майами, да?

— Конечно, сто раз.

— Я знаю. Я видел вас.

— Правда? Где?

— Вспомнить не могу, но видел точно.

Он поднялся.

— Ладно, неважно.

— Вам приходилось бывать в «Шпорах»?

— Что это? — нахмурился Хакбарт.

— Да ничего особенного. Просто ночной клуб, — сказал я. — В нем геи собираются. Я подумал, может, вы там меня видели.

Хакбарт с изумлением посмотрел на меня и расхохотался. Белые зубы сверкнули, как игральные кости.

— Нет, не думаю.

Он взглянул на Сюзан. Она по-прежнему сидела на стуле, глядя в пол с таким видом, словно там показывали кино.

— Все пытаюсь сообразить, где я мог вас видеть, — повторил он дружеским тоном.

Видно было, что его заело. Я не удивлюсь, если по возвращении в контору он сразу проверит мою личность.

— Вспомните потом, — ответил я.

— Знаете, вы, конечно, не обязаны отвечать, но просто любопытно. У вас никогда не было проблем с законом?

— Пока нет, — улыбнулся я. — Но еще не все потеряно.

— Мне пора, — сказал Хакбарт. — Ладно, всего хорошего. Я дам о себе знать.

Агент ФБР в последний раз взглянул на меня и закрыл за собой дверь. Несколько секунд мы с Сюзан сидели молча, переживая внезапное облегчение. Но удовольствие длилось недолго.

— Ты скажешь, откуда знаешь Дункана? — сердито спросила Сюзан. — Или хочешь, чтобы я тебя задушила?

— Возможно, Мэтсон нас где-то познакомил. Не помню. При моей профессии встречаешься с массой людей.

Сюзан на мгновение опустила голову, потом снова посмотрела на меня.

— Они не тебя ищут. По крайней мере, ФБР ищет не тебя. Когда доходит до дела, копы становятся довольно близорукими. Если они вообще что-то найдут по твоему делу, то передадут все материалы местной полиции. Если, конечно, не поверят всерьез, что ты контрабандист. Такие дела ведутся на федеральном уровне, но сейчас меня волнует другое. Я просто хочу, чтобы ты убрался, пока я не осталась без адвокатского патента.